В чаще леса

Ему снилось поле боя, лица товарищей застывшее в мучительной гримасе, они кричали, обвиняя его в их смертях, тянули свои гнилые руки, перепачканные в земле и крови к нему, утягивая к себе, под сырую землю. Тянь не мог их винить, он ведь и правда бросил их на верную смерть, а сам сбежал с поля боя, словно трусливый пес. Конечно, стоило поддаться этим рукам, что тащили его в небытие, он заслужил это, но сердце с огромной силой билось о грудную клетку, ему не хотелось умирать, как смешно. Горло сдавило спазмом, хотелось кричать, но не выходило. Когда он уже был почти по голову в крови и грязи, Тянь резко открыл глаза, надсадно и хрипло дыша, гоняя воздух по легким. Он помнил как бежал по лесу не разбирая дороги весь в кровоточащих ранах, удивительно, что он был все еще жив. Но к своей большей радости, он очнулся в кровати, под теплым пледом. Быть может он еще спит или вовсе умер и это выдумки его воспаленного разума. Жмуря глаза до мушек перед глазами, Тянь осмотрелся. Это была небольшая деревянная избушка, напротив его кровати стоял стул с небольшим столиком на котором стояла чашка с водой, тряпки, какие-то деревянные миски с пахучей зеленой жижей, от которой морщился нос. Заглянув под одеяло он обнаружил, что во первых он раздет до самых трусов, во вторых кто-то обработал его раны. Те конечно-же еще болели, но было видно, что кто-то усердно поработал над ними. В этот момент входная дверь в деревянный домик с жалобным скрипом открылась. Зло кряхтя и переваливаясь с ноги на ногу, внутрь вошел парень одетый в слишком легкую коричневую рубашку. В руках у него было два ведра, полных воды, видимо весьма тяжелых для него. С громким стуком тот поставил их на пол, вытирая вспотевший лоб и прижимая свои длинные уши к волосам. Рыжие. Короткие, которые стояли непослушным ежиком, весьма гармонично смотрелись с его рыжими ушами, которые на конце были слегка коричневыми. Видимо незнакомец не заметил его пробуждения, поэтому тот прошел вглубь комнаты, зажег настольную лампу, которая стояла подле окна около самого большого стола, на котором гроздьями валялись всякие мешочки и листочки. Он стоял к нему спиной и что-то по видимому варганил. В отсвете лампы Тянь заметил длинный пушистый рыжий хвост, на конце которого шерсть становилась совсем белой. Так он лис, облегченно заметил он. Лисы хоть и были псовыми как и он, но никогда не вмешивались в междоусобные войны как те же волки. Пока этот странный молодой лис что-то бурча себе под нос, занимался своими насущными делами Хэ Тянь подумал вздремнуть. Но когда он захотел было перевернуться на другой бок, как все его тело прошибла острая боль, глухо выругавшись Тянь вернулся в исходное свое положение. — Так ты очнулся, и чего тебе не лежится спокойно, — рыжий присел около его кровати, откинул одеяло, оценивающе оглядывая раны, тихо фыркнул и стал обмазывать их вонючей зеленой жижей. По телу прошло приятное онемение, от мест которых он касался, боль почти сразу отступила, а на месте ран чувствовался приятный холодок. — Так значит ты меня спас, спасибо, — прохрипел Хэ, хватая того за руку которая все еще была в этой зеленой жиже. Рыжий только удивленно вскинул свою бровь и фыркнул на это. — На тебе живого места нет, я сам не знаю как ты еще жив. Хотя вам волкам что в лоб, что по лбу. Безрассудные только бы в бой кинуться, — рыжий отвернулся к окну и все продолжал ворчать словно тот уже прожил не одну сотню лет. Попутно тот натирал в деревянной миске очередные травы, с каким-то страшным и агрессивным упорством. — Я понял, рыжий, что ты недолюбливаешь волков, — тихо посмеиваясь, Тянь схватился за бок который опять начал ныть от боли, заявляя своему хозяину, что для смеха сейчас не лучшее время. — Не называй меня так, и хватит ржать, а то твои раны опять откроются. Меня зовут Мо Гуань Шань, тупица, — впервые кто-то общался с ним в подобном тоне. Конечно, недоброжелателей у него было полно, но те никогда этого не показывали, строя свои притворные ехидные улыбки. Сам рыжий, по видимому, не собирался скрывать свою неприязнь. Хотя была ли это неприязнь, он был похож на хлопотливую женушку, что ругалась и ворчала, но продолжала любить и помогать. Эта мысль засела где-то в области груди и приятно грела, забавный он все таки. — А меня Хэ Тянь, будем знакомы, малыш, — слово вылетело само по себе, волк не придал ему значения. По оценке самого Тяня, Мо был определенно младше его самого, ведь тот был точно ниже по росту, у’же в плечах. Хотя по его свободной одежде весьма сложно понять либо это совсем мелкий альфа, либо омега. Лис точно не мог быть бетой так как Хэ Тянь ощущал какой-то запах от него, сложно было понять его принадлежность, видимо тот принимал какие-то настойки от феромонов. — Ты себе еще и мозг повредил что ли? — тот густо покраснел, но все таки осмотрел мою голову на предмет каких-то повреждений, — придурок, больше не называй меня так. Мне уже восемнадцать. — Хорошо сохранился, рыжик. Мне вот уже девятнадцать, — я снова окинул лиса взглядом. Видимо в этой лачуге он совсем плохо питается, раз такой миниатюрный. И ко всему прочему живет тут совсем один, насколько я успел заметить. Даже жалко его стало, интересно. — Это ты просто плохо сохранился. Проспал двое лун подряд, сейчас поешь и спать ляжешь, — рыжие брови сошлись на переносице, морщась. Лицо его хоть и было весьма недовольным, но казалось мне очень даже смешным и милым. Мо поставил на прикроватный столик миску с каким-то супом и взглядом приказал мне есть. Не знаю может бес меня попутал, но желание подействовать ему на нервы, увидеть его хмурые брови, его румянец, росло с каждой минутой. Удивляя самого себя, я состроил жалобную моську, прижал свои черные уши, выражая полное беспомощство. — Прости, у меня так болят руки, братец Мо, мог бы ты меня покормить? — удивительно насколько хорошо я читаю его поведение, обычно я совсем не понимаю мысли и эмоции людей. Тот, как я и думал, краснел, морщился, но с тихим фырком все таки поднес ложку к моему рту. Кажется Боги спустились самолично прямо в эту избу и благословили меня, ведь никогда я не ел настолько вкусного супа, коих я был совсем не любитель. Словно дикий зверь я умял всю плошку под чистую, не забыв про этом вылизать, ложку и даже миску, на что лис почти дал мне ей по голове, но это того стоило. За окном уже была ночь, Мо Гуань Шань перебирал листочки лечебных растений в каком-то определенном порядке, потом скидывал их в крупные мешки, что стояли на полу. Он кропотливо возился со всеми сухими цветочками, что висели под потолками, перемалывая их то в порошки, то складывая назад в бумагу. Непонятная усталость навалилась на голову, хоть я и провалялся на кровати весь день то бодрствуя, то снова засыпая. При этом лис все это время был чем-то занят, словно не находя себе места. — Ты спать вообще собираешься сегодня, малыш Мо, — на эти слова тот только резко отвернулся. В свете свечи я видел только его румяную от смущения шею. Рыжий сложил все остатки по своим местам и уселся на низенькую деревянную табуретку, подперев голову рукой, закрывая глаза. — Не говори, что ты собрался так спать, — я приподнялся на локте, пытаясь получше разглядеть его лицо. Тот открыл глаза, снова нахмурился, смешно надувая от злости свои щеки. Интересно как он улыбается, наверное это весьма редкое явление, но от этого еще интереснее. — Если ты не заметил, у меня только одна кровать и сейчас ты лежишь на ней, — и вправду, подумал я, как-то это не вежливо с моей стороны. Тяжело перекатываясь на самый край кровати Хэ Тянь прижался здоровым плечом к стене, освобождая место для хозяина дома. Рыжий удивленно расширил свои глаза, нахмурил брови и открыл свой рот, собираясь что-то сказать, но так и застыл, пока красные оттенки смущения покрывали все его лицо. Видимо что-то осмысливая в своей рыжей голове, тот пришел к какому-то соглашению и спокойно залез на свою половину кровати, сразу же перекатываясь на противоположный бок, спиной к Тяню. — Полезешь ко мне, я тебя придушу, — пробурчал Мо куда-то в область подушки. Хэ Тянь даже не понял к чему был этот комментарий, но у каждого свои тараканы в голове. Но если поразмыслить, черноволосый был бы не против погладить пушистый рыжий хвост, уж больно он радовал его глаза сейчас. — Ладно, спокойной ночи, братец Мо, — в ответ он услышал только сонное бурчание. И все таки рыжий был интересным парнем. Жил один в глуши, занимался каким-то непонятным собирательством, слишком хорошо готовил. Сейчас когда хозяин дома не мельтешил в суматохе работы и спокойно спал, можно было рассмотреть его лучше, хоть и со спины. Линия плеч не скрытая свободной рубахой округла с гладкой молочной кожей, на которой была россыпь веснушек. Ниже слишком резкий переход от узкой талии к округлым бедрам, а самое главное шея в области которой запах становился чуть сильнее, но все еще был не различим. Омега значит. Это объясняет его осторожное поведение и угрозы. Но Тянь же не дикий пес, чтобы кидаться на каждого первого встречного омегу, какие-то предрассудки. Тихо хмыкнув Хэ прикрыл глаза, сразу проваливаясь в глубокий сон. И снова он на поле боя. Под ногами море трупов, лиц их не разобрать, и конца им не видно. Неведомая сила заставляет бежать его вперед, прямо по телам его товарищей, ломая их кости с характерным звуком под своим весом. Где-то впереди он видит человека, он стоит к нему спиной, и что-то шепчет. Все громче и громче с каждым разом, в конце переходя на крик, но я не могу разобрать его слов. Нет сил терпеть, хватаю его за плечо поворачивая того к себе лицом. И снова горло скручивает болезненный спазм, но кричать нет сил. Напротив меня стоит Цунь Тоу весь в крови и смотрит на меня мертвенно-серыми глазами, продолжая кричать. Я пытаюсь бежать подальше от этого ужаса, но трупы под моими ногами снова тянут свои руки к ногам моим и тут я слышу чей-то голос, он зовет меня. Резко выныриваю из своего сна, когда уже этот кто-то хорошенько встряхивает меня за плечи. Все еще смаргиваю остатки сна со своих глаз и вижу напротив себя обеспокоенные медовые глаза, будто сейчас заплачет вовсе. — Ты что помирать вздумал в моей кровати, придурок, — его голос был хриплый и нервный. Рыжий медленно выдохнул, видимо пытаясь успокоиться, отпустил мои плечи, что так сильно сжимал. Я ничего не ответил, лишь отвернул от него глаза свои. Не пристало воинам показывать слабости, ведь если даже мы слабы, то кто же будет сильным. И все таки этот лис хоть и строит из себя ханжу и злобного зверя, на деле тот нежный и чувствительный щенок. Ну и ладно, у всех свои маски, рассудил я, глупо улыбаясь. Засыпать дальше не хотелось от слова совсем, страх снова попасть в тот сон бурлил где-то в районе живота. Поэтому я решил просто полюбоваться красотами, что предстали моему взору. Смотреть было нечего, раны то чесались, то снова ныли, из-за чего я подбирал более удобный бок для пролеживания, но то подушка не так забилась, то одеяло не так легло. В общем, через собачий хвост все пошло. — Что ты там вошкаешься как блоха на сеновале, достал уже, — лис перевернулся на другой бок, лицом ко мне, снова нахмурив свои брови, тот расставил одну руку перед собой словно приглашая поспать в обнимку, бред какой-то. — быстрее залезай ко мне под руку, пока не передумал, — видно было что Мо колеблется, но упрямо держит руку. Я ловко придвинулся ближе, как бы заныривая под его руку. Теперь лицо мое находилось на уровне его ключиц, я ощущал тепло которое исходило от его тела, и к своему удивлению это успокаивало. Рука его опустилась где-то между моих лопаток, не смело, но очень аккуратно тот стал поглаживать меня. Его запах и его нежность морила меня сильнее любого снотворного, как это странно. Хэ Тянь даже сам не заметил как уснул, блаженно уткнувшись носом рыжику в шею. И не снились ему больше гнеты войны, а только звездное небо, на котором было так много ярких звезд, что дарили тепло, а не мертвенный холод.