Увидимся в Аду

      Заплатив за пистолет и докинув сверху за молчание, Вокс вышел обратно в зал и обнаружил Карлу за небольшим столиком в самом углу. — Я решила, что лучше расположиться подальше от чужих глаз, — осведомила она, с опаской поглядывая на беснующуюся толпу у входа в бар. — Наверное, непросто жить с такой популярностью. — Если не светить именем, то все нормально. Наверное, единственный плюс радио*, — хмыкнул Вокс, изучая меню стеклянным взглядом. — А Вы довольно прохладно отнеслись к известию о том, что по соседству с Вашей теткой живет знаменитость.       Карла улыбнулась, будто восприняла сказанное как комплимент. — В моей деревне радио не особо используется, — призналась она. — Все из уст в уста. По мне, так куда правдивее распространяется информация. Взять хотя бы те истории с пропажами людей. Что газеты, что радио — все будто боятся выдвигать вариант с убийцей. — И их вряд ли можно винить, — вставил свое слово подошедший Гилберт и водрузил на стол поднос с расписными чашками, откуда шел приятный кофейный аромат. — Не так позорно признать, что в убийствах замешана преступная группировка, нежели что полиция вот уже семь лет не может поймать одного человека.       Рука Карлы, которая тянулась к чашке, повисла в воздухе. Ее взгляд метнулся вверх к морщинистому лицу хозяина бара. — Семь лет? Вроде пропадать люди начали недавно. — Да, я тоже так думал, — согласился Вокс, вспоминая слова Аластора. — Семь лет — слишком долгий срок. Почему лишь сейчас это навело столько шумихи? — Потому что об этом начали говорить, — огорченным тоном осведомил мужчина. — Местные жители предполагали, что происходит неладное, и относились к этому халатно. Но год назад один молодой радиоведущий, Фред Гайяр, набрался смелости поднять эту тему во время утреннего эфира. Да так, что потом все газеты только об этом и писали. Новость стала жутко обсуждаемой.       Вокс задумался и поразился бесполезностью здешнего СМИ. Целых семь лет убивали или похищали людей, а народ только сейчас забил тревогу. Вот почему он был сторонником стремительного технологического прогресса. — А до этого на радио эту тему не поднимали? — поинтересовался он, делая глоток горьковатого кофе. Гилберт выждал паузу и покачал головой. — Нет, я помню, что об этом не говорилось. Но вот что странно: стоило осветить проблему с пропажей, как они стали происходить намного чаще.       Снова пауза. Разговоры и обсуждения за соседними столиками, ругань на кухне и скрип дверей спасали от гнета навалившегося молчания. — Возможно, преступник хотел этим сказать: «Да, я здесь. И я существую. Но что вы мне сделаете?» — поделилась мыслью Карла, сведя темные брови к переносице. — Скрывать свое существование семь лет, а из-за одного неприятного эфира таким образом объявить о себе на весь штат. Это так… — …в его духе, — прошептал Вокс, сжимая чашку в руках. Он невидящим взглядом гипнотизировал стол и не сразу понял, что озвучил мысль вслух. — Что, простите? — озадачилась девушка, выведя его из неглубокого транса. Он несколько раз моргнул, и фальшивая улыбка тут же сверкнула на его лице. — Я говорю: это вполне в духе всяких убийц, преступников и психопатов с дурным вкусом. — Причем здесь вкус? — настала очередь хозяина бара высказывать свое недопонимание. — Потому что психи с хорошим вкусом подобной херней, простите, ерундой не страдают, — пояснил мужчина как нечто само собой разумеющиеся. Гилберт на мгновение переглянулся с девушкой, а после, приняв заказ, поспешил отнести его на кухню.       Как раз к этому моменту вернулся Аластор, вид которого вызывал одновременно смех и искреннее сочувствие. Его рубашка, некогда выглаженная и чистая, была вся смята и растянута, а несколько пуговиц вовсе оторвали. Волосы были в ужасном беспорядке, лоб и шея покрылись потом, а раскрасневшиеся от отсутствия воздуха щеки украшали разные отметины, оставленные косметикой.       Парень буквально рухнул на стул рядом с Воксом и с глубоким облегчением выдохнул. — У Вас… эм, немного помады осталось на лице, — мягко заметила Карла, не зная, на какое место указать, потому что «немного» было, определенно, не подходящим словом. — Да, в последнее время меня то и дело настигают чьи-то нежеланные губы, — он вымученно улыбнулся и, обмокнув салфетку в стакан с водой, попытался наугад вытереть предполагаемые места боевого окраса.       Вокс нахмурился, не зная, принимать ли высказывание на свой счет. Это было немного оскорбительно становиться в ряд с толпой беспардонных поклонниц: он был более чем уверен, что целовался лучше любого человека, жившего в эпоху, когда слово «секс» считалось страшнее испанского гриппа.       «По крайней мере, после моего поцелуя не было нужды растирать кожу до алых пятен» — Давай помогу, — предложил Вокс и, свернув свою салфетку, также намочил ее. Однако Аластор предпочел небрежно отмахнуться от протянутой руки. — Благодарю, но помощь предателей не принимается, — он начал махать кистью, как обычно делают, чтобы спугнуть надоедливое насекомое. Мужчина закатил глаза, но насильно лезть не стал: если не хочет, то его дело. — А где твой ремень? — спросил он, скосив взгляд вниз, когда Аластор попытался заправить рубашку и придать ей более-менее респектабельный вид. — Забрали с частичкой моей чести, — бесстрастно осведомил он, и Карла негромко захихикала, посчитав сказанное проявлением остроумия. Однако Вокс знал, что в случае с Аластором, тот высказывался более чем серьезно. Вина слегка кольнула куда-то под ребра. — Ладно, прости. Завтра куплю тебе новый, — пообещал он как можно дружелюбнее.       Аластор не успел ничего ответить, потому что в этот момент к ним подбежали еще три девицы, желавшие получить свою порцию внимания от радио хоста. Он заметно напрягся, но продолжал сохранять вежливую, полную джентльменской учтивости улыбку. В глазах его читалась откровенная неприязнь.       Однако к его счастью и к сожалению поклонниц, Карла не была столь толерантна и привержена установленным рамкам приличия. Она поднялась и требовательно замахала руками. — Ну хватит! Дайте ему спокойно поесть, — строго прикрикнув, она пригрозила ошеломленным женщинам горячим напитком. — Вы слышите? Идите! Или замучаетесь стирать свои блузки!       Этот буйный южный нрав Вокс частенько мог лицезреть у Валентино или Кармиллы Кармайн — мгновенная вспышка властности и наглости в одном флаконе. Он соврал, если бы сказал, что ему подобное не нравилось. Улыбка сама расползлась на лице, когда Карла, ставшая целью нелестных возмущений удалявшихся посетительниц, села обратно. — Благодарю, — сердечно сказал Аластор, и легкий смех сорвался с его губ. — Прошу прощения, что мое присутствие приносит столько неудобств. — Все в порядке, сеньор, — немного успокоившись посредством долгих вдохов и выдохов, отозвалась Карла. — Разве может присутствовать вина за известность. — После такого можете звать меня просто Аластор, — бодро заявил мужчина, отпивая свой кофе и слегка морщась — видимо, немного остыл. Карла от его фразы вскинула брови и тотчас отвела взгляд, как обычно люди делают в приступе сильной неловкости. И Аластор это, разумеется, заметил. — Что-то не так, дорогуша? — Нет-нет, — девушка быстро мотнула головой, но сомнение в ее голосе слышалось уж больно отчетливо. — Просто… Не берите на свой счет, но Ваше имя… мне кажется, оно приносит неудачу.       Она пристыжено опустила голову из-за направленных на нее удивленных взглядов и, наверное, тысячу раз пожалела о сказанном. — Это из-за его значения? — невозмутимо уточнил Аластор, который не выглядел ни капли оскорбленным. Девушка, не поднимая глаз, кивнула. — А что не так с его значением? — спросил Вокс. Для него это известие стало открытием, и было очень интересно, как связано имя Аластор с неудачей. В ущерб себе Вокс считал, что самым страшным несчастьем, выпавшим на долю радиоведущего, было собственное появление в его размеренной жизни. Во всем остальном Аластор был живым воплощением фразы «родиться под счастливой звездой»: умный, талантливый, красивый и достаточно сильный телом и духом. — У моей матушки было весьма изощренное чувство юмора, — весело ответил Аластор, подперев голову рукой. Его голос перешел на нежность, которая была присуща детям по отношению к любящим родителям. — Мое имя переводится как «несущий кару» или «мучитель». Занимательно, не правда ли? Но поспешу успокоить: я был у нее желанным и любимым ребенком, а назвали меня так исключительно из-за суеверий, что имя с плохим значением отгоняет от человека злых духов.       Вокс был изумлен подобным мелким, но любопытным открытием в биографии своего соседа. Он столько лет был погружен буквально во все дела Аластора, выскабливал мельчайшие детали его личности, но ни разу не интересовался именем. — Так что не надо беспокоиться, дорогая, — продолжал мужчина, обращаясь к Карле. — Мое имя не приносит несчастья, а наоборот — защищает. Я с ним живу столько лет, но не стал ни мучителем, ни карателем, — на этом моменте Вокс едва не подавился и как бы невзначай почесал синяк на носу. — Но если Вам неудобно, то можете звать меня Алом. Уверен, у этого обращения точно нет дурных ассоциаций. — Кроме того, что оно созвучно с Адом, — язвительно вставил Вокс, вытаскивая из кармана пачку сигарет. Предложение Аластора называть его неполным именем поразило так, что он срочно нуждался в затяжке. При этом приходилось упорно делать вид, что здесь не было ничего особенного. А вот Карла своего изумления совсем не скрывала. — Правда можно? — уточнила она с широкой улыбкой. — Конечно, — одобрительно кивнул Аластор. — Мне очень нравится это обращение. Не понимаю, почему люди окликают меня исключительно полным именем. — Мне кажется, всем просто нравится его выговаривать. Оно ведь такое… необычное, — предположила девушка. — Или всему виной твой образ примерного зануды-девственника, — не остался в стороне Вокс, за что получил ощутимый удар по ноге. — В таком случае, вы оба можете звать меня Карлой! — хлопнув в ладоши, решила девушка. — Надеюсь, это не слишком вольное предложение. — Нисколько, — одобрил решение Аластор. — Чудесное имя. Насколько мне известно, оно означает «сильная и смелая». — Верно! А, если Вы не против, — она резко обратилась к Воксу, — может, я и Вас буду называть по имени? — Фто? — мужчина собирался покурить и вдруг замер с сигаретой в зубах, не ожидая, что разговор об именах затронет и его. — Забавно, я ведь так и не знаю Вашего имени, — Карла захихикала и с жадным блеском в глазах посмотрела на него. — Так как Вас зовут?       Он вскинул брови, а после почувствовал, точно кровь застыла в жилах. Имя… а какое у него, черт возьми, было имя?       «Вот же блядство!»       В первый день он брякнул первое, что пришло на ум. То имя не имело никакого смыслового значения и никак не закрепилось в памяти. Кроме того, Аластор, проклятый любитель прозвищ и витиеватых обращений, никогда не называл его по выдуманному имени. Но наверняка его помнил, а значит, соврать сейчас никак не получилось бы. — Мне предпочтительнее, чтобы ты обращалась ко мне как и прежде, — сухо ответил он, стараясь унять напряжение в голосе. — Не люблю эти фамильярности.       Карла заметно расстроилась и сникла, а Аластор от изумления не сдержал характерного звука, напоминающий что-то среднее между хмыканием и смешком. — Не любишь фамильярности? — переспросил он, и голос его был издевательским и насмешливым. — Позволь напомнить, что уже на второй день нашего знакомства ты вынудил меня обращаться к тебе панибратски. А минут двадцать назад выдал такую непотребную фразу, от которой мы со всем баром должны породниться. — Ну, я решил, что настало время изменений, — буркнул мужчина, не желая становиться объектом нападок. Аластор язвительно усмехнулся. — Это когда же? Тридцать секунд назад? — Уж прости! Не все тут любители обращений по имени, как ты. В самом деле, «просто Аластор», «зови меня Алом». Почему ты, мистер Безупречные Традиционные Манеры, не принимаешь обращений по фамилии?       В стремлении отвести от себя внимание, он переключил его на Аластора, и тот был этому не особо рад. Взгляд его налился свинцом. — Вынужден ответить, что это не твое дело, друг мой, — с ледяной любезностью произнес он. Вокс поразмыслил и набрался смелости предположить: — Проблемы с отцом? — Я сказал: не твое дело, — сделав акцент на каждом слове, повторил Аластор и скрестил руки на груди — характерный жест для защиты. Вокс не стал допытываться, но внутри чувствовал, что был прав. Он хорошо помнил семейную фотографию, от которой оторвали кусок. А еще он на личном примере знал, что фотографии просто так не разрывают. — Глупости. Разве могут быть проблемы, когда у родителя такой успешный ребенок? — деликатно вмешалась Карла, желая, вероятно, встать на защиту незнакомого ей человека. Но от резкого, хоть и спокойного ответа Аластора решимость на ее лице вмиг погасла. — Не знаю. Мой родитель скончался, — бесстрастно ответил Аластор, но даже в такой момент не терял своей ухмылки. — Предотвращая ваши дальнейшие слова, предупрежу: через два года будет уже десять лет с даты его смерти. Так что заранее прошу избавить меня от сочувствия. Я давно не скорблю.       Карла замялась, но кивнула. Вокс нахмурил брови, анализируя сказанное. Аластор допивал свой холодный кофе так, словно напряжение вокруг его совсем не трогало.       В неловко повисшей тишине приход Гилберта был спасением для всех. Он расставил горячую выпечку, которой заинтересовалась Карла, предложил пепельницу, в которую Вокс мог стряхивать остатки сгоревшего табака, и завел разговор с Аластором, который был рад сменить тему. Сначала они беседовали о предстоящем эфире и каком-то ужине в клубе, потом беседа зашла о баре. — Впервые за долгое время у меня столько посетителей, но, как назло, именно в такой момент Риддлфорд куда-то запропастился, — ворчал мужчина и указал на стены, где висели шкуры животных. — Он должен был еще позавчера привезти мой заказ. — Мистер Риддлфорд? Это не тот охотник, о котором Вы рассказывали? — вдруг спросила Карла и назидательно добавила: — Честно скажу, стоит найти другой концепт для заведения. Желательно, без бессмысленных смертей невинных животных.       Вокс вспомнил: упомянутый человек также не привез заказ и соседке Аластора — глухой старухе с криповым фетишем на некрофильную зоофилию. — Да, это он, — кивнул Аластор, намазывая масло на пирожное. — На моей памяти он не славился пропуском сроков работы. — Может быть, заболел? — предположил Гилберт. — Или решил сменить род деятельности, — вслух надеялась Карла. — Или просто сдох, — негромко произнес Вокс, выпуская струю сладкого дыма и стараясь не придавать значения тому, что Гилберт недоуменно воззрился на него, Карла приоткрыла рот, но ничего не сказала, а Аластор выглядел так, словно кусок пирожного застрял у него в горле. — С чего ты это взял? — наконец, спросил он, нарушая затянувшееся молчание. Вокс пожал плечами. — Людям свойственно умирать, — голос был ровным, но взгляд направлен прямиком на своего соседа. Угроза, недавно сошедшая с алых губ, не давала покоя, и Воксу хотелось воочию узреть, с чем ему предстоит иметь дело в случае, если он так и не вспомнит подробностей минувшей ночи.       Запах мертвечины. Пропажа Аластора в ночь после неудачного утопления. Исчезнувший охотник.       Если все эти события пересекались в точке под названием «Аластор Без Фамилии», то Воксу хотелось понять это по мимике: по дрогнувшему мускулу или опущенному взгляду, может, хотя бы по немного встревоженному голосу. Но ничего подобного не прослеживалось. Следовательно оставалось два варианта: либо у Вокса развилась чрезмерная мнительность, либо Аластор — прирожденный актер. В последнем случае отказ его послесмертной версии работать вместе на телевидении ощущалась намного обиднее. — Ладно, не будем так говорить. А то еще накликаем беду, — взгляд суеверной Карлы встревоженно заметался между ними. — Давайте поговорим о чем-нибудь приятном! — К сожалению, мне нужно вернуться домой и подготовиться к работе, — неожиданно отказал Аластор и со вздохом встал из-за стола. — Спасибо за дивный завтрак. Давненько мне не доводилось трапезничать в такой приятной компании, — Вокс фыркнул и этим тут же обратил на себя внимание. — Будь так любезен проводить даму до дома. И не пугай ее больше словами о смерти.       Со смехом хлопнув Вокса по плечу, Аластор со всеми попрощался и поспешил покинуть заведение, пока его уходящего не заметили другие посетители. Вокс проводил его недоверчивым взглядом и потушил окурок.       Тем временем Гилберт обратился к Карле с просьбой осмотреть повара, который, по его словам, обжегся во время готовки. — Это займет некоторое время, — предупредила она, взглянув на Вокса. — Если у Вас дела, можете меня не ждать.       Она выглядела слегка встревоженной, глаза ее то и дело застилала пелена задумчивости. Вокс надеялся, что своим небольшим экспериментом не поселил в ее сердце подозрение к Аластору: все-таки тот ушел слишком внезапно. — Хорошо, сообщи, как доберешься до дома, — попросил он, отодвигая стул, чтобы подняться. А потом вспомнил, что эта дежурная фраза не имеет смысла в мире без сотовых телефонов. — Я имею в виду… постучи в дверь или кинь камень в окно.       Девушка слегка наклонила голову. — Думаю, лучше постучать, — усмехнулась она. — Да, действительно, — согласился Вокс с ухмылкой. — Камней-то во дворе нет.