***
Как только они вошли в гостиничный номер, они обнялись, почти борясь. Пальцы Фуго погрузились в пушистые и мягкие волосы Джорно. Джорно всем телом навалился на дверь. Поцелуи были подобны столкновению металлических деталей друг с другом. Язык скользнул от нижней губы к адамову яблоку, замедляясь, вращаясь кругами. Фуго вздрогнул, и его затвердевшие от холода соски потёрлись о ключицу Джорно, а не зажившая рана под рёбрами открылась. На прошлой неделе, на позапрошлой и даже в прошлом месяце шедевры противника оставались на нем, как уродливые знаки. Впервые за три месяца он издал звук боли, и даже подбородок задрожал. Джорно заметил тёмные шрамы, взял его за талию и медленно понёс к кровати. — Извини. Он услышал, как Джорно извинился, его холодные пальцы погладили новую рану на шее, немного поколебались и сняли серьги с левой и правой сторон. Фуго протянул руку и выключил свет, и темнота окутала их. — Не смотри на меня, — холодным голосом Фуго намекнул Джорно оторвать взгляд от раны, расстегнул рубашку, штаны, расплёл косы Джорно, а затем наклонился для поцелуя. Кажется, что они плавали в глубокой воде, замедляя дыхание и движение. Фуго перевернулся, и Джорно положил подушку ему под живот, по одному вводя пальцы в смазке. На местах, которые Джорно не видел, у Фуго были ещё скрытые раны: грудь, предплечье и икра. Ему все равно, он готов, и он больше не боялся потерять контроль и кричать от боли. Во всяком случае, он побеждал одного за другим на поле боя. Те, кого он мог победить, боялись его, а те, кто не мог победить его, жили дольше, чем он. Джорно осторожно вошёл в него, и ощущение наполненности на мгновение заставило его почувствовать непреодолимое желание заплакать. Он ещё глубже зарылся лицом в одеяло, а Джорно прижался к нему крепче. Сглотнув, он застонал от боли и удовольствия, выплюнул несколько слов. Фразы, которые он видел каждую бессонную ночь, взрывались в его мозгу, как фейерверк. Сладкие слова любви, чёрный юмор и классическая рифма переплетались, расчленялись на части, а следующая секунда была похожа на повторную сборку Франкенштейна. Джорно перелез через него и спросил на ухо, может ли он раздвинуть ноги ещё шире. Он сделал это. В награду Джорно прикусил его за мочку уха, и они оба начали терять сознание. Он крепко держал Фуго поперёк талии, когда покалывающий ток прошёл по его телу, и Фуго понял, что простыни внизу стали влажными и липкими. Он схватил руки Джорно и прижал их к своим рёбрам. Он не боялся боли, он просто хотел, чтобы его обняли. Джорно зарылся головой в шею Фуго, вдыхая запах и все ещё медленно двигаясь внутри. Через некоторое время Джорно просто крепко обнял Фуго сзади, прижимая к себе всем весом своего тела. Пальцы Фуго перебирали его волосы, пытаясь восстановить завитки. — Есть ещё одна форма испанской корриды, которая называется квадратной корридой. Эта форма гораздо более варварская, чем формальная коррида. Люди не имеют никаких ограничений, и быки не имеют никаких ограничений. Чтобы получить экстрим, толпа людей бросается к быку с кинжалами, мясницкими ножами и камнями, думая, что они такие же искусные, как тореадор. Но любитель всегда остаётся любителем, а бык знает, как действовать. На площади Валенсии был бык, который за пять лет убил шестнадцать взрослых и детей, ранил более шестидесяти человек в глаза и был высоко оценён. Фуго вспомнил, о чём он думал во время оргазма. Дыхание Джорно было похоже на удар ножом в шею. Он чувствовал зуд, холод, радость и удовлетворение. — А потом? — Был легко убит юношей.***
После долгой ночи, проведённой вне дома, Фуго ворочался с боку на бок. Он не знал, когда заснул и действительно ли спал, но воспоминания о той ночи были стёрты. Когда он снова проснулся, рядом с подушкой никого не было, и на его голой коже не было никаких следов секса. Он плотно завернулся в одеяло. Незнакомый и неприятный запах обволакивал его тело как кокон, он сломал его и протянул руку, чтобы дотронуться до телефона. Когда Aiwa XP-V714 Walkman упал ему на колени, он понял, что воткнул наушники в уши. Нажал на кнопку воспроизведения Walkman, и Джефф Бек «Because we ended as lovers» ворвался в его уши. Он колебался несколько секунд после прослушивания всей песни, нажал паузу, оказавшись в тишине. Губы, уши и кадык все ещё ощущали прикосновение Джорно. Он раздвинул занавески, чтобы впустить солнце, и каждая рана на его теле была готова снова загореться.