Аппа не хочет лететь без передышек, поэтому пару раз им все же приходится остановиться. Но Катару нервирует любая задержка, и она требует от бизона как можно скорее доставить их в Страну Огня. Аппа ворчит, но уступает ей.
Буми же совсем притих, ест мало и не пытается тянуть к Катаре ручки. Ее сынок, точно в первые недели своей жизни, лежит с закрытыми глазами — такой красивый и слабый. Катара то и дело тяжело вздыхает, пытаясь не расплакаться — все это сущая пытка.
И когда наконец Аппа приземляется у дворца Хозяина Огня, Катара готова хлопать в ладоши и рыдать одновременно… Она так устала от постоянного волнения, от этого бесконечного полета. Но час для отдыха еще не настал: передав заботы об Аппе встретившим их слугам (они, конечно, узнают и бизона Аватара и саму Катару — именно в таком порядке), она требует срочно провести ее к Хозяину Огня.
Один из слуг, лысый старик с добродушным выражением лица, спрашивает, не хватит ли Катаре какого-нибудь министра, и в ответ получает гневную отповедь — приходится даже крикнуть: «Я жена Аватара!» И эти слова саму Катару режут своей неправдоподобностью. В письме она дала Аангу шанс воссоединиться с ними, но по-настоящему не верит в то, что он воспользуется такой возможностью.
Катара думает об этом, пока трясущийся от страха старик — Катара и сама не заметила, как в ее руках очутился водный хлыст, — ведет ее по коридорам дворца, приговаривая, что так не положено, Хозяин Огня очень занят, и зачем вообще так кричать. Катара свободной от хлыста рукой поглаживает сына по волосам и щечкам, а на жалобы провожатого внимания не обращает. Небольшие каблуки туфель Катары отстукивают каждый ее шаг по бордово-красным мраморным плитам, которыми уложены коридоры дворца, затем шум начинают поглощать расстеленные под ногами ковры — один шикарнее другого, но все такие же — бордовые, красные, алые с черным.
Дворец Хозяина Огня вообще напоминает огромный и прекрасный костер — в убранстве собраны все оттенки утренней зари и багрового заката, дополненные цветами воронова крыла. Так много красок после белоснежного пейзажа, на фоне которого привыкла жить Катара…
Стража не хочет пропускать старика и его спутницу в большой зал, где, видимо, и заседает сейчас Хозяин Огня. Высокие гвардейцы практически синхронно одаривают Катару презрительными взглядами — только теперь она думает о том, что, должно быть, выглядит неважно: последний раз Катара обстоятельно мылась еще до своего побега из дома. Да и расчесывалась, наверное, тогда же… в полете все силы Катары уходили на то, чтобы согревать и кормить Буми, ухаживать за ним — да еще на бесчисленные волнения.
Катара смотрит на подол своего синего платья — он выглядит сероватым и основательно помят… А на рукава и ворот ее одежды, если судить по запаху и пятнам, Буми несколько раз срыгнул.
Она смотрится жалкой попрошайкой — странно, что слуги вообще узнали ее. Очевидно, это случилось только благодаря Аппе и магии воды.
Вдруг массивные двери с гербом огненной нации открываются, и из зала выходят сначала несколько хорошо одетых мужчин, держащихся с достоинством, — наверное, министры, — а затем…
Зуко.
В отличие от Катары, он выглядит так же хорошо, как в их последнюю встречу — даже еще роскошнее. Черные волосы убраны волосок к волоску, и их венчает аккуратная золотая корона, похожая на язычок пламени; за кожей лица Хозяина Огня явно хорошо ухаживают — она кажется более чистой и нежной, чем лицо самой Катары; облачен он в парадные темно-красные одежды с золотыми вставками.
Острое чувство стыда за себя пронзает Катару — она вдруг так четко видит эту сцену со стороны: жалкая, измученная заботами о больном сыне женщина и могущественный мужчина в самом расцвете своих сил и величия. Она делает шаг назад и еле сдерживается от того, чтобы закрыть лицо рукой. О, духи, она и без того пришла к Зуко как просительница. Она, правда, собиралась убедить его, намеревалась при необходимости быть настойчивой, но решимость оставляет Катару — усталость наваливается с невероятной силой.
Вдруг Буми, как всегда, закутанный в несколько меховых одеял, слабо шевелится — Катара смотрит на своего малыша…
— Зуко! — кричит она в спину удаляющемуся Хозяину Огня, который так поглощен своим величием, что даже не заметил ее.
Окружавшие Зуко министры застывают, а потом все, точно по команде, разворачиваются и осуждающе смотрят на Катару — действительно, такая фамильярность… и от кого? От странной замарашки с ребенком на руках? Катара и не запомнила, когда ее водяной хлыст исчез — да, легко пугать бессильных стариков…
— Катара?! — Зуко спешит ей навстречу, чем очень удивляет своих министров.
— Ты здесь… — продолжает Зуко, оказавшись рядом. — И… с ребенком? А где Аанг?
Он выглядит растерянным, но длится это замешательство недолго.
— Нам надо поговорить, — произносит Катара, и Зуко тут же отсылает министров и гвардейцев, а слугам велит приготовить чай для своей гостьи.
— И подайте булочки с мясом и что-нибудь сладкое, — распоряжается Зуко, а затем, положив ладонь Катаре на плечо, направляется с ней по коридорам дворца в комнату, которую, очевидно, считает хорошим местом для разговора.
Катара идет рядом с ним и чувствует, как ею постепенно завладевает спокойствие — пусть и далеко не полное, ведь Буми еще предстоит спасти, однако… Зуко снова согревает ее предусмотрительностью и заботой.
Они заходят в небольшое помещение с камином, столом и парочкой диванов. Точно опомнившись, Зуко поспешно убирает руку с плеча Катары. Жаль.
— Присаживайся, — предлагает Зуко, указывая на диван, расположенный поодаль от камина. Видимо, он помнит, что Катара в основном предпочитает прохладу. Раньше предпочитала.
— Мы устроимся вот здесь, если не возражаешь, — говорит Катара и присаживается на диван у камина. Она расправляет меховые одеяла, чтобы те не закрывали Буми носик, и слегка гладит сына по лбу — слишком холодному.
— Да, конечно.
Зуко садится напротив и теперь смотрит на Катару с тревогой, а на Буми поглядывает с явным интересом.
— Я… — начинает Катара, но тут в комнату стучатся. Слуги приносят горячий чай и сытную еду — не только булочки с мясом, но и рагу, и рыбу, и сочные стейки, и жареную картошку, а на десерт — пирожные с розовым кремом. Комната наполняется вкуснейшими ароматами, и Катара сглатывает слюну. Особенно ее привлекают стейки — после свадьбы с Аангом она довольно редко готовила мясо из-за его убеждений, да и в целом на столах Южного Племени Воды чаще оказывалась рыба.
Видимо, заметив взгляд Катары, Зуко предлагает:
— Давай, ты сначала поешь, а потом уже все обсудим.
Заманчивая идея, однако есть с Буми на руках — довольно неудобно, поэтому весь путь до Страны Огня Катара питалась всухомятку.
Правильно угадав ее мысли, Зуко протягивает руки к Буми:
— Если ты позволишь, я подержу малыша… Это мальчик или девочка?
— А Аанг разве не говорил? — спрашивает Катара. Между тем Зуко жестом останавливает слугу, который, услышав их разговор, собирается передать Хозяину Огня ребенка. Он велит всем выйти, а сам подходит к Катаре и принимает из ее рук большой меховой сверток.
— Нет, Аанг ничего не рассказывал, — отвечает он на вопрос Катары с запозданием, и той кажется, что он о чем-то умалчивает.
Не теряя времени, Катара принимается за еду. Разрезая стейк, она говорит:
— Перед тобой мой сын — Буми. Имя выбирал Аанг, как ты можешь догадаться…
Губ Катары касается нервическая усмешка, и Зуко отзеркаливает ее.
— Я как раз из-за Буми и прилетела. Я вообще хотела извиниться и за свой внешний вид, и за то, что отвлекла тебя от государственных дел…
— Не надо. Все в порядке, Катара. Я рад видеть и тебя, и Буми — он куда симпатичнее того старикашки из, кажется… Омашу?
Катара кивает — рот занят едой. Слова Зуко о Буми так умиляют ее… Она любуется и тем, как Зуко держит Буми — осторожно и нежно, а когда его взгляд переходит к младенцу, то Зуко слегка улыбается. Картина столь прекрасна, особенно если вспомнить, как на Буми смотрел его родной отец… Катара закрывает глаза, чтобы не разреветься. Нельзя быть такой жалкой.
Чтобы скрасить тишину, Зуко начинает рассказывать ей о Фестивале Огня, который должен состояться через два месяца — в середине лета.
— Планируются состязания магов Огня… Знаешь, я, на самом деле, хотел бы поучаствовать, но министры твердят, что лучше мне этого не делать.
— Почему нет? Разве это не хороший способ напомнить подданным о своей силе? — спрашивает Катара.
На лице Зуко расцветает еще одна улыбка — на этот раз только для нее:
— Вот и я твержу им о том же!
Их разговор, улыбки, сама обстановка кажутся Катаре какими-то нереальными — просто красочный сон среди ее однообразных, полных боли и тревог будней. Когда она допивает чай — Зуко настаивает на том, чтобы Катара попробовала хотя бы одно пирожное, и она соглашается, хотя вообще-то уже объелась, — то говорит:
— Спасибо за гостеприимство, Зуко. Теперь я тебе все объясню.
— Точно не будешь больше есть? — уточняет он, и дождавшись заверений Катары о том, что она очень-очень сыта, звонит в маленький колокольчик — слуги убирают еду, оставив только чай.
Катара осторожно забирает Буми у Зуко — тот уже явно понял, что с ребенком что-то не так. Это читается в его настороженно-сочувственном взгляде.
— Зуко, — начинает Катара. — Жизнь Буми — под угрозой, поэтому я здесь.
И глядя в янтарные глаза Зуко, она рассказывает ему все — гораздо больше, чем планировала: о том, как ждала появления Буми на свет, о родах, о болезни сына и о кровавом ритуале под луной… Она говорит и о ссорах с Аангом — в этот момент в глазах Зуко появляется какое-то непонятное выражение, оно исчезает раньше, чем Катара успевает всерьез поразмыслить над его значением, — и наконец добирается до главного: ритуала, подсказанного ей Пакку.
— И я сбежала вместе с Буми… на Аппе, — объясняет Катара сбивчиво. Горло пересохло, и голос ее подводит, но она рада наконец-то выговориться, а еще она очень надеется на помощь…
— То есть Аанг против этих ритуалов, потому что они нарушают естественный порядок вещей? — переспрашивает Зуко.
Катара кивает, и он замолкает. Тишина, сковавшая их обоих, невыносима. В молчании Зуко, в его сложенных в прямую линию губах она предчувствует отказ. Но Катара этого не выдержит.
Все это время Катара сидела на диване напротив Зуко, однако теперь она быстро встает и делает пару шагов к собеседнику. О, духи, почему он молчит? Подбирает слова для отказа, верно? Зуко не пойдет против Аанга — Аватара и своего давнего друга. Он может быть любезен с Катарой, но не более того… зачем ему рисковать расположением самого могущественного мага их мира?
Катаре кажется, что она уже услышала страшные слова, что смертный приговор ее сыну подписан… Она не может этого допустить. Никогда. И, покрепче прижав к себе Буми, она встает на колени, свободной рукой ловит ладонь Зуко и просит:
— Пожалуйста, Зуко… Хозяин Огня… помоги мне, помоги моему сыну.
Долгое мгновение Зуко смотрит на нее, явно пораженный — в его медовых глазах снова появляется то загадочное выражение, но затем он, будто избавившись от наваждения, говорит:
— Катара, что ты делаешь… Поднимись! Не надо…
Но она не намерена вставать с колен, пока Зуко не пообещает помочь. И он очевидно понимает это, потому что говорит:
— Я обещаю, слышишь, — он пытается поднять Катару с колен, а когда она упорствует, продолжает:
— Я клянусь памятью моей матери в том, что сделаю все возможное для Буми — проведу этот огненный ритуал, хотя и слышу о нем впервые.
Сорвав с губ Зуко нужное ей обещание, Катара уступает ему и поднимается.
Она выиграла.
***
Зуко настаивает на том, что Катаре нужно хорошо выспаться, прежде чем они вместе начнут искать в библиотеке дворца информацию о ритуале Солнца. И хотя Катара пытается спорить, сопротивление ее длится недолго.
Катара устала… А еще она мечтает о ванной, но помыться с младенцем, даже примотанным к телу, — трудная задача. Посомневавшись, она просит Зуко побыть с Буми в это время, и он соглашается.
В теплой ванной так хорошо… и наконец Катара погружается в свою любимую стихию — горячая вода укутывает ее тело лучше любой самой роскошной ткани. Катара могла бы провести здесь вечность, если бы не знала, что за ее сыном сейчас присматривает Хозяин Огня, у которого наверняка полно своих дел. Да и вода немилосердно остывает.
Когда Катара снова входит в комнату, то на мгновение замирает, захваченная прекрасной картиной: Зуко осторожно держит Буми у себя на коленях. Одна ладонь Хозяина Огня касается головы мальчика, а другая лежит у него на груди. Глаза Зуко прикрыты, и Катара понимает: он согревает ее малыша с помощью магии огня.
— Спасибо, — искренне благодарит Катара, когда все же решается заговорить и разрушить драгоценное мгновение.
Губы Зуко изгибаются в теплой улыбке.
«Какой же он все-таки добрый», — думает Катара, засыпая. Буми слабо посапывает у нее под боком. Катара гладит светлый пушок на его голове, губами касается холодных ручек. Хозяин Огня пообещал спасти ее сына, и это счастье — самое большое в ее жизни.
Успокоенная этими мыслями Катара быстро погружается в сон… и видит Зуко. Он по-хозяйски входит в комнату, где она принимает ванную. Катара полностью голая — прозрачная теплая вода ничего не скрывает, — но стеснения не испытывает. Она приветствует Зуко улыбкой и жалуется:
— Вода остывает.
Зуко в полном парадном одеянии, но, не сомневаясь, опускается на колени перед ванной, погружает руку в воду и разогревает ее для Катары. Затем он вдруг оказывается у Катары за спиной.
— Ты так устала, — произносит он вкрадчивым голосом. — Я помогу.
На этот раз Зуко закатывает рукава и лишь потом касается спины Катары — легко, нежно. Он хочет подарить ей расслабление… Но Катаре нужно большее, она просит:
— Сильнее.
Тогда Зуко начинает проминать ее спину настойчивее, с приятным нажимом, он применяет магию огня и слегка разогревает ее кожу и мышцы… Катара издает довольный вздох…
И просыпается.
Нет ванны, нет Зуко и его манящих прикосновений — над Катарой только темный балдахин.
«О, духи, что это вообще было?!»
Катара отчаянно трет глаза рукой, пытаясь прогнать остатки странного сновидения. Как ей могло такое привидеться? Да еще и когда Буми спит рядом… Катара смотрит на сына — он нежный, невинный, и только на нем должны сосредотачиваться все ее помыслы, а она…
Катара щиплет себя за руки в наказание и тихо вздыхает. Ее сновидение было таким откровенным, и что если бы она осталась в мире грез чуть дольше — Зуко из сна поцеловал бы ее? Как бы это было?
«Нет-нет, я не должна представлять! Зуко был так добр ко мне сегодня, а я…».
И обзывая себя последними словами, Катара сосредотачивается на нежном, теплом воспоминании: Зуко, согревающий ее сына, воркующий над ним. Ох, если бы отец Буми проявил к их маленькому мальчику подобную доброту, все могло бы быть иначе…
***
Стоит ночной мгле истаять, как Катара забывает о сожалениях и соблазнах. С новыми силами она обращается к единственной цели — спасти Буми. И для начала нужно найти сведения о ритуале Солнца в дворцовой библиотеке — примотав к себе сына, Катара с энтузиазмом берется за дело.
Она просматривает сотни свитков — одна и с Зуко, который приходит к ней каждый раз, как выпадает свободная минута, — прежде чем наконец находит искомое. Это происходит через четыре дня после ее прибытия в Страну Огня.
Буми лежит на коленях у Зуко — тот снова греет мальчика, — а Катара тянется за свитком, обвязанным синей лентой. Когда она раскрывает его и пробегает взглядом по тексту, то восклицает:
— О!
— Нашла? — спрашивает Зуко, не смотря на нее. Его взгляд прикован к Буми, который открыл свои серо-голубые глазки и с интересом наблюдает за Зуко. На коленях у Хозяина Огня ее сын частенько освобождается от своего почти постоянного, пугающего Катару сна — сила Зуко будит мальчика.
— Да, — отвечает Катара, возвращаясь к драгоценному свитку. Интересно… он написан на древнем языке Южного Племени Воды, однако под каждой строчкой есть два перевода: на общий язык и на язык народа Огня.
Сначала неизвестный автор рассказывает о том, зачем вообще могут понадобиться ритуалы Луны и Солнца, потом подробно описывает обмен кровью с младенцем, который уже совершила Катара (если не считать некоторых деталей, все совпадает с ее интуитивными действиями), а дальше…
— В жаркий полдень (чем жарче, тем лучше) Хозяин Огня должен напоить ребенка своей кровью и оставить с левой стороны его груди отметину — легкий ожог, — читает Катара вслух.
Мысль о том, что Буми причинят боль, ужасна — пусть это и будет во благо. Катару передергивает. Но на Зуко указание производит куда более сильный эффект. Пораженный, он смотрит на Катару и переспрашивает:
— Мне… надо будет… обжечь младенца?
Ему хочется сейчас дотронуться до своего ожога — понимает Катара. Она знает, что родной отец обезобразил Зуко — Аанг рассказывал ей эту историю.
Катара смотрит на Зуко с сочувствием, а затем встает со своего места, подходит к нему со спины и поглаживает по правому плечу. Потом наклоняется, заглядывая Зуко в глаза, и пытается быть очень убедительной:
— Раз так написано в свитке, значит, другого выхода нет. Пожалуйста, Зуко.
Он переводит взгляд на Буми:
— Ты просишь меня обжечь твоего ребенка — такого слабого малыша…
— Я прошу тебя спасти ему жизнь, — настаивает Катара и добавляет тихо. — Поверь, мне будет больно за вас обоих.
В ответном взгляде Зуко — благодарность и что-то еще… та ускользающая эмоция, которую Катара не может понять. Ее терзает странное ощущение, что как только она разгадает эту тайну, случится нечто важное.
***
Маленькому Буми везет — следующий же день оказывается невыносимо жарким. Солнце будто хочет выжечь само воспоминание о недуге мальчика. Выйдя в залитый светом раскаленный сад, Катара жмурится и поспешно разворачивает одеяло, в которое завернут сын — правда, это уже не меха. Зуко делится с ним огнем так часто, что для поддержания тепла хватает и простого хлопка.
Сам Хозяин Огня сегодня облачен в алые одежды из тончайшего шелка — впрочем, как и Катара. Правда, она выбрала желтый цвет… и даже в легком платье, полностью обнажающем спину, ей жарко. Как же хочется воды… хотя бы глоточек.
— Солнце на нашей стороне, — ободряет ее Зуко и берет голенького Буми на руки.
Сейчас в роскошном, полном тяжелых цветочных ароматов саду только Зуко, Катара и ее сын. Кажется, даже птицы улетели прочь, чтобы не мешать им… хотя, возможно, их испепелило вошедшее в раж солнце.
— Угу, — мрачно отзывается Катара, лоб которой уже покрылся противной испариной. –Давай проведем ритуал, пока солнце нас не уничтожило.
Зуко согласно кивает, а затем жестом предлагает Катаре положить Буми на небольшой мраморный стол, заранее принесенный сюда слугами. Катара застилает одеялом белую, с темными прожилками, поверхность и опускает Буми на мягкое. Сердце ее гулко стучит в груди, висках, горле… Что если не получится? Если учитель Пакку ошибся? Древний свиток обманул их?
Катара пытается сделать медленный вдох и такой же выдох, но не может — страх сковывает ее, а палящее солнце доводит до мигрени. Перед глазами появляются темные круги…
— Катара, Катара! — Зуко разворачивает ее к себе, берет за плечи. — Все будет хорошо, слышишь? Мы спасем твоего сына.
В его голосе столько убежденности, столько веры, что Катара находит в себе силы слабо улыбнуться. Сосредоточившись, она призывает воду из белоснежных лилий, цветущих по правую руку от нее. Катара охлаждает себе лоб, щеки, а потом смотрит на Зуко:
— Я готова. А ты?
В ответ Зуко протягивает ей ладонь, и Катара, больше не медля, разрезает его кожу водным клинком. Зуко не издает ни звука и заносит руку над спящим Буми. Катара осторожно разжимает плотно сомкнутые губки сына, позволяя нескольким каплям алой крови попасть ему в рот.
— Я, Хозяин Огня Зуко, добровольно делюсь с Буми, сыном Катары, своей кровью и силой, — произносит Зуко ритуальные слова.
— Буми, сын Катары, с благодарностью принимает этот дар, — говорит Катара едва ли не по слогам: духи должны их услышать.
Потом Зуко кидает на Катару нерешительный взгляд — вторая часть ритуала продолжает смущать его. Катара касается его разрезанной руки, чтобы ободрить, и заодно исцеляет.
— Я, Хозяин Огня Зуко, завершаю ритуал Луны и Солнца: пусть Буми, сын Катары, живет и здравствует долгие-долгие годы.
С этими словами Зуко касается груди мальчика, обжигая его…
Детский вскрик одновременно радует и пугает Катару — она так давно не слышала голос своего сына! Катара спешит исцелить его, уменьшить боль — в расход идут бархатистые розы за ее спиной, — а затем целует нежные щечки, гладит лобик и с радостью замечает, что кожа Буми теперь приятно теплая.
— Сработало? — тихо спрашивает Зуко.
О, духи… она совсем о нем забыла.
— Да, наверное… надеюсь, — отвечает Катара.
В этот момент Буми открывает глазки… они больше не голубые, как у Катары. Нет, они янтарные, как у Зуко. Катара шумно выдыхает и переводит взгляд со своего сына на Хозяина Огня и обратно. Зуко тоже поражен. Наконец он произносит без всякой уверенности:
— Думаю, это хорошо.
— Да, пожалуй… — тихо откликается Катара.
Она и сама не замечает, в какой момент их с Зуко ладони соединяются, а пальцы переплетаются. Но прикосновение дает ей тепло и приносит спокойствие.
«Пожалуйста! Пожалуйста… пусть все это будет не напрасно! Духи, подарите моему сыну жизнь!».
