Увидимся в Аду

      Пока Вокс переваривал услышанное, Аластор преспокойно обсуждал с Карлой свой небольшой сад. Это вызывало чуть ли ни бешенство у мужчины. Ведь как можно было так открыто и бессовестно угрожать, а потом беспечно жаловаться на пострадавшие от тени соседского дерева цветы? — Может, подлечить их каким-нибудь удобрением? — предложила девушка, пытаясь выпрямить упавшие светло-розовые бутоны. — Не уверен, дорогая. Если солнечного света недостаточно, то ничего не поможет, — обреченно произнес Аластор с тяжелым вздохом. — Я говорил миссис Уайт, что нужно спилить ветки, дабы убрать тень. Но, видимо, ее муж слишком занят.       «Ублюдок, — про себя выругнулся Вокс, краем глаза наблюдая за беседующими, но не вникая в содержание их разговора. — И как я, блять, должен вспомнить то, чего не помню? Это ведь не удаленные файлы, которые можно кликом восстановить!»       Он прикрыл глаза, пытаясь окунуться в свое сознание и вырвать нужный момент. Вот он упал на постель, вот Аластор на него смотрел своими горящими ненавистью глазами. Его челка была откинута назад, открывая обзор на слегка нахмуренный лоб, губы — влажные и приоткрытые — почти с трудом держали презрительную усмешку. Грудь, обтянутая в слои жилета и рубашки, вздымалась часто, но тяжело, и моментами казалось, что части тела — то шея, то, скула — дергались от бесплотных ласк его взгляда и жарких слов, которых он, к сожалению, не помнил.       «Проклятье, — выпалил мужчина, надеясь, что, отвернувшись, сумел спрятать свой постыдный румянец. — И как можно вспомнить хоть что-то сказанное в такой громкой сцене?»       И непонятно было: действительно он так идеально помнил очертания чужого лица при слабом свете, включенном из-за сгустившихся сумерек, или издевки вымысла сделались приятным дополнением? Надежда уповала на первый вариант, а здравый смысл — на второй.       Люди постепенно выходили из квартир, желая друг другу хорошего дня и обмениваясь недавними новостями, и поток светских бесед быстро начал утомлять. Думать тоже надоело: от этого лишь сильнее болела голова, и он боялся, что его реакция может быть замечена и неправильно истолкована. — Эй, голубки, — резко позвал Вокс и подошел ближе. — Долго будете тут лясы точить или уже пойдем? Давайте укладываться в тайминг.       Оба сиюминутно нацелили на Вокса полные озадаченности глаза. — Куда-куда лечь? — не поняла Карла, встав с корточек. — Не обращайте внимание, дорогуша. Временами я и сам его через раз понимаю, — снисходительно посоветовал Аластор, медленно покачав головой. — Иногда кажется, что мы говорим на разных языках.       Карла не сдержалась и тихо хохотнула. — О, мне это знакомо. У меня родной — галисийский, поэтому людям порой тяжело разобрать мою речь, — смущенно призналась она, подцепив пальцами кончик темных волос. И почему у обладателей длинных прядей такая неконтролируемая потребность их хватать при любом неловком случае? — Я тоже сталкивался с подобной проблемой в детстве, — со смехом поддержал Аластор. — Мой креольский акцент часто бывал причиной недопониманий. — Не может быть! — воскликнула девушка с абсолютно безоговорочным неверием. — Вы так чисто говорите по-английски. — Годы учебы и практики, дорогая, — не скрывая самовлюбленных искр в глазах, ответил мужчина. Его горделивость в подобных моментах была ярким доказательством, почему после смерти в Аду он получил прописку в характерном круге. — Как радиоведущий, я просто не могу допустить примесей в речи. Моя дикция — моя величайшая ценность. Хотя бывает, что ненароком ляпну что-нибудь на французском или… — Да черт возьми, — не выдержал Вокс и, толкнув обоих в спину, вынудил двинуться вперед. — Займитесь своей бессмысленной житейской болтовней хотя бы в движении. — Нам намекают, что мы пустословы? — со смешинками в голосе поинтересовалась Карла, бодро переходя на самостоятельный пружинистый шаг. — У него просто словарного запаса не хватает поддержать наш разговор, — сказал Аластор и усмехнулся собственному остроумию. — Позже я тебе с радостью и во всех красках докажу свой богатый словарный запас, — горячо пообещал Вокс. Вот он не понимал, как те, кто имеет ограниченный срок, могут так беспечно тратить время на подобную чепуху, как обсуждение сада или диалектов.

***

      Место назначения для предстоящей утренней трапезы оказалось сюрпризом не только для Вокса, который узнал вестернский дизайн почти сразу, но и для Аластора, который, как оказалось, тоже был хоть и не частым, но посетителем данного заведения. — Насколько я помню, тут всегда было немноголюдно, — сказал он, с удивлением осматривая столики, за которыми восседали женщины разных возрастов и профессий. — Не знал, что дамам нравятся подобные заведения. — Дамам нравится вкусная еда по доступным ценам, — поправила Карла, со скверным любопытством осматривая шкуры коз и рога быков. — Сама я не пробовала. Но подруги очень-очень хвалили кухню, бар и спокойную атмосферу.       К ним подошел хозяин заведения и обменялся рукопожатием с Аластором. — Приятный сюрприз, сэр, — обратился он к нему. — Я не слышу Ваш голос по радио, но зато сегодня могу услышать вживую. — Были проблемы со здоровьем, Гилберт. Но усилиями этой прелестной леди я вновь готов вещать на всю Луизиану.       Аластор с присущим ему озорством подмигнул девушке и тотчас заставил мужчину удовлетворенно ухмыльнуться, а Карлу смутиться до бессвязного лепетания. — Разве я не прав, душа моя? — учтиво обратился он к ней. — Подтвердите мои слова и пообещайте доброму мистеру, что он услышит мой голос уже завтра.       Карла вовсю путала пальцы в волосах, но, когда вопрос коснулся здоровья, то уже более сосредоточенно поглядела на Аластора, осторожно коснулась ладонью его лба и уже потом уверенно ответила: — Моими стараниями сегодня выздоровели целых четыре пациента. Мне кажется, это нужно отметить, — воскликнула она, подавив смешок ладонью. Хозяин тем временем пожал руку Воксу и чувственно — насколько позволяла небогатая мимика — поблагодарил. — Как видите, Ваши идеи приносят мне немалый доход, сэр. Я был бы рад обсудить с Вами еще какие-нибудь предложения. — О чем это Вы? — Аластор с любопытством повернулся к ним. Вокс тотчас выдернул свою руку из чужой хватки, но не успел ответить на вопрос. — Благодаря этому человеку здесь стало так оживленно, — пояснил Гилберт и похлопал Вокса по спине. — У Вашего друга хорошая предпринимательская жилка. Он прирожденный коммерсант.       Последнее прозвучало довольно сухо, как будто начинка осуждения была завернута в обертку похвалы. Вокс подозревал, что владелец бизнеса парадоксально не жаловал приверженцев капиталистических идей. — Правда? — с излишней театральностью протянул Аластор и широко улыбнулся. — Я этого не знал.       Что-то в его интонации Воксу не нравилось, хотя он и понимал, что в данном случае греха за ним не было. Что плохого в том, чтобы помочь с развитием бизнеса парочкой советов? — Кстати, насчет Вашей просьбы, — вдруг начал владелец, и Вокс почувствовал табун мурашек, пробежавших по спине: а вот это уже было плохо. — Я приобрел… — Новые стулья! — выкрикнул он, крепко хватая и сдавливая худое плечо мужчины, как сигнал немедленно замолчать. — Отлично, а то на старых сидеть было сложнее, чем на члене без смазки. Будь добр, старик, принеси-ка нам три чашки кофе. Столик мы сами найдем.       Он толкнул мужчину с такой силой, что тот едва не протер лицом пол. Но просить прощения времени не нашлось: после он с опаской взглянул на Аластора, чей взор горел от интереса. — Одну минуту, Гилберт, я бы хотел… — окликнул он, делая несколько шагов вперед, чтобы догнать хозяина, но Вокс вовремя перехватил его, закинув руку на плечо и громко воскликнув: — Ты прав, тебе лучше выпить чай с медом, чтобы смягчить горло. Как-никак завтра собирается выступать всеми известный радиоведущий — Аластор!       Последние слова он прокричал так громко, что Аластор непроизвольно зажмурился, но зато куча голов молниеносно и ожидаемо повернулась в их сторону. Казалось, даже музыка стала тише. Разговоры прекратились, и беглые перешептывания прокатились по внезапно затихшему залу. «Аластор?», «Тот самый Аластор?», «Точно, он ведь живет в этом районе» то и дело доносилось с разных концов бара. И, когда у одной пухлой барышни нашлась смелость подойти и высказать свое почтение, то вскоре все трое были окружены, как если бы попали во вражескую засаду. Голодные, хищные взгляды приметили свою цель, и Вокс поспешил покинуть опасную зону, прихватив с собой Карлу. Аластор остался один, запертый и лишенный пути к отступлению. — Это и вправду Вы! Боже, в жизни Вы куда симпатичнее, чем в газетах! — Мы с мужем не пропускаем ни один Ваш эфир. У Вас чудесный голос! — Вы не подпишите мне что-нибудь? Хотя бы салфетку! — Дамы, прошу, давайте по очереди!       Аластор пытался перекричать поток восторженных верещаний, выставив руки перед собой, словно защищаясь от нападения. Но напористые фанаты его творчества и работы были непреклонны в своих разнообразных намерениях. — Так! Держите себя в руках! — потонуло в море кружев, шарфов и залакированных волос. После проход был забит до такой степени, что происходящее напоминало давку. — С ним все будет в порядке? — немного обеспокоено спросила Карла, прыгая на цыпочках, чтобы мельком узреть макушку ведущего. — Не волнуйся, он любит внимание, — успокоил ее Вокс и попросил пока воспользоваться случаем, чтобы поискать свободный столик. Он якобы вспомнил, что Аластор не пьет чай, и нужно срочно предупредить об этом. Но сам же, когда возникла возможность, и лишних глаз поблизости не было, загнал бармена в угол и возмущенно предъявил: — Ты бы еще в мегафон прокричал. — Простите, но я и не собирался говорить открыто. В том, что Вы отреагировали слишком бурно и сами себе этим навредили, моей вины нет, — мужчина выпрямился и несильно оттолкнул от себя Вокса. — Хочу добавить, что достать то, что Вы просили, было нелегко. Надеюсь, это мне зачтется.       Он отошел к деревянным ящикам и наклонился над самым нижним. Вокс фыркнул и закатил глаза. — Нелегко? Так я и поверил. У тебя весь бар этим увешан. Не надо тут цену набивать, — требовательно проговорил он, кивая в сторону общего зала. Он не очень хотел проявлять нетактичность, но чувствовал, что за длинный язык Гилберта, который вынудил отправить Аластора на растерзание толпы, ему придется потом долго отдуваться. Тот же пожал плечами и, проковыляв до Вокса, протянул ему сверток грязной темно-бежевой ткани. — Надеюсь, это для самозащиты, — сухо бросил мужчина, предупредительно сжав на секунду сверток, прежде чем отдать его Воксу. Тот развернул ткань и невесело усмехнулся. — Поверь, я только и делаю, что защищаюсь, — бесстрастно промолвив эти слова, он спрятал пистолет во внутренний карман пиджака.