Lay your heart into my perfect machine

Проснувшись от чего-то посреди ночи, Гэвин чуть не упал с кровати. Ему стало страшно. Да, именно этот обжигающий страх заставил его сердце отбивать чечетку. Он всегда боялся неизвестного, в детстве Гэвин долго не решался ходить в темноте, вдруг в той самой темноте будет «что-то». А сейчас он боялся своего соседа. Как только Коннор появился в участке, Гэвин почувствовал страх, страх перед неизвестным существом, перед ходячей машиной, он поймал тот самый эффект зловещей долины. Любых проявлений эмоций, помимо гнева, кстати, Гэвин боялся тоже, его детство проходило в ужасных условиях, мать бросила его, как только он родился. А отец. А отец был психически нездоров, а к этой гремучей смеси добавлялось то, что он был еще и алкоголик, он избивал сына, унижал. Весь этот ужас продолжался до 14 лет, в этом возрасте его забрали специальные службы и определили в интернат, да и там пришлось несладко. Старшие ребята всячески издевались над младшими, в том числе и над Гэвином, именно тогда ему пришла некая «мудрость»-«бей или будешь убит». Он начал отвечать на все издевки и в итоге влился в компанию старших, он стал таким же, как они. Возвысив себя над другими, поставив себя на первое место ради достижения цели, он мог «пойти по головам». Странно то, что все таки в итоге он решил пойти в академию полиции. Даже несмотря на то, что он находился в компании тех самых задир, которые также издевались над другими, более слабыми, Гэвин всегда считал это неправильным, и именно из-за некого чувства справедливости, которое было понятно только ему, он не раздумывая, подал туда документы. Сейчас Гэвин мечтал получить сержанта, а для этого требовалось сдать сложный тест, мало у кого получалось. Даже Хэнк, которого Гэвин не то чтобы ненавидел, но явно презирал и завидовал, смог получить лейтенанта. Гэвин всегда считал себя лучше всех, достойней всех, сильней всех. Но единственное, что было у него в душе это страх, страх и постоянный порыв защищать себя от всего, от коллег, от проблем, от различных ситуаций, в которых приходилось действовать быстро и всего подобного. У него всегда была проблема в выражении своих чувств. Смотря на его жизнь, оно и понятно, ведь в детстве никто не научил его базовым навыкам общения, доброте и любви. Жизнь только научила его защищаться от всего и вся. Гэвин никогда не был в долгих отношениях, в основном это были связи на одну ночь. Первой любви у него тоже не было, когда все начинали отношения, он учился, когда все выходили замуж, он практиковался, когда все рожали детей, он уже работал. Несмотря на то, что Гэвин считал, что у него еще все впереди, глубоко в душе он понимал, что упускает свою собственную жизнь, именно после этого осознания он решил мало помалу меняться. Начал он как раз со своего первого в жизни отпуска и исполнения одной из своих мечт — поход на концерт STARSET. — «Как же меня задолбало просыпаться от этой херни, гребаный ходячий пластик со своим вечно спокойным лицом, почему все думают, что эти машины не начнут убивать нас. Почему их так тепло приняли. А этого даже не поперли из полиции.» — Гэвин поднялся с кровати и направился прямо к холодильнику, к слову, тот был прямо у окна, взяв минералку, он приземлился за столик возле, было уже раннее утро, рассвет освещал все вокруг, в том числе и океан, видок, конечно, не как в том самом люксе, но тоже отличный. — «Было бы неплохо выпить что-то покрепче. Ну ничего, завтра поеду в ресторан, говорят там зачетные блюда из рыбы, вот там то и напьюсь снова..» — Гэвин запутался в собственных мыслях, последние несколько дней он пил, много пил, даже слишком. Он не позволял себе так много пить в обычной жизни, потому что «пример» всегда стоял у него перед глазами. — «Ну и хер с ним, я в отпуске, работать выйду, и печень сама очистится. Интересно, что здесь забыл этот пластиковый дебил. Пожалуй, тоже отдохнуть решил, хах.» — это показалось Гэвину странным. — «Это надо было же, сука, чтобы так совпало. Мы в Майами, но отель, гребаный отель.» — Гэвин закрыл лицо двумя руками и простонал. Понаблюдав еще немного за происходящим за окном, Гэвин взял чистые вещи и пошел в душ. После душа, уже окончательно протрезвев, он надел рубашку и черные джинсовые брюки, в ресторан все-таки идет, а не просто шататься по улице. Посмотрев на себя в зеркало, он выдал: — «Ну ты и урод, Гэвин.» Шрамы на лице Гэвина выделялись из-за легкого загара, особенно тот, что на переносице, он не любил вспоминать, откуда они. Он хотел забыть, откуда они.