***
Сэль помогла с утренним туалетом — наколдовала горе-матери нормальную рожу. Теперь круги под глазами спрятались под чарами и не было видно искусанных губ, только от неестественного румянца Луиза отказалась — слишком подозрительно. Селина умоляла её обратиться за помощью и была права, но она уезжала через час, а больше о происшествии никто не знал: как оказалось, домашние не слышали ни звука и спали всю ночь, только дочка заметила, что с ней что-то не так, и спросила. — Дурные сны, — соврала Луиза. Между ними почти не было тайн, но не нагружать же Селину таким перед самым отъездом! Это помешает ей сосредоточиться на работе, не дай Мерлин, что-то случится. — Мама, я тебе не верю, — горестно вздохнула Сэль. Обычно после такого вздоха всё шло как по маслу, но Луиза держалась стойко. — Пожалуйста, пообещай мне, что ты попросишь кого-нибудь помочь… Не говори мне, если не хочешь, но у нас теперь так много хороших друзей, и они все сильные маги. Друзей! Это замечательно, хоть кто-то чувствует себя в своей тарелке. Госпожа Арамона тоже полюбила новых коллег, и они проявили себя гораздо лучше, чем предыдущие, но близкие отношения как-то не строились. — Почему ты решила, что мне понадобится помощь сильных магов? — Луиза улыбнулась, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело не вымученно. Похоже, не вышло. — Выпью пару хороших зелий, и всё будет в порядке. — Мне так кажется, — уверенно сказала Сэль и вздохнула снова. — Ты так и не пообещала. — Селина… Пришлось обещать… Правда, утром страх отступил: она сама почти поверила в то, что это был сон, а синяки могли появиться от падения на жёсткий пол… В первый день Луиза ничего не сделала, потому что колебалась, а ночь прошла спокойно — она вырубилась моментально и спала до самого утра. На второй день она надеялась, на третий — почти забыла, только ночью Цилла появилась снова. Ничего дельного она не сказала, только прибавила царапин и синяков… Зеркало показало, что чары Сэль всё ещё работают. Жаль, что приемлемая внешность не помогает от недосыпа. — Кофе? — голос Марселя вывел Луизу из оцепенения: она как раз клевала носом над очередным свитком, не разбирая, что там написано. — Сейчас принесу. — Нет, — на стол перед её носом опустился фирменный стаканчик из министерского буфета: на картоне кривлялась нарисованная по случаю Хэллоуина тыква, до зимы дизайн не переколдуют. — Не в этом смысле. Вы плохо спали или это мы вас так замучили? — Что вы… Благодарю, — Луизе не нравился сладкий кофе с таким количеством молока, но сейчас сошёл бы любой, к тому же Марсель был очень любезен: он вдобавок взял на себя вечернюю пачку писем и сказал, что сам с ними покончит — видимо, другой работы у первого заместителя не предвиделось. Стол освободился, Марсель ушёл, тут же вернулась тревога и боль… Что всё-таки стряслось с Арнольдом? Луиза написала на все адреса, написала всем его любовницам, позвонила из уличной будки той толстощёкой магле — никаких вестей. Хоть бери выходной и езжай в деревню, но уже ясно — там ни дочери, ни мужа. Хуже всего было думать о том, что Цилла умерла, но она казалась слишком настоящей для призрака… В лифтовом холле она малодушно спряталась за колонну, ожидая, пока проедут бывшие коллеги. Никаких сил видеть этих гадюк! Потом пришлось пропустить свиту министра, потом — школьников на экскурсии… Час поздний, куда их столько? Жаль, что к выходу не попасть другим путём. В итоге Луиза оказалась в последнем лифте вместе с Алвой, и до неё даже дошло не сразу. — Кажется, я отпустил вас час назад, — заметил тот, когда лифт затрясся в нужном направлении. — Любовь к работе, конечно, поощряется, но не в таких количествах. — Я ждала лифта посвободнее, — призналась Луиза. Проклятье, а ведь какой хороший шанс — не кокетничать, упаси Мерлин, а поговорить! Рокэ здесь, и больше никого нет, пока они доедут… Луиза повернула голову и уже открыла рот, но невольно обратила внимание на тёмные круги под его глазами — такие же, как у неё самой без дочкиных чар, если не глубже. А вдруг всё-таки сны? И вообще, она сама виновата, ей и разбираться. Семейные дела… Наверняка он слишком занят для такой ерунды, если уж и просить о помощи, то кого попроще. — Вы хотели что-то сказать? — Рокэ обратил внимание на её метания и теперь ждал ответа. Вот почему все идиотские сценарии из головы сбываются так не вовремя? Луиза взяла себя в руки и вежливо улыбнулась, зная, что пока выглядит не очень страшно: — Разве только уточнить… На днях говорили о каком-то заседании в кабинете министров, я вам там нужна? — Там — нет, — лифт остановился. Скрипучие двери открылись, и Рокэ пропустил её вперёд; если он что-то заподозрил, то не сказал об этом вслух. — В вашем кабинете — да, за исключением выходных. Доброй ночи… Доброй ночь не была, хотя Луиза изо всех сил надеялась, что этот короткий разговор — ни о чём, ну и неважно — придаст ей уверенности в себе. Не повезло! Цилла ворвалась в три часа ночи… Разбудить Герарда? Нет, мальчик очень устал, сегодня Эмиль гонял его до седьмого пота, заставляя отрабатывать защиту… Не мать же тормошить! Всё равно она Циллу не увидит и решит, что дочь спятила. Или они убьют друг друга, но к такому Луиза точно не была готова. — Скажи мне, чего ты хочешь, — устало спрашивала она. Цилла металась по комнате, противно вопила и ломала вещи. Луиза пыталась наблюдать — дочка в том же платье, с такой же причёской и снова босая. Не похоже, чтобы ей было холодно, а ведь на дворе поздняя осень… Проклята или мертва, третьего не дано. Либо у неё таким образом проявились колдовские способности, но ведь тогда точно нужно бить тревогу! Люцилла опасна, пора это признать… Только она не вредит никому, кроме Луизы. Никому! Приносить себя в жертву госпожа Арамона не собиралась — во всяком случае, днём. Ночами, когда она оставалась одна, когда приходила Цилла, всё было совсем иначе. Если бы дочке захотелось потребовать её жизнь… Нет, нельзя поддаваться, нельзя бросать остальных! Хотя кого?! Матери всё равно, старшие дети в надёжных руках, младшие — тоже, в школе… Было бы жаль оставлять новую работу, но и там ей быстро найдут замену… Что-то больно ударило по спине — потолок. Теперь Цилла сидела на полу, глядя на мать снизу вверх, хохоча и тыкая пальцем. Волосы, выбившиеся из косы, тяжёлым грузом тянули книзу, напоминая камень на шее утопающего. — Отпусти, — велела Луиза, не подумав, и больно ударилась об пол. Смешно и глупо, но с этим пора кончать… Что бы она о себе ни думала, пора дать волю гневу! Луиза направила палочку на дочь. — Прекрати безобразничать, кому говорю! Чего ты хочешь? — Того же, чего и все! — выкрикнула мерзавка и снова заметалась по комнате. Не прицелишься… Надо её парализовать, это самое безобидное. — А вы говорите, мне не дадут! Вы все плохие! — Петрификус Тоталус! Мимо! Мимо, насквозь… В живого человека она бы не промазала. Луиза застыла от ужаса, осознав, что дочь всё-таки призрак… Цилла воспользовалась паузой и зависла в воздухе напротив неё, а потом вгрызлась зубами прямо в дрожащий кончик палочки. Нет, не может быть, что же она такое?! — Выпусти, дурёха! Поранишься ведь! — Ты в меня пуляла! Ты в меня пуляла!!! — Я хотела, чтобы ты успокоилась… — Вы все злые! — Цилла сорвалась на запредельный визг, потом больно пнула мать в живот — нравилось ей туда метить… Луиза не растерялась и схватила её за плечо, но ей тут же прокусили руку. Сзади кто-то словно дёрнул за волосы, очень больно, хотя за спиной никого не было. Ей достаточно захотеть?! — А я хотела в школу! Понятно? В школу… неужто Хогвартс? Из магловской общеобразовательной её выгоняли трижды… Все, особенно мать и бабушка, прочили и грозили, что с такими манерами никто не возьмёт её в школу чародейства и волшебства (о не проклюнувшейся пока магии молчали — боялись сглазить). Если б не лишние бюрократические трудности, Луиза бы не постеснялась обратиться в католическую школу, но против были все: домочадцы проявили редкостное единодушие по этому вопросу. Как знать, вдруг место, где маленьких маглов учат грамматике и смирению, помогло бы? Сейчас поздно гадать… Луиза не врала себе — похоже, дочь стала не волшебницей, но кем-то ещё. Или чем-то. Ещё один пинок, боль и сбившееся дыхание. Есть какая-то злая ирония в том, что её колотят именно в живот и ниже… Луиза отрешилась от тумаков и дурноты, безучастно выхватывала взглядом сбесившуюся дочь и пыталась её остановить. Чары не задевали Циллу, будто проходя насквозь или вовсе отскакивая от стен. Она ушла, как всегда, через потолок. Луиза окинула равнодушным взглядом разгромленную комнату и махнула рукой. Сейчас ей нужен только отдых… До утра оставалось совсем немного времени, только так и не удалось заснуть — Луиза лежала в темноте, на спине, раскинув руки на кровати, и бездумно смотрела в одну точку. Она так и не поняла, что случилось с Циллой, но теперь нельзя оставить всё как есть.***
Как было бы здорово обратиться к Лионелю! Легилимент и так знал всё, что можно и нельзя, перед ним уже не стыдно показаться последней дурой или жестокой мамкой, но как раз его не было. Письма Сэль говорили о том, что всё идёт хорошо, только они задержатся… А ждать Луиза больше не могла — чары сошли, выглядела она немногим лучше инфернала, спала ужасно, скоро начнутся проблемы на работе. Нельзя такого допустить! Ещё эти оговорки Циллы… Вряд ли бешеная дочь в состоянии навредить целому Хогвартсу, но с этого момента дело как будто перестало быть семейным. Луиза не считалась мракоборцем в полном смысле слова, однако чувствовала, что не имеет права скрывать возможную угрозу, даже если эта угроза пустяковая. Поэтому она собралась с силами и постучала в соседний кабинет. Начальство оказалось на месте в полном составе, то есть вдвоём: Рокэ — за столом, Марсель — с ногами на диване. — С добрым утром! — Валме спустил одну ногу с дивана и на этом остановился. Интересно, это из вежливости или наоборот? — У вас какие-то трудности? Ну и рожа у неё, надо полагать, раз такие вопросы в лоб задают. Луиза кивнула, села на предложенный стул для посетителей. В кабинете пахло кофе и огнём, хотя в камине не было пламени; окно показывало город, за диваном, на котором частенько спали, располагался хаос из полутора шкафов с бумагами и одного целого секретера. В бюро хранился дежурный набор инструментов по определению тёмной магии и кое-какие противоядия, с вешалки свисали две тёплые уличные мантии и чей-то галстук. Безделушки и сувениры на каминной полке оказались у Луизы за спиной. — Чай, кофе? — Можно кофе, только покрепче, пожалуйста. — Могли и раньше сказать, — с укором заметил Марсель, колдуя над кофейником. — Мне бы досталось больше сладкого. Луиза не придумала, что ему ответить — в голове и так было пусто, там еле держался заученный заранее рассказ. Алва подождал, пока они закончат препираться вокруг кофе, и велел говорить. Она говорила… не очень долго, хотя прошла как будто вечность. Получился почти доклад: Луиза не позволяла себе пускаться в пространные рассуждения о том, какая она плохая мать и как несправедливо жизнь обошлась со всем их семейством. Зачем им об этом слушать? Надо отдать должное, слушали внимательно, молча, было только два уточняющих вопроса — про состояние Циллы и про историю дома. Дом как дом, ничего особенного. — Что ж, не везёт так не везёт, — пробормотал Марсель, когда она закончила. — Вы не пробовали спать в другой комнате? — Как-то в голову не пришло. Мне кажется, в родной дом она бы нашла дорогу, вот если другой дом… — Это можно проверить, но незачем тратить время. Вечером мы к вам кого-нибудь пришлём, пусть посмотрит, — Рокэ потянулся за пером, чтобы подписать соответствующий приказ. Луиза невольно подняла голову — он выглядел таким же уставшим, как вчера. Что происходит в жизни у большинства борцов, госпожа Арамона не знала, не было в последнее время и громких дел, но что-то из рабочей рутины стало для неё новостью — например, то, что ощутимая растрата магии сродни болезни и может выбить мага из колеи не на один день. Становилось понятнее, почему старшие мракоборцы нечасто выбираются на дело сами, но и на мелочи они не разменивались… А в газетах потом пишут всякую чушь о том, что они бездельничают и целыми днями хлещут казённый кофе. Имеют полное право! — Так это привидение или нет? — Марсель вытянул шею, чтобы разглядеть приказ, но, видимо, не преуспел. — Вы точно не уверены? — Я даже не знаю, умерла ли она, — равнодушно сообщила госпожа Арамона. — Если да, то привидение. Арнольд тоже пропал, но он мне не является. — Извините. Моя бестактность войдёт в историю. — Уже вошла, — заметил Рокэ. — Луиза, идите домой, подготовьте вашу боевую матушку и по возможности отдохните сами. Если этой ночью ничего не произойдёт, придётся караулить снова. — Хорошо, — ей и в самом деле хотелось пойти домой, но по другой причине, куда более прозаичной. Там же такой бардак! Похоже, никто из начальства к ней не придёт и хвала Мерлину, но перед остальными тоже позориться не стоит. Она немного вздремнёт, поговорит с матерью и примется за уборку… — Благодарю вас. — Пока не за что. Постойте… Вы не замечали у дочери каких-нибудь посторонних предметов? Может, она держала что-нибудь в руках или носила на себе? — Не разглядела, но… она упоминала бусы. Правда, Цилла сказала, что бусы ей так и не достались, — Луиза вспомнила шрам на мочке уха. — Серьги не было точно. — Уже хорошо, — встрепенулся Марсель. — Второй раз это было бы не смешно. Мать сказала примерно то же самое, когда Луиза попросила её отправиться на ночь в гости к подругам или хотя бы к отцу. Пришлось объяснять, что придут коллеги искать некий тёмный артефакт… Почти правда! Увы, Аглая совершенно не понимала опасности тёмных артефактов. Точнее, понимала, но не принимала подобных вещей у себя дома, посему считала, что их нет. Она ведь не разрешила, так откуда в доме взяться какой-то пакости? В общем, матушка наотрез отказалась покидать своё жилище, что хуже — она намеревалась дождаться гостей и насильно напоить их чаем. Хорошо, Герард к вечеру вернётся, ему удастся отвлечь бабушку… может быть… Так что отдохнуть Луизе не удалось. Это было нехорошо: после бессонных ночей, вся в синяках, царапинах и укусах, она ни на что не годилась. Перед глазами всё плыло, а ведь ещё надо заканчивать уборку… Мерлин, какая же она глупая! Дом сияет благодаря домовым эльфам, которых гоняет мать, а её комната… У себя Лу предпочитала убираться сама, лишь бы никто не заходил. Что ж, да, там погромы. И пусть остаются! Придёт какой-нибудь новобранец и не поверит ещё, решит, что секретарша с дубу рухнула. — Как так — артефакт? — огорошенный Герард узнал обо всём от бабушки во время чаепития, и Луиза почувствовала себя предательницей. — Мама! Почему ты мне не сказала? — Теперь знаешь, — устало ответила Луиза. — Герард, будь так добр, посиди с бабушкой этой ночью. Мало ли что… — Хорошо! — Не надо со мной сидеть! — возмутилась мать. — Я не немощная старуха и могу за себя постоять, в отличие от тебя! Что там у тебя, полтергейст завёлся? Надо было чаще вытирать пыль, а лучше — доверить это моим эльфам! Вечно ты, Лу, была неряхой… Что-то в её словах зацепило Луизу, но сил не осталось ни думать, ни спорить. Всё тело было вялым и каким-то ватным, надо бы выпить ещё кофе, а то она не выдержит… Не успела — раздался короткий звонок в дверь. Правильно, воспитанные люди трансгрессируют во двор, а не через камин валятся. — Я выйду, — заявила мать, хотя её никто не спрашивал. — Приведи себя в порядок. Луиза послушно поплелась в ванную. Там она взглянула в зеркало и поняла, что лучше даже не стараться: волосы растрепались и выбились из косы, рожа бледная, глаза опухшие и… нет, хватит любоваться, так можно и в обморок упасть. От ужаса. В прихожей уже щебетала Аглая, по интонации судя, к ним пришёл не рядовой мракоборец по вызову, а сам министр. — Благодарю за приглашение, вы очень любезны. — Луиза вздрогнула и ускорила шаг. Он же сказал: «мы к вам кого-нибудь пришлём»! Что это такое? Ей удалось успеть в прихожую к лучшему моменту вечера — Рокэ вежливо отказался от маменькиного предложения попить чаю и с учтивостью, достойной британских королей, сообщил: — Боюсь, на этот вечер у меня несколько другие планы. Мне нужно проникнуть в спальню вашей дочери. Аглая потеряла дар речи и обернулась к означенной дочери. На матушкином лице, обычно сдержанном или подчёркнуто жеманном, происходило нечто исключительное: она явно старалась не разжимать губ, чтобы не ругаться при уважаемом госте, но глаза распахнула запредельно, и в них легко читалась вся неозвученная речь. Тонкие, почти невидимые брови непреодолимо ползли вверх, под рюшевый чепчик, ноздри раздувались. Наконец мать моргнула, и в тот же миг Луизу разобрало на абсолютно неуместный и непристойный смех. — Рад, что все согласны, — Алва наслаждался представлением не меньше и этого не скрывал. — Госпожа Кредон, у меня к вам ещё одно деловое предложение. Что бы ни происходило, не выходите из своей комнаты до утра. Надеюсь, мы друг друга поняли…