Опасный соперник / Tyger! Tyger!

Все его споры с женой сводились к тому, что, стараясь привести ее к определенному логическому выводу, используя при этом стройную цепочку умозаключений, он вскоре обнаруживал, что снова оказался в исходной точке, и все его доводы улетели псу под хвост. Она вела себя разумно, когда ему приходилось проводить всю ночь у котла с зельями или покидать супружеское ложе, чтобы в любое время суток патрулировать коридоры с Аргусом. В целом, она примирилась с его причудливыми привычками и характером и доказала, что способна простить ему все. Но он выяснил, что у этой женщины оказалась нездоровая одержимость празднованием Йоля. Не говоря уже о ее настойчивом желании провести его с друзьями и семьей. Все, что касалось этой темы, вызывало у нее бурные эмоции. И если бы ей удалось исправить «тяжелое положение» домашних эльфов, это стало бы вершиной завершенного треугольника. — Послушай, моя дорогая, — сказал он, стиснув зубы, — тебе не кажется, что было бы крайне неудобно на все праздники навязать свое общество семейству Уизли? — Общество из нас двоих? Ты говоришь это только потому, что не хочешь идти, — обвинила она его, и ее лицо слегка покраснело. — Именно так! — ответил он, сцепив руки за спиной, чтобы не поднять их вверх в знак поражения. — Я хочу провести Йоль дома, с женой, без учеников и с книгами. Ты не будешь винить меня за это, верно? Нахмуренное лицо Гермионы смягчилось и приняло умильное выражение. В этот момент Северус Снейп почувствовал опасность. — Дом? — сладко протянула она. — А знаешь, это неплохая идея. — Что ты имеешь в виду, Гермиона? — нервно спросил он. — Дом, мой дорогой, — усмехнулась она, используя против него его же слова. — Почему бы нам не отметить праздник там? — Ты имеешь в виду здесь? — спросил он с явным подозрением. — Не-е-е-т, — возразила она, улыбнувшись. — Снейп-Холл пустует, и он намного просторнее, чем Нора. Настолько просторнее, что мы могли бы пригласить моих родителей, а также всех членов Ордена, которые приедут погостить к Уизли на Йоль, — сказала она восторженным голосом. — Моя дражайшая супруга, — медленно произнес он, — ты предлагаешь мне пустить Фреда и Джорджа Уизли в дом моих предков? Не говоря уже об Аласторе Муди и Нимфадоре Тонкс? Его возражения не имели большого значения, она уже делала мысленные заметки. Северус содрогнулся. — Кроме того, домашним эльфам будет чем заняться, — добавила она с ликованием. В этот момент его последняя искра надежды вспыхнула и погасла. Затем он ненадолго перестал жалеть себя, чтобы осмыслить все, что она сказала. — Ты только что объявила, что намереваешься пригласить магглов в Снейп-Холл? — в ужасе спросил он. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Обычно это был его второй по значимости любимый день в учебном году, лучше него был только конец учебного семестра. Но вторжение нежеланных гостей в Снейп-Холл маячило перед ним, как маленький апокалипсис. По крайней мере, дом был близко расположен к морю, на случай, если он почувствует желание утопиться из-за бурного веселья, которое наверняка принесет этот праздник. Северус стоял перед зеркалом, обнаженный и злой. Он питал ненависть к многим вещам, и непрошенный совет от предметов домашнего обихода был одной из них. — Поверь мне, ты, Большая Неблагодарная Летучая Мышь, иди в парадной мантии, — наставительно сказало его отражение. Если бы он мог найти способ провести остаток своей жизни, никогда не глядя в зеркало, это было бы не чем иным, как благословением. — Я много лет самостоятельно подбираю себе гардероб. Мнение одушевленного сплава стекла и ртути меня не интересует. — Мы, зеркала, все разговариваем друг с другом. И поверь мне, тебе действительно нужна моя помощь. К тому же, ты никогда раньше не сопровождал ведьму на бал, не так ли? — настаивало отражение. — Я не сопровождаю ведьму на бал. Я выполняю свою обычную обязанность — пытаюсь уберечь учеников этой школы от шалостей и немного охладить их. Моя жена, разумеется, будет меня сопровождать, — сказал он, нахмурившись своему отражению. После паузы он добавил: — В любом случае, почему ты хочешь мне помочь? — Знаешь старую поговорку: «Зеркало красоты не прибавит»? Что ж, тебе пришлось не раз столкнуться с этим утверждением за последние два десятка лет. Я пытаюсь оказать тебе услугу, ты, неблагодарный мальчишка, — лицо в зеркале зашипело. — Мальчишка? — он раздраженно поднял бровь. — Я занимаю полстены и провело в этой темнице три сотни лет. По сравнению с этим твои сорок один — ничто, — злобно ответило отражение. — Помоги мне понять, почему мне снова нужно доставать свою парадную мантию, — спросил Северус. — Если ты хочешь выглядеть слугой при своей жене, то, я полагаю, это твое право. Я всего лишь зеркало, — сказало стекло. — Поясни, — потребовал он. — Разве ты не предпочел бы увидеть это лично? — вкрадчиво сказало зеркало. — Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — Что за клише… — проворчал он. — Так ты будешь смотреть или нет? — нетерпеливо спросило несносное стекло. Он колебался лишь мгновение. В конце концов, она была его женой, но едва ли это было главным аргументом. Почему-то ему нравилась мысль о том, что она бы это не одобрила. — Показывай, пока я не передумал, — ответил он. Прежде чем рациональная часть его мозга успела отреагировать, его охватило страстное желание схватить появившуюся перед ним женщину за бедра и… Он внезапно осознал свою наготу отчётливее, чем мгновением ранее. Конечно же, это была Гермиона. И похоже, она не могла решить, что делать со своими волосами. Кукольное личико и физическое совершенство его жены обычно вызывали необходимость сдерживать желания своего тела, что он считал важным фактором в браке между циничным сорокалетним волшебником и юной ведьмой, едва вышедшей из подросткового возраста. Ему нужен был самоконтроль. Хотя честность требовала, чтобы он признался хотя бы перед самим собой, что получает удовольствие от их ночных действий, но не из-за ее изящного тела, а скорее благодаря ее реакции. Но там, в зеркале, в котором он увидел, как она наряжается для Святочного бала, она выглядела цветущей и женственной. Как будто ее формы стали более пышными. Она была далека от полной зрелости, но определенно выглядела сочной. Даже ее лицо казалось более взрослым. Он был одновременно возбужден и обескуражен. Он хотел ее так сильно, что с трудом сдерживался. Наверняка причиной этому было ее положение. Он приложил к этому руку. Внешне она не выглядела явно беременной, но он видел все признаки. Спелая. Мерлин! Он мог бы съесть ее живьем. Он зачарованно наблюдал, как она распустила волосы из сложной прически, которую ранее собрала на макушке, и позволила локонам свободно упасть на плечи, как в школьные годы. Сейчас он должен был признать, что на самом деле они больше походили на пышное облако, чем на разросшийся куст. Она посыпала волосы невесомой пыльцой из баночки, и золотые снежинки украсили буйство ее кудрей. Смахнув блестящие частицы с лифа своего зелено-золотого парчового платья, она придирчиво посмотрела в зеркало. Она не выглядела неуместно ярко или помпезно. Ее наряд идеально соответствовал положению жены декана Слизерина в ночь на Святочном балу, но он с восхищением подумал, что она выглядела как нежная дриада. — Понятно, — неохотно ответил он. — Ты не ошиблось. Я постараюсь откопать свою парадную мантию. ~~~~~~~~~~~~~~~~ Рон Уизли охватил взглядом Большой Зал, зная, что она будет там, и сальноволосому мерзавцу рано или поздно придется покинуть ее, чтобы продолжить свой крестовый поход в одиночку, с целью не дать хаффлпаффцам трахаться в каждом темном уголке замка. Он сначала увидел его, самодовольного и ехидного, как всегда, не способного понять, как ему повезло быть с ней. Волосы падали ему на лицо, и он разговаривал с кем-то намного ниже его ростом. Рону пришлось подняться на возвышение, чтобы убедиться, что это она. Его Гермиона. До того, как все это произошло, ему казалось, что она всегда будет рядом. Как будто у него было все время в мире, чтобы решиться сделать свой ход. Потом она ушла. Они по-прежнему видели ее в Большом зале, и ей удавалось выбраться в хижину Хагрида на чай по субботам, но это выглядело так, словно она поменяла союзников. Она принадлежала миру взрослых, к которому всегда стремилась, и он отдал бы все, чтобы вернуть ее в эпоху юности, где она вновь была бы рядом с ним и Гарри. Он отмахнулся от Гарри и растворился в толпе, чтобы приблизиться к ней, возможно, подслушать и убедиться, что Большая Летучая Мышь не обижает ее. Выросший в большой шумной семье, он усвоил, что лучший способ подслушивать — это находиться среди людей. Рон сполз вниз по стене и присел на пол. Он закрыл глаза и прислушался к знакомым голосам. — Дорогая моя, ты ведешь себя нелепо, — низкому, приятному голосу Снейпа почему-то не хватало резкости, которую он применял в классе. — Конечно, у тебя получится. — Пойми, я не могу, — отчётливо сказала Гермиона, как будто разговаривала с ним, или с Гарри, или даже с Невиллом. — Ты знаешь, что я не сильна в физических действиях. Чертов ублюдок! — Я буду вынужден это оспорить, — бесстрастно ответил Снейп. Гермиона хихикнула, и Рону стало совсем дурно. — Ты знаешь, о чем я, Северус. Я ужасно управляюсь с метлой, не могу кататься на роликах и не умею, совершенно не умею танцевать, — горячо сказала она. — Я не имею ни малейшего представления, что собой представляет катание на роликовых коньках, и хотя твои лётные навыки действительно довольно комичны для такой сильной и одаренной ведьмы, я совершенно не понимаю, какое отношение все это имеет к нелепому убеждению, что ты не умеешь танцевать. Сам Рон раньше слышал то же самое от Гермионы, и он решил, что это просто еще одна ее эксцентричная особенность, такая как, например, учеба в прекрасные весенние дни, предназначенные для прогулок, и удовольствие от выполнения контрольных работ. — Ты никогда не пробовала, не так ли? — с любопытством спросил Снейп. — Конечно, пробовала. В течение двух кошмарных лет мои родители заставляли меня испытывать неловкость на уроках балета, ведь я двигаюсь, как корова, — сказала она горячо и жалобно. — Значит, ты пробовала танцевать только под незачарованную музыку? — спросил Снейп, когда та же мысль осенила Рона. — Иди сюда! — рявкнул профессор. Рон медленно скользнул обратно вверх по стене, стараясь не выглядеть так, будто он пристально следит за ними. Снейп улыбнулся одним уголком рта, положив руку ей на талию. Рон едва не задохнулся, когда увидел, как Гермиона с улыбкой подалась к нему навстречу и убрала волосы с его лица, прежде чем Снейп бережно развернул ее назад. Он перестал притворяться, что не глазеет, и вытянул шею, чтобы видеть Гермиону, танцующую в объятиях Снейпа. Она стояла к нему спиной, и толпа была слишком плотной, чтобы пройти сквозь нее. Он не мог видеть ее лица, но наблюдал, как руки Мастера Зелий медленно двинулись вниз, ниже талии, чтобы коснуться ее… Мерлиновы яйца, в зале было слишком много людей и всем им было наплевать, что он делает. Мерзавец нагло положил руку ей на задницу. Рон резко поднял взгляд и понял, что Снейп смотрит прямо на него. Он откровенно издевался над ним. Рон выругался сквозь стиснутые зубы, когда Снейп ухмыльнулся ему через весь огромный зал, все еще сжимая Гермиону в объятиях. Это было похоже на эффект вейлы: он даже не осознал, что делает, пока не оказался у плеча Снейпа. — Вы позволите, профессор Снейп? — спросил он, заставляя себя не вздрогнуть, когда Снейп бросил на него взгляд, от которого у него застыла кровь. — Мадам Снейп вынуждена отказать. Я не думаю, что ей рекомендуется слишком много усилий в ее состоянии, — спокойно ответил Снейп. Если Рон и не заметил, как выразительно Гермиона закатила глаза, то он услышал, как она фыркнула. — С ней все в порядке? Что ты с ней сделал? — обвинение вылетело из его рта. Снейп улыбнулся самой отвратительной улыбкой, которую Рон когда-либо видел. — Все, что положено, я думаю. — Что ты имеешь в виду? — спросил Рон, озадаченный и немного испуганный. — Нужно ли провести ликбез по этой теме для вас? — сказал Снейп с ухмылкой, которую Рон слишком хорошо знал. — Наверняка, даже такой заурядный студент, как вы, мистер Уизли, знает, откуда берутся дети? Когда ведьма и волшебник ... очень близки… — Ухмылка трансформировалась в злобную насмешку. Он стоял и беспомощно моргал, пока слова Снейпа обретали смысл, а Мастер Зелий уже уводил свою жену прочь от него в сторону стола с пуншем. ~~~~~~~~~~~~~~~~~ Гарри Поттер никогда особенно не задумывался о прорицании, о настоящем прорицании. Но наблюдая за Снейпом и Гермионой, у него появилось ощущение, что он стал свидетелем чего-то значительного и завершённого, как будто исполнилось пророчество. Он покачал головой и крепко обнял Джинни за талию. Чем внимательнее он обдумывал эту мысль, тем отчетливее осознавал собственную глупость. Это было чертовски смешно. Следующее, что он мог сделать, это пожертвовать свободным временем между уроками и начать гадать по чаинкам с Трелони. До этого Снейп долгие годы относился к Гермионе как к чему-то грязному и ничтожному, что он соскреб с подошвы своего ботинка из драконьей кожи. Гермиона? Если Гермиона иногда и заступалась за Снейпа, то только потому, что никто другой этого не делал. Удивительно, что она до сих пор не основала Общество борцов с обидчиками Снейпа — ОБСОС. Или вместо эмблемы у них просто могла быть фотография Невилла в перечёркнутом кружочке. Конечно, все изменилось довольно радикально. Теперь все ставки были сделаны. Поскольку Гермиона вышла замуж за Снейпа и могла безнаказанно проедать ему плешь, похоже, они ладили. По крайней мере, он видел, что она вставляет мозги Снейпу. Это был единственный способ объяснить тот факт, что она затащила Мастера зелий в темный угол зала и, казалось, строго спросила его: «Зачем?». Он по своему опыту знал, как это выглядит — ее руки на бедрах, на лице явственно читалось выражение «не смей», а губы, казалось, двигались быстрее, чем «Молния» на максимальной скорости. Забавно, но все доказательство происходящего, по мнению Гарри, заключалось в том, что Северус-Жуткий-Ужас-Подземелий Снейп стоял там и принимал это, как должное. Позволял Гермионе упрекать его в чем-то, и выглядел при этом если не виноватым, то слегка смущенным. Гарри сильнее обнял Джинни. Он не любил, когда Гермиона поступала с ним так же, но он не мог не наслаждаться тем фактом, что она была способна отругать даже Снейпа. Снейпа. С тех пор, как все закрутилось, он не знал точно, что он чувствует по отношению к Снейпу. У него не было ненависти к старому Мастеру зелий. Он знал, что ему можно доверить безопасность Гермионы. Но он еще не был готов назвать его своим сердечным другом. Было бы жутковато провести Йоль у него дома.