Выдержка из "Руководства по Игре Жизни"
Тремором называют болезненное состояние человека Двойственного вида, сопровождающееся жаром, лихорадкой, болью в теле, помутнением сознания. Смертельный исход не был зарегистрирован, однако, ментальная потеря личности - повсеместно. Тремор возникает у обоих полов при долгом отсутствии Игры (лекарств). Также у Безвольных может возникнуть в следствии несогласованного грубого отношения к ним во время Игры. У Ведущих - если они будут продолжать давать команды после произнесённого Запретного Слова.
Снять Тремор возможно Заботой или двойной дозой лекарства, желательно в совокупности.
***
Чен сидел в просторной столовой на позднем завтраке, рассеяно мешал ложкой кашу, косо поглядывал на чашку горького отвара. Только что закончился их спор с Мин Лин. Она настаивала на трёх днях его приема, тогда как граф говорил, что и без того прекрасно себя чувствует. Сейчас Чен решил, что последний выпьет в обед, а остальное будет просто выливать. Спорить с кухаркой, как он в очередной раз убедился - себе дороже. Стук в дверь прервал его нехитрые размышления. - Войдите, - не отвлекаясь от размазывания каши, сказал граф. Дверь тихо открылась. - Доброе утро, господин Чен, - Ли привычно поклонился, прошёл к столу, положил на него небольшой свёрток и письмо, - прибыл посыльный от господина виконта. - Посыльный? Не он сам? - Посыльный, господин Чен. - Хорошо, Ли, накормите человека перед обратной дорогой. - Уже исполняется, господин, - ответил слуга и с поклоном покинул комнату. Чен отложил ложку, взял в руки свёрток, по весу и большой сургучной печати элитной аптеки определил - внутри приличный запас лекарства, как он и просил Би. На письме под личной печатью виконта, его острым почерком было выведено имя адресата - Граф Хэ Чен. Граф вскрыл письмо, уже догадываясь о чём там будет идти речь. Так и оказалось: "Извини, друг, рабочие дела, прибуду не раньше, чем через пару недель. Не скучай в своей глухомани! P.S. По нашему делу никаких новостей." Чен тихо цыкнул и отложил письмо. Впереди ещё две недели вынужденного безделья. Как вообще люди живут в такой глуши? От безделья можно с ума сойти. Все увеселения, типа игр на открытом воздухе или охоты - проводятся в компании. Да это и не в его вкусе, если честно. Пытался он "наслаждаться видами и дышать свежим воздухом" - хватило одного часа, большую часть из которого заняла конная дорога к "виду" и обратно. Да, Чен не привык праздно проводить время. Он всегда был при деле. В юности в военной академии не было времени скучать. Получение знаний, физические тренировки, дополнительные занятия специального курса. После, сразу вступил в должность. Сначала адъютанта, из-за малости лет, но вскоре резко пошёл вверх по карьерной лестнице. Да, фамилия отца безусловно сделала этот путь короче обычного, но должность Советника короля по особым делам только благодаря связям не получить - и никто не смог бы упрекнуть в этом Хэ Чена, даже если б хотел. - Ндааа... - тяжело выдохнул бывший тайный советник. И к чему все эти усилия привели? Маюсь от скуки в Богом забытом поместье - спорю с кухарками и совращаю молодую прислугу. Чен угрюмо посмотрел на отвар. Он не будет его пить. Хозяин он в этом доме или нет? А на ближайший час у него появилось занятие - перефасовать лекарство. Ведь его дозировка (а именно так оно упаковано аптекарем) совсем не подходит юному Мо по массе тела. Чен вспомнил ту (не сказать чтоб значительную) тяжесть, когда нёс Безвольного на руках прочь от вонючего сарая. Как одной рукой держал под крепкие голые ягодицы, как второй прижимал к груди дрожащее от тремора горячее тело... - Да, - Чен поднялся из-за стола, выныривая из опасных мыслей, - две трети будет достаточно. И направился к дверям.*
Войдя в кабинет, Чен в первую очередь направился к окну и распахнул его. В комнату тут же ворвался свежий воздух, пение птиц и шорканье железной щётки по камню - Мо Гуаньшань чистил садовые дорожки. Да что ж такое? Ну не преследует же он меня, в самом деле? - вскинул брови граф. Но нет, конечно. Гуаньшань просто планомерно выполнял свою работу. А то, что под окнами библиотеки он работал лишь один день - так она находится с торца дома и участок сада там небольшой. Чен ещё какое-то время постоял, прислонившись к распахнутой раме, наблюдая, как парень на корточках перемещается от одного плоского камня к другому. В какой-то момент садовник, потянувшись щёткой к особо грязному месту, встал на четвереньки, его рубаха скользнула вверх, оголяя белую поясницу, граф шумно вдохнул носом, спешно отвёл глаза и направился к своему дубовому столу.*
- Вы звали, господин? Чен кивнул, и Мо прошёл до середины комнаты. Встал прямо, чуть расставив ноги, руки не спрятал, голова чуть наклонена вперёд, взгляд слегка хмурый, исподлобья, как будто настороженный, но Чен уже знал - это естественно для Мо Гуаньшаня. Какой же жизнью ты жил всё это время, если быть настороже для тебя - обычное дело? Граф склонил голову к плечу, заметил на лбу мокрые пряди рыжих волос. Умылся перед приходом? Поняв, что пауза затягивается, Чен начал прямо: - В первую очередь хочу сказать, что испытательный срок истёк, и я с удовольствием нанимаю тебя, Мо Гуаньшань. Парень вскинул голову, его светлый лоб чуть разгладился. - Благодарю вас, господин, - с лёгкой хрипотцой ответил он. - Не стоит благодарить - всё как мы договаривались. И надо сказать, я приятно удивлён - всего за неделю навести такой порядок... На светлых щеках вдруг вспыхнул лёгкий румянец, парень опустил глаза, сказал тихо: - Спасибо, господин. Неужели тебя никогда не хвалили? - подивился его реакции Чен, а вслух продолжил: - Жалованье выплачивается в конце каждого месяца. Раз в неделю у тебя выходной. В этот день ты волен заниматься, чем пожелаешь. В том числе - покидать поместье. Главное - предупреждай об этом Ли или Мин Лин. Если тебе нужно будет отлучиться более, чем на день - допустим, навестить родителей либо по какому другому делу - спрашивать у меня лично. Вопросы? Рыжая голова отрицательно мотнулась. - Нет, господин. - Хорошо. - Чен поднялся со своего кресла, взял со стола небольшой конверт, подошёл к Мо, вложил ему в руки. На немой вопрос, отразившийся в светлых глазах, ответил, - это лекарство. Сегодня доставил курьер. Отмерено по твоему весу. Пока десять доз. Принимай, как положено, не тяни до обмороков. Ты начал читать книгу? - (растерянный кивок) - тогда ты знаешь, что его действия хватает на более длительное время, если не приходится сбивать Тремор. Надеюсь, за это время уже определится твой период... - задумчиво произнес Чен, отходя к окну. - Как закончатся, придёшь за следующими. Ты меня понял? Гуаньшань несколько раз кивнул, аккуратно перехватил конверт поудобней, снова кивнул. Растерянно посмотрел на графа, на конверт, снова на графа. - Что? - спокойно спросил Чен. - Я.. хотел спросить, господин.. - всё так же хрипло сказал он, - неужели моего жалования хватит на такое количество? Конечно же нет. Элитная аптека, чистейшие ингредиенты, правильная рецептура. Такое по карману только зажиточным людям и аристократам. Чен, сжав губы, выдержал паузу, внимательно изучая парня. Тот открыто смотрел в ответ. Янтарь мягко светился в солнечных лучах, падающих из открытого окна на его лицо. Румянец так и остался на его щеках, но теперь скорее всего из-за волнения - вон как держит конверт, словно драгоценность какую. Драгоценность... Верно. Драгоценность, которая дарит свободу от желаний второй сущности. Гасит ту самую жажду. Да, не утоляет её, но позволяет не думать о ней ежечасно. Ежеминутно. Граф отводит взгляд, чувствуя, что ещё несколько мгновений этого доверчивого солнечного янтаря, и желание сказать "На колени" станет невыносимым. Чен сглотнул не высказанную команду вместе со слюной. Надо было самому принять лекарство до этой встречи. - Будучи тайным советником, я несколько раз подавал прошение королю, чтобы малоимущим Двойственным лекарство выдавалось бесплатно. - (уже было нахмурившиеся светлые брови удивлённо поползли вверх) - В прошении были предварительные расчёты сколько всего надо сделать для его вступлению в силу. Чтобы бесплатное лекарство не продавалось вторично - выдавать его следует поимённо, а для этого открыть отдельные аптеки или ввести особый учёт в уже существующих. Создать отдельный надзорный орган, который бы это контролировал, как и качество выдаваемого лекарства... Была вероятность, что и средний класс потребовал бы субсидий... Да, это был бы не простой закон и много бы времени ушло на его разработку. Но я считал, оно того стоит. - Чен на мгновение умолк, отмечая проблеск восхищения? в глазах Рыжего, грустно усмехнулся. - Не спеши причислять меня к лику святых, Мо Гуаньшань. Предложение мною вносилось не из жалости или желания помочь обездоленным. Хотя, может и не без этого... Дело в том, что более половины преступлений в нашем государстве совершаются Двойственными. И не потому, что они "плохие" или более обычных людей предрасположены к разбою. Просто.. когда на кону стоит твой разум, а значит и жизнь, то склонить тебя к преступлению значительно легче. - Чен отвернулся к окну, продолжил. - Многие из них.. гм.. из нас (с горькой ухмылкой поправляется Чен) нанимаются в публичные дома. Так сказать, убивают двух зайцев - и заработок, и возможность Играть с клиентами. Но там уже давно предложение превышает спрос, отсюда борьба за клиента, опять же - не редко криминальными способами. А ещё есть лечебницы для содержания умалишенных впоследствии Тремора... Всё это очень дорого обходится казне... Намного дороже разработки и введения новой, предложенной мной структуры... Граф замолчал, увлечённый своими мыслями. - И что сказал Его Величество? - вдруг аккуратно спросил Гуаньшань. Чен даже вздрогнул от его хрипловатого голоса, посмотрел в полные сочувствия глаза, удивился. В груди вдруг разлилось что-то теплое. Захотелось приблизиться и коснуться его веснушек. Во избежании этого порыва Чен сжал руку в кулак и медленно стукнул им по бедру. - После третьей попытки Его Величество всё-таки вынес моё предложение на Высокий Совет. И оно было отвергнуто большинством голосов. - Мне очень жаль, господин, - прошелестел Рыжий. И вновь Чен подивился его реакции. Ещё раз стукнул себя по бедру, подошёл к Гуаньшаню, тот задрал голову, чтобы продолжать открыто смотреть в лицо господину. И не боится же. Чен огладил взглядом его веснушки, засмотрелся на чуть обветренные губы, спохватившись, вернулся к плавленному янтарю в обрамлении светлых ресниц. - Я, гм.. - Чен прочистил вдруг севшее горло (возможно, не стоило спорить с Мин Лин и продолжить пить гадкий отвар) - я рассказал тебе это, чтобы ты верно понял мои намерения, Мо Гуаньшань. В поместье отца, да и в моём собственном, никогда ранее не работали Безвольные. И, как я сказал тебе в первый день - здесь нет Ведущих, кроме меня. И как, если не на собственном примере я смогу доказать верность своего честолюбивого плана, озвученного когда-то королю? Светлые глаза стали округляться от понимания, руки с конвертом дрогнули, губы беззвучно зашевелились. - Я считаю, что имею полное право воплотить эту инициативу в своём собственном поместье. Ты согласен со мной, Мо Гуаньшань? Граф не торопил его с ответом, давая время всё осмыслить. Сам продолжил стоять рядом и наблюдать, как взгляд его потемнел, стал "невидящим". Первое потрясение парня прошло, и теперь тот казался задумчивым и даже немного грустным. Он не верит ему? Чен бы и сам не поверил, не после той злополучной Игры. Возможно он считает, что это какая-то ловушка - ведь бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но на этот раз Чен абсолютно искренне предлагает свою помощь (покровительство, если угодно), а не как в прошлый раз. В итоге, чтобы перестать себя накручивать собственными догадками, Чен решает спросить напрямую. - О чем ты думаешь? Гуаньшань чуть вздрагивает, выныривая из своих мыслей, хмурится, закусывает губы. - Мне... невероятно повезло встретить такого человека, как вы... - тихо отвечает Мо, и у графа перехватывает дыхание. - Наверное... (качает рыжей головой) Точно... До этого момента я не понимал, на сколько это всё серьёзно и что это... навсегда, - совсем шёпотом заканчивает он. - Гуаньшань, - негромко зовёт его Чен. Рыжая голова вновь мотается, после вскидывается, блестящие янтарные глаза смотрят в спокойные серые. Хриплый голос становится чуть надрывным. - Я буду стараться, господин! Я знаю, что никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту, но я буду работать не покладая рук! Вы никогда не пожалеете... - Гуаньшань, - тихим низким голосом обрывает его тираду Чен. Нежно касается щеки, незаметно стирая с неё солёную влагу. - Успокойся. Всё хорошо. - Да, господин, - шепчет он и мелко кивает, - извините... - Сейчас ты пойдёшь в свою комнату, примешь лекарство и отдохнёшь. На остаток дня я освобождаю тебя от работы. Никаких возражений, - быстро добавил Чен, когда Рыжий уже было открыл рот, и тот захлопнул его и снова закивал. - Ты уже прочитал Руководство? - Только половину. - Вот этим и займись. Кстати, завтра у тебя тоже выходной. - Рыжий вскинул голову, нахмурился. - Как положено. Раз в неделю. - Тот засопел, но снова кивнул. - Руководство пока оставь у себя, за раз невозможно всё запомнить, будешь перечитывать, если понадобится. И я разрешаю тебе брать другие книги из библиотеки. По одной. Как прочтёшь - оставляй на столике, я поставлю на место. Договорились? - Да, господин. Спасибо, господин. - Иди, Мо Гуаньшань. - Да, - кивнул на последок он и вышел за дверь. - Фуууух... Чен тяжело выдохнул, завёл пальцы в волосы. Он только сейчас понял, что уже несколько минут удерживал себя в напряжении. Сдерживал от того, чтобы сгрести этого пацана в объятья, прижать к себе, утешить. Пообещать, что теперь в его жизни всё будет хорошо. Он позаботится об этом... Как на него не похоже. Чен посмотрел на свою ладонь, вспомнил, как утирал горячие слёзы в их первую Игру. Поясницу обдало жаром. Он усилием воли погасил желание слизать солёное. Да что с ним творится? Безвольный мальчишка одной своей искренностью вызывает в нём столько эмоций? И.. желаний? Надо срочно принять лекарство. Двойную дозу. Кажется, Чен слишком долго был затворником, одержимым нераскрытым делом. Так долго, что и забыл о радости простого человеческого общения. Надо срочно съездить в город. Да. В тот бордель, на окраине. Хотя все они расположены на задворках города. Даже самым роскошным не место в центральном богатом районе. Приличия - по мнению мэров городков. Лицемерие - по мнению Чена. - Рыжик! - послышалось вдруг из сада. Чен подошёл к окну. По недочищенной дорожке, шла горничная, тянула шею, пытаясь разглядеть дальнюю часть сада. Пришла звать его на обед? Или просто пококетничать? Кажется, у неё слишком много свободного времени... Чёрт тебя подери, Чен! Ты едешь в публичный дом завтра же! Он широким шагом дошёл до стола, тяжело опустился в кресло, упёрся локтями в стол, уронил голову в ладони. Да. Взять там любого Безвольного, не глядя. Парня-девушку, всё равно. Лучше, наверное, парня. Они выносливее. Интересно, у них есть рыжие? - Да твою ж налево!! - Чен хлопнул ладонью по столу. - Где лекарство?!***
Спал в эту ночь Чен очень плохо. Днём его спальня изрядно прогрелась, и к вечеру в ней стало отвратительно душно. Не спасало даже открытое окно - воздух снаружи будто застыл и отказывался приносить прохладу. Да и спать с распахнутыми настежь створками опасно - только-только выздоровело горло. К физическому дискомфорту прибавились сны. Сладкие, но, тревожные, прерывающиеся пограничным состоянием. В них в полной мере отражались противоречия, разрывающие душу графа. Первый сон начался с того, что он всё-таки поддаётся порыву и сжимает Рыжего в своих объятьях, гладит его по коротким волосам, шепчет ему слова утешения на ухо. Постепенно горячий шёпот сменяется нежными поцелуями. Алеющее ухо, нежная шея без бинтов, мокрые от слёз щеки. Всё ощущается таким мягким и податливым... Но стоило только коснуться губ, как в его грудь тут же упёрлись руки с яростным намерением оттолкнуть. Мягкие на вид губы раскрылись, показывая сцепленные зубы, через которые прорывался звериный рык. Чен проснулся. Несколько мгновений блуждал глазами по тёмной комнате, не понимая где он и куда пропал его Рыжий. Осознав, скинул прилипшую от пота ночную рубаху, оставаясь в одном исподнем, выдохнул от короткого облегчения, перелёг на прохладную сторону кровати, подмял под себя подушку и снова беспокойно уснул. В следующем сне он уже вжимал горячее тело в постель, плавно ритмично двигал бёдрами, удерживал чужие руки, сплетался с ними пальцами, сминал ртом непослушные губы. Он целовал их, не отрываясь, погружая язык в горячую глотку, не давая вдохнуть ни себе, ни тому, кто под ним. Игнорируя протестующие стоны, в надежде что вскоре они станут другими. Согласными. В надежде, что пока его язык изучает этот жаркий рот, занимает его, играется с чужим языком, скользит по твёрдому нёбу - он не услышит Запретное Слово. Он не сможет его произнести... И в пылу этого жара ему начинает казаться, что даже если Слово будет произнесено, сам он не сможет остановиться. Не захочет. Нет. Нет... - Нет! Чен просыпается от собственного глухого вскрика. Он лежит на животе и тяжело дышит в подушку. Его бёдра всё ещё совершают эти ритмичные движения, накачивая тело жаром возбуждения, а член кровью. Чен тихо стонет, сквозь марево похоти осознавая происходящее. Завтра... Завтра... Завтра он поедет в город... Снимет самую дорогую шлюху, которая всё равно обойдется ему дешевле конверта лекарств. И эта шлюха исполнит все его желания... Все его приказы... И будет раболепно заглядывать в глаза и благодарить за то, что он её выбрал. Надо только уснуть... Надо только уснуть... Чен переворачивается на спину. Капризно кривится, когда простынь цепляется за бельё и тянется за ним. С нетерпением непослушными со сна руками стягивает с себя простынь. Нижнее бельё кажется таким тугим и давит. Это оно мешает ему уснуть. Точно. Чен нетерпеливо скидывает и его. Довольно выдыхает. Правая рука касается требующей ласки плоти. - Мммм... Да, вот так... Плавящийся от жары и недосыпа мозг одобрительно подкидывает новые видения. Измученный Чен не может их отличить от сна. Ему уже всё равно. Всё равно... Всё равно никто не узнает... о его желании овладеть этим солнечным янтарём. Поставить перед собой на колени, насладиться его неумелой оральной лаской. Залить его лицо своим семенем. Омыть. Зацеловать. Обнять. Подмять. Войти. Услышать стон. Биться сильнее. Дышать губы в губы. Смотреть глаза в глаза... - Мммнх... хххааа.. ха... ха... Чен водил рукой, пока на живот выстреливали тугие струи. Отпустил опадающий член, когда с него выплёскивались последние капли. В темноте нащупал откинутую простыню, с тихими вздохами кое-как вытерся и наконец-то крепко уснул.