Кислота и сахар

Сложно отыскать уединенное место в приюте, когда он переполнен детьми. Гарри так и не рассказал Тому о своей дружбе с маленькой Кларой, от чего и чувствовал себя паршиво с каждой новой встречей. Словно она — грязный секрет, который Гарри стесняется показать Реддлу. Особенному человеку, не переваривающему маглов. Раздражало! Сам Гарри не видел ничего плохого в дружбе с девочкой. Она была милой, смышлёной, талантливой и умной. Общаться с ней — одно удовольствие. Более того, Клара никогда не верила грязным слухам и осуждала тех, кто говорил о Гарри что-то плохое. Тома она, конечно, продолжала бояться, но это естественная реакция. Они вообще о нём не говорили, когда были вместе. Старались, по крайней мере. Решив для себя, что ближе к отправке в Хогвартс расскажет о Кларе, так будет лучше для всех, Гарри немного подуспокоился. Следующая встреча с подругой уже не была приправлена стыдом. На улице шёл проливной дождь, небо затянуло серыми тучами и настроение в приюте стояло соответствующее, но они вдвоём решили добавить красок, устроив маленькую, творческую игру. Сидя на подоконнике у большого окна, в конце коридора второго этажа, они рисовали в тетрадях. Игра заключалась в передаче рисунков друг друга с последующим добавлением чего-то от себя. Игру предложила Клара, а Гарри просто не мог отказаться. Он не мог назвать себя художником, а вот девочка рисовала действительно красиво. У неё определенно был талант, который нужно развивать, но многие попросту не обращали на такое внимания. Да и воспитателям не было дела — слишком уставшие, чтоб заниматься с каждым ребёнком дополнительно. — У тебя опять очень красиво получается, — мягко сказал Гарри, поглядывая на рисунок девочки. Она изобразила лесную фею, окруженную деревьями. Вернее, сначала она была человеком. Деревья добавил от себя Гарри. А сейчас, разглядывая изменения, он заметил красивые симметричные крылья с интересным узором. Будь у них цветные карандаши вышло бы ещё лучше! — Спасибо, — польщенно улыбнулась и хихикнула Клара, рассматривая рисунок Гарри, на котором изначально был нарисован кот, затем Клара добавила облако, на котором котик лежал, а рядом такого же кота, поменьше, и тоже на облаке. Гарри же, перед тем как отдать рисунок, дорисовал грозную тучу позади котов. С недовольным лицом. Видимо, отталкиваясь от нынешней погоды. — У тебя тоже неплохо получается. Мне так нравится эта игра! Под конец попробуем составить рассказ по нарисованному. — Мне тоже очень нравится. Игра помогала развлечься, да и развить творческие способности, что тоже очень полезно. В детстве Гарри не выпадала возможность с кем-то порисовать. Хотелось бы, чтобы у девочки было другое будущее. Он очень радовался, что у неё есть друзья, и что, когда парень поедет в Хогвартс, Клара не будет одинока. Гарри будет очень скучать и тосковать по ней. — Жалко, что сегодня не получится погулять, — заговорила вновь Клара, не отвлекаясь от своего рисунка, что-то старательно закрашивая, — говорят, на заднем дворе сделали новую качелю. Я бы хотела покачаться. На некоторых раньше можно было так раскачаться, что ты взлетал выше забора и мог увидеть всю улицу. — Правда? — удивился Гарри, понимая, насколько дети тут ограниченные, что даже не могут нормально выйти за территорию приюта. Возможно, в невоенное время всё не было настолько строго. Но сейчас безопасность крайне ценилась. — Давай, как дождь прекратится, пойдём гулять? Я буду тебя катать, сколько хочешь, мне несложно. — Нет, — сморщила нос Клара, — там ведь после дождя будет грязно. Если не замараем одежду, то точно будет грязной обувь. А потом будут грязные полы. Нас накажут, заставив перемыть все полы. — Тогда подождём, пока всё высохнет, и тогда уже пойдём, ладно? — Да! Парень мягко улыбнулся и потрепал девочку по волосам. Ему нравилось, что сейчас их никто не трогает. Прикрыв глаза в ожидании, пока Клара закончит с рисунком, он слушал размеренный стук капель об стекло. Успокаивающий. В следующую секунду раздались раскаты грома, от которых юноша содрогнулся. Дождь полил ещё сильнее, чем раньше. — Вот же, — недовольно проговорила Клара, вздрогнув не столько от страха сколько от неожиданности, — не люблю такую погоду. Я бы ушла сейчас в комнату, — вдруг тихо вздохнула, прижимая к груди тетрадь (не показывая рисунок раньше времени), — но тогда мы вновь разойдёмся на неопределенное время. А мы только-только встретились, и часа ещё не прошло! — Можем ещё немного здесь посидеть. Или найти другое место, чтоб продолжить. Я вообще не хочу расходиться, — Гарри задумчиво смотрел на дождь за окном. Конечно, он не против посидеть и в комнате у девочки, но вряд ли её соседки будут рады его присутствию. Да и места там катастрофически мало. Они будут сильно тесниться. — Лучше места мы не найдём, — покачала головой Клара, — здесь ходят много, а в других местах и того больше. — Ни одного свободного места… Его с Томом комната была идеальным местом, чтобы отдохнуть от людей и побыть вдвоем. Но Гарри сразу же откинул эту затею. Реддл будет не рад, ещё девочку напугает. — Готово! — радостно воскликнула Клара. Пока Гарри, очередной раз, размышлял о проблеме «знакомства-незнакомства_я_уже_всё_решил», подруга закончила добавлять в рисунок что-то своё. И этим что-то оказалось солнце. Больше нарисованной тучки Гарри. Которое тоже имело рожицу, но очень милую и весёлую. А также летающие вокруг солнца маленькие бабочки. И одну такую бабочку Клара нарисовала на носу кота, который вышел из-под карандаша Гарри. Несколько секунд Поттер раздумывал, что нарисовать ещё. Хмыкнув с улыбкой, он приступил к работе, решив нарисовать рядом с деревьями небольшое озеро. То, что у них получалось, ему очень нравилось. Помогало расслабиться. И даже раскаты грома не были такими страшными, пока шёл весёлый творческий процесс. Как и ветер, который едва не срывал ветки с деревьев — настолько сильным оказался. — А каких ты хотел бы родителей, Гарри? — вновь завела разговор Клара, когда они обменялись рисунками. — Любящих. Тех, кому я мог бы доверить всё что угодно, без страха, — почти сразу ответил Гарри. Он был уверен, что его родители были бы именно такими. В конце концов, мать ради его защиты отдала жизнь. Клара неопределенно промычала. Что было у неё в мыслях, Гарри мог только догадываться. Явно что-то тяжёлое, раз она на время прекратила рисовать. На самом деле, парень начал переживать. И уже готов был её окликнуть, подбодрить как-то, но та первая заговорила: — Я тоже хотела бы таких, что приняли бы сразу. Но сейчас… — прикусив губу, Клара, стесняясь высказаться, была готова передумать, и всё же пересилила себя, поднимая глаза. — Думаешь, нас заберут? Я боюсь, что мы просто не успеем. А вдруг мы умрём? — Я уверен, что тебя заберут! — уверенно сказал Гарри, заглядывая девочке в глаза. Он обнял её, очень мягко и бережно прижимая к себе. — Ты же такая милая, хорошая и красивая. Уверен, ты многим понравишься. У тебя будут самые лучшие родители на свете. — Но сейчас такое время, Гарри… — неуверенно пробормотала Клара. Её голос едва заметно дрожал, что говорило о скорых слезах. Затронутая тема оказалось очень болезненной. Их рисунки были отложены. Сама девочка вцепилась руками в рубашку парня и прижалась щекой к его груди. — По новостям говорят страшные вещи. Воспитатели волнуются всё больше. Я каждый вечер, засыпая, боюсь, что больше не проснусь… Как поддерживать в такой ситуации Поттер слабо понимал. Они ведь взаправду могу не проснуться на следующее утро. Их жизни не от них зависят в идущей, страшной войне. Это пугало. — Я буду с тобой, — выдохнул Гарри, поглаживая по волосам. — Да и сейчас ты можешь наслаждаться жизнью. Тем, что у тебя есть друзья. И стараться получить от жизни как можно больше хорошего. Не помогали его слова. Слишком громко сказано «буду с тобой». Две недели — и он уедет. Будет находиться далеко от войны, в безопасном месте, в отличие от Клары и всех остальных живущих в приюте, которым некуда податься. Клара замолкла. Она плакала без истерик и всхлипов, слёзы молча текли по щекам. А Гарри чувствовал себя паршиво. Ему было так жаль эту маленькую девочку, которую он крепко прижимал к себе. Не в силах дать ей надёжную опору. Защиту. Внезапно промелькнула мысль, что, по возвращению в Хогвартс, с Кларой он больше не встретится. Вдруг, война унесет её жизнь, и они больше никогда не смогут вот так вместе посидеть, обо всём поговорить? И он никогда больше не сможет её обнять… Парень прикусил губу, продолжая прижимать девочку к себе, ни на миг не отпуская. По коже прошёл неприятный холодок, а в душе стало так тоскливо. Ведь всё возможно. Вокруг — никакой безопасности. Из-за проходящих мимо послышались шепотки, а за ними смешки. Клара опомнилась первой, осторожно выбираясь из объятий. — Извини, Гарри, — попыталась улыбнуться, вытирая слёзы тыльной стороной руки, — я не хотела, чтобы нам обоим было плохо. Так ведь всё хорошо начиналось. — Ничего страшного, я понимаю, — выдохнул Гарри, прикрыв глаза. Не время думать о плохом. Всё ведь хорошо. Ничего не случилось. Зачем думать о том, что не сможет изменить, если можно жить в настоящем? — Давай закончим наши рисунки. И не забудь про рассказ, — напустила на себя строгость, пригрозив пальцем. Это помогло разрядить обстановку. Гарри улыбнулся, а после издал смешок, и подруга подхватила его короткий смех. Следующий час они полностью занялись рисунками, ни на что не отвлекаясь. Девочка будто и забыла о том, что недавно грустила. Особенно когда с восхищением рассказывала историю про девочку-фею, которая в лесу встретила одинокого парнишку-русала, с которым, несмотря на разные характеры, взгляды на жизнь и даже вид, смогла подружиться. И у него — до этого совсем холодного юноши — растаял лёд в сердце. Они смогли полюбить друг друга. Гарри не мог не восхищаться очередным её талантом. Это ведь какое воображение. И какая правильная формулировка слов, расстановка, подача! Немного подрастёт, и может книги писать. И вот уже, в который раз, Гарри тянуло сравнить Клару с Гермионой. Они даже чем-то внешне были похожи. Две дорогие ему кудряшки, умные, храбрые, красивые. Гарри наслаждался каждым словом девочки. Если в будущем она захочет творить, он её обязательно поддержит. Такой талант нельзя терять. Свой собственный рассказ, о двух котиках на облаках, которые взлетели на невидимых крыльях, чтобы понять, какого это, быть бабочкой, порхая высоко в небе, и не боятся ни плохой погоды, ни хорошей, когда палит несчастно солнце, показался слишком ломаным, местами нелогичным и наполненным фантастической чушью. Но Клара смеялась, слушая его. И только это было важно. Когда они расходились, у девочки было приподнятое настроение. Гарри сумел отогнать её грусть. От этого и у самого стало легче на душе, а на губах играла лёгкая улыбка. Пока есть время, он будет видеться с ней чаще и дарить один сплошной позитив. С такой хорошей нотой Гарри отправился в их с Томом комнату. Но на лестничном пролёте остановился. После полдника он почти сразу искал встречи с Кларой, и они провели вместе чуть больше часа. Природа звала. Но спускаться в общий туалет для подростков совсем не хотелось. Он, скорее, предпочёл бы зайти к младшеньким. Да только велик шанс нарваться на воспитателей и получить нагоняй за то, что не соблюдает правила. А как им объяснить, что в их туалетах порой творилось такое бесстыдство, что впору терпеть до последнего или ходить под себя? Поначалу Гарри только слышал. Но не так давно увидел. На сетчатке глаза навсегда отпечаталось то, как парень, — Скот, если Гарри не ошибался, — прижимал свою подружку Оливию к стенке кабинки туалета, приподняв правую ногу, и самозабвенно трахал. Идя по лестнице, Гарри уже чувствовал, что что-то не так, но сбросил на нервы. Однако зайдя в туалет, чувство обстроилось. Стало не до шуток. Он не один. Кто-то зашёл за ним. Справив нужду, Поттер замер у закрытой двери. Он совсем не хотел выходить. Нарочно использовал именно кабинку, тем самым дав понять, что надолго. И всё равно слышал постороннего. А также воду, тонкой струйкой льющуюся из открытого крана. Внутри нарастала тревожность. Пускай глупо, пускай ужасно наивно, но Гарри хотел думать, что некто зашёл лишь руки помыть, и вскоре покинет туалет. Вода перестала течь. Соберись. Никто ничего тебе здесь не сделает. Ты — волшебник. Ты сильнее других, — моральный настрой помог не поддаться панике и, подняв голову, врубить гриффиндорское бесстрашие (и слабоумие). О том, что магию здесь использовать нельзя — из контекста пропало. Ещё минуту простояв на месте, и ничего не услышав, он выглянул с кабинки. А вдруг человеку, что зашел сюда, просто плохо, а он так прячется? Бам! Громкий удар рукой о дверь испугал Поттера. Большая рука вцепилась в край приоткрытой двери и насильно потянула. Гарри не успел ничего сделать. Напротив него, разделяя полушаг, стоял высокий парень. Русые, неухоженные волосы, карие глаза, на одном из которых виден не до конца сошедший синяк. Большой нос, кривые, желтоватые зубы, которые он показал, похабно скалясь. Поттер узнал парня — это был Джек Райан. Сердце ухнуло куда-то в пятки. На несколько секунд Гарри просто застыл. От стоящего перед ним человека ходила дурная слава: то он приставал к маленьким детям, доводя до слёз, то к девушкам постарше, и совсем не в невинном смысле, которые после о нём говорить отказывались, то снова ввязывался в драку. — Привет, Эванс. — Что тебе нужно? — Как грубо, — Джек сделал опасный полушаг, оказываясь к Гарри вплотную. От его тела исходил довольно сильный неприятный запах пота. — Я ведь поздоровался. Не хочешь поприветствовать меня в ответ? Или что, пожил с Уродом, и стал такой же задницей? — Думай, как хочешь, — недовольно сказал Гарри, слегка отступая от парня. Ему хотелось просто отсюда убежать, тем более, Джек был многим выше, крупнее и массивнее. На его фоне Поттер совсем мелкий. Во рту пересохло, но страх свой он не показывал. А отступать дальше некуда. Они оба в кабинке. Райан почти зашёл следом. Позади только унитаз! Сальной взгляд скользнул по фигуре, и Гарри передёрнуло в отвращении. — Хм. Не хочешь попробовать что-нибудь новенькое? — Не горю желанием. Поттер судорожно искал путь отступления. Он не собирался оставаться на месте и давать себя трогать. Если увидит хотя бы попытку протянуть руки, плевать на невозможность колдовать, с кулаками наброситься. — Да ладно, не ломайся, — Джек наклонился ближе, а затем резко обхватил огромными ручищами за талию, — я буду не хуже Урода. Может, даже лучше. У него наверняка член крошечный. Мой доставит тебе больше удовольствия. — Обойдусь как-нибудь, — почти прошипел. Гарри чувствовал, как в горле нарастает комок. Руки слегка дрожали, но он пытался храбриться, как настоящий гриффиндорец. Такие грязные и мерзкие заявления не вызывали ничего кроме рвотного позыва. Он не понимал логику многих здесь находящихся. Конкретно по отношению к себе — уже третьего парня. На нём что, мёдом намазано? Табличка висит на шее «подходи и бери»? Или такие как Саймон, Ричард, а теперь Джек, считали, что, предложив Поттеру секс, смогут самоутвердиться? А ещё бросить Тому в лицо, человеку, что держит в страхе весь приют: «Я тоже его поимел»? Отвратительные животные! Руки поползли ниже, обхватывая бедра. Это стало последней каплей. Гарри грубо отпихнул Райана от себя и ударил кулаком в живот. Замешательство парня дало возможность выбраться из кабинки. Не медля ни секунды, Гарри метнулся к выходу. Но его грубо схватили за рукав, дёрнули с силой, а затем повалили на пол. Руки придавили к холодной плитке. Сверху навалилось тяжёлое тело. Гарри задохнулся от сильного давления. Очки слетели с носа, и теперь он фактически ничего не видел. — Не сопротивляйся, шлюха! — прошипел Райан, покрасневший, тяжело дышащий и очень злой. Один удар и быстрое ретирование с места подействовало на него, как на быка красная тряпка. Сидя сверху и больно сжимая руки Гарри над головой, свободной рукой он пытался стянуть брюки. От ужаса всё внутри заледенело. Поттер пытался вырвать руки из хватки, но те сжали только сильнее. А всякие попытки сопротивляться только сильнее злили будущего насильника. Настолько, что тот, опустив одну руку, приложил его головой о плитку, желая усмирить и подчинить. Перед глазами заплясали искры, а боль, казалось, прошлась по всему телу. Дышать стало труднее. Но Поттер всё равно постарался ударить Джека, хотя бы ногой. Тяжесть чужого тела давила и душила так сильно, что в момент резко смешавшихся ощущений — неожиданной легкости и небольшого холодка от резких движений рядом, Гарри замер, полностью дезориентированный. — Какого…?! Только было возмутился неудачливый насильник, как его заткнули ударом в лицо. За ним ещё один удар. И ещё. Перед глазами Гарри всё расплывалось. Очки закатились куда-то под раковину. Но он видел два силуэта парней. И второй избивал первого, стонущего и громко матерящегося. Поттер принял сидячее положение, в попытках отдышаться. Его потряхивало, голова кружилась, а руки болели. Он отполз к стенке, вжимаясь в неё, ведь ноги держать отказывались. Прищурился, чтоб что-то видеть, а через несколько секунд различил знакомый силуэт. Том. Он не прибегал к физическому насилию, где его руки были бы повреждены, но сейчас на кулаках появились ссадины и кровь. Своя. Чужая. Лежащий на полу и стонущий всё больше от боли Райан уже не пытался встать. Он держался за живот и сгибался. Будто что-то внутри него причиняло сильную боль. — Х-хватит… Прекрати, хватит! Хватит! Я понял! Лица Реддла Гарри не видел. Но слепым чувствовал исходящие от соседа ярость и ненависть. Они окутывали все пространство, душили, давили, мешая дышать полной грудью. Бешеный стук сердца чувствовался в ушах. В голове звенело. Пальцами Гарри с силой сжал ткань одежды. Губы приоткрылись в попытках что-то сказать, но все слова застряли в горле. Болезненные стоны Райана усиливались. Корчащийся на полу, он сорвался: — Пожалуйста, Реддл! Я понял, прошу! Останови это! Пожалуйста, хватит! Останови это, мне больно! Хватит, хватит, ПРОШУ! — тихий, дрожащий голос становился сильнее, срываясь на болезненный крик и громкий плач. Расплывавшаяся фигура, безмолвно стоящая над испытывающим медленные и невидимые пытки Райаном, медленно склонила голову в бок. А затем присела на корточки. Руку Джека подняли, выпрямляя дрожащие пальцы. Хруст. В глубине души Гарри был благодарен, что не видел нормально. Ему хватало и зуков для усилившейся паники. Он понимал, что обидчик, в какой-то мере, заслужил. Но совершенно не хотел, чтобы Том совершал такое. Чтобы так за него мстил. Ломал каждый палец. Они были оттопырены в разные стороны. Том превращал пальцы кричащего и задыхающегося в слезах, слюнях и соплях парня, в страшные, уродливые цветы. Вокруг стало просто невероятно холодно. Гарри кусал губы, но взгляда от происходящего, плывущего, едва различимого, отвести не мог. И всё же что-то внутри шептало, радовалось, что сейчас делают с его насильником. Заслужил. Гарри мог быть далеко не первой жертвой. Сколько до него было осквернено? А Джек всегда оставался безнаказанным. Приближались шаги. Знакомые, громкие, когда их обладатель хотел, чтобы его слышали. И тихие, совсем невесомые, когда подкрадывался к жертвам. — Вставай. Над головой прозвучал холодный голос Тома. Гарри сглотнул, чувствуя себя сейчас максимально уязвимым и слабым. Поднял голову, но едва различил чужое лицо. Тело трясло, когда поднимался на ноги, Гарри едва не упал обратно, совершенно не чувствуя силы. На нос аккуратно нацепили очки. Том нашёл их под раковиной. И Гарри, дрожащими руками, стал их поправлять. При чётком зрении смотреть на лицо, и тем более на руки, всё ещё в крови, было не по себе. А Реддл будто только сейчас заметил, как выглядит. Подошёл к раковине и включил воду, подставляя руки. Джек продолжал протяжно скулить от боли. Гарри не смотрел в его сторону. Хватало ему пережитого омерзения и страха. Как реагировать он совершенно не понимал. Только дышал тяжело, стоя на месте. А после, медленно-медленно, до него начало доходить кое-что важное: Реддл его спас. Реддл так разозлился из-за него. Потому что его тронули и сделали больно. Он его… — Идём. Том вновь вырвал из потока мыслей, и осторожно, насколько это возможно в неадекватном состоянии, взял Гарри под локоть, уводя прочь из туалета.

***

Он сидел на постели. И ничего не понимал. Всё как в тумане. Он не понял, как снял с себя приютскую форму, оставаясь в одних трусах. Не понял, как оказался сидящим именно на кровати Тома. И не понял, как так получилось, что Том стал его обтирать влажной, холодной тряпкой. А главное, зачем? Чтобы… зачем? Неужели пытался смыть с него грязь от Джека? О мотивах трудно думать. Хотелось залезть под одеяло. Чтоб никто не трогал сейчас. И не видел. Гарри чувствовал себя опустошенно и грязно. На глаза наворачивались слёзы. Тем не менее, он кусал губы, сдерживался, и позволял Тому себя трогать. — Спасибо, — впервые подал голос после пережитого. Вышло очень хрипло и тихо, едва слышно, — ч-что помог… Том ничего не ответил. От него веяло мраком. Лицо, как восковая маска, такая же бледная и неживая. Руки холодные, избитые. Но не дрожали. Выполняли действия чётко. Гарри чувствовал: Том всё ещё злой, но пытается сдержаться, чтоб не напугать ещё сильнее. В любой другой ситуации, он назвал бы такое поведение милым. Но не сейчас. Сейчас внутри скребли кошки, на душе было паршиво и накатывала огромная усталость. Помимо всего прочего, парень чувствовал себя невероятно жалким. Без помощи Тома даже защититься не смог. Если бы Реддл не пришёл, его бы просто… Гарри судорожно выдохнул. — Кусок дерьма, — с ненавистью прошипел Том. — Ч-что?.. Заканчивая с обтиранием, ноги были последними, Реддл поднял тяжёлый взгляд. Смотря прямо в глаза. А Гарри закрыл глаза. Зажмурился, не в силах смотреть. Тело кусал холод. Слишком открыт. Слишком уязвим. Слишком… всё слишком. Том поднялся. Гарри не видел, только слышал шаги и неясное шуршание. А потом ощутил тепло на плечах. Его укутали в накидку. Рядом прогнулся матрас. Не успел Гарри открыть глаза, как его обняли сзади. Всхлип. Совсем тихий, но надрывный, который вырвался из груди от тепла, что резко окутало с головой. Он прикусил губу, поддаваясь к Реддлу, прижимаясь к его груди, — и стало легче. Дрожь и холод постепенно отходили в сторону, уступая место чему-то нежному, а вместе с этим навязчивым мыслям, от которых стало жутко… Том прекрасно знал, что нужно делать. Знал, что ему нужно сейчас. Неужели когда-то он сам…? — Теперь ты понимаешь, — приглушённо заговорил Том, уткнувшись куда-то в накидку на затылке Гарри. Руки сжали в объятьях сильнее. — Этот страх. И эту ненависть. — Да, — приглушено ответил Гарри, подавив в себе слова, что ему жаль. Том не любит жалость. Но сейчас они друг друга понимали, как никто другой. Взгляд снова упал вниз. На руки, что его обнимали. На явные следы избиения, что не останется без внимания воспитателей. Как и случившееся. А значит… Сердце Гарри ухнуло вниз. Тома могли наказать розгами. Райан, как придёт в себя, обязательно расскажет о случившемся. Нет. О них должны были узнать ещё раньше. В ушах до сих пор звучал молящий голос, скуление, стоны, болезненный вой и… хруст. Гарри зажмурился. Головой он понимал, что насильник заслужил наказание. Но стоило всё делать столь жестоко? Поттер метался из стороны в сторону, не зная, что думать. Неизвестно, сколько прошло времени, но Гарри окончательно затих в руках парня. Уже не думая ни о чём. Просто сидел с закрытыми глазами, доверчиво откинувшись на чужую грудь. Поэтому не ожидал услышать тихий голос у уха: — Успокоился? Это был больше риторический вопрос. И всё равно Гарри кивнул. Том зашевелился, расцепляя руки. От объятий уходить не хотелось — Поттер бы ещё так посидел. — Спасибо, — устало буркнул. — Не нужно, — отмахнулся от благодарности Том. — Повернись ко мне лицом. Гарри послушно обернулся. Не хотелось ничего делать, кроме как уснуть и отдохнуть. Слишком много стресса. Как теперь вообще быть с парнями? — Посмотри на меня. — Да? — Гарри поднял взгляд, не понимая, что хочет сделать Том. Или сказать? У них должна пройти беседа на фоне случившегося? — До тех пор, пока не уедем в Хогвартс — ты не отходишь от меня. По расписанию ходим вместе. Нужно отлучиться по нужде — зовёшь меня. Свободное время проводишь со мной или в одиночестве, в этой комнате. Забота отдалась теплом в груди, как после кружки горячего чая. С Томом действительно не так страшно, опасность будто бы и не чувствовалась. Правда, Гарри не хотел становиться от него зависимым, без возможности себя защитить. — Я тебя понял. Послушание Тому приятно было услышать. Он, как и Гарри, более-менее пришёл в себя. От него не исходил мрак, как раньше. От взгляда не хотелось поёжиться, как, собственно, и от голоса, тот потеплел. Том подарил ещё одно приятное чувство, когда взял за затылок, мягко к себе притягивая, и коротко поцеловал. — Всё, иди к себе в постель. Я разбужу тебя к ужину. Губы приятно обожгло теплом. Гарри подарил в ответ слабую улыбку, поднимаясь с кровати. Спать действительно очень хотелось. И почему-то парень был уверен: пока рядом Том — кошмары не будут столь страшными.