Как я докатился до жизни такой

Вы же ещё помните Фан Люшена? Ну, то чмо, за которое хотели выдать А-Хуан? Ща будете смеяться: он со своими кентами решил мне стрелку забить! Стрелку. Забить. Мне. Лазурному Фонарю в ночи. Почти Непревзойдённому князю демонов. Серьёзно, блять?! Кажется, мой ржач было слышно в Небесной столице. По крайней мере, из деревни потом приходили любопытствующие, спрашивали, не ёбнулся ли снова брат даочжана Се. Этот ушлёпок стоит, глаза пучит, чтобы страшнее казаться, а я ухахатываюсь, никак успокоиться не могу, и Хуа Чэн с Лан Ином на заднем плане ставки делают, на интерес: сдохнут эти ничтожные людишки сразу, или я их сперва помучаю. И вроде бы ничего не предвещало. После того, как я слегка подрихтовал его ебальник горячей сковородой, Люшен к Цин Хуан больше не лез, и вообще обходил всю её семью десятой дорогой, но мне не давал покоя долг его отца. Честно говоря, я всерьёз начал задумываться о том, чтобы найти какую-нибудь подработку и выплатить мамаше Цин эти несчастные сорок монет. Можно, конечно, было поступить по-старому, и просто отойти подальше от деревни и грабануть какого-нибудь несчастного на дороге в соседнее поселение (и пожрать заодно), но А-Хуан это не понравится, а мне очень важно её мнение. Особенно, после того, что недавно случилось. Я, кажется, уже говорил, что нас с ней можно перепутать, особенно со спины. У нас даже зимние плащи одинаковые- в одной лавке покупали. Из-за этого возникают разные идиотские ситуации. Вот например: однажды, поздним вечером, пока я ждал в переулке, пока братик закончит усмирять домового, живущего в доме Бао Миньянь, ко мне подошёл какой-то бородатый мужик. -Дева Цин, мне кажется, ты ждёшь меня.- сказал бородатый мужик. -Нет.- сказал я бородатому мужику. -Да нет же, ты ждёшь меня! Я И Чэнь! -Да нет же, И Чэнь!- сказал я.- Я жду Се Ляня. -То есть, я не нужен тебе.- обиженно сказал И Чэнь. -Да.- сказал я. -Нет, ты не понимаешь.- сказал И Чэнь.- Я твой дух-хранитель. Я пришёл, чтобы помочь тебе. Сделать твою жизнь лучше. Ты знаешь, что дух приходит только один раз? Ты хоть понимаешь, что я не вернусь? Ты осознаёшь, что следом придёт ужасный демон, и съест тебя? И расхохотался. А потом пришёл Се Лянь. В общем, думаю, прикол понятен. Кстати, если кому нужен дух-хранитель- берите, не стесняйтесь. А меня пускай лучше царственный брат съест. Теперь к делу. Как обычно, начну издалека. Мы же обменяли проклятую парчу на крем (кррррэм, как говорит тётка Шуан) от морщин и вязаные носки- сделка века, ящитаю- и с тех пор она лежала в корзине со всяким барахлом, надёжно упакованная в мешочек цянкунь вместе с пакетиком лаванды, от моли. Ну а чо, хоть и духовный артефакт, а всё-таки какая-никакая одежда, поберечь надо. И дёрнул же чёрт Се Ляня проболтаться об этом Линвэнь... Когда полегла ВСЯ сеть духовного общения, я как-то не обратил на это внимания. Такое и раньше иногда случалось, сами понимаете, профилактика, перебои из-за погоды, и прочая эфирная херня, которой занимался как раз Дворец литературы. Странно, что не Цзюнь У. мне всегда казалось, что подобные важные вещи должны находиться под его контролем, мало ли что. Представляю, какой хаос творится теперь в этом небесном клоповнике. Когда братец (на верёвочке) привёл домой саму Владыку Линвэнь, и сказал, что она пока поживёт у нас, я начал что-то подозревать. Она ещё тогда, когда мы с Цзы-Цзы напросились в Небесную столицу, вскользь пожаловалась, что устала от того, что её труд совершенно не ценят, и мечтает наконец отдохнуть, и, похоже, её терпение наконец закончилось. Впрочем, кажется, ей у нас не понравилось, потому что через три дня женщина сбежала, попытавшись свистнуть проклятую парчу. Кстати говоря, безуспешно, потому что вредная шмотка умудрилась удрать ещё раньше, и затеряться где-то в районе здешней красильной мастерской. А я говорил Се Ляню, что не надо было пытаться её отстирать... Подумаешь, в крови. Этим пятнам уже лет пятьсот, если не больше, их никакими средствами не выведешь. Ну и, как бы, ну сбежала, и сбежала, как говорится, и хуй бы с ней (оцените шутку), в конце концов, монастырь не резиновый, мы тут впятером живём, и так тесно, но братцу в очередной раз всралось, и они с Хуа Чэном и невесть откуда объявившимся Цюань Ичжэнем, которого я спалил, когда драчливый шкет запихивал в ящик для подношений золотые слитки, попёрся в красильню, отыскивать сбежавшее шмотьё. А спустя пару дней случился пиздец. Тот день- двадцатое октября- не задался с самого утра. Я не особо обращаю внимание на календарь, но есть некоторые даты, которые со мной всё посмертие, например дни рождения важных мне людей, день смерти матушки, пресловутый праздник Середины осени, и день, когда пала столица Сяньлэ. Двадцатое октября- день смерти князя Аньлэ, с которым мы планировали восстание в Юнани, и, по совместительству, моего хорошего приятеля. Это тот самый Аньлэ, который постоянно закатывал мне истерики, что я не хочу учиться фехтованию, и с которым мы однажды на спор съели двадцать яблок, а потом жгли в лесу просмоленные доски от старых ящиков, чтобы сделать крутую дымовуху. После крутой дымовухи мы два часа круто блевали, а потом получили крутую трёпку от местного лесничего, и яблоки я с тех пор больше не люблю. Кроме яблок и истерик я про него уже почти ничего не помню. Ну, разве только то, что он очень гордился тем, что мы оба происходим из правящей династии Сяньлэ. Впрочем, спасибо Аньлэ-лану, что он познакомил меня с проституткой Мэйли, потому что однажды в дождь Мэйли накормила меня блинами, хоть я и не хотел. Раньше я навещал его могилу- когда жил в том округе, где захоронил его останки- но сейчас дотуда не добраться, слишком далеко, да и замело её небось уже. Поэтому я решил поступить проще и доехать до ближайшего храма Цзюнь У, которому он поклонялся, чтобы хоть так почтить память этой бестолочи. Настроение у меня и так было хреновое, так, пока мы с тёткой Шуан и ещё несколькими жителями соседнего посёлка, которые тоже чего-то хотели от Небесного императора, катились в повозке, противный толстый мальчишка, сидящий напротив меня, вдруг начал дёргать свою мать за рукав, и кивать головой в мою сторону со словами- смотри, смотри, вон как у Сяокин! Понятия не имею, что у меня как у Сяокин. Есть вероятность, что у меня как у Сяокин: -растрёпываются от ветра волосы; -восхитительные зелёные глаза, в которых можно утонуть (или, хотя бы, как следует нахлебаться); -или же офигенная медная застёжка для плаща с изумрудами, которую без труда можно разглядеть из любого угла повозки. Позднее я обнаружил, что у меня расстегнулся плащ и видно ханьфу. Но ханьфу у меня явно мужское (хотя, кто её, Сяокин, знает). Вот ведь жирная зараза, всё утро испортил. У меня не как у Сяокин, у меня лучше! А на эту Сяокин я б ещё посмотрел. Взглянул бы в её наглые сяокинины глаза, и высказал всё, что о ней думаю. Уже когда я возвращался назад, выяснилось, что духовная сеть снова работает, потому что со мной связался Хуа Чэн, и начал возмущённо рассказывать, что на него напал старейшина Илин. Ну, в смысле, наш кот Усянь. Вероятно, из паршивого пса вышел отвратительный цирюльник. Откровенно говоря, я думал, что он нассыт ему в сапоги. Кстати, хорошая фраза- "старейшина Илин напал". Вот, к примеру, приходит ко мне Безликий Бай, и приглашает в преемники вместо Се Ляня, а я ему: не сегодня, сегодня на меня старейшина Илин напал. Или: Ци Жун, дай денег. А я ему: да ты ты ебанулся? На тебя что, старейшина Илин напал? А ещё я задремал в дороге, и мне Фа Минге приснился. Будто бы он приносит мне кувшин, доверху залитый виноградным соком, и говорит: Ци Жун, я всё никак не определюсь, хороший ты или плохой. Поэтому, выпей. Чтобы хоть немного развеяться, я вылез у леса в нескольких десятках ли от деревни, и решил дальше идти пешком. Погода стояла типично зимняя, средней поганости- без ветра, тёплая, и сырая. Самое то, для неторопливой депрессивной прогулки. Пока я плёлся по укатанной дороге, размышлял обо всём подряд. Забавно. Раньше мои мысли в подобных случаях крутились вокруг того, как несправедлив мир к этому удручённому князю демонов, и какой мой венценосный братец эгоистичный урод, и Хуа Чэн туда же. Но, когда ко мне привязался мой, кхем, будущий сын, эти возвышенные мысли стали вытесняться более приземлёнными, вроде тех, где взять еду, и переночевать, и как-то внезапно оказалось, что на прежнюю хуйню просто не остаётся времени, и, знали бы вы, как сразу стало легче жить! А в последнее время я всё чаще думаю о Цин Хуан. Даже не знаю, как толком описать это. Это не похоже на то, что я чувствую в отношении Гуцзы. И это не то фанатичное обожание, которое я испытывал по отношению к Се Ляню, пока был живой. Ужасно странно. Я раньше никогда не ощущал подобного. Она странная. Иногда смотришь, и думаешь- Небеса, какая же ебанутая! А потом ещё смотришь, и понимаешь, что лучше этой девки никого на свете нет. Ну что за хуйня? Недавно вот она учила меня, как вылечить простуду исконно народным методом- водкой, перцем, и куриным бульоном. Это когда всё смешиваешь, выпиваешь залпом, а потом часа два летаешь на драконах и стреляешь из лука в комаров-убийц. А открыв глаза, обнаруживаешь, что дверь нараспашку, в комнате какой-то хрен в одеждах даосского монаха, а в кладовке мышь вены вскрыла. Но насморка и температуры нет, и ты на радостях засыпаешь просо в сахарницу, и завариваешь зелёный чай с яблоком, будто ты невъебенный дизайнер (в жёлто-зелёной жиже красиво плавает кусок красного яблока) или, не дай боже, визуал. А однажды, в конце сентября, а может, в начале октября, а может тогда, когда я на погоду не смотрел, мы с ней купили медовых палочек синицам, чтобы синицы вкусно и полезно кушали, потому что благополучие синиц нам не безразлично (и это правда). Потом палочки примёрзли к подоконнику, потому что похолодало (значит, всё-таки, в начале октября), а потом, когда потеплело, стучались к А-Хуан в окно и жалобно просились зайти, чтобы подружиться с ней и А-Янем, или поиграть в хуйню, мне не совсем понятен их мотив. А потом случилось страшное: палочки привлекли птиц, но не синиц, как мы хотели, а голубей (а счастье голубей нам не по плечу). Палочки потом куда-то делись, а голуби до сих пор прилетают на окно, садятся там, где они были, и смотрят. Вероятно, прикидывают, как лучше свистнуть золотые зубы папаши Цин, которые он хранит в стакане, вместе с челюстью. Кстати, надо будет позвать её погулять. Мы давно никуда не выбирались вдвоём- рядом вечно крутились либо Се Лянь, либо Гуцзы, либо А-Янь, либо оба паршивца сразу, и если братец нам особо не мешал, то мелочь, в силу природной шиложопости, создавала кучу проблем. Я так замечтался о нашей предполагаемой прогулке, что не заметил, как свернул в лес, и понял, что иду куда-то не туда, когда получил еловой веткой по лицу. А потом услышал крик. Кричала Цин Хуан. Я похолодел и кинулся на звук. Конечно, А-Хуан не робкого десятка, и, в случае опасности, не побоится дать в морду, но она женщина, чёрт возьми! И она одна в лесу! Где могут шастать разбойники и всякие опасные твари! Твою мать!!! Куда её понесло?! Её что, мой паршивый сынок покусал??? Ещё эти угрозы от Люшена... Трусливого ублюдка задело, что его прилюдно унизили, и он затаил обиду. Я, дурак наивный, думал, что он действительно будет мстить мне, но, похоже, в последнюю минуту он зассал. Что могут сделать этот урод и его дружки с беззащитной девушкой- даже гадать не надо. Лес густой, зверьё голодное, снега много, и если случится непоправимое- труп могут и не найти. Я банально боялся не успеть. Цин Хуан я обнаружил уже ближе к роще, и её действительно преследовали люди. Но не Фан Люшен с дружками, а какие-то заклинатели, возглавляемые троицей даосских монахов преклонного возраста. Их ярко-оранжевые рясы хорошо выделялись на фоне присыпанных снегом ёлок. -Стой!- орал кто-то из толпы.- Тебе не уйти от нас! -Демоническое отродье! -Остановись и прими свою смерть с достоинством, проклятая лазурная тварь! "Лазурная тварь"?.. Ззззараза... Люшен действительно зассал. Я думал, что он решил отыграться на своей несостоявшейся невесте, но это чмо поступило ещё более подло. Вместо того, чтобы попытаться отстоять остатки своей чести, он, похоже, решил сдать недавно отиравшимся в округе заклинателям Лазурного Фонаря блуждающего в ночи, то есть, меня. Даже деньги на это где-то нашёл! Наём такой толпы не по карману даже человеку с достатком выше среднего. Откуда у него столько бабла? А так как эти придурки в душе не ебут, как я выгляжу (в свитках, где изображены Великие Бедствия никто из нас кроме Безликого никогда никого не узнаёт), и им известно только то, что почти Непревзойдённое ничтожество ходит в зелёном, они прицепились к тому, кто максимально подходит под описание. Сука!!! Я шагнул к ним. -Хуан!!! Девчонка, которая уже почти ничего не соображала от страха, кинулась ко мне, но запнулась, и упала прямо мне под ноги. Её лицо и руки были в крови, а тёплый плащ и подол ханьфу были в подпалинах. Я почувствовал, что воспламеняюсь. Не знаю, почему (возможно, в этом виновата Тунлу), но в последнее время со мной творится какая-то хуйня. Когда я сильно злюсь (а благодаря выебонам Хуа Чэна, злюсь я теперь часто) начинаю гореть призрачным огнём. Оправдываю, так сказать, своё погоняло. Один раз я даже клён поджёг. Се Лянь, разумеется, тут же бросился его тушить, а жалко, стоило бы проредить этот кровавый забор вокруг нашей халупы. Заклинатели и монахи замерли. Очевидно, мы с А-Хуан являли собой какое-то невероятное зрелище, иначе зачем им пялиться на нас глазами дальневосточного краба. Хотя, я, в какой-то степени, их понимаю. Бежали за Лазурным Фонарём, а он хоба- из-за ёлок сам к ним вышел. -Какие-то проблемы?- я оскалился, зачёрпывая ладонью ком лазурного огня.- Вместо того, чтобы нападать на беззащитную девушку, можете обсудить их со мной. Меня буквально трясло от злости. Несмотря на все сплетни, которые распускал про меня паршивый пёс, я не трусло, но и из принципа на рожон лезть не стану. Особенно, против Хуа Чэна- слишком уж силы неравны, к тому же, в своём обычном виде, он на голову выше меня. Да и справиться с десятком хорошо подготовленных (это видно) борцунов с нечистью одному проблематично. Но эти ублюдки посмели поднять руку на А-Хуан. Они. Хотели. Убить. Ту. Кто. Дорога. Мне. Такого этот князь демонов не прощает. Эти ничтожные людишки заслуживают самую страшную смерть. Дальнейшее я помню довольно смутно. Кажется, несколько деревьев всё-таки сгорело. Очнулся я уже только когда половина заклинателей валялась на снегу, поджаренная до хрустящей корочки, а те, кому повезло чуть больше, с паническими воплями удирали куда-то в сторону дороги. Единственное, что я помню совершенно точно, так это то, что троица даосских монахов слилась почти сразу, когда поняла, что ещё чуть-чуть, и запахнет не то что жареным, а уже горелым, причём, буквально. Впрочем, это и к лучшему. Пусть на своей шкуре прочувствуют, каков жалкий почти Непревзойдённый на самом деле. Я без сил рухнул в снег. Вспышка ярости отняла у меня последние силы, и мне хотелось свернуться клубочком прямо здесь, и уснуть до весны. А потом Цин Хуан потрясла меня за плечо. -На.- я открыл глаза, и увидел, что она подтащила ко мне один из менее обгорелых трупов.- Ешь. Я машинально взял мертвеца за руку, и откусил кусок. Не так уж и плохо, средней прожарки. Твою мать. О чём я вообще думаю?! Я только что убил кучу человек на глазах девчонки, которая мне нравится, жру при ней одного из убитых, а она не только не бежит прочь, а наоборот, сидит рядом, и смотрит на меня с таким беспокойством, будто я грёбаный рыцарь в сверкающих доспехах. Ебанутая. -А-Жун, у тебя кровь идёт.- она потянулась к моему лицу. Только сейчас я почувствовал, что в драке, когда один из заклинателей полез в рукопашку, мне конкретно так разбили лицо.- Очень больно? -Нормально.- я шмыгнул расквашенным носом.- По сравнению с плюхами от любимого братца- вообще ничто. -Ох уж мне этот твой братец...- она зашипела, как разъярённая кошка.- Так бы ему в рожу и плюнула! Благонравная скотина! -Ну чё ж делать, родственников не выбирают... Мы сидели на снегу среди трупов, бессмысленно пялясь в серовато-сизое небо, проглядывающее сквозь голые ветви деревьев, а потом Цин Хуан начала истерично смеяться. -Смотри, это мы.- она ткнула окровавленным пальцем куда-то вперёд себя. Я посмотрел в указанном направлении, и увидел двух хлопающих крыльями горных уток, которые готовились взлететь. Судя по всему, их пыталась задрать лиса, но парочке удалось удрать, пусть и с некоторым уроном- у самки не хватало нескольких хвостовых перьев, а у самца кровоточил бок. Да и вообще вид у них был весьма и весьма потрёпанный. -Ага.- я машинально вытер всё ещё кровоточащий нос.- Похоже на то. Смысл сказанного дошёл до меня не сразу. А потом А-Хуан звонко чмокнула меня в щёку.