Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      Необычайно бодрый и довольный с утра Астарион с наслаждением растянулся на солнышке. Ише в эту ночь снова погрузиться в медитацию не удалось: кошмары, обрывки прошлого, эхо смеха и клекота хитина заставляли выныривать из забытья, опасаясь новой встречи с капризной матушкой.       Раны на шее зажили, но всё же общая слабость и разбитость выливалась в ощущения вялости и песка в глазах. Хуже того, реагировать на свет она стала так, будто всего пару недель назад вышла из Подземья. Она всё ещё помнила, как солнечные лучи резали глаза, как выступали слёзы, и как она заставляла себя ходить по улицам и на природе без плотного капюшона на голове, и не вжимаясь в каждую тень.       Виндл тогда многого наслышалась от неё за попытки прогулок в ясные дни, но все недовольства чародейки перевешивал один аргумент: «Вот сойдёшься в бою, и вся твоя магия станет бесполезна, когда в горячке с тебя слетит капюшон». Иша сразу переставала спорить, поскольку в этом случае смерть была бы самой позорной из возможных.       – Как себя чувствуешь? – Астарион спросил её, когда та пошла к ручью ополоснуться и немного взбодриться.       Не зная, сколько он стоял и ждал её, та решила не смущаться и не вестись на провокацию. Захотел посмотреть – пусть смотрит, главное, чтобы не пытался больше перекусить… По крайне мере, без её разрешения. Она даже замерла, когда такая мысль промелькнула в голове, но быстро стряхнула её, списав на почти бессонную ночь.       – Нормально, – как можно нейтральнее заметила чародейка. Всё-таки не каждый день тебя едва не выпивает вампир. – Шея немного болит, слабость, да глаза слезятся, а так вполне.       – Это хорошо, что я не истинный вампир, – заметил он, подставляя лицо солнечным лучам. – Проснулась бы ты тогда вампирским отродьем, как я сам. Голод тот же, а вот силы – увы.       Она посмотрела на него, нагло щурившегося на свету, и решилась спросить:       – Я-то думала все вампиры боятся солнца, так ты из-за этого не сгораешь?       – Нет, на таком свету я бы мигом обратился в пепел, – он сделал паузу, посмотрел на качающуюся речную воду. – До крушения корабля, я двести лет не видел солнца, но теперь…       Он неожиданно взбодрился, сунул руку в воду, подержал немного и вытащил. И ничего, никаких ожогов на коже не осталось.       – Солнечный свет, текучая вода, а возможно и вход в дом без приглашения… Всё это теперь мне доступно.       – Так ты поэтому за использование способностей паразитов?       – Я – квинтэссенция того, чего желает любой вампир: ходить днём и не бояться сгореть, переходить реку или переплыть её, не получив ожогов. И всё это я получил просто так.       – Не просто так, – попыталась остановить его Иша. – За такие дары придётся заплатить рано или поздно. Лаэзель в чём-то права, всё, что пока с нами не произошло, может случиться в любой момент.       – Согласен, есть определённые опасения насчёт нашего мрачного будущего. Но почему бы не наслаждаться и не извлечь ещё большую выгоду из теперешнего положения? Кроме того, раз мы, похоже, должны залезть в пасть дракону, а именно непонятной Абсолют, то тут любое преимущество пригодится, разве нет?!       Паразит неприятно пошевелился за глазом, мигом вызвав то странное ощущение, когда он соединил её воспоминания с теми, что находились у его собрата из головы дворфа. Она тогда ощутила эту силу, а потом смогла совершенно спокойно заглянуть в мысли Флоррик и та даже не заметила этого. Заклинание чтения мыслей требовали словесной формулировки, советница точно бы увидела, что дроу шевелит губами, а краткое пожелание, выпущенная на свободу мощь и результат готов.       Очень просто и одновременно очень страшно.       – Думаю, это останется на усмотрение каждого, всё-таки цена может оказаться непомерной, и мы ничего не знаем об этом. Паразит не должен давать никаких псионических способностей, его задача сожрать мозг носителя и превратить в иллитида. И уже тем более, он не должен давать подобных преимуществ, которые есть у тебя.       – Но это ведь здорово, – не преминул остановить её Астарион, не готовый расставаться с идеей использовать подаренные ему силы.       Она его даже понимала, получи она всё, о чём только может мечтать создание ночи, точно не отказалась бы и от большего. Смех на границе слуха заставил съёжиться, а потом и различить: «Ты на верном пути, дитя».       – Всё в порядке? – эльф прищурился, видимо, её реакция на незримое присутствие Лолт оказалась слишком красноречивой.       – Да, но прежде всего, всем надо знать кто ты такой.       – Не думаю, что…       – Мы ведь должны доверять друг другу, – не скрывая ехидства напомнила она ночной разговор. – И давай договоримся, кровь пить только после предварительного согласия.       – Но это будет касаться только наших товарищей, ну и иных мирных жителей, – его лукавая улыбка никак не вязалась с темой разговора. Иша вздёрнула бровь, на что Астарион проговорил уже серьёзнее: – Я тебе обещаю, никаких невинных жертв, а вот с врагами я буду расправляться по своему усмотрению. В конце концов, в чём беда, если я высосу кого-то во время битвы? Мы же всё равно его убьём, так не пропадать же добру?       – Договорились. А теперь пошли, заново тебя представлять.       Его взгляд почему-то прожигал спину, а на плечах появилось ощущение холода, и она явственно уловила желание её защитить от вампира. Он вроде пока явную опасность не представлял, они ему нужны, если бы это было не так, давно бы уже исчез в ночи. А подкрепиться кем-то мог вообще в первую же ночь, да и не только ими. Вместе с тем, тянул, похоже, до последнего.       На удивление, на новость о вампирской сущности Астариона отреагировали буднично, хоть и выдали порцию предупреждений. Гейл настоятельно рекомендовал держаться от него подальше, Лаэзель пригрозила открутить голову, если поутру увидит хоть каплю крови на шее, Шэдоухарт – повесить колокольчик. Одна Карлах пожала плечами, ну да, к объятой самым настоящим пламенем преисподней тифлине даже самый голодный вампир не полезет.       – В следующий раз разбуди нас, – попросил Ишу Уилл. – Он мог тебя убить, хотя и приятно осознавать, что всё-таки он сдержался.       Дроу не стала говорить, что сдерживаться Астарион не собирался, его остановила только вспыхнувшая драконья кровь, если бы не это, испил бы её до дна. Подумав, Иша ещё раз уверилась, что это была бы не самая ужасная смерть. Она видела её в разных проявлениях: раны, яды, утопление, повешение, сожжение на костре. Всё это происходило в разных ситуациях: казни, самоубийства, заказ или просто садистская прихоть какого-нибудь бандита. Вот так просто уснуть от того, что тебя выпивает до суха хищник казалось вполне приемлемым, просто провалиться во тьму от кровопотери и всё. Больше не проснёшься.       Кольцо на пальце в ответ на такие мысли снова вспыхнуло жаром, посланник Лолт был недоволен подобным. «Что ж ты его тогда не остановил ночью?» – вопрос остался без ответа.       Целительное зелье всё же не могло полностью помочь, раны оно убрало, но не ощущение вялости. Слабость накатывала быстро, но хотя бы глаза резать перестало, ещё не хватало брать пример с Гейла, который всё чаще останавливался и начал уже откровенно задерживать остальных. Вопросы перерастали в недовольства, а аргументы и запасённый список тем для отвлечённых разговоров у него заканчивались.       Чтобы с ним ни происходило, следовало выяснить это как можно быстрее. В конце концов, они же смирились с тем, что в их рядах вампир. Чем волшебник-то способен удивить?       Заброшенное поселение вызывало иррационально-детские страхи о притаившихся чудовищах и призраках. Впрочем, небольшая деревенька, от которой осталось одно название, забитые сором улочки и чудом ещё стоящие остовы здания, при свете дня выглядела не слишком зловеще. Если не разглядеть снующих по укрытиям гоблинов.       Маскировка у них была так себе, слишком громко шептались, шлёпали босыми лапами по остаткам мостовых, да ворочались за камнями, выдавая себя с головой. Их не так много, но проблемы они создать способны.       – Ну, что будем делать? – спросил Уилл. – Они нас стрелами могут нашпиговать.       – Если эта банда увела твоего отца, то они были вместе с дроу. Попробую, – заклятие щита сорвалось с губ и на миг слегка поплыло вокруг. Проморгавшись, она извлекла из кармана серебряную цепочку, снятую с Эдовина, и надела на шею, выставляя символ солнцу.       Проклиная себя за возможность дать испить себя, дроу глянула на улочку, куда они вышли. Наверняка в поселение можно пробраться ещё каким-нибудь способом, но не исключена засада и там. Щит задержит пару стрел и даст возможность спрятаться, а остальным занять позиции и атаковать.       Иша оправила изрядно запылённую мантию, вдохнула, придала себе максимально стервозный вид, и открыто пошла вперёд. Гоблины ещё какое-то время скрывались, а потом все разом и выскочили. Пять особей, не так много, чтобы преградить дорогу хорошо вооружённому отряду, но достаточно, чтобы задержать и отправить кого за подмогой.       – Что? – спохватилась ближайшая гоблинша, вглядевшись в лицо Иши. – Дроу? А ну назад, олухи!       Иша смерила их презрительным на границе с брезгливостью взглядом. Немытые и облезлые твари в наспех сшитых шкурах вызывали только отвращение и непонимание. Отчего дроу-изменники, или кем они были, связались с ними? Почему именно в их лагерь утащили герцога Рейвенгарда? Если он нужен живым, то оставлять его в лапах гоблинов – идиотизм. Напившись или не утолив жажду крови, гоблины могли герцога или покалечить или убить, чтобы хоть на ком-то отыграться.       – Простите, вашество, не признали сразу в вас Верную, – гоблинша склонила голову, остальные поспешили отойти на почтенное расстояние и убрали оружие.       – Но там, – они давно заметили их пёструю компанию, но всё же нападать теперь не спешили.       – Они со мной, – холодно проговорила Иша, заставляя сказавшего гоблина вздрогнуть от страха. А ещё тщательно скрывая удивление, когда эти твари назвали её Верной. – Надеюсь, ты мне объяснишь вашу слепоту или же она станет не только фигурой речи.       – Да ну что вы, вашество? – гоблинша лебезила и старалась показать верность, но ниц не падала. – Просто нам сказали, что сюда могут всякие прийти, попытаться, значит, герцога того… отбить, во! Приказали всех подозрительных останавливать.       – И вы решили угрожать Верной прежде, чем рассмотрели её? Нехорошо. Глазами вы, похоже, пользоваться не привыкли.       Гоблины сжались, в этот момент подошли остальные спутники, коротышки оказались в меньшинстве и явно не хотели вступать в драку, особенно они косились и старались держаться подальше от полыхающей огнём Карлах.       – Просто ваша компашка, того… – она отчаянно пыталась подобрать слова, чтобы не выразиться грубо, видимо, уже знала, насколько тёмные эльфы скоры на расправу за неподобающее к ним обращение… Или если им охота хоть на ком-то сбросить раздражение. – Подозрительная, да.       – Только поэтому я ещё не достала нож, чтобы правда тебя ослепить, – Иша не стала перегибать палку, им всё ещё нужна информация, а показательное членовредительство она всегда успеет осуществить. – Компания у меня, правда, странная. Надеюсь, герцог надёжно укрыт и мне не придётся ещё за это спрашивать!       – Никак нет! Минтара всё честь по чести сделала, отправила его, значится в Лунные Башни. Мы, как и велели, не тронули его даже пальцем. Ну, разве что по башке огрели, когда он очухался и сопротивляться вздумал.       Уилл поджал губы и часто задышал от бешенства, но всё же держал себя в руках. Сейчас не время рубить головы, ещё неизвестно, сколько тут ходит гоблинов, не поглядывают ли они на это собрание из укрытий, не побежали ли доложиться в основной лагерь. Народец они, конечно, примитивный, но осторожный, не станут понапрасну рисковать. А если здесь ещё и дроу, то Иша уверена, они привили им некоторую дисциплину. Пара показательных и довольно долгих казней кого угодно заставит выполнять команды безупречно.       – Отлично, можете возвращаться на посты.       – А можно мы пойдём отсюда? – вдруг спросила гоблинша. – Не сочтите за непочтение, просто мы тут один старый стяг нашли… ну и это… не хотелось бы какую заразу подцепить там.       – Какой стяг?       – Да вон на краю деревни, – она указала в сторону, – порылись, значит, мы в мусоре ближе к лагерю. Ну, мало ли, может, чего ценного найдём, глядь, а там второй стяг, почти не облезший и намалёвано там чего-то странного. Мы его жрице и потащили, а та сказала, что очень-очень плохое это предзнаменование.       – И что?       – Так наши приятели потом ещё парочку таких нашли. Один вот аккурат возле дороги, по которой ваша компашка пришла. Ещё один возле того домика, – она указала куда-то за спину.       Сложно разобрать какой именно из двух домов она имела ввиду, но на ближайшем Иша заметила странность. На фасаде только чудом сохранилась вывеска со знакомым символом пузатой колбы. Аптека? В такой глуши? Покинутое поселение, может лет пятьдесят назад и выглядело внушительнее, но здесь разве что какая бабка-знахарка могла жить. Да и друидская роща недалеко, они точно могли и лекарства лучше сделать и помочь в случае болезни или тяжёлой раны. Что тут мог делать врачеватель? Сбежал от кого? Или наоборот, специально пришёл?       – Так чегось? – гоблинша решила на свой страх и риск поторопить Верную. – Можно нам того, уйти отсюдава? Я как-то не хочу сгинуть от болячки какой.       Иша для большего эффекта выдержала паузу, сверля гоблинов взглядом, отчего те отступали, а в глазах плескался страх.       – Стяги все забрали?       – Нет, только один, который Минтаре притащили, остальные трогать не решились.       – Отлично, тогда проваливайте отсюда, – последние слова она грозно выкрикнула так, что один из гоблинов неуклюже повалился на спину, перевернулся, и семеня побежал за остальными, споткнулся, упал, снова побежал.       – Мой отец у них, надо идти его спасать, – Уилл был полон решимости продолжить путь.       – Лучше осмотреться, может, чего интересного найдём, да надо бы узнать чего так эти гоблины испугались, – предложила Шэдоухарт. – Вдруг сможем это использовать?       – У моего отца не так много времени, – Уилл всё же попробовал их поторопить, но больше ради сохранения образа.       Он тоже понимал, что напугавшие гоблинов стяги – это нечто новое. Если орда уже вошла в раж и вождь настолько хорошо ими управляет, то мало что может остановить этих тварей. Что они любят так это золото и кровопролитие и на этом пути их вряд ли остановит вывешенная когда-то давно выцветшая тряпка.       – Тут и правда висит стяг, – заметил Астарион, подцепляя кусок ткани. – Но ничего не разобрать, давно облез.       – Значит, поищем возле аптеки, – заявил Гейл и вдруг скривился сильнее обычного.       – Может, ты скажешь, что с тобой происходит? – спросила Лаэзель. – Надеюсь хоть ты – не вампир.       – Я был бы крайне раздражён, что не уникален в вашем обществе, – эльф пошёл дальше по мощёной улочке.       Гейл оставил вопрос без ответа и решил осмотреться в аптеке, за ним потянулся и Уилл.       Чуть в стороне на холме стояла мельница, её лопасти когда-то возвышались над окрестными деревьями, ныне они едва шевелились под порывами ветра. Иша пошла за Шэдоухарт, возможно, в подвалах что сохранилось, но надежды мало. Вся мука скорее всего давно съедена какими-нибудь жучками, а семена прогнили и не годились для приготовления. Но вдруг смогут найти что-то ценное?       Жрица обошла старую мельницу, попыталась открыть подвал, но петли заело, да дерево перекосило от влаги. Её только выбивать, но тогда и лестница придёт в негодность, если конечно она не сгнила от времени. Вдруг взгляд полуэльфийки упал на статую.       Шэдоухарт вся поджалась, но всё же подошла ближе, осматривая сбитую скульптуру, поросшую пятнами мха и зияющая шрамами-сколами. Но всё же удавалось различить открытое благодушное лицо, струящиеся по плечами длинные волосы, едва намеченную улыбку. Под ногами валялись обломки посоха с навершием напоминающим расколотую надвое луну.       Селунэ. Богиня лунного света.       – А, – застонала Шэдоухарт, когда снова проявился магический шрам. – Надо идти, думается мне, мы сможем найти решение наших проблем.       – Что это?       – Я же сказала – старая рана, иногда дающая о себе знать, всё в порядке, серьёзно.       Но Иша уже не верила. В этот раз Шэдоухарт почувствовала куда большую боль, чем раньше. Нечто в её крови взволновалось, среагировав на изображение богини, у дроу такое бывает каждый раз, когда она черпает магию крови. Что-то сидело в сознании полуэльфийки, но боль то ли не давала ей вспомнить, то ли наоборот напоминала о чём-то.       – Эй, сюда! – позвала их Карлах, – Гейл чего-то нашёл.       Жрица поспешила уйти, не желая продолжать разговор или же отвечать на вопросы. Но когда-нибудь и эта тайна проявится, как проявляются постепенно все.       Ещё раз глянув на разломанную статую богини, почувствовала, как заволновался паук. Ему не нравилось находиться рядом с изображением Селунэ, зло улыбнувшись, Иша пошла смотреть что же такого отрыл волшебник, раз попросил позвать остальных.       Аптека пострадала от запустенья не так сильно. Старые склянки с зельями давно покрылись пылью и сором, заготовленные сушиться травы превратились в труху, естественно денег за прилавком не оказалось, Астарион любезно проверил все ящики даже на предмет скрытого дна.       Карлах стояла на пороге и откровенно радовалась, что её огонь не сжигал худую постройку от малейшего всполоха огня на ней. И глядя на её сияющее лицо, поневоле понимаешь, как же в самом деле мало надо для счастья.       – Похоже, гоблины не зря волновались, впрочем, это может быть лишь воспоминанием.       – Что там?       Волшебник держал в руках ввернутую ткань, она покрылась пылью и выцвела, но не настолько, чтобы превратиться в бессмысленную тряпку. Гейл со вздохом развернул её, показывая нарисованный символ.       – И что это за хрень? – Карлах до сих пор не понимала, почему простого рисунка испугались гоблины. – Может, объяснит кто-нибудь?       – Тьма защити меня, – тихо прошептала Шэдоухарт, но в данный момент никто не обратил на её ремарку внимания.       На стяге красовался перевёрнутый фиолетовый треугольник с тремя желтыми каплями внутри.       – Здесь прошёл мор, – ответила Иша. – Это символ Талоны, богини болезней.       – Вот же сука! – с чувством воскликнула Карлах.       И остальные готовы были с ней согласиться всем сердцем.