***
— По правде говоря, я нарыл довольно мало… Если по возрасту и имени, то да, был такой мальчик. Его мать вышла замуж за итальянца, когда ему было четыре года и переехала в Италию. Дальше следы уже теряются. И мне даже удалось добыть фото. Сейчас я её перешлю! Джоске и Джолин с удивлением уставились на фотографию ребёнка. — Андреа — просто копия Харуно! Сомнений быть не может — это его сын! — воскликнула Джолин. — А что с ним тогда делает этот хрен с горы, которого Андреа называл папой? — недоумевал Джоске. — Вы не думали, что у мальчика две папы? — предположил Коичи. — В смысле?! — оба ДжоДжо крикнули хором. — В смысле Харуно мог воспользоваться репродуктивными технологиями, — ЭКО, суррогатное материнство. И растить его со своим партнёром. — Да уж, Харуно гей получается, что ли… — И довольно обеспеченный, раз может себе это позволить.***
Ариэль была не по годам сообразительной девчонкой — такой же, как Буччеллати в её годы. И она прекрасно понимала, что факт того, что её родил мужчина, вряд ли воспримут положительно. Она видела, как в соседнем классе дразнили мальчика с лёгкой степенью умственной отсталости, и предвидела какими неприятностями для неё и её родителей обернётся правда о её появлении на свет. Для мира была версия, что она — приёмная дочь. Правда некоторые отмечали, что она очень похожа на Буччеллати — такая же черноволосая и синеглазая. Доктор тоже понимал проблему и обещал взамен на данные для его научной работы помочь с родами и документами на ребёнка, пообещав обратиться в больницу только если ситуация станет совсем опасной. Хотя видит бог, какого мужества ему стоило это обещание — врач был убеждённым противником домашних родов и ему ни раз приходилось спасать рожениц, которые решили, что раньше в поле рожали — и ничего. Ну правда деликатно умалчивали о материнской и детской смертности. Буччеллати наконец-то смог откровенно поговорить о пережитом. Увы, ни одному супервизору он не мог рассказать о подобном — ещё чего в психушку отправят. Врачу было не привыкать выступать в роли психотерапевта, и он поневоле восхитился грамотностью парня (хоть Бруно и называл его «акушерка», но случайно проговаривался, говоря «он»), который и не имел медицинского образования, но смог спасти им жизни. «Читал он учебник, точно читал!». Семья вела довольно уединённый образ жизни, но Бруно предпочитал не выходить из дома — во избежание. Практику пока пришлось свернуть. «Ничего, найдёшь новых клиентов, ты хороший психолог!» — утешал Аббаккио. И сейчас пациенты пытались просить назначить им сеанс, Буччеллати приходилось им отказывать. — Я чувствую ножки! — говорила дочь. — Да, рыбка подросла и аквариум ему маловат, — шутил Бруно. — Значит скоро родится? — Да… — Ты боишься? — Ариэль наклонила голову. — Нет. — Боишься-боишься! Не волнуйся, папа Леон с тобой. — Психолог ты доморощенный! — усмехнулся Буччеллати, — потому ты со мной все время сидишь? Ты уроки сделала? — Давно уже сделала! — проворчала девочка. Живот начало тянуть. Аббаккио вернулся с работы, Буччеллати встретил его и накормил ужином. Усталый следователь лёг спать. Бруно вернулся обратно в комнату и читал книгу. Ариэль заметила, что отец охает и трёт поясницу и пошла к Аббаккио. — Папа Леон, вставай, у папы Бруно живот болит. Аббаккио тут же вскочил и отправил дочь к себе. — Началось? — Кажется, да, — Буччеллати шипел сквозь зубы. — Поехали к доктору!