Кислота и сахар

Зайдя в Большой зал с запасного входа, Том увидел знакомые макушки. Все его последователи собрались вместе, оставив для него место. — А вот и наш лидер, — махнул рукой Брэд. — Привет. Мы не успели увидеться в поезде. — Вечер добрый, — кивнул Реддл, приветствуя сразу всех. — А сегодня достаточно много первокурсников, — скучающе протянул Абраксас, окинув взглядом малышей, пока не задержался взглядом на двух выделяющихся среди толпы, и хмыкнул. — Неужели что-то новенькое? Полувеликан и странный юноша. — Полувеликан хотя бы первокурсник, — Фелиция повернулась полубоком, чтобы лучше видеть собравшихся детей. — А юноша примерно нашего возраста. Том слышал, но не слушал однокурсников: он следил за Эвансом. Как он стоял среди остальных детей, поддерживая аплодисментами и улыбкой первую девочку, за ней мальчика, а потом, о чём-то задумавшись, подошёл к полувеликану и начал с ним разговор. Чего-то подобного от сердобольного Эванса стоило ожидать. — Может, он с другой школы перевелся? — предположила Блэк, совсем нехотя, только бы поддержать разговор. Распределение первокурсников её никак не трогало. — Зуб даю, он попадёт ко львам. — Я тоже так думаю. От него прямо веет гриффиндором, — одно упоминание заставило Абраксаса сморщится. Для любого слизеринца эта реакция естественна. Они все относились ко львам предвзято. Так уж было заложено, ещё задолго до них. Но Том не мог не согласиться. Гарри подходил факультет Гриффиндора. Главные его качества, острое чувство справедливости и храбрость, граничащая с безрассудностью, приняли бы Эванса с руками. Распределение затянулось. А может, дело в нетерпении Реддла. Он устал ждать очереди Гарри. К Слизерину присоединились несколько человек, и Тому пришлось им представиться, понемногу вводя в курс дела. Как староста, он должен о них позаботиться и сделать всё для ощущения комфорта на новом месте. Наконец, пришло время Гарри. Волнение усилилось, Том уставился на фигуру Эванса, за которого чувствовал ответственность ещё с тех пор, как открыл ему свои планы. Гарри стал его человеком. Шляпа долго что-то вещала. Проходили секунды, а юноша продолжал сидеть с древним артефактом на голове, который всё больше шевелился. — Пуффендуй! — послышалось на весь зал и стол барсуков взорвался в аплодисментах, приветствуя новенького. Том ошеломлено застыл. Он не мог поверить в услышанное. Бесспорно, вариант Пуффендуя был возможен, но Реддл больше склонялся к Гриффиндору! А в глубине души надеялся увидеть в своих рядах. — Ого, — протянул Малфой, насмешливо глядя в сторону Гарри, — всё же не Гриффиндор. Удивительно. — Пуффендуй, — до этого молчавший Эйвери презренно фыркнул, — ещё хуже. Факультет бездарности и идиотизма. — Не всегда, — тихо произнёс Корвус. Его голос едва слышался сквозь общий шум в зале. — Да и шляпа иногда ошибается, сам знаешь. — А ещё не забывай, что староста школы сейчас Диггори. Пуффендуец, — важно добавила Фелиция. — Ненадолго, — Фабиан сложил руки на столе, наклоняясь ближе. Сидел он как раз напротив девушки. — Уже через год это место займёт Том. — Конечно, — подметила Вальбурга. — Диггори ведь уйдет с этого поста. Том, всё в порядке? Ты такой молчаливый и задумчивый с самого начала. — В порядке. Реддл проморгался, отпуская эту ситуацию. Какая разница? Для него что Пуффендуй, что Гриффиндор — всё одно. Слизерин не уживался ни с кем. Исключением могли стать разве что Когтевранцы. Но с Гарри ситуация совсем другая. Том давно решил, что не отпустит его, невзирая ни на что. Эванс слишком… не такой. Да и время проведённое в приюте с ним, можно сказать, было лучшим. За всё время пребывания там. Отказаться от Гарри — глупость, на которую Том никогда бы не пошёл.

***

Вернуться в родные стены Слизерина было приятно. Но, как отметил по своим чувствам Том, в этот раз его тоска по Хогвартсу не была столь острой. Опять же, он понимал, почему. Причина неясных чувств, ощущений, взглядов, видений — почти всего, было связано с Эвансом. — Ох, наконец-то мягкий диван… — небрежно откидывая на спинку мантию, Нотт занял почти всё место. Диванов в гостиной Слизерина насчитывалось шесть, но даже их, порой, не хватало. Особенно из-за таких наглых людей, как Габриэль. — Если так хочешь полежать, иди сразу в спальню, — Брэд, проходя мимо, подцепил откинутую мантию и специально кинул её на лицо Нотта. — Не хочу, — спокойно отреагировал Габриэль, освобождая лицо от плотной ткани, — там холодно и одиноко. — А с нами одно веселье, так что ли? — произнес Малфой, слегка опираясь на трость, что теперь постоянно была с ним. С облегчением и царственным видом, блондин сел рядом с Ноттом, слегка толкая того в бок, чтоб освободил хоть немного места. — Какой же ты невежа, — недовольно цокнул, кладя трость рядом с собой. — Дай человек насладиться, — закатил глаза Гиббон. Но уже скоро в них появился задорный огонек. — Давайте, рассказывайте, как провели лето? Где были? Что происходило? Делитесь впечатлениями! — Пожалуй, дам вам шанс высказаться, прежде чем уничтожить разом, — самодовольно ухмыльнулся Нотт. Никто не сомневался, что у него, того ещё бабника и любителя развлечься, будет увлекательный рассказ о летних каникулах. Другие ребята на его фоне могли быть до безобразия скучными. Первое место по наискучнейшему проведению лета было и остаётся у Тома. С приютским расписанием по-другому никак. И всё же, парень с благодарностью принимал эту скуку. Пусть уж она, чем внезапная бомбардировка. — Моя первая половина лета прошла дома, — первый решил рассказать Эйвери, сев в кресло. Но так как оно стояло ближе к столику у камина, левитацией подтянул его ближе к диванчикам, на которых все с удобством расположились. Разве что Гойл вышел таким же исключением. Большому парню не хватило места на диване, и он тоже устроился в кресле. — Во вторую половину отправился в гости к Корвусу. Этот паразит встретил меня, как и полагается гостеприимному хозяину — вместо себя отправил открывать дверь инферналу! — Это была случайность, — спокойно ответил Корвус. Словно инферналы, которые открывают дверь гостям — обычное дело, в нём ничего плохого нет. У остальных же поползли глаза на лоб. Арчи ошеломленно открыл рот, а после вновь закрыл, словно рыба, что выбросили на берег. — Что?! — выкрикнул он, но после, собравшись, уже тише добавил. — Что у тебя в доме делал инфернал, позволь узнать?. — Маленький эксперимент, — всё тем же ровным тоном продолжил парень. — Вышел из-под контроля. Я не успел уследить, вот и всё. — Эта тварь чуть не набросилась на меня, — продолжил Эйвери, заметно передёрнув плечами. — Великая Магия, до сих пор мурашки по коже от его вида. А запах-то какой непередаваемый. Целые сутки проветривали дом. — В чём был эксперимент? — спросил Том. — Пытался пробудить разум в них. Точнее, отец пытался, я ему помогал и взять часть эксперимента на себя. Но, видимо, они услышали звуки и вырвались, — пожав плечами, ответил Лестрейндж. — Если будет легче, Фабиан, я могу ещё раз извиниться. — Какая мерзость, — сморщился Абраксас. Привычный жест, когда кто-то говорил о чем-то неприятном и противном. — Засунь своё извинение себе в задницу, — с улыбкой, от всей души, пожелал Эйвери. Злопамятный, он ещё долго будет припоминать этот случай. И, конечно, как истинный слизеринец, использовать в своих целях. — Я иногда поражаюсь твоему спокойствию, Корвус, — удивлённо хмыкнул Гойл, на что упомянутый пожал плечами. Складывалось ощущение, что его мало волнует происходящее и абсолютно всё равно на благополучие друга. — Должен же среди нас быть хоть один оплот спокойствия. Ты не в счёт, Шани, — Нотт подмигнул сидящему на мягком ковре Шанпайку, на плече которого уже сидела чья-то сова. Угрюмый парень, с мешками под глазами, нехотя поднял взгляд. — Мне всё равно. — Что и следовало ожидать. — Ладно, что ещё у кого было? — спросил Арчи, быстро возвращаясь к теме, которую они обговаривали до этого, а после, не дав возможности ответить, продолжил. — Я вот, к примеру, наконец-то сумел уговорить матушку поехать в горы! Это нечто невероятное! Особенно скалолазание! — Надеюсь, ты хоть раз упал? — с надеждой спросил Габриэль, приподнявшись на локтях. — С чего бы мне падать?! — возмутился Арчи, но, смутившись и отводя взгляд в сторону, добавил совсем тихо. — Возможно, несколько раз. В один из которых повредил руку. Но это неважно. Мне всё равно понравилось. — Обезьяна, что с тебя взять, — посмеялся Эразм. — Гиббон, — подхватил весело Нотт, особо выделяя фамилию. И всё услышали упоминание примата из семейства гиббоновых. Арчи достал палочку и, без зазрения совести, поставил на место шутников: в одного кинул веселящие чары, — Габриэль начал ухахатываться, сгибаясь по пополам и хватаясь за живот, — а во второго заклинание «дантисимус». Недолгая режущая боль — и Гойл, один из главных красавчиков в школе, превратился в кролика, красуясь перед всеми быстро выросшими передними зубами. — Ох, великая Магия, вы как дети малые, — молвил Лестрейндж, наблюдая за чудной картиной и едва сдерживая веселую усмешку, что так и хотела затронуть губы. Эразм, превратившись в недо-кролика, недовольно покосился на Арчи. Взгляд так и говорил: «продолжишь так — убью». Но все понимали — ничего Гойл не сделает. А если попытается — ему нужно очень постараться поймать шустрого Гиббона, которому нет равных ни в беге, ни в преодолении разных препятствий. И никакая магия его не остановит. Когда с парней сняли действия чар и заклинания, ребята продолжили рассказывать о летних каникулах. Том слушал их, больше не пытаясь вклиниться в разговор. Его устраивало молчаливое наблюдение. Приятно было окунуться в знакомую обстановку. Так, он узнал, что Лестрейндж фактически никуда не высовывался и все летние каникулы провёл у себя дома за исследованием и изучением, пока к нему не присоединился Эйвери. Активная жизнь Корвуса не интересовала никогда. А вот у Нотта — что ни день, то приключения. Его рассказ был самым длинным, ярким, весёлым и полным разных сплетен. — А что у тебя, Том? Расскажи немного больше о новеньком, — попросил Лестрейндж, когда всё рассказы подошли к концу и остался только Реддл. — Вы знакомы? — удивился Малфой, в изумлении сгибая бровь. — Вот уж не думал. Эванс не дотягивает до твоего уровня. — Он оказался в том же приюте, в котором проживаю я, — вкратце ответил Том. Этим он и подчеркнул, почему они знакомы. И почему Гарри автоматически стал особенным. Среди магловского тупого сброда, он оказался рядом. Ещё один волшебник. — Ого, — удивился Гойл, — совсем неожиданный подарочек тебе на голову выпал, Том. Подарочек. Хорошо сказано. Подумав о Эвансе в таком ключе, Реддл усмехнулся, прикрывая глаза. — Да. С ним не приходилось скучать. Можно сказать, в моих летних каникулах произошло небольшое разнообразие. И, — приятный тембр голоса окрасился сталью, — я надеюсь, никто из вас не будет устраивать ему проверки. Реддл прекрасно знал о привычках своих приспешников, ведь сам их часто использовал. Они всегда проверяли, достоин ли человек быть их. Смотрели на качества человека, — будь то внешность, сила или какие другие особенности, способные впечатлить и стать полезными. — Значит ли это, что твою личную проверку он уже прошёл? — поинтересовался Арчи. По меркам приюта — ещё как прошёл. Но если говорить о известных проверках на территории школы — нет. Тому ещё предстояло выяснить, на что способен Гарри, что он из себя представляет и насколько сильно его фигура окутана тайной. Тех крох теории, что они обсуждали и изучали в приюте, показанной магической силы, когда коснулись палочек друг друга — было недостаточно. Том чувствовал, Гарри может показать больше. Дать возможность ощутить сильнее. При этом, Реддла беспокоила укрепляющаяся связь. Даже сейчас, находясь поодаль от Гарри, он испытывал слегка раздражающие чувства, похожие на переживания. Что если попадутся не слишком дружелюбные соседи, которые, великая Магия знает, что захотят сделать? А Эванс не отошёл от случившегося в приюте. Оно мешало. Том не хотел чувствовать. По крайней мере, настолько ярко и ощутимо. Привязанность ему чужда. Важна сила, практичность, связи и верность. Четыре составляющих, на которых он держался и строил свой путь. Приятная атмосфера начала рушиться. Том сам всё испортил, позволив себе затронуть тему чувств. А его ответа ждали. Он задумался слишком сильно, и всё равно слизеринцы проявляли терпение. Не меняли тему. Вот они, люди, в которых он отыскал таланты и связи. В каждом раскрыл верность к себе и их целям. Так и должно быть. И Гарри должен стать одним из них. — Прошёл, но не до конца. В приюте не так много возможностей. В Хогвартсе дело пойдёт быстрее, — наконец ответил Том и поднялся. — Продолжайте беседу без меня. Дорогая была утомительной, поэтому я отправляюсь к себе. — Тогда завтра увидимся! — молвил Гойл. Том на его слова коротко кивнул и отправился в свою личную комнату, данную ему как старосте факультета. Личное пространство Том всегда ценил, а потому был крайне рад тем, что здесь его никто не потревожит. Подумать только, он так давно не спал в комнате без соседей. И не сказать, что сильно скучал по чувству одиночества. Гарри естественно вписался в его образ и распорядок дня. Раскладывая вещи по местам, Том услышал тихий стук в дверь. Как не странно — ожидаемо. Он догадывался, кто мог заявиться. — Вальбурга. Открыв дверь, Том смотрел на девушку, которая в ответ смотрела на него непривычно кротко. Не присуща ей такая манера. А как она мялась на месте. Точно девица на выданье. — Поездка была трудной, а разлука долгой, — шепнула одними губами девушка, глядя на него из-под ресниц, — как ты смотришь на то, чтобы расслабиться? Подобное предложение он слышит не впервой. В прошлом году, после летний каникул, Реддлу не хватало телесных форм удовольствия. Вкусив однажды, трудно отстраниться надолго. И уж тем более бросить. После трёх месяцев воздержания, Том почти набросился на Вальбургу. Она всегда его принимала. Новый учебный год не стал исключением. Пусть Том и испробовал удовольствие с Гарри, последние две недели у них ничего не было. Он не мог коснуться Эванса, зная, через что тот прошёл. Так почему сейчас должен отказывать Блэк? Открывая дверь шире, Реддл протянул руку. Как только Вальбурга вложила свою руку, он потянул её на себя. Секунда — и слизеринка оказалась в крепких объятьях. Ещё секунда — и была прижата к закрытой двери. Чёрные, густые волосы были собраны в сложную причёску, открывая тонкую, изящную шею. От её кожи исходил лёгкий цветочный аромат. Том коснулся носом открытой кожи, глубоко вдыхая, и почувствовал, как девушка тихо выдохнула, обхватив его за плечи. Млея. — Ты знаешь мои условия, Вальбурга. — Знаю… — тихо шепнула, наклоняя голову в бок. Рядом с Томом она позволяла себе быть покорной и послушной. Но только рядом с ним. И Реддл, прекрасно осведомленный этим, пользовался положением сполна. Блэк прижималась сильнее, вцепляясь в одежду парня. Ладонями проходя по красивым изгибам тела — у Блэк не было изъянов, даже по меркам аристократичных девиц — она была идеалом, — Том крепко обхватил её за бедра и поднял. Вальбурга восхищённо выдохнула, каждый раз, как в первый, поражаясь такой силе и такой страсти от всегда неприступного, холодного слизеринца. Тот поднял её как пушинку. Девушка крепко скрестила ноги, зарылась пальцами в густые локоны, и первая поцеловала. Только вот вела она недолго - Том перехватил инициативу, слегка покусывая её губы. Действуя немного грубо. Он точно знал, что Блэк любила и с чего наслаждалась больше всего. Поцелуи становились всё несдержаннее. Со своей ношей Том пошагал к постели. Они вместе свалились на неё. Придавленная чужим телом, ощущая приятную тяжесть, Блэк простонала в поцелуй, и он стал более глубоким. Комната утонула в звуках поцелуев, стонов, вскриках и мокрых шлепков плоти о плоть.