Девушка огня: Последняя битва (ч.2)

      Стоя здесь, на крутом холме, в одиночестве, и глядя издалека на войска Равки и Шухана, София думала, что сегодня все решится — дальнейшая судьба Равки, этого мира и Гришей. Воздух был насыщен напряжением, как будто сама атмосфера затаила дыхание в ожидании событий, которые вот-вот должны были развернуться. Солнце палило нещадно, его резкий свет отражался от начищенных мечей солдат внизу, создавая слепящую дымку, из-за которой было трудно разглядеть отдельные лица.       Звук отдаленных марширующих ног и лязг металла эхом разносились где-то вдали со стороны Фьерды, как будто сама земля дрожала от страха. Фрей прищурилась. Она чувствовала, как колотится ее сердце, а ладони вспотели, пока она ждала «ловушки» от Фьерды.       Николай стоял позади своих солдат на небольшом холме в компании Тамары и Толи. Он понимал важность того, чтобы заставить противника совершить ошибку. Он допустил прорыв блокады Штурмхонда, чтобы соблазнить противника возможностью нанести два удара одновременно — в заливе и здесь, на границе рядом с Аркеском. Он дал врагу возможность сомкнуть челюсти вокруг Ос Керво и захватить всю Западную Равку одним огромным рывком. Николай прекрасно понимал, что, если ему удастся успешно осуществить этот дерзкий гамбит, он не только переломит ход войны, но и нанесет сокрушительный удар по моральному духу противника. Враг, уверенный в своем численном превосходстве и огневой мощи, никогда бы не заподозрит, что идет прямиком в тщательно подготовленную ловушку. Фьерданцем будет продемонстрирована мощь, которая, как надеялся Ланцов, заставит их задуматься.       Мужская рука взяла в свой плен руку Софии. Девушка повернула голову, встречаясь с взглядом голубых глаз.       — Ты как? — спросил Джеймс.       — В порядке, — улыбнулась девушка. — Ты?       — Как никогда, — мужчина улыбнулся в ответ.       Оба посмотрела на поле боя.       — Солдаты! — крикнул Адрик. Приказ прокатился по объединенным рядам Гришей и солдат Первой армии.       Заклинатели ветра разместились вдоль всей линии фронта и находились под командованием Адрика, самого высокопоставленного эфиреала на поле. Зоя же в это время была на юге, командовала своей частью солдат на море.       Минуты шли, а две армии, затаив дыхание, ждали приказа к бою. Полоска фьерданской армии показалась на горизонте. Адрик чувствовал, как тяжесть ответственности ложится на его плечи. Он знал, что исход этой битвы определит судьбу не только их страны, но и всего мира.       — Шквальным приготовиться! — рявкнула Надя своему наряду эфиреалов.       Адрик поднял свою латунную руку высоко в воздух, подавая сигнал солдатам начинать атаку.       Первая армия с оглушительным ревом бросилась вперед, их оружие было поднято, а боевые кличи эхом разносились по полю боя. Гриши применили заклинания огня и льда, создав стены из пламени и листы льда, которые прорезали ряды вражеских солдат, как горячий нож масло. Маги воздуха сметали своих врагов порывами воздуха, заставляя их падать на землю.       После этого равкианские и шуханские солдаты отступили. София сделала шаг ближе к обрыву, всматриваясь вдаль. Фьерданские линии скрылись в дыму и пламени. Сновали туда-сюда люди, пытаясь сбить пламя, помочь пострадавшим товарищам, вытащить тела из-под завалов. Издалека этих солдат можно было принять за равкианцев, друзей, ее товарищей, пытающихся прийти в себя от этого внезапного удара. Земля под ними превратилась в море огня и льда, что свидетельствовало о жестокости нападения. Она не могла сосчитать, сколько тел, обугленных до неузнаваемости, было разбросано вокруг. Воздух был насыщен запахом горящей плоти и звуками кашля и стонов.       Она взглянула на небо. Ее встретили бесконечные клубы дыма, поднимающиеся от поля битвы. Казалось, что мир поглотил чудовищный зверь, оставив только звуки смерти и отчаяния, эхом разносящиеся в воздухе.       — Не думаю, что Брум настолько глуп. У него точно есть козырь в рукаве, — произнес Дансон.       София была согласна. Политическая карьера Брума была тесно связана с успехом военной кампании — ему нужна была жестокая и решительная победа, вследствие которой Фьерде отошла бы Западная Равка и открылся бы прямой путь на восток. Вот, только что это за козырь? Фрей внимательно всматривалась в небо. Ставки были высоки, и права на ошибку не было.       Николай не дал фьерданцем отдохнуть. Раздался свист, к линии фронта подвезли две пушки, собственное изобретение короля. Эти орудия не были похожи ни на что, что противник видел раньше. Они были изящными и эффективными, а их конструкция позволяла легко маневрировать ими на поле боя. Николай потратил бесчисленное количество часов, совершенствуя их механизмы, чтобы обеспечить быструю и точную стрельбу. Он подал знак, и двое солдат, стоя по обе стороны от пушки, запустили механизм и в ту же секунду из горловины оружия вылете ядро, в быстром темпе достигая противника. Два ядра упали во вражеские ряды с ударной волной. Но и фьерданцы не отступали. Они уже выкатили свои танки. Их было очень много.       Грохот танков и рев артиллерийских орудий становился более оглушающим, сливаясь в один сплошной гул, молотом бьющий по голове.       Кергудов всё не было.       — Korol Rezni!       Внезапно услышала София. Она метнула взгляд вниз.       — Что он творит? — прошептала девушка, смотря на то, как Николай вместе с Тамарой и Толей бегут к фронту.       Началась настоящая битва. Все перемешалось. Фрей не могла просто так тут стоять и ждать. Гриши были хорошо подготовлены, они сражались как никогда, что выводило фьерданцев из себя.       Внезапно небо затянулось черной тучей, внезапно наступила ночь. София с ужасом подняла голову. Не было видно ничего, но это облако-вампир не убивало. Оно просто нависло над полем боя. Сражение будто прекратилось, вместо него началась суматоха и паника.       — Она здесь, — тихо проговорила Фрей.       — Будь начеку, — предупредил Джеймс, обнажая меч.       Воцарившаяся тишина была оглушительной, нарушаемой лишь редким шепотом или отчаянными криками, когда командиры пытались восстановить контроль над своими войсками. Обычно шумное поле боя, с его звоном стали и криками боли, сменилось странной тишиной, которая, казалось, тяжело повисла в воздухе. Даже ветер стих, как будто сама природа сговорилась.       Фрей почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки, когда она увидела бойню, учиненную до появления облака. Тела были разбросаны по земле, некоторые все еще дергались и стонали от боли, другие были безмолвны и неподвижны. Пропитанная кровью земля блестела в слабом свете, являя собой ужасное свидетельство жестокости сражения. Она снова подняла взгляд к небу, наблюдая, как облака продолжают закрывать то немногое, что еще оставалось от света, сгущая темноту все больше и больше.       Закричала Надя:       — Шквальные!       Гриши воздуха попытались разогнать облака, но они, казалось, сгущались всё сильнее.       Вдруг София услышала позади себя странный звук. Она обернулась. Вдали замерцал странный свет, похожий на отблеск далекого лагерного костра. Он становился все ярче и ярче, пока не осветил всю тьму жутким пульсирующим сиянием. Свет, казалось, отбрасывал странные, извивающиеся тени, искажая ландшафт и обманывая зрение. Пока Фрей, завороженная, смотрела, свет начал приобретать болезненный зеленый оттенок, похожий на отблеск какого-то неземного огня.       С ревом, который, казалось, исходил из самых глубин ада, облако начало скручиваться и корчиться, странный зеленый свет разгорался все ярче и ярче. Посреди клубящейся массы начал формироваться бледный силуэт, с каждой секундой становясь все больше и четче. Это была та девочка, но теперь она была похоже на что-то другое — существо, монстр, не похожий ни на что, что Фрей когда-либо видела. Черты лица девочки были скрыты клубящимся облаком, но она чувствовала ее злобу, ее жажду крови и разрушения.       Монстр взревел, его голос наполнил воздух звуком, способным расколоть камень и кости. Земля задрожала у нее под ногами, когда он неуклюже двинулся к ней. София призвала огонь, делая вокруг себя и Джеймса стену. Языки пламени бешено заиграли.       — Что она такое? — в страхе прошептал мужчина.       — Результат эксперимента.       Фрей подняла руки вверх, между ее пальцев появились искры. Шаг назад, а после она направила молнии прямо в девочку. То место, где был монстр, озарился светом, но он быстро потух. Монстра это не задело.       Теневые клубы помчались прямо к ним, но София пустила огненную волну в ответ. Она посылала огненным шар один за другим. Они лишь на секунду останавливали девочку. Фрей попыталась захватить монстра огненной плетью, но та резко уворачивалась. В один такой миг София не заметила, как девочка исчезла.       — Что..? — она обернулась. — Где она?       — Не знаю.       Джеймс и Фрей стояли спиной к спине. Внезапно что-то заскрежетало, зашипело. Раздался гул, будто что-то рассекает воздух. Не успела София выпустить в нужное направление огонь, как что-то вцепилась в нее мертвой хваткой. Последнее, что она увидела, прежде чем ее поглотила тьма, была спина человека, из которой торчали железные крылья. Крик Джеймса.       Фрей почувствовала, будто ее уносит со сцены, как будто ее дух вырывали из тела. Она изо всех сил старалась удержаться, боролась с невидимой силой, которая захватывала ее, но это было бесполезно. Страх поглотил ее полностью. Борясь с неизбежным, она слышала ритмичное хлопанье крыльев, становившееся громче и интенсивнее с каждой секундой.       Вскоре поле битвы начало сжиматься под её ногами, становясь всё меньше и меньше. Они влетели в самую гущу черного облака. Холодный ветер обдувал лицо. Сердце отбивало хаотичный ритм в ушах. София попыталась вырваться, накалить воздух, сделать хоть что-нибудь, но грубая хватка и еще один подлетевший кергуд не дали ей этого сделать. Она боролась со своими оковами, чувствуя себя беспомощной и пойманной в ловушку, когда второй кергуд накинул на нее тонкую цепь, обжигая ее кожу жгучим жаром. Боясь шевельнуться слишком резко, София вытянул шею, чтобы взглянуть на кергуда.       Вторым кергудом был мужчина-шуханец с черными волосами, собранными в тугой пучок, и золотистыми глазами, прищуренными от ветра. Его крылья были не похожи ни на что, что она когда-либо видела: широкие и элегантные, они крепились на плечах и были искусно отделаны серебряной филигранью и натянутым полотном. Они рассекали воздух в устойчивом, мощном ритме, неся их сквозь густое облако.       София от бессилия закрыла глаза. Миру нужна Святая. Равке нужна Святая. А что нужно ей? Мира для всех, для таких, как она. Возможности спокойно спать по ночам, ничего не боясь. Перестать чувствовать вину и ужас, с которым Фрей просыпается каждое утро. Она чувствовала смесь гнева, разочарования и безысходности. Миру нужен был Святой, кто-то, кто мог бы принести мир людям, чтобы они чувствовали себя в безопасности и были любимы. И вот она оказалась там, пойманная в ловушку и беспомощная, не способная ничего сделать. Она была Святой, она должна нести мир и утешение всем, заставить их забыть ужасы войны. Но она была всего лишь девушкой, а не легендой, не фениксом.       И вдруг, словно внутри нее вспыхнула искра, София почувствовала, что оживает. Ее страх утих, сменившись жгучей решимостью. Она почувствовала прилив сил феникса, рожденного в пламени войны, закаленного болью и мужеством. Одним мощным рывком она вырвалась из хватки кергудов, пепел их крыльев посыпался на лицо Фрей, когда ее тело полетело к земле.       Но даже падая, она знала, что это еще не конец. Потому что она была больше, чем просто девушка, больше, чем просто феникс. Она была духом огня, горящим ярче и сильнее, чем все, что когда-либо видел мир.       Ее что-то подхватывает и мягко опускает на землю. Гриша воздуха мягко опустил девушку на землю. Та его поблагодарила. Девушка огляделась. Она была недалеко от основного сражения. Битва началась сызнова. Крики, лязг, последнее издыхание. Черное облако все еще нависало над ними.       — София! — к ней подбежал Дансон. — Ты как? — обеспокоенно спросил он, осматривая девушку на наличие ран.       — В порядке.       Вдруг взгляд Джеймса застыл, он смотрел за спину Софию. Та обернулась. Бледный силуэт девочки-воровки стоял недалеко от них. Ей не было дело до битвы, разворачивающейся рядом.       Воздух затрещал от раската грома, когда между пальцами Фрей снова заиграли искры.       Кожа девочки была бледной, а глаза сияли тьмой, ее пальцы угрожающе подергивались, она готовилась выпустить на волю темную магию.       — Кергуды — предупреждающе сказал Джеймс, готовясь защищать Фрей.       София глубоко вздохнула, чувствуя, как сила огня и молнии разливается по ее венам. Она сосредоточилась на том, чтобы использовать эту энергию, накапливая ее до тех пор, пока она не стала угрожать взорваться внутри нее. Как только она почувствовала, что готова нанести удар, Девочка предприняла свою первую атаку. Волна тьмы прокатилась по земле, пытаясь поглотить Фрей. Она легко отразила ее движением запястья, послав обратно в монстра с удвоенной силой поток огня. Темная магия отразилась, поглотив девочку и отбросив ее на несколько футов назад.       В это время Джеймс сражался с крылатым кергудом, который намеревался остановить Софию.       Девочка приземлилась на ноги, ее глаза сузились. Она снова собрался с силами, на этот раз призвав вокруг себя теневой смерч. Смерч вращался все быстрее и быстрее, превращаясь в смертоносное оружие, забирая солдат, сражавших рядом — с равкианских, и шуханских, и фьерданских. София не дрогнула, встретив шторм пристальным взглядом. Когда теневые щупальца достигли ее, она выпустила мощную струю огня, испепелив их прежде, чем они успели прикоснуться к ней.       Мертвый кергуд упал недалеко от Фрей. София даже не обернулась. Всё ее внимание было сосредоточено на бледном силуэте.       Монстр предпринял еще одну атаку, на этот раз призвав молнию с неба, что очень удивило Софию. Она нырнула под нее, почувствовав, как заряд потрескивает на ее волосах, а затем отразила удар своей собственной магией. Две стихии столкнулись в воздухе, вызвав ослепительную вспышку и оглушительный грохот, который эхом разнесся по полю боя.       Перед глазами Софию все было бело, она смогла различить лишь силуэт девочки, которая будто не знала, что делать дальше.       — Ты должна сопротивляться! — кричит Фрей. — Сопротивляйся!       София кинула в девочку еще одну молнию.       — Борись с этим!       Вместо этого монстр развел руки и пустил в нее стену тьмы, которая рассеяла белый столб от молнии. София в ответ тоже развела руки и тоже пустила стену, но только огня. Тьма и пламя встретились в безумной схватке.       Внезапно уголком глаз Фрей увидела, что что-то приближается к ней с воздуха. Ещё один кергуд, но внезапно он упал наземь. Его сразил кинжал, выпущенный Джеймсом.       Монстр все посылал и посылал тьму к Софии, а та отражала ее, пытаясь не задеть солдат. Тьма и пламя обрушились друг на друга, создавая танцующий, кружащийся водоворот силы. Воздух вокруг них потрескивал от электрических разрядов, земля дрожала от каждого удара.       В разгар этой яростной борьбы солдаты, следившие за их ходом битвы, не могли не почувствовать прилив восхищения Фрей. Она сражалась с таким мастерством и решимостью, не теряя сосредоточенности, несмотря на опасность, которая ее окружала. Было ясно, что она куда больше, чем просто талантливая Гриша, больше, чем просто Санкта-София; она была фениксом, даже не в его обличии.       Фрей взглянула на Джеймса, который только что спас ее еще от одного кергуда, и почувствовала, как тепло разливается по ее груди. Его быстрое мышление и меткость снова спасли ей жизнь. К нему также присоединились и Тамара с Толей. Кергуды, которых привела с собой Тамара, помогали в воздухе равкианским флаерам, которые пошли навстречу фьерданским.       София и монстр продолжали свой яростный танец тьмы и пламени, их движения становились все быстрее и отчаяннее.       Наконец, после того, как битва, казалось, длилась целую вечность, монстр отступил, и бледная фигура девочки растворилась в небытии. Фрей стояла, тяжело дыша. Она огляделась, осматривая окружающую ее бойню. Поле было усеяно телами как кергудов, так и солдат.       Но, вдруг, она заметила фигуру девочки, лежащей в нескольких ярдах от нее. Ее одежда была опалена и порвана, и она с трудом двигалась. София медленно приблизилась к ней, держа шар огня в руке. Когда она встала над ней, девочка посмотрела на нее пустым взглядом. Тот ребенок, которым она была когда-то, был давно мертв.       — Пожалуйста, — прохрипела она.       Сердце Софии сжалось при виде ее слез, но она знала, что не может оставить ее в живых. Она опустилась на колени рядом с девочкой, ее взгляд впился в её бледные глаза. Быстрым движением Фрей положила руку ей на грудь, пропуская сквозь пальцы огонь. Волна жара охватила девочку, выжигая черную магию и исцеляя нанесенные ею раны. Когда тело бедняжки замерло, София убрала руку и встала, отвернувшись от тлеющих останков.       Внезапно стало светло. Девушка подняла голову. Черное облако рассеивалось, уступая место голубому небу. Разве оно стоило того? Оно стоило смерти беззащитного ребенка? Горячая слеза стекла по щеке Софии, тело содрогнулось.       — Хей, — кто-то прикоснулся к ее плечу. — София, посмотри на меня.       Фрей подняла голову, встречаясь взглядом с Джеймсом. Она ничего не могла выговорить, она просто заплакала и упала в объятия мужчины.       Вдруг что-то налетает на них сверху. Неужели снова кергуды? Пару отбрасывает на землю. София больно ударяется головой, но сознание не теряет.       — Нет! — слышит она чей-то крик. Но, чей?       Фрей в смятении поднимается, Джеймс помогает ей встать. Она готовится обороняться, но что-то очень острое вдруг полоснула ее по спине. Девушка кричит. Она мягко отталкивает от себя Дансона и выпускает огонь прямо в кергуда, который хотел улететь. Огонь достиг его раньше.       — Толя!       София всё еще слышит этот голос. Тамара. Она оборачивается, ее глаза расширяются. Тамара сидела на коленях, пытаясь вернуть Толю к жизни, но тот лежал на земле весь в крови и без признаков жизни. Сердце Фрей разбилось вдребезги при виде подруги, баюкающей безжизненное тело ее младшего брата.       Раздался взрыв очень близко. Фьерданские бомбы крушили всё на своем пути. Кергуды и Гриши не справлялись. Неужели это конец? Неужели фьерданцы все же победили? София опустили взгляд к Тамаре и мертвому Толе. Неужели это всё?       Брума среди них Фрей не заметила. Знал ли он, что Фьерда собирается бомбить поле боя вместе со своими же солдатами? Может быть, он даже сам отдал этот приказ.       Небо было охвачено огнем и дымом, когда вражеские бомбы дождем посыпались на них. Земля сильно сотрясалась от каждого взрыва, посылая по их телам волны ударной силы.       Солдаты и Гриши храбро сражались, но они были не в силах противостоять подавляющей мощи вражеских бомб. Они падали один за другим, их тела были разорваны в клочья. Воздух был насыщен металлическим привкусом крови и гари.       София опустилась на колени рядом с Тамарой и Толей. Она пыталась сдержать слезы.       — Нет, — всхлипывала Тамара, — это не может быть концом. Мы не можем позволить им победить. Мы должны дать отпор!       Она дико огляделась, ища хоть какой-нибудь признак жизни, хоть какой-то проблеск надежды в этом море разрушения.       — София, это не конец, — сердцебитка продолжала плакать, ее тело содрогалось от новых приступов.       Фрей встала, она пока не знала, что делать. Выпускать феникса было очень опасно, она могла захватить и равкианские флаеры. Но… София вновь посмотрела на мертвого Толю, на мертвых солдат, устилавших поле боя, на Николая, сражавшегося среди других — он был весь в крови.       — Другого выхода нет, — рядом произнес Джеймс, озвучивая ее мысли.       София кивнула. Сначала нерешительно, потому более уверенно она пошла подальше от Джеймса и остальных. Бомбы падали совсем рядом.       Ей не удалось уберечь маму, папу, брата, не удалось уберечь Толю.       Ты феникс.       В первый раз, когда она стала фениксом, ей не было страшно, она была свободна, но сейчас… Неизвестность ее пугала.       Что же ей движет сейчас? Месть? Месть за убитых Гришей и солдат? Месть за Толю? Нет.       Фрей остановилась.       Закрыв глаза, София вытянула руки вдоль тела и расправила ладони вверх. Огонь со всех сторон потянулся к ней невидимой нитью. Она впитывала его.       Ее кожа загорелась, пылая с такой яростью, что могла соперничать с пламенем вокруг нее. С вновь обретенной уверенностью она повернулась лицом к солдатам, ее глаза горели, как угли в ночи.       Джеймс и Николай метнули обеспокоенные взгляды к Софии. Они понимали, что рискуют, позволяя ей возродиться в образе феникса, но также понимали, что она была их лучшим шансом на победу в этой битве.       Бомбы почти достигли своей цели, как яркий свет осветил все поле. Фрей расправила руки в стороны и закричала. Огонь охватил все ее тело.       Феникс взмыла в небо, широко раскинув крылья, и метнулась между падающими бомбами. Она чувствовала вес своей силы, жгучий гнев, который гнал ее вперед. Поле боя внизу представляло собой хаос огня и разрушений, но для нее это была игра в шахматы, где каждый ход был тщательно рассчитан, чтобы победить врага. Бомбардировщики один за другим падали с неба, будто лепестки цветов на ветру.       — Открыть огонь! — приказал командир дрюскеллей. Но те стояли потрясенные, задрав головы к небу и раскрыв рты.       Многие фьерданцы спасались бегством. Пламя стремительно мчалось за ними. Они бросились врассыпную, пытаясь спастись от смертоносного феникса, кружившего над головой. София обрушилась на них, испепеляя своим огненным дыханием тех, кто не смог спастись.       Джеймс, Николай и оставшиеся солдаты сражались с удвоенной решимостью. Они почувствовали, что ход битвы меняется, когда силы Фьерды рассыпались под натиском феникса.       Одним мощным выдохом, единственной молнией, одним взмахом крыльев София могла бы уничтожить их всех — сотни фьерданских солдат и отряд охотников на ведьм, натасканных Брумом. И это будет сделано. Какой солдат тогда осмелится снова пойти против Равки, против Гришей?       Фрей смотрела на людей внизу глазами феникса, глазами существа, который тысячелетиями страдал от оков — они задирали головы, прикрывали глаза и не отрываясь смотрели на смерть, спустившуюся с небес на огненных крыльях. Они всегда боялись Гришей, и сейчас, в этот самый момент, Николай вынужден был признать, что у них было на это право — ведь Гриши со своими силами были в разы смертоноснее обычных солдат. Фьерда позволила этому страху возобладать над ними, управлять ими, стать силой, определяющей путь целого народа.       Но разве сейчас в поднятых вверх лицах не читалось и благоговение? Зачем все это было, если в итоге их всех просто сотрут с лица земли?       Фрей смотрела на фьерданских солдат и охотников на ведьм, и ее золотистые глаза горели так ярко, что в них отражалось пламя солнца. Она чувствовала страх и благоговение, струящиеся по их венам, такие же ощутимые, как кровь, которая когда-то текла по ее собственному телу. Это было опьяняюще — та сила, которой она обладала, эта способность заставлять обычных людей трепетать в ее присутствии.       Но этого было недостаточно. Ей был дан этот дар, этот второй шанс на жизнь, с определенной целью. Изменить ход истории, показать фьерданцем, что в жизни есть нечто большее, чем страх и ненависть. Эта сила, настоящая магия, могла принести свет туда, где была только тьма.       Быстрым движением она широко расправила крылья, закрыв солнце своей огромной тенью. Солдаты внизу вскрикнули от удивления и ужаса и упали на колени, когда свет внезапно погас. В наступившей тишине София заговорила, и ее голос разнесся по полю боя, как шепот ветра в кронах деревьев.       — Я могла бы уничтожить вас всех, — сказала она мягким, но властным голосом. — Я могла бы обратить ваши армии в пепел, превратить ваших солдат в пыль. Но это не то, чего я хочу. — Солдаты под ней дрожали, их дыхание было прерывистым. — Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня, — продолжала она, — и увидели не чудовище, а обычную девушку. Я — дочь солнца, такая же, как вы, дети земли. Я хочу, чтобы вы поняли, что мы не такие уж разные, вы и я. Что мы можем жить вместе, в гармонии. Просто поверьте.       Ее слова повисли в воздухе, как листья, подхваченные зимним ветерком, и на мгновение Николаю показалось, что он увидел, как что-то изменилось в глазах фьерданцев. Надежда. Страх, возможно, но также и надежда. Это была крошечная искра, но она была.       Эпоха Святых действительно началась, и это было великолепнее, чем кто-либо мог себе представить. Когда феникс взмыл в небо, его огненные крылья окрасили мир внизу в золотистый цвет, это возвестило о наступлении новой эры. И в центре всего этого была София, превратившаяся в нечто, сродни самой легенде. Ее некогда человеческое обличье теперь было окутано перьями из полированного золота и малинового цвета, ее крылья были невероятно широкими, а когти сжимались и разжимались. Ее глаза, когда-то мягкие и ласковые, теперь горели яростной решимостью, как будто она была готова принять любой вызов, который мог бросить ей мир.       Солдаты затихли, когда небо вспыхнуло, ее величие и мощь были почти невыносимы. Даже самые закаленные воины склонили головы в благоговении и уважении. София была больше, чем просто Святой; она была символом надежды и мужества в мире, который часто казался мрачным и зловещим.       Усталые, но одержавшие победу, Николай, Джеймс и все остальные, вновь подняли глаза к небу в поисках Софии. Они осмотрели горизонт, надеясь увидеть, как она возвращается к ним. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они заметили ее, со сложенными крыльями, стоящую среди обугленных останков холма. Ее тело больше не горело, и она снова была похожа на молодую девушку. Она медленно направилась к ним, крылья испепелились, исчезая.       Фьерданцы остались целы. София их пощадила.       — Санкта!       Николай не понял, откуда раздался крик. Он повернул голову и увидел на поле коленопреклоненную фигуру Инеж. Рядом с ней стоял, опустившись на колено, Джеспер.       — Санкта-София! — выкрикнул другой Гриша.       Когда она подошла к Николаю, он обнял ее.       — Ты сделала это, — прошептал он. — Ты спасла нас всех. Снова.       Фрей посмотрела на него.       — Не всех, — ответила она, ее голос был едва слышен. Она повернула голову к Толе и Тамаре, которые оставались на том же месте, где София их оставила.       — Санкта! — Еще один голос, дрожащий от слез.       — Сенжи! — На этот раз с фьерданской стороны.       Фрей обернулась к линии фьерданских солдат.       — Санкта-София Огнерожденная!       Один из дрюскеллей отбросил ружье.       — Senje Sophia daja Firge! — крикнул он, падая на колени. — Me jer jonink. Me jer jonink.       Святая София-среди-Огня. Прости меня. Прости меня.       Капитан дрюскеллей вышел вперед с поднятым пистолетом. Неужели он убьет этого мальчика? Выстрелит ему в голову за то, что в ней поселились языческие мысли?       Глаза капитана расширились от шока, когда двое фьерданских солдат преградили ему путь, крепко схватив за руки и заставив бросить оружие. Он боролся с их железной хваткой, его лицо пылало от ярости и негодования. Богохульство, ересь, измена, грязь — все эти слова эхом отдавались в его голове, слова, которые он бесчисленное количество раз использовал против врагов истинной веры. Но эти люди, фьерданцы, они не хотели умирать. Они видели милосердие в глазах Феникса и знали, что им не победить в этой схватке. Один за другим дрюскелле опускались на колени, их оружие со звоном падало на землю вокруг них.       Этот капитан повел их в этот адский бой, веря в правоту их дела. Но теперь, когда он почувствовал железную хватку своих же солдат на своих руках, он понял, что подвел их. Он поднял глаза на Софию и Николая, надеясь на какой-нибудь знак милосердия.       Николай на мгновение заколебался, черты его лица исказились от боли и мучения. Он знал, что этот мужчина был таким же противоречивым человеком, как и он сам. Они оба были солдатами, связанными долгом и верностью своим людям. Но они также были людьми, способными сопереживать и понимать. Его голос был тихим, едва слышным из-за затихающих вдали звуков битвы:       — Капитан Друскал, — сказал он, — я не могу обещать вам, что то, что вы сделали здесь сегодня, будет забыто. Но я могу предложить вам вот что: к вашим солдатам будут относиться с уважением и достоинством. О них позаботятся, и им будет предоставлена возможность вернуться домой к своим семьям. В свою очередь, я прошу вас и ваших людей принести клятву верности мне и народам Равки и Шухана. Вы сделаете это?       Плечи капитана Друскала опустились от облегчения. Он посмотрел в глаза Ланцова и увидел в них искренность. Возможно, только возможно, для них всех была надежда. Он медленно кивнул головой.       — Я клянусь в этом, — сказал он, его голос был едва слышен.       Николай кивнул и отдал знак, чтобы его увели. Николай вышел вперед перед темы фьерданцами, кто остался. Кто стоял на ногах, кто на коленях. Он приказал всем встать. Побежденные жители Фьерды медленно поднимались на ноги, одни дрожали от страха, другие от гнева или смирения.       — Возвращайтесь домой! — крикнул он на фьерданском. — Вы проиграли! С теми порядками, что были в вашей стране, покончено! Все, кто с этим не согласен, поплатится, я обещаю! А остальные, кто готов жить в мире и по закону… Кто готов с нами сосуществовать… Этот мир ваш по праву! Мы не будем заставлять вас менять свои привычки или обычаи. Все, о чем мы просим — это уважать наш народ!       Он сделал паузу, вглядываясь в толпу в поисках любых признаков неповиновения или смирения.       — Мы можем быть либо врагами, либо союзниками. Выбор за вами. Я здесь, чтобы предложить вам шанс на мир и процветание!       В воздухе повисло напряжение, когда фьерданцы обменялись взглядами. Некоторые, казалось, обдумывали слова Николая, в то время как другие цеплялись за свою гордость и ненависть к Гришам. Это был хрупкий баланс, этот момент капитуляции, и его исход определил бы судьбу обоих народов на многие поколения вперед.       Наконец, вперед выступил мужчина лет тридцати с небольшим, его осанка была прямой и гордой. Его глаза горели решимостью, а голос звучал громко и отчетливо.       — Мы сдаемся, — заявил он. — И принимаем ваши условия.       По толпе пробежал ропот, и медленно, но верно другие начали кивать в знак согласия. Лицо Николая озарилось изнеможенной улыбкой.       Фьерданцы начали отступать, а София подошла к Тамаре и опустилась на колени рядом с ней. Она положила руку на плечо подруги.       — Тамара…       К ним подошел и Николай после того, как раздал распоряжения. На его лице была смесь горя и потрясения. Он сел рядом с Тамарой и обнял ее за плечи.       — Он был храбрым воином и погиб, защищая нас, — пробормотал он хриплым голосом.       София даже представить не могла, как ему сейчас тяжело.       Он опустился рядом, и Тамара примкнула к нему, сжимая его разорванный и кровавый военный камзол. Она плакала и содрогалась, в то время, как Николай сам пытался не заплакать.       Фрей хотела закрыть безжизненные глаза Толи, но боялась дотронуться. Он ведь был таким… Живым, добрым, а теперь его нет. София попыталась остановить слезы и все же закрыла ему глаза. Ее рука переместилась к его груди, где было сердце. Она прошептала молитву, но вдруг она что-то почувствовала. Ее собственная ладонь внезапно облилась теплом. И затем, сквозь пелену своих эмоций, она услышала голос.       Он был слабым, но она сразу узнала его. Это был голос Феникса, и он что-то напевал. Она чувствовала, что он окружает ее, направляет и утешает. Прислушавшись внимательнее, София поняла, что он что-то говорит ей, что-то, чего она сначала не могла разобрать. Но чем больше она пыталась сосредоточиться, тем лучше начинала понимать слова, которые он пел. По всему телу растеклось тепло. Она закрыла глаза, продолжая держать ладонь на груди друга.       Она ощутила странное ощущение. Как будто тепло медленно распространялось по всему ее телу, начиная с того места, где ее ладонь коснулась его. Она закрыла глаза, сосредоточившись на этом ощущении, пытаясь понять, что происходит. Тепло становилось все сильнее, и она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее, словно пытаясь справиться с тем, что с ней происходило.       Неужели..?       Воздух вокруг завибрировал от жара. Она ведь сама когда-то говорила, что огонь — это жизнь. София с полной решимостью и другую руку поместила на сердце Толи. Николай и Тамара в недоумении наблюдали за происходящим.       Фрей закрыла глаза, сделала глубокий вдох и сосредоточила свою энергию. В ее ладони медленно вспыхнул крошечный огонек, танцуя и кружась, повинуясь ее воле. Трясущимися руками она поднесла пламя к груди Толи, чувствуя, как тепло разливается по неподвижному телу.       Когда огонь поглотил мужчину, сердце Фрей бешено заколотилось, и она почувствовала странное ощущение в груди. Она знала, что поступает правильно. Огонь становился все ярче и жарче, полностью поглощая Толю. Воздух вокруг них дрожал от жара.       Веки Толи задрожали, пальцы дрогнули. София услышала стон Тамары, которая это почувствовала.       — Он дышит! — крикнула она, нависая над братом.       София убрала руки. Они горели пламенем, но Толя… Фрей посмотрела на него. На то, как он медленно открывает глаза, но сама не чувствовала того, как ее же глаза также медленно закрываются. Она вернула Толю к жизни с помощью сил феникса, но в ответ чувствовала, что чего-то лишилась. Что-то внутри разгоралось.       Николай был переполнен счастьем, смотря на то, как его друг открывает глаза, как лицо Тамары озарилось улыбкой. Она плакала и смеялась. Но, когда он перевел взгляд к Софии, то понял, что что-то произошло. Она смотрела на свои руки и будто не понимала, что происходит. Джеймс опустился рядом с ней.       — София?       Но та его будто не слышала.       — София, что происходит? — в голосе Дансона было отчаяние.       Фрей знала, что это не конец. Она исчезает изнутри, потом исчезает ее тело. Она чувствует руки Джеймса, как он ее обнимает. Он зовет ее, но она…       София падает, Джеймс ее подхватывает. Ее кожа сереет, рыжие волосы теряют свой блеск.       — София!       — Это не конец, — успела прошептать она, будто предупреждая.       Ее тело рассыпалось, оставляя после себя прах на земле.