в волчьей обители

И пока у Дани сейчас всё в совершенном порядке, там совсем наоборот. Егор, которому и принадлежали те злополучные три слова, проснулся в пол четвёртого от жуткой головной боли. Кроме неё и бардака по всей квартире от пары дней вечеринок не осталось и следа. Он очень не любил беспорядок, поэтому, пересиливая себя, приступит к уборке. Очевидно, его тревожит настолько длительное отсутствие Дани, он позвонит конечно пару раз, но после многократного отсутствия ответа он просто бросит это гиблое дело. Очевидно, что это неприятно, конечно это обидно, абсолютно точно, эти чёртовы пьянки на почве ссор вместо нормального решения безумно раздражают, но также понятно, что совсем не хотелось, чтоб Даня действительно не возвращался. Хотелось разобраться, поговорить, обсудить, но получалось так, как получалось и направляться в другое русло пока никто не собирался. Но неужели действительно так трудно не пропадать, хотя бы на такое долгое время, хотя задерживается настолько это он в первый раз. Ну не мог же он обидеться на каких-то три словечка и то сказанных на эмоциях в порыве злости. Как оказалось мог. И эта обида двигала, движет и будет управлять его действиями, пока не утихнет под натиском других каких-то совершенно новых необычных чувств, уже совсем не связанных со всем прошлым, которое будто осталось где-то там. А может это чувства о прошлом потерпели такие метаморфозы, что стали почти неузнаваемы. В обоих случаях очередное своё пробуждение Даня зачислял в список лучших. Ваня тоже уже не спал, но по старой тактике продолжал мирно лежать рядом. Даня то ли под руководством букета вышеперечисленных непонятных чувств, то ли по любой другой причине, то ли вообще без причины, слабо проведёт рукой по тёмным густым волосам, что вызовет довольный звук, чем-то смахивающий на мурчание, это Даню очень позабавит и он повторит жест снова и снова, пока не поймает себя на мысли о том насколько неправильно вообще всё происходящее, но ему хорошо и Ване хорошо, а значит всё остальное не имеет особого смысла. — мы сегодня пойдём на полянку или так и будем тут валяться? — низким голосом тихо спрашивает весь изнеженный Ваня, согласный пролежать так хоть две с половиной вечности, а то и дольше, лишь бы Даня был за — пойдём-пойдём, не переживай Ещё несколько минут они так полежат, а потом уж соберутся наконец в путь-дорогу. Теперь и путь туда казался не таким уж долгим. Кусты ежевичные, обрамляющие поляну, напоминали звёздное небо, только немного в других цветах. И звёздочки эти тут же оказывались в тканевом мешочке и плетённой корзиночке, она была только одна, но Ваня обещал вторую сделать вечером из собранных около дома прутиков. — там если дальше пройти ещё малины куст И опять, как и во все предыдущие дни, время пролетело до странности незаметно, может и к лучшему, но всё ещё немного напрягающе быстро. Пути их до дома помешал маленький шустрый, похожий на собачку, волчонок. Ваня предупредил конечно Даню о том, что не стоит его трогать, но тот не послушает, присядет на корточки рядом с волчонком и игриво обласкает заблудшую глупышку — если она пойдёт за нами это на твоей совести, Дань — предостерегает Ваня, улыбаясь — ну а что? будет наша дочь, как предлагаешь назвать? — предлагаю Маська. Но ты же понимаешь насколько это большие обязательства? Если ты думал, что на том что ты пару секунд поигрался с ней и она радостно повизжала твоё дело закончилось, то ты ошибался. Это сейчас ей большего не надо, но она всё-таки волк, сам понимаешь. У неё по всей видимости родной матери не стало, они обычно вместе везде, так что это двойная ответственность — идея на счёт имени отличная ну и конечно я понимаю всё, не переживай так, ничего страшного если она с нами поживёт Даня на самом деле не до конца осознает масштабы ответственности, не понимает, на что идёт и считает, что волчонок это то же что щенок, но на деле между ними разница гигантская. Нужен другой подход, другие требования, в конце концов это не игрушка всё-таки Так и проследует маленькая волчица, названная теперь Масей, за ребятами до самого дома, а пока те будут заняты сбором подходящих для плетения корзинки прутиков, она тихо уснёт прямо на крыльце и по входу в дом оба максимально постараются её не потревожить. Даня сложит всё собранное на кухне, пока Ваня устроится на полу у кровати, аккуратно подготовив тонкие прутья к работе. На этот раз уже Даня подойдёт сзади, присядет на край кровати и будет с увлечением наблюдать за процессом кропотливого труда — ты не устал? – поинтересуется Даня спустя по его мнению уже довольно долгое время работы — немного – опрокидывая голову назад, лишь бы снова взором своим зацепить друга, на выдохе отвечает Ваня. Даня же плавно запустит пальцы в его густые растрёпанные волосы, проведёт пару раз так, потом в целом по голове, потом снова пальцами расчешет и бережно завяжет в маленький хвостик той самой резиночкой со своей руки. Ваню это приведёт в невероятный восторг, он поднимется с пола, сядет рядом с Даней, пару секунд покрасуется своей новой причёской, потом засмеётся, обхватит друга руками и завалится на кровать, потянув его с собой, оба некоторое время просто будут весело смеяться, друг с другом переглядываться — знаешь, Даня, я сначала думал, что ты такой же как все эти люди — а я не такой? — нет, ты не такой. Люди безжалостные, жестокие и эгоистичные, ты совсем другой — да ладно, Ванька, что уж ты так про всех, кто ж тебя так обидел? — цивилизация, и она продолжает с каждым днём всё больше, останавливаться она не собирается, скоро уничтожит вообще всё! — и ты решил, что уйдя в лес ты как-то этому помешаешь? — я не знаю. мне просто не так тяготно от того, что я этому хотя бы не способствую. может ты прав и моё существование бессмысленно — да ладно ты. в любом случае это когда-нибудь закончится — главное, чтоб природа раньше не закончилась — всё когда-то закончится, жизнь тоже, нет ничего бесконечного, не в лес же уходить теперь. Это всё равно, что отказывать себе в алкоголе или курении, бесполезно — а ты уверен, что нет ничего бесконечного? — теперь, когда ты поставил мои слова под сомнение – нет — да и про курение, алкоголь и ему подобное, знаешь, я раньше тоже этим баловался, иногда даже перегибал, но в принципе эта дорога привела меня сюда, значит отчасти я поступал верно. ты тут тоже видимо поэтому, да? — да я вообще случайно тут, я помню, что из-за ссоры набухался в хлам, а потом следовали глупые действия, за которые я даже ручаться не хочу — из-за ссоры с кем, Дань? — после этих слов Ваня посмотрит так глубоко и прямо в самую душу, что аж виноватым себя почувствуешь — да так, забей. и уже спать пора, завтра вроде как ты должен меня вывести, если, конечно, не выдумаешь ещё причину остаться тут — посмеиваясь и шутя, говорит Поперечный, а потом показательно делает вид, что спит. Ване же несмешно совсем стало под конец этого, казалось, лампового диалога. Очень неприятно ему сделал тот факт, что Дане нужны причины чтобы оставаться тут, а ещё неприятнее, что ему их недостаточно. Сначала полежит вместе с Даней, поглядит ему в затылок, потом встанет тихо, выйдет из дома, стараясь никого тут не разбудить. Выученная наизусть тропинка приведёт к реке. Луна задрала нос, смотрит сверху и помалкивает. Никогда и слова не скажет, сучка белоликая, а ведь Ваня нередко приходил к ней, изливал всю душу, в ответ получая лишь плоское молчание и нервное подрагивание отражения в воде. Может она нема, а может ей в удовольствие наблюдать за людскими страданиями, а может только за ваниными. — Мне кажется, у него там кто-то есть. Нет. Я уверен, у него там кто-то есть И от каждого последующего слова становилось всё хуже и хуже. Хотелось кричать, выть, плакать и молчать одновременно. Ваня осторожно снял с волос резинку, нацепил на руку, а на голове навёл беспорядок, соответствующий тому, что был в голове. Руками вцепился в волосы по самые корни, потом зубами в собственное запястье. Больно, да. Лишь бы внутри не жгло так. Может Ваня изначально был прав и он такой же как и все, но чувства к нему то перемешались, затем кажить и вовсе переменились и эта была какая-то странная помесь обиды и злости, не имеющих чётких причин, но до ужаса мучительных. Лишь бы только этот ком из неведомо каких чувств не улетел куда-то дальше мыслей и речной глади. Лишь бы Даню не напугать случайно этими чёрными как ночь вороньими крыльями. Поэтому ещё долго будет откровенничать Ваня перед ночным пейзажем, лишь бы оставить это всё тут, а не грузить домашний уют. Не понимает он ни Даню, ни чувств своих к нему, ни тем более себя самого и разобраться не знает как, просто принял решение медленно плыть по течению, тонуть и гибнуть. Даня тоже мало что в своих чувствах понимает, а в Ване не понимает совсем ничего, но он ясно знает, что Ваня хорош собой и нравится ему. Нравится как друг из лагеря или с курорта, нравится как бабушкин деревенский пёс. Да возможно это совсем неправильно, неэтично и неприлично сравнивать человека с псом, но это было самое искреннее данино впечатление, да и о правильности он задумывался тут довольно редко. Но сейчас уснуть не мог, всё размышлял почему Ваня вдруг ушёл и причастен ли к этому он или его слова. Ваня вернётся, станет спокойнее, но не сильно, всё равно оба они не уснут и, кажется, этой ночью спят только маленькая волчица Маська и вымотанный уборкой квартиры Егор.