Из Обломков

      Армитажу 12. Он больше не затравленный щенок, а озлобленный пёс, готовый порвать глотку любому, кто перейдёт ему дорогу. Многие это уяснили и стараются лейтенанту Хаксу дорогу не переходить. Список «безразличных» к нему вырос, и Армитажа это может и радовало бы, если б не выросло и его эго. Теперь Армитажу мало просто нейтрального отношения, он добивается уважения к себе. Начинает он с младших, с новоприбывших щенков. Он назначен в ассистенты Квинну, пехотному командиру. Его ответственность — проводить физические тренировки с отстающими студентами во внеурочные часы, готовить плацы для тренировок кадетов и помогать разрабатывать стимуляции для экзаменов. Армитаж сразу понимает, что Квинн — идиот, получивший должность переспав, с кем надо. С кем, он вызнаёт без труда, и хранит эту информацию для будущего свержения недоумка с поста. Когда лейтенант Хакс набирает популярность среди новоприбывших, это встаёт Квинну поперёк горла. Тут-то намёк Хакса про внеуставные отношения Квинна с высокопоставленным офицером ставят командира на место. Хакс получает-таки, чего добивался — уважения к себе среди новобранцев. Армитаж понимает, что репутацию надо держать и делает всё, чтобы закрепить свой статус. Мешает ему лишь одно — пренебрежительное отношение отца на публике. Но он успокаивает себя тем, что с каждым вдохом и словом, старый ублюдок лишь приближает свой конец. До массового признания Армитажу далековато и он не расслабляется. Он втёрся в доверие к Слоун так коренасто, что та, видит в нём своего верного подданного и подтягивает его поближе к командному составу, насколько возможно. Хакс часто бывает на офицерских собраниях в качестве секретаря, на приёмах в качестве ассистента и даже иногда приглашается на выездные мероприятия. Апогеем социальной вовлечённости Армитажа становится его визит на «Химеру», на встречу верховного командования, в делегации «Империалиса». Хакс ждёт этого события с нетерпением, ведь главой принимающей делегации будет Гранд-адмирал Траун, а значит… Значит… Армитаж не может сформулировать, от чего же его так тянет увидеть чисса вновь. Он вспоминает галантные манеры экзота, его эрудированность и талант к анализу, и понимает, что будучи лейтенантом, он вряд ли сможет подобраться к Гранд-адмиралу поближе, чтобы подчерпнуть что-то ещё. Армитаж кусает губы по ночам, и много думает о том, как же ему достичь желаемого. Во время визита на «Химеру» Армитаж держится по струнке и ведёт себя крайне манерно. Гранд-адмирал Слоун даже делает ему комплимент за примерное поведение. Хакс уверяет её, что берёт пример с лучших. Слоун принимает это как уместную лесть и даёт Хаксу пару советов касательно поведения на публичном мероприятии и этикета общения. Хакса это ободряет и он появляется на публике с уверенностью. Кивок влево, кивок вправо, вежливые улыбки, пустая болтовня с младшими офицерами «Химеры» — Хакс чувствует себя в своей тарелке, и даже привлекает к себе внимание офицеров званием повыше. Но с появлением Гранд-адмирала Трауна, бравада Хакса стремительно тает. Траун заполняет своей аурой зал, привлекая к себе всеобщее внимание без, казалось бы, особых усилий. Чисс не единственная большая шишка в зале, но определено он — доминанта. Хакс не понимает, как чиссу удаётся так влиять на людей. Армитаж почти не есть и не пьёт за столом, неотрывно наблюдая за Трауном. Как и ожидалось, чисс обращается с едой и приборами по-мастерски. Он больше говорит, чем ест, поглощая пищу столь периферийно, что Хакс не успевает уследить, когда и как опустевает его тарелка. Хакс сидит в самом конце стола, там, где положено лицам его звания. До адмиралтейства оттуда и шапкой не докинуть, и Траун, естественно, его не замечает. К радости Армитажа, после официальных мероприятий объявляется неформальный фуршет. На фуршете никто не ограничен передвигаться по залу вольно и общаться с тем, с кем пожелает. Конечно же, Армитаж и не мыслит подойти к чиссу, но он занимает позицию, с которой удобно наблюдать за ним, и не сводит с него глаз. Следуя этикету, Армитаж заговаривает с присутствующими, перебрасывается фразами о нашумевших новостях, о планах на будущее и собирает сплетни. Траун в это время общается с адмиралами и моффами. Слоун в его компании, вовлечена в беседу. Армитаж откровенно завидует тем, кто имеет возможность взять и запросто подойти к Гранд-адмиралу. Определённо, чисс прекрасный собеседник. Компания вокруг него оживлена и не уменьшается, пока Траун в её центре красноречиво ораторствует. О чём — Хакс не слышит, и это удручает. Лейтенант Хакс решает не уходить с фуршета до тех пор, пока его не выдворят. Своим решением он доволен, как никогда, ведь у подвыпивших офицеров нехило развязываются языки и ему представляется возможность услышать все самые отборные сплетни и слухи со всех подразделений обломков империи. И вот, когда Хакс навостряет уши, чтобы послушать домыслы офицеров о клонах императора, его прерывает нечеловеческий голос за спиной: — Любознательность не порок, но иногда бывает опасным предприятием. Лейтенант. От неожиданности и от тембра голоса чисса, по телу Армитажа пробегает волна мурашек. Он оборачивается и видит Трауна всего в паре шагов от себя. Как и когда чисс подошёл к нему, Армитаж не заметил, хотя и наблюдал за ним весь вечер. Ладони Армитажа покрываются испариной, все мышцы напрягаются. — Гранд-адмирал! — каким-то совсем ребяческим голоском вырывается у него, и он, проклиная ломку голоса, и ничего не имея возможности поделать c собой, позорно краснеет, дёргано кивая. — Представьте, если бы Гранд-адмирал Слоун узнала о ваших предприятиях, — делает стратегический выпад чисс, заставляя Хакса нервно сглотнуть. — Но, сэр, фуршет ведь открытое мероприятие, — парирует Хакс, не желая выставляться уязвимым. — Mоё замечание не о фуршете. Тут Хакс бледнеет и всё же признаёт — он уязвим. Чисс видит его насквозь. — Я отметил, что вы крайне любознательны, когда вы, сильно рискуя попасться, выискали информацию обо мне в паде Гранд-адмирала, — наносит Траун точно просчитанный стратегический удар. Но у Хакса хребет покрепче, чем у большинства, и он серьёзно отвечает: — В жизни, как и на войне, без риска никак. — Я иного мнения. Однако, если вы считаете, что цель оправдывает средства… — тут Траун прерывается и еле заметным жестом подзывает к себе официанта с подносом напитков. Чисс берёт с подноса бокал молодого вина и, как ни в чём ни бывало, пригубляет напиток. Хакс хмурится, понимая, что чисс провоцирует его на комментарий, но он лишь поджимает губы и молчит. — Вы удивлены? — не отступается чисс от своей манипуляции. — Полагаю, у вас есть антидот от алкоголя, — комментирует Хакс ситуацию, чувствуя себя как никогда глупо. — Вовсе нет. Подумайте более масштабно, — спокойно говорит чисс и берёт с подноса ещё один бокал. Хакс думает. Откуда взялась информация про чисса в Имперских архивах? Кто автор всех наблюдений и умозаключений? Как было определено, что чисс не переносит алкоголь? Не поили же его насильно... И потом, сводки о военных заслугах Трауна так преуменьшены, что возникает подозрение, что кто-то намеренно их такими создал, для отвода глаз... Хакса осеняет: — Автор всех сводок о вас, что доступны в архивах Империи, вы сами, — выдаёт он на одном дыхании, реабилитируясь в своих же глазах. Чисс хитро улыбается, скрывая ухмылку за бокалом, и снова отпивает вина. — Вы написали о себе то, что хотели. То есть то, что вам было нужно, — расходится Хакс, ликуя, как ловко он раскусил схему чисса. — Неплохо, — тихо выдаёт чисс и зовёт Хакса за собой взглядом. Хакс повинуется не задумавшись. Чисс берёт курс на дальний край зала, за столик для двоих. Армитаж чувствует очередной прилив адреналина, ведь сам Гранд-адмирал хочет с ним поговорить. Его дыхание учащается, мысли разгоняются до предела. Хакс успокаивает себя и чинно идёт за Трауном, неосознанно копируя его походку и выправку. Усевшись за столик, Траун выставляет полный бокал перед Армитажем, свой оставляя себе. Под пристальным взглядом красных глаз, Хакс нерешительно дегустирует вино. Спиртное он пробует впервые в жизни. По началу консистенция напитка ему кажется странной, но через пару глотков ему начинает нравиться. После третьего глотка он останавливается, думая о последствиях. Узнай отец, что он пил, и ему несдобровать. Траун развевает сомнения молодого лейтенанта: — Чтобы избежать похмелья или головной боли, выпейте позже воды. Хакс признательно кивает. Он опускает взгляд в бокал, следя за тем, как череда пузырьков поднимается со дна к поверхности сквозь золотистую жидкость. Он нервно облизывает губы, и чувствуя, что Гранд-адмирал даёт ему шанс проявить себя, пытается завести умный разговор: — Простите, сэр, вы упомянули, что ваше мнение о войне отлично от моего. Чем же? Траун ставит бокал на стол и скрещивает кисти перед собой. Армитаж не перестаёт подмечать, сколь элегантны и лаконичны все жесты чисса. — Знаете, император говорил, что искусство войны – это наука, в которой ничто не удается, кроме того, что тщательно просчитано и детально продумано. После многих лет военной практики я не могу не согласиться с ним. После этих слов, дух Армитажа воспаряет. Цитата Императора. Он её чётко помнит. И помнит ещё многие, ведь он когда-то был помешан на коллекционировании его цитат. И Армитаж использует свои познания: — Но император так же говорил, что в каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая. Это ли не есть риск? Траун отвечает после небольшой паузы: — Вы хорошо осведомлены о доктринах императора. А как насчёт философии политической оппозиции? Армитаж млеет от того, как ловко чисс сумел добраться до сути и как быстро смог повернуть диалог в направлении ему выгодном, но вовсе не выгодном Хаксу. — Я осведомлён об оппозиции… лишь исходя из своего негативного жизненного опыта, — Армитаж запинается, понимая, что уходит от ответа, и чисс это прекрасно видит, — Но, по правде, я никогда не интересовался взглядами республиканцев, — честно заканчивает Армитаж и поднимает взгляд, чтобы посмотреть чиссу в глаза. Чисс неестественно медленно мигает и взгляда не отводит. Его вид регламентирует внимать и повиноваться, и Хакс застывает в ожидании ответа. — Я понимаю, что ваш жизненный опыт не оправдывает ваших ожиданий, и что философию тех, кого вы считаете виноватым в этом, вы не стремитесь познать. Я же придерживаюсь мнения, что своих соратников нужно знать хорошо, а оппонентов… — чисс отпивает из бокала, оставляя возможность закончить фразу Армитажу. — ещё лучше. Траун подзадоривает его кивком. Армитаж смущается, откровенно не зная, куда деть свой взгляд, который теперь норовит зависнуть у чисса на губах, считать мельчайшую мимику, уловить улыбку… Хакс усиленно мигает. — Социалисты утверждают, что никто не ошибается больше, чем тот, кто не сделал ничего, имея возможность сделать малое, — Траун делает паузу, давая молодому человеку осознать глубину высказывания, — А республиканцы верят, что одна лишь искра храбрости способна разжечь пламя надежды. Армитаж берёт паузу, чтобы отпить вина. Он отвечает на приведённые чиссом суждения, хорошо подумав: — Значит, в борьбе с республиканцами, нужно много внимания уделять индивидуальным инициативами или… искать эти искры. — Да. Иными словами, республика не столь централизована, как империя. И для демонтирования республики нужна точечная тактика, — подытоживает чисс. — А что республиканцы думают насчёт демонтирования Империи? — интересуется Армитаж, желая продлить разговор с Гранд-адмиралом насколько возможно. — Хороший вопрос, — невзначай хвалит чисс Хакса, и тот расцветает, — Насколько мне известно, считается, что достаточно убрать императора и верховных главнокомандующих, чтобы Империя распалась. То есть, нанести удар по самой макушке. — То есть... Вы находитесь в очень опасном положении, — тут же делает вывод Армитаж, отгоняя рой тревожных мыслей. — Вы правы. Но не стоит переживать. Я поклялся умереть за империю на присяге и готов к этому. И конечно же, я принимаю все меры, чтобы этого не произошло как можно дольше, — словно успокаивая Хакса говорит чисс, размеренно попивая вино. — Знал, что ваши инсигнии не легко носить… Но такого груза не мог представить, — тихо высказывается Хакс. Он перестаёт пить и грустнеет, понимая, что все высшие и лучшие офицеры обломков империи, находятся в той же опасности, что и Траун. — Всё в порядке, лейтенант. Саботажа можно избежать. Планирование и подготовка – первостепенные меры, необходимые в ситуациях подобной нашей. Из того, что я про вас узнал, у вас есть талант в сфере организации и руководства. И интуиция подсказывает мне, что из вас выйдет дельный командир для наших будущих легионов. Но вам нужно усовершенствовать лидерские навыки и углубить политические познания. Хакс поднимает ошеломлённый взгляд на чисса, не веря своим ушам. Он добивался признания, уважения, авторитета среди кадетов и офицеров, но о том, что его заметит Гранд-адмирал он и подумать не мог. Но предаваться эйфории некогда, и Хакс деловито отвечает: — Спасибо, Гранд-адмирал. Однако в моём положении довольно непросто осуществить такие задачи… как бы мне не хотелось… — Планирование, лейтенант. Вам будет нужно от силы полчаса корабельных суток в ротацию, чтобы постичь то, что я предложу вам постичь. Армитаж замирает в неловкости. Он наслышан о таких предложения и о ценах, которые кадеты и лейтенанты платят за «особые привилегии» и новые ранги. Однако, перед ним Траун. Гранд-адмирал, не человек, не его прямой начальник, крайне мудрый и зрелый командир, лелеющий своё дело. И это точно не стандартная ситуация с очевидным запросом, и избитым контекстом. Хакс теряется. — Тонкости политики, секреты тактики, рычаги управления массами. Вас ведь это интересует? — разбавляет Траун неловкое молчание наводящим вопросом. — Так точно, Гранд-адмирал, — на автомате отвечает Хакс, собираясь. Чисс чуть наклоняет голову в бок, пристально изучая молодого лейтенанта. Его взгляд словно сканер, считывающий все слабости, страхи и намерения собеседника. Такой взгляд трудно выдержать, но Хакс как-то выдерживает, и даже увлекается. Хакс понимает, что ему предлагается некая сделка, условия которой довольно замысловатые. Но он готов рисковать. — А что вы желаете взамен, сэр? — осторожно спрашивает Хакс и готовится услышать любую странность в ответ. — Мне нужно хорошо знать своих сообщников. А конкретно, команду «Империалиса», — прямо заявляет чисс. Хаск расслабляется, осознавая, что задача выполнима и даже не особо его напряжёт. Он уточняет: — Вы предлагаете мне шпионить для вас? — Шпионят за врагами. Я же предлагаю вам обмен полезной информацией. Вы будете передавать мне информацию о делах на вашем борту, а я вам знания и советы, которые вы не прочитаете в учебниках и не получите больше нигде. — Это заманчиво звучит… Однако, если кто-то из офицеров узнает… — в слух рассуждает Армитаж, явно чувствуя эффект алкоголя. — Протекция в случае форс-мажора вам будет обеспечена, — увещает чисс. Хакс уже готов согласится на предложение, но оглашать своё решение сиюсекундно не собирается. — Хм… — лишь выдаёт он, и допивает вино из своего бокала. — Подумайте, лейтенант. Не спешите с ответом. Дело важное, не терпящее импульсивных решений, — говорит Траун, тоже опустошая свой бокал, и тем самым подводя беседу к концу. — Я подумаю, сэр, — обещает Армитаж, дежурно улыбаясь, хотя ему очень хочется улыбнуться чиссу по-настоящему. Ловким движением кисти Траун вынимает из рукава небольшую карточку. На чёрной поверхности выбиты цифры. Он подвигает карточку к руке Армитажа по поверхности стола и их пальцы почти соприкасаются. Армитаж завороженно смотрит на длинные пальцы чисса с ногтями идеальной формы и невольно сжимает свои кисти в кулаки, пряча свой куда менее идеальный маникюр. — Свяжетесь со мной на этой частоте. Вам придётся обойти протоколы связи, но думаю, столь смышлёный лейтенант, как вы, справитесь без труда, — говорит чисс вставая. Армитаж поднимается со стула немного запоздало – алкоголь в крови даёт о себе знать. Ему неловко, но он чинно кивает: — Гранд-адмирал. — Лейтенант Хакс, — размеренно и легко кивает ему в ответ чисс и растворяется в поредевшей толпе полу-трезвых офицеров. Армитаж опускается обратно на стул и быстро прячет карточку в карман. Его бьёт лёгким ознобом. Он списывает это на нервы, адреналин и алкоголь.