Бесконечное лето

— Тебе ещё нужна помощь? — справившись со стиркой ковра, Егор утирает вспотевшее лицо. — Нет, без тебя справлюсь, — на летней кухне жар. Бабушка варит черешневый компот, и ароматы стоят такие, что у Егора слюна рекой течёт. — Сейчас пойдёшь извиняться. Сначала Егор хочет угукнуть и попросить компота, а потом пульс у него подскакивает. Неужели?.. — К кому?.. — едва дыша, рискует спросить он. — Как к кому? К Пахареву! Он мне сказал, что подобрал тебя под утро на дороге у дома и доставил до калитки. Вот как тебе не стыдно? А я говорила… Бабушка продолжает читать нотации, а у Егора от сердца отплывает кровь. Значит, не рассказал? Боже, так страшно Егору не было даже на экзаменах. — Никуда я не пойду, пусть сам идёт, если ему надо, — встаёт Егор в позу, за что бабушка бьёт его тряпкой. — Ай, больно, вообще-то! — Прохиндей! Человек из-за тебя по делам своим не успел, а он тут нос к небу задирает. Пойдёшь или мамке расскажу, — угрожает бабушка, заставляя Егора печально вздохнуть. Идти к Жене едва ли не хуже, чем попасть в ад. Как он в глаза ему будет смотреть? Стыдно. С другой стороны, деревня маленькая, так что увидься они, например, в магазине, Егор так вообще со стыда помрёт. Лучше уж лично и наедине поговорить, обсудить, так сказать, неловкий момент. Так что резко передумав, Егор идёт переодеваться из рабочего: — Ладно, схожу. Вчерашний день окончательно светлеет в памяти после труда руками и пары литров минералки. И образ того, как Женя тащил его в баню, чтобы окатить водой для протрезвления, становится совсем ярким. И то, как в этой самой бане Егор просто упал на пол, пока Женя набирал ведро воды. И отличная задница, обтянутая махровой тканью, к которой хотелось прикоснуться, и мышцы, что бугрились на спине, когда Женя черпал воду. И то, как пришла мысль о том, чтобы попробовать на вкус топорщащий полотенце член — тоже. Вряд ли там был стояк, но ведь его можно было и организовать, только бы подпустили. Женя, несмотря на противный характер, был слишком хорош собой, чтобы оставить Егора равнодушным. Ну да, рост не очень, да взгляд убийственный, зато тело… — Вот, бери, — бабка вырывает из мыслей, заставляя замереть одной ногой в штанине. Да в который раз она уже врывается! — Тарелку потом вернёшь. — Чё это? — бубнит Егор, натягивая шорты, лишь бы скрыть интимные места поскорей. — Пироги. Утром, пока ты валялся, напекла. Извинишься и домой, а то опять как вчера, — строго наказывает Рая, только вот Егор не очень-то с этим согласен. Ну какой домой? А как же исследовать деревню? Ему Валера обещал показать пилораму и рассказать, почему у него нет одного пальца. А Надя предлагала вообще вечерком у Рустика собраться. Ну какой домой? — Не будет как вчера… я больше никогда пить не буду… — клянётся он, переодевая уже футболку. Сегодня это белая с хаки принтом адидас. — Ой-ёй, мне твой батенька то же самое говорил, а потом по-пьяни с Динкой нагулял тебе старшего брата. — Я слышал эту историю тыщу раз, — ноет Егор, но бабушка всё равно продолжает: — Такой хороший мальчик был. Учился на пятерки, а потом вот те раз — залетела Динка, да аборт делать не захотела. Пришлось рожать. И нам все деньги на этого ребёнка тратить. Правда, стоило Олега увидеть, так я оттаяла. Такой светлый малыш оказался. — Да-а-а, захватывающе — не скрывая иронии, морщится Егор. — А вот ты родился чумазый. Весь в крови, да чернущий. Мать твоя испугалась даже, а потом откачали у тебя жижу из носа, так ты заорал на всё отделение. И всё равно тёмненьким остался, в мамку. — М-м, ну, я не могу изменить цвет своей кожи, так к чему это всё? — Егор берёт тарелку с укутанными пакетом пирогами и бредёт в прихожую. — Ой, Егорка, иди-ка ты отседова. Нет в тебе ни капли эмпатии, — махнув ему в спину рукой, Рая занимается своими привычными делами. Какими именно — Егор не смотрит. Во дворе тень от построек и в ней не так жарко. Собака на него уже не лает, видимо, признав за своего, и Егор подходит к Герцогу, чтобы почесать его между ушей. — Такой красавец, хороший мальчик, — хвалит он, и Герцог довольно раскрывает рот. Сейчас гуляют курицы, поэтому он снова на цепи, но это ненадолго. Егор оборачивается, глядя на кудахчущих птиц и радуется, что у бабушки нет гусей. Тогда бы ей и собака не нужна была, с одной стороны, а с другой — Егор пиздец как их боится. Улица встречает его ярким солнцем. Как и вчера. Харя морщится, лишь бы спрятаться от пекла, и Егор снова вспоминает, что у него нет кепки, так что решает зайти в магазин. Чёрт, тарелка мешаться будет… Гениальная идея настигает сразу же: нужно оставить тарелку во дворе, сходить в магаз, вернуться и подбить Руслана довезти его до Жени. Он же туда ненадолго. А потом можно вместе потусить, если, конечно, у Руслана нет никаких планов. Егор вяло пересчитывает деньги в бумажнике и печально вздыхает. Если покупать кепку, то всё — капут, ничего не останется. Но получить солнечный удар тоже не решение, а идти к бабке — тем более. Та вытащит дедовы шляпы и будет Егор ходить, как лопух. Колокольчик на двери магазина звенит, когда Егор заходит внутрь. Какой же тут морозильник… настоящий кайф! И нет ни души! — Ой, Егорка, день добрый, — приветствует его уже знакомая Карина, вставая за прилавок. Егор пошел бы в другой магазин, туда, где его ещё не знают, только этот самый ближний, да и слухи по деревне разлетаются быстрее ветра. — Слыхала накуролесил ты вчера. Бабушка твоя по всей деревне тебя искала. Что и следовало доказать. Хорошо если подробностей не знают. А то Егор всё ещё в Женьке не уверен, но, если подумать, ему самому не в интересах о таком кому-то трепать. В конце концов, он же тут первый пидор на селе, а не Егор. Хотя Егор в один с ним список становиться и не хочет. Разве что лечь в одну кровать, ну хоть разочек… Отчего-то Егор уверен, что Женя опытный. И что знает как, что и почему, и если что, с ним будет потрясно. Все парни, что у Егора были, вообще не вызывали у него таких чувств. А вот рядом с Женей порой дышать страшно, но это только бьёт по эрогенным зонам мозга не хуже, чем если бы Егор достал и начал дрочить член. — Ммм… да. Скажите, а у вас есть кепки? — обсуждать своё поведение Егор не настроен. Да и с кем? С продавщицей? Ага, щас. У него в голове такие вещи плавают, что лучше бы ей о них не знать. Да и никому вообще. Даже с самим собой обмозговывать стыдно. — Есть, вон там, справа посмотри, — она указывает на угол, и Егор подходит к нему. Ууу, сплошное уныние. Чёрные, да синие… и ничего интересного. И это весь ассортимент? В какую же глушь он попал. За кучей чёрных кепок виднеется одна нормальная, её Егор и просит: — Ладно, давайте вон ту, белую. — Она женская. — Я не спрашивал, для кого она, — бубнит Егор под нос. — Ну мало ли, кому-то важно, — Карина достаёт нужную, передавая ему в руки. — Пятьсот рублей. — Сколько?! — невольно вскрикивает Егор, но вспоминает, что они в деревне в ебенях этого мира и отдаёт свои кровные. Эх, не ценил он раньше денег так, как сейчас. Вот бы подзаработать где, да только где именно? У Руслана, что ли, спросить. Егор надевает кепарик, отрегулировав, и выходит из магазина. После леденящего холода на улице кажется до приятного тепло первые несколько секунд, а потом Егор снова морщится от жары. Хорошо хоть кепка теперь защищает. Запихнув руки в карманы джинсовых шорт, Егор идёт в сторону дома. Птички снова поют, они, похоже, здесь вообще никогда не затыкаются. По асфальтированной дороге не проезжает ни одной машины, и Егор идёт прямо по ней. Берёзы расступаются перед ним, изредка куда-то идут люди и какая-то женщина, едущая на велосипеде, говорит ему «Привет, Егор», отчего Егор удивляется. Откуда его все знают? Сам он не знает никого, но всё равно здоровается в ответ. И тут мимо проносится машина Руслана. Вернее, сначала мимо, а потом он, видимо, увидев Егора, сдаёт задом. — О, доброго дня пьяницам! Ты как? Живой, смотрю, — Руслан лыбится, высунувшись из окна. — Живее всех живых, — хмыкает Егор и протягивает руку. Они бьются кулаками, и Егор начинает идти в сторону, куда ехал Руслан, а тот дает немного газу. — Куда идёшь? — сделав привычно грохочущую музыку тише, интересуется Руслан. В его машине пусто, кроме него вокруг никого нет, поэтому Егор решает, что ничего страшного, если скажет правду. Всё равно ж как-то, да узнает! — Да к Женьке… — нехотя делится Егор, молясь, чтобы его ебало не покраснело как помидор. — О-о, наслышан, — хохочет Руслан, заставляя кровь застыть у Егора в жилах. Там, конечно, не было никого, но вдруг Женя всё-таки растрепал?! — О чём ты там наслышан? — как бы не заинтересованно спрашивает Егор. — Дак вся деревня уже знает, что Женька тебя домой тащил с утра. Ну и где же ты шлялся всю ночь? — Да я… так… то тут, то там, — бормочет Егор, а потом вдруг открывает заднюю дверь в машину на ходу. Во-первых, чтобы отвлечь Руслана от темы, соврать про которую он не знает что, а во-вторых, чтобы сесть уже и спрятаться от жары. — Ты ебанулся? Предупреждать надо! — кричит Руслан, давая по тормозам. — Сорян, не подумал, — пытаясь звучать виноватым, говорит Егор. — Меня вот как раз бабка послала перед ним извиниться. Подбросишь? — Не вопрос!

***

Знакомая уже калитка бултыхается перед носом, почему-то открытая. Сзади Руслан ругается с кем-то по телефону, а потом отбрасывает его на соседнее сиденье машины. — Слыш, мне тут Валера позвонил, я отъеду на минутку? Тут недалеко, на хлебозавод, он там колесо проткнул. А ты подойдёшь к нам потом. Ну или я сам сюда заеду, ок? С одной стороны, Егору не хочется оставаться с Женей наедине после вчерашнего, а с другой… лучше без лишних ушей. — Ладно, давай, свидимся, — махнув рукой, Егор собирает яйца в кулак и осторожно стучит в калитку. Собаки почему-то не лают даже когда Руслан срывается с места и его полик уносится по песчаной дороге, оставляя за собой столп пыли. Вдоволь насмотревшись тачке вслед, убеждённый, что рядом ну точно нет никогошеньки, Егор осторожно толкает калитку. На двери в дом висит замок, и Егор хмурится. Неужели нет дома? Но мотоцикл на месте, так что если только ушёл пешком. Он рассматривает пустые будки и приходит к мысли, что, наверное, Женя ушёл выгуливать собак, но это звучит совсем глупо — нахера в деревне их выгуливать. Собак во дворе нет. Цепи валяются на земле, и у Егора по спине проходит дрожь. Что, если они свободно разгуливают? Но тут откуда-то с огорода слышится свист и слух наконец-то улавливает радостный лай. Егор понимает, что ходить без спросу по чужому двору некрасиво, но он уже вчера перелез через забор, так что хуже не будет. Хотя какой там забор — он на колени перед Женей встал, а после такого, вообще-то, нужно жениться. Взгляд падает на редко, но рассаженные по двору цветы, на красиво обшитый сарай и гараж, и Егор вздыхает. А он так и не забрался на чердак, чтобы устроить там себе гнёздышко… точно, вот этим и займётся, когда вернётся домой! Ну, не обязательно сегодня, конечно… Пройдя по цементной тропинке к калитке в огород, Егор осторожно выглядывает за неё и замирает на месте. Такого увидеть он не ожидал точно. Вернее, не то чтобы он вообще чего-то ожидал, но картина, что открывается перед ним, вообще не вписывается в его представления Жени. Женя валяется на траве, раскинув руки в стороны, пока вокруг него суетятся и скулят собаки, облизывая его лицо. Его лицо, человека, что после того, как трогал Егора, каждый раз протирал руки. — Ну тихо, тихо, — смеётся Женя, поглаживая густую шерсть голубоглазой хаски, и Егору даже становится обидно. Так нежно относится к собаке, а его взашей гнал. «Наверное, потому что ты был бухой, придурок», — хает Егор сам себя, и решает привлечь внимание, а то это уже походит на сталкерство. — Кхм, привет, — громко говорит он, и случается примерно то, чего он боялся больше всего: собаки разом срываются с места, подбегая к калитке и наперебой лая. Огромный алабай и хаски способны при желании снести деревянную калитку, а лабрадор, что подтявкивает сзади, кажется самым миролюбивым на их фоне, потому что больше обнюхивает своих сородичей, нежели пытается защитить. — Фу! Ко мне! — орёт Женя таким голосом, что у Егора уши в трубочку сворачиваются. Собаки продолжают лаять, временами поскуливая, и Егор отходит от калитки. — Фу! Кому сказал? — Женя поднимается на ноги и шлёпает себя по коленке. Первым в себя приходит лабрадор и мчится в объятия хозяина. За ним подтягиваются и остальные. То, с какой скоростью они бегут к Жене, заставляет испугаться за его кости, но он выдерживает нападение этих чертей, разве что слегка качнувшись. Егор стоит с раскрытым ртом. Женя выглядит таким… живым. Его каменное лицо расплывается в улыбке, и эта улыбка преображает его до невозможного, делая моложе лет на десять. Или… а сколько ему вообще? — Ты чё опять припёрся? Мало вчера досталось? — рыкает в его сторону Женя, отправив собак за брошенной палкой. А потом быстро подходит к калитке во двор и открывает её с той стороны. Егор робко заходит в огород, надеясь, что псины его не порвут как ту самую палку, но они потеряли интерес к новому гостю. Пока что. — Не ссы. Пока я рядом — не тронут. — Вот успокоил, — бубнит Егор, мелко семеня за Женей и пытаясь не отставать ни на шаг. — Для этого не нужно прилипать ко мне, ты в курсе? — посмеивается Женя, вновь удивляя своим новым лицом. И смех у него такой приятный: низкий, вибрирующий, словно из самой груди, и негромкий. — Мне так спокойнее, — просто объясняет Егор. — А у меня дома есть кот, — зачем-то вспоминает он. — Правда сейчас он живёт у брата. Олег забрал его, пока я в деревне, потому что отец с матерью вечно на работе, — рассказывает Егор, понимая, что не испытывает от этого неловкости. Почему-то делиться чем-то с Женей оказывается проще, чем с кем-либо другим. Наверное, потому что ему всё равно? — Олег? Ну и скудная же фантазия у твоих родителей, — хмыкает вдруг Женя, беря в руки какую-то длинную палку с наконечником, будто у тяпки, и перчатки. — Почему? — тупо спрашивает Егор, не понимая сути. Они обходят какие-то грядки, направляясь к картошке. Собаки резвятся на огромном поле. Забор кажется таким далёким, что Егору приходится щуриться. И нахрена такая большая территория? — Егор и Олег. Почти одинаковые буквы, — поясняет Женя с очередным смешком, натягивая рабочие перчатки. Егор мгновенно вспыхивает злобой, но давится ей, потому что ссориться ему не хочется. Он сам не понимает, почему. Наверное, чтобы не провоцировать Женю на болтливость о его вчерашней выходке. — Ты странный. — Говорит мне пацан в дырявых шортах, — обернувшись и окинув его взглядом, Женя цокает. — Это модно! — протестует Егор. — Ну-ну, и ебать удобно. В эту секунду Егор запинается, едва не падая на грядку. — Ч-что? — А что? Разве не ты ко мне ночью завалился с целью лишиться девственности? — невозмутимо продолжает Женя, начав работать над землёй и выкорчевывать сорняки. — Ч-что?! — повторяет Егор ещё более возмущённо. — Я не девственник! — конечно, это ложь, но дрочка с парнем у него была! Это считается! А ещё ему даже отсосали один раз! — Пиздишь, как дышишь. Пиздунов не уважаю, — каким образом Женя понял, остаётся для Егора загадкой, но отступать от своего заявления он не намерен: — Это правда! У меня было… по-всякому было! — пытаясь придумать, что рассказать, он то и дело запинается в словах. — Ага, сначала с правой рукой, а потом — с левой… блять, харе топтать мне картошку, — остановившись, Женя отставляет тяпку в сторону и утирает лоб предплечьем, убирая волосы. Причёска у него дурацкая, но очень ему идёт: сбритые виски скрыты длинными волосами, достающими до ушей, и Егор только может представлять, как приятно провести пальцами по его колючему затылку… — Ты зачем вообще припёрся опять? Оу. Точно! — Я просто хотел… у меня дел своих полно, так-то, вот опаздываю на встречу, между прочим, а бабушка просила занести тебе, — важно рассказывает Егор, будто он настоящий магнат, а не наказанный студент на грани отчисления. — Себя? — фыркает Женя. — Не, пироги какие-то. — И где же они? — вскинув брови, Женя пялит на него в ожидании. А Егор опускает глаза на руки, в которых вот недавно была тарелка, но… — Блять, я забыл, — стонет он, поняв, что оставил её дома, чтобы купить дурацкую кепку. — Н-да. — Можно завтра принесу? — осторожно спрашивает Егор, перетаптываясь на месте. — Можешь вообще не приносить, — Женя снова берётся за тяпку, отворачиваясь. А потом, оглянувшись через плечо, добавляет: — Ни пироги, ни, тем более, себя. Егор стоит и молча теребит край своей футболки. Вопрос на языке так и хочет с него сорваться, но он не может переступить через грань, чтобы позволить себе его задать. Женя продолжает работу, как ни в чём не бывало, будто и нет тут никакого Егора, а собаки радостно носятся по усадьбе, как бешеные. Вот кому хорошо живётся. Егор лениво рассматривает виднеющийся за низким заборчиком сад. Там растянут гамак между яблонь, а чуть поодаль стоит гараж. Так уютно. И в огороде всё идеально: грядочка к грядочке, сарай к сараю. Будто не мужик это делает, а женщина. Даже у бабушки Егоркиной в огороде не так красиво. Да Егор и подумать не мог, что огороды бывают красивыми. А на гамаке хочется полежать. Улечься с книжкой и сладко читать, слушая пение птиц и глядя на Женю, что добывал бы им провизию. А потом Егор сделал бы ему массаж, потому что сильные плечи устали от напряжения. А потом… — Ну и что ты замер тут, как столб? — пройдя пару метров по грядке, спрашивает Женя. — Я хотел спросить, — бубнит Егор, сталкиваясь взглядом со стальными глазами, от вида которых аж коленки подгибаются, и похрен, что Егор смотрит сверху вниз — ощущения полностью обратные. — Ну так спрашивай или сваливай отсюда, — раздражённо вздыхает Женя, вновь бросая работу. Явно не по своему желанию. — Или припахаю за то, что пироги забыл. — Н-не надо, мне своих дел хватает, — Егор невольно отшатывается и снова дует губы, пытаясь собраться с мыслями. Фантазии унесли его от насущного, но теперь приходится выдаивать из себя страхи: — Насчёт вчерашнего… — Ты про поломанную яблоню или про спизженное пиво? — насмешливо спрашивает Женя, подходя ближе. Егор нервно сглатывает. — Ах нет, секунду, может ты про то, как пялился на мой хер в бане? И умолял меня не ломаться? А потом долго блевал в ведро и мне пришлось после тебя баню убирать? Ты про что именно, м? Щёки Егора вспыхивают за секунду. Блядский боже, за что ему это всё? В глазах Жени есть какая-то искра, но она почти тухнет даже несмотря на то, с какой нахальной ухмылкой он смотрит Егору в лицо. — Про всё вместе, — Егор потирает болезненный синяк у ключицы, наконец вспомнив, где его посадил: у яблони, когда перелезал через забор. — Прости, пожалуйста, я не хотел… я отработаю, ок? Ты же никому не скажешь? — Хм, — Женя задумчиво почёсывает гладкий подбородок, глядя куда-то за спину Егора. — А что мне за это будет? Вопрос резонный, тут никуда не деться. Но Егору такие условия не нравятся ну вот вообще. Вспомнив байки, что травил про Женьку Руслан, он находит прекрасную идею: — Тогда я не расскажу, что ты меня домогался. Ухмылка мгновенно слетает с губ Жени. Он хмурится и подходит к Егору, хватая его за ворот футболки руками в тканевых перчатках, хорошо хоть чистыми, и притягивает к себе. Разница в росте мешает смотреть глаза в глаза, но Жене, кажется, и так нормально: он чуть запрокидывает голову и тянет его вниз, готовый разорвать Егора, словно одна из его же собак. — А вот об этом тебе лучше не заикаться, — рычит он, встряхивая Егора пару раз. Егор пялит на него распахнутыми, словно у оленя, глазами и не может ни о чём думать. Серая радужка так близко, как и терпкий мужской аромат, что стёрся за ночь из памяти, а сейчас нагревает молодое полное гормонов тело вновь. Смуглая кожа алеет на щеках пуще прежнего, и Егор облизывает губы, чувствуя слабость в теле. Да что с ним творится?.. — Я просто пошутил, — шепчет он, чувствуя, как пальцы сжимаются вокруг шеи, и невольно откидывает голову, будто подставляясь. — Вы в городе там все такие шлюхи или ты просто особенный? — спрашивает вдруг Женя глухим, словно разочарованным голосом, и с Егора слетает весь флёр желания. Ни мысли не успевает проскользнуть, как он отталкивает Женю, а потом без разбора замахивается, въёбывая ему по лицу. Костяшки проходят по челюсти, заставляя заскулить, но злоба, свернувшаяся змеёй в груди, подсказывает, что он всё делает правильно. — Какой же ты мудак, — шипит он словно та самая змея, а Женя вдруг улыбается, и Егор видит, как кровь собирается у левого уголка губ. — Уважаю, — он сплёвывает на землю, потирая пострадавшее лицо. Егор в непонятках пялится, пытаясь определить, кто из них двоих спятил. Или они оба? — Я никому ничего не скажу, можешь не переживать. Но больше сюда не приходи. Ничего хорошего не выйдет. — Я сам решу, что мне делать, — не соглашается Егор, чувствуя странную грусть. Да они виделись то пару раз, почему же тогда ему так сильно хочется его узнать? Поговорить, помочь чем-то, лишь быть рядом. Лишь бы вытянуть из него хоть крупицы слов и желательно не оскорблений. — Дома решать будешь. А здесь решаю я. Так что уходи, — Женя снова отворачивается к своим дурацким делам, а Егор замирает, пялясь ему в спину. — Кстати, бьёшь не плохо, — не поворачиваясь комментирует он, и это вызывает у Егора улыбку. Он вернётся. Обязательно вернётся. И принесёт эти ебучие пироги! Никуда теперь Жене от него не деться. И комментарий этот уёбищный наверняка был проверкой которую Егор… прошёл? Как бы там ни было, у Егора в голове созревает план. И от плана этого он не отступит.