* * *
Вечерело. Хоть ночной небосвод в Аду и не сильно отличался от дневного, все же время неумолимо двигалось вперед. Массивные настенные часы пробили шесть, однако Люцифер их не услышал. Он сидел за верстаком и, позабыв обо всем на свете, попеременно орудовал десятком различных инструментов и приспособлений. Во все стороны разлеталась стружка и облачка древесной пыли. Для Владыки сейчас не существовало ничего, кроме произведения искусства, зарождающегося прямо у него в руках. Весь его мир сейчас был сосредоточен в одной лишь точке пространства — на покрытой толстым слоем опилок поверхности верстака. Но то было лишь временное состояние Люцифера. Величайшее же его творение, настоящий шедевр и непревзойдённый идеал, который он искренне считал всем своим миром в остальное время, сейчас неуклюже взбирался по лестнице, стараясь не потерять по пути мамины туфли. Этот комочек радости и счастья даже не задумывался о том, что его папа напрочь позабыл о своих родительских обязанностях и своей договоренности с Лилит. Та покинула дом около получаса назад, поскольку на вечер у нее было запланировано очередное выступление. Люцифер знал об этом. Возможно, он даже помнил об этом где-то глубоко внутри своего сознания. Однако ж он не услышал боя часов и напрочь потерял счет времени. А вот Чарли времени зря не теряла и с того самого момента, как мама вышла за порог, занялась всесторонним исследованием ее гардероба. Очень скоро на полу оказались все платья супруги Падшего — ни одно из них не подошло юной принцессе: как ни странно, но все они оказались слишком длинными, и Чарли и шага не могла ступить, не запутавшись в струящейся ткани. Поэтому в конце концов было принято решение ограничиться лишь парой красивых чёрных туфлей на высоких каблуках, которые так хорошо подходили к ее собственной диадеме. В этих туфлях Чарли, хоть и с трудом, но все же могла перемещаться. А вопрос перемещения стоял особенно остро, ведь весь этот маскарад был не просто так, а для папы! Папы, до которого еще нужно было умудриться дойти. И вот, преодолев, наконец, лестницу, Чарли, тяжело дыша и поправляя платьишко, потопала к двери мастерской Люцифера. Благодаря каблукам дотянуться до ручки было куда проще, чем обычно, что невероятно обрадовало девочку и та, воодушевленная своим необычайно высоким ростом, решительно отворила дверь. Люцифер обернулся. Несколько мгновений он потратил на то, чтобы вернуться в реальность и осознать то, что, а вернее, кого сейчас видит перед собой, а после расцвёл в лучезарной улыбке. Он уже собирался что-то сказать, но Чарли, поймав на себе его взгляд, состроила очень серьёзное выражение лица и, вздёрнув носик, зашагала навстречу папе: — Привет, муженёк! — сказала она, стараясь подражать интонациям мамы и при этом не засмеяться. — Чем ты тут занимаешься? Улыбка пропала с лица Люцифера, он в замешательстве вскинул бровь, провожая глазами шагающую по комнате дочь. Та с интересом оглядывала инструменты и незаконченные поделки отца, разбросанные по всей мастерской. Наконец громкий ритмичный стук каблуков привлек внимание Владыки и тот, сложив два и два, всё понял. Он снова улыбнулся и, еле-еле сдержав смешок умиления, сделал такое же серьезное лицо, как и у дочери: — Здравствуй, мама! Рад, что ты зашла, я как раз мастерю тут кое-что крутое! Хочешь, покажу? В глазах Чарли тут же загорелся огонек, и она с нетерпением и трепетом попыталась заглянуть на верстак отца, но тот все еще был слишком высок для нее. — Конечно! — взяв себя в руки, она все же сумела не выйти из образа. — Можешь показать мне, что там у тебя, если так хочешь! — Ну, тогда иди сюда, посмотри! — Люцифер коварно улыбнулся, отодвинувшись на табуретке в сторону. Чарли нехотя подошла ближе, но, как и ожидалось, не смогла дотянуться и увидеть, что же такое папа там мастерил. Даже каблуки не помогли! — А можно ты мне сам эту штучку покажешь?.. — А тебе что, не видно? — в голосе отца звучало искреннее удивление. — Мама же такая высокая у нас! — Ну… — Чарли задумалась. — Знаешь… Я тут заметил, ты сегодня какая-то очень уж маленькая! — Люцифер задумчиво почесал подбородок. — Ты что, плохо кушала? — Нет, я хорошо кушала! — На завтрак всю кашу съела? — Всю-всю! — Чарли надула губки. — Честно-честно! — Хм… В чем же дело тогда… О, знаю! Может быть, тебя кто-то заколдовал? — Люцифер сделал испуганное лицо, и Чарли искренне испугалась в ответ: — А что, так можно? — Да! И расколдовать очень-очень сложно… Для снятия заклятия понадобиться невероятно редкая скрипка, на которой нужно сыграть особую мелодию! — Ох! И где же нам достать эту скрипку? — Достать ее о-о-очень сложно! Таких скрипок всего две-три штуки на весь мир! Но тебе повезло… — Правда? — Да! Ведь именно такую скрипку… я и мастерил! — с этими словами Люцифер взял с верстака свою поделку и продемонстрировал дочери. Та была практически готова — оставалось лишь натянуть струны. У Чарли в глазах засияли звездочки восхищения. Она с восторгом и трепетом смотрела на скрипку, словно та была самым ценным сокровищем на всем белом свете. — Ух-ты! Она настоящая? И она поможет меня расколдовать? — Конечно! Я же сам ее сделал! А я самый великий скрипичных дел мастер! — Люцифер гордо улыбнулся. — Ну, что, попробуем? — Да! — воскликнула Чарли в нетерпении. — Хорошо, тогда приготовься! Люцифер поднялся с табуретки и щелкнул пальцами. Тут же в воздухе материализовались четыре полоски чистого света, устремившиеся к скрипке. Сами собой они встали на место струн и натянулись вдоль грифа. Владыка поднял со стола смычок и провел им по струнам. Те издали мелодичное звучание — скрипка была настроена идеально. Тогда Люцифер распрямился в спине и, прижав скрипку подбородком к плечу, начал играть. Эта была мелодия колыбельной, которую Лилит часто пела Чарли перед сном. И сама Чарли, разумеется, сразу же ее узнала. Ее сердечко быстро заколотилось, и некоторое время она с широко открытыми глазами и ртом глядела на отца, завороженная новым звучанием такой знакомой мелодии. Ей и в голову прийти не могло, что та же самая колыбельная может звучать иначе! И все же… она была словно незавершенной. Песня без слов — как скрипка без смычка. Очень хотелось дополнить ее. И вдруг разум маленькой девочки пронзила простая мысль! Раз уж Чарли решила притвориться мамой… почему бы не попробовать спеть вместо нее? Она ведь и сама наизусть знает текст колыбельной! И тогда Чарли начала петь. «Как-то ночью, дорогая, когда я спала, Мне приснилось, что я держу тебя в моих объятиях. Когда я проснулась, дорогая, это оказалось неправдой, Потому я склонила голову и заплакала» Голос девочки струился по мелодии скрипки, вторя ей, дополняя ее, становясь с ней одним целым. Это был первый раз, когда Люцифер услышал пение дочери. А может, и первый раз, когда та пела в принципе! На мгновение отец чуть было не растерялся и не прекратил играть, сраженный талантом дочери — она пела так, будто умела петь всегда, словно талант ее матери передался ей по волшебству. Это невероятное, неописуемое, ни с чем несравнимое чувство истинного счастья и гордости. Оно переполняло Люцифера, и всё же тот сумел совладать с ним и продолжил играть, даже чувственнее, чем прежде. «Ты мой солнечный свет, единственный свет для меня», — спел он, с улыбкой глядя в глаза Чарли. «Ты делаешь меня счастливой, когда небеса серые», — пропела та в ответ. «Ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я люблю тебя», — на глазах Люцифера проступили сияющие чистотой слёзы. «Пожалуйста, не забирай мой солнечный свет», — пропели они в унисон. Доиграв мелодию, Люцифер в порыве чувств отбросил скрипку, которая тут же зависла в воздухе, присел на колени и распростёр руки для объятий. Чарли бросилась в них без промедлений, выскочив из туфель. Папа поймал её на лету и закружил вокруг себя. Вместе они весело смеялись, а по щекам Люцифера всё продолжали течь слёзы. Чарли заметила это, когда он поставил ее на пол. — Папочка, почему ты плачешь? Что случилось? — Да так, — с улыбкой отвечал он, — Расстроился, что расколдовать тебя не получилось. Ты, кажется, даже чуть поменьше стала! — он кивнул в сторону туфель. — Но папочка, как ты не догадался? — рассмеялась Чарли. — Это же я, а не мама! Я просто притворилась мамой, а на самом деле я — Чарли! — Правда? — изумился Люцифер. — А так похожа на маму! Прям точь-в-точь! Чарли довольно захихикала и снова обняла папу, сильно-сильно прижав к себе. — Ну что, чем хочешь заняться, солнышко? Думаю, ложиться спать тебе пока что рано. — Рано! Давай поиграем в куколок? — В куколок? Хм… Ну, только если куколки устроят чаепитие! — Люцифер подхватил Чарли на руки. — Обязательно! — та положила голову папе на плечо. — Но, чур, чай ты завариваешь! — Договорились!* * *
— А потом мы весь оставшийся вечер играли. В конце концов Чарли так устала, что заснула прямо за кукольным столиком и мне пришлось очень осторожно донести ее до постели! Такая вот история… Люцифер улыбнулся, опустив взгляд, и замолчал. В этот момент до него стали доноситься всхлипы и он с удивлением посмотрел на присутствующих. У всех, включая Хаска, на глазах стояли слезы. Чарли же и вовсе держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. — Да ладно вам, что вы! — смутился Владыка. — Не такая уж и слезливая история, у меня и похлеще есть! — он рассмеялся. В этот момент, наплевав на собственное желание «не добавлять работы монтажёрам», Чарли подорвалась с места и бросилась к трону, оставляя за собой шлейф из слёз. Больше сил сдерживаться не было. Запрыгнув на колени отца, она крепко обняла его и прижалась к его груди. — Прости меня, пап! Я ведь забыла об этом… Совсем не помнила о том вечере! Я… мне так стыдно! — тараторила она приглушённо. — Ну, ну! Будет тебе… — улыбнулся Люцифер, гладя дочь по голове. — Всё хорошо. Ну и что, что забыла? Ты же ребёнком была, ничего плохого в этом нет. Всё в порядке… — Я люблю тебя, пап! — Чарли подняла зарёванные глаза на Люцифера. — Я тебя тоже. И ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я люблю тебя.