— Прости, задержался. У Цинсюаня съёмки интервью затянулись.
— Да ничего. Я сам только пришёл. У Цюань Ичжэня было шоу. Ничего заказать не успел, только меню принесли.
Хэ Сюань присаживается за столик, и Инь Юй протягивает ему меню. Глаза разбегаются от вкусных картинок и названий.
Встречаться с Инь Юем каждые полгода уже стало своего рода традицией. Началась она с того, что они вдвоëм нахлестались в дрова в день, когда их группа распалась, не дебютировав, и после это превратилось вот в такие посиделки в разных ресторанах, где они едят, пьют и жалуются на своих подопечных. Их жизни так похожи, что даже смешно.
— Видел свеженькую статью. Циин как обычно не держит язык за зубами.
— Да придурок, — раздражëнно бросает Инь Юй, не отрывая взгляда от меню. — Ничего не меняется. Одни танцы на уме. Благо, публика продолжает считать его отсутствие такта милой чертой. Даром что мордашка симпатичная.
Дело не в мордашке. Или, если точнее, не только в мордашке. У Цюань Ичжэня удивительная аура наивного младшего брата — и поэтому индустрия и фанаты продолжают прощать любой его косяк, у-тю-тю, глупый мальчик, так и не научился аккуратно есть кашу и вежливо разговаривать со взрослыми. Зато танцует действительно хорошо — в дни стажировки Хэ Сюань никогда не поспевал за ним, и в определённый момент даже практически перестал пытаться. Это всё равно что гонять наперегонки с машиной формулы один, когда сам сидишь в проржавевшей старой легковушке.
— Про твоего тоже статьи видел, — возвращает шпильку Инь Юй. — Вы правда встречаетесь?
Ну естественно, за эту тему проще всего зацепиться, но не туда метит. Хэ Сюань пожимает плечами.
— Понарошку.
— Это как?
— Цинсюань так избегает накрученных ради пиара свиданок с коллегами по цеху. Самодур Уду — гений маркетинга, как обычно.
— Не понял. А тебе какая с этого польза?
— Да, в общем-то, никакой, — признаëтся Хэ Сюань, потому что Инь Юй как облупленного его знает, и воображать перед ним причины из воздуха нет смысла. — Разве что Ши Уду побесить лишний раз, чтобы не расслаблялся.
— Мстишь, типа?
— Ну вроде того.
Хэ Сюань соглашается, но мысленно ловит себя на том, что не помнит, когда он вообще в последний раз притворялся именно перед Ши Уду именно затем, чтобы испортить тому настроение. Кажется, месяца полтора назад? Как-то не до этого со всеми съёмками, поцелуями
стояками и прочей ерундистикой. А ещё потому, что теперь Уду куда сложнее удивить — из оставшегося можно разве что засосаться прямо перед его кислой миной, но Хэ Сюань суицидальными настроениями не страдает. Обещанные Ши Цинсюанем два месяца уже давно прошли, но конца у этих фиктивных отношений всё не случается. С другой стороны, раз этот статус ни на что не влияет, то и зачем обсуждать?..
Из потока рефлексии Хэ Сюаня вырывает официантка, подошедшая принять заказы.
Чуть позже, за едой, они обсуждают с Инь Юем всякие бессмыслицы: самые свежие сплетни индустрии, крысятничают о Ши Уду, сравнивают зарплаты, графики и прочую рабочую рутину. Им обоим доплачивают за вредность подопечных — все в компании понимают, что если они уйдут, то и Ши Цинсюаня, и Цюань Ичжэня будет некому передать, никто их не вынесет. Они ехидно хихикают над этой мыслью, когда приносят алкоголь.
— С каких пор ты пьëшь коктейли? — Инь Юй с округленными глазами смотрит на бокал Хэ Сюаня, из которого торчит огромная клубничина и трубочка в розовую полоску.
Объяснять слишком долго. Потому что тогда придëтся рассказывать о том, как Ши Цинсюаню приспичило в честь выхода нового сингла сводить его в какой-то дорогущий бар с приватными комнатами, как он назаказывал пиздаллион коктейлей с идиотскими названиями и не менее дурацким внешним видом… И как Хэ Сюань слизал с чужих губ каждый из них. Было очень вкусно. От непоправимого спасло только то, что Ши Цинсюань не умеет пить и вырубается мгновенно, а Хэ Сюань наоборот — практически не пьянеет и ради лёгкого тумана в голове ему нужно ну хотя бы бутылки две вина. В итоге всё закончилось тем, что Цинсюань отключился прямо у него в руках. Хэ Сюань оттирал с лица помаду ещё минут пятнадцать, и зарëкся ходить с этим кудрявым недоразумением в подобные заведения. А любовь к цветастым бокальчикам осталась.
Естественно, ни о чём из этого Инь Юю знать нельзя, потому что люди, которые только притворяются, что встречаются, не лижутся друг с другом в дëсны.
— Да так, — неопределённо машет рукой. — Просто попробовал недавно, понравилось.
Они продолжают болтать о всякой белиберде до момента, когда от коктейля остался всего треть бокала, и у Хэ Сюаня начинает звонить телефон. И, естественно, только один человек может беспокоить его в таком часу.
С экрана на него смотрит входящий вызов от «Шила в жопе».
— Извини, минутку, — говорит Хэ Сюань Инь Юю и берëт трубку. — Ну что опять? А? Откуда я должен знать, где она лежит. Это твоя квартира или моя? — жмурится и отворачивается от телефона, откуда слышно возмущение в повышенном тоне. — Ладно-ладно, хорошо. Да, я виноват, больше не буду. Ты искал за диваном? Тогда зачем ты говоришь, что «везде смотрел»? Господи… — трëт переносицу. — Ладно, завтра вечером отодвинем и посмотрим. Всё, давай, я на встрече вообще-то, мне некогда… Нет, не с ним, с Инь Юем. Так, даже не начинай, всё. Мы и так видимся каждый день, я не буду с тобой болтать… Прямо сейчас. Позвони позже.
И, наконец, отбивается. Инь Юй заинтересованно хлопает ресницами.
— Что-то случилось?
И опять напрямую не скажешь, потому что «Хэ-сюн, я не могу найти свою плюшевую овечку, такую, с красным бантиком на макушке, мне подарила её фанатка перед шоу на прошлой неделе, это всё ты виноват, она лежала на спинке дивана, ты вечно валишь меня на него и раскидываешь подушки и всё теряется!» Хэ Сюань, поморщившись, пожимает плечами.
— Да так, ничего особенного. Просто Ши Цинсюань потерял кое-что у себя дома. Как обычно. — получается без злости в голосе, потому что, может быть, Хэ Сюань и правда виноват, что она потерялась. Не мониторить же ему каждое игрушечное животное в поле зрения, когда есть дела поважнее (например, сосредоточиться на том, чтобы не запустить пальцы под чужую ярко-голубую рубашку). — Вечно ждëт, что я всё ему на блюдечке подам.
Инь Юй как-то странно реагирует на эту информацию, будто увидел в лице у Хэ Сюаня что-то такое, чего там раньше не было. Даже бледнеет немного.
— Хэ Сюань… — осторожно начинает Инь Юй. — Могу я кое-что спросить?
— Ну давай.
— Как ты… — пальцы дербанят салфетку. — Как ты смог с этим справиться?
— В смысле?
Инь Юй обречённо вздыхает и утыкается взглядом в стол.
— Я не ненавижу Цюань Ичжэня, мы друзья детства в конце-концов, но, — несчастная салфетка в его руках превращается в горсть рваных белых хлопьев. — Каждый раз, когда я смотрю на него, то могу думать только о своих упущенных возможностях. О том, что у нас отобрали. Это невыносимо. Как ты с этим смирился?
Хэ Сюань задумчиво хмыкает.
— Ну, для начала, надо признать, что никаких «упущенных возможностей» не существовало с самого начала.
— Что?..
— Давай посмотрим правде в глаза, — передëргивает плечами. — Из нас никогда не вышло бы второе «Сяньлэ Трио», как бы не хотелось верить в обратное. Для этого нужна мощная центральная фигура типа Се Ляня, а он был гением, какие появляются раз в пару десятилетий. Циин, конечно, неплох, но не настолько. Да и мы с тобой не Му Цин с Фэн Синем.
Лёд в бокале практически растаял; Хэ Сюань мешает остатки трубочкой.
— А ещё… Никому из нас, кроме тебя, всё это не было нужно. Я пришёл в компанию, потому что думал, что айдольство — для музыканта единственный шанс выбиться и заработать. Как видишь, теперь я не пишу музыку вообще. Цюань Ичжэнь пришёл просто ради тебя, а так ему всё это нахер не надо. Ну и остаëшься только ты.
— Только я… Бесталанный и невыразительный.
— Ну что ты прям так…
— Да ладно, — уголок губ дëргается в печальной усмешке. — Я же не слепой. Я же всё это от Ши Уду ещё на подписании контракта услышал. Что я симпатичный — но без изюминки, не запоминаюсь, что если захочу успеха — придëтся пахать больше других. Ну, зато поэтому из меня отличный менеджер. Вообще не отсвечиваю.
— Инь Юй, я одного не понимаю.
— М?
— Я стал менеджером, потому что зарплата высокая, а мне надо долги отдавать. Ты-то зачем в это полез? Мог же в другую компанию уйти, да и всё. Трейни из «oSHIan» на вес золота, тебя бы с радостью взяли куда угодно.
Инь Юй неловко ведёт плечами, и в этом жесте ощущается затяжная ноющая боль; кривая улыбка.
— А как Ичжэнь без меня? С ним никто не сладит, он без меня сразу же вляпается во что-нибудь.
— Ну и ушли бы в другую компанию вдвоём.
— А вдвоём… Вдвоём нас не дебютирует никто. Я же рядом с ним на контрасте просто никто, пустота. Вот и получается, — залпом закидывает в себя остатки из бокала. — Ни с ним, ни без него не могу.
Хэ Сюань поджимает губы. Вроде как надо что-то такое ободряющее сказать, но он не находит слов. «Ни с ним, ни без него не могу» — звучит знакомо, но для Инь Юя это воткнутый в ладонь нож, а для Хэ Сюаня так, маленькая заноза в подушечке пальца. В итоге просто машет официантке рукой, чтобы та принесла ещё выпить.
И ещё. И ещё.
— Я рад, что по крайней мере у тебя всё хорошо, — мямлит уже порядком захмелевший Инь Юй и улыбается. — Хоть кто-то из нас двоих счастлив, и на том спасибо.
— Это я-то? — удивляется Хэ Сюань. Он — и счастлив?
— У тебя даже взгляд изменился. Мягче стал, что ли?.. Да и в целом… Ты за сегодня обхаял Ши Цинсюаня целых ноль раз.
Да, раньше так и было — в подходящей компании у Хэ Сюаня развязывался язык, и он поносил Цинсюаня трёхэтажным матом, отводя душу за каждый впустую проведённый в качестве трейни день, за каждый зря потраченный юань. Ему нравилось думать, что младший Ши в это время безудержно чихает и икает. В первый год после дебюта Ши Цинсюаня это приносило невероятное облегчение. Сейчас же…
— Да ничего особенного, — отмахивается Хэ Сюань, — Просто…
Просто что?
Он недостаточно пьян, чтобы на это можно было списать хоть что-нибудь, но желание поделится зудит на языке, поэтому Хэ Сюань останавливает свой выбор на полуправде.
— Я просто увидел, что он действительно отличный артист. Образцовый айдол, каких мало. Может, он и занял моё место, но он не просиживает его впустую. Я был бы и вполовину не так хорош.
Вот так. Чётко, по делу, не придраться, без соплей.
Хэ Сюань опрокидывает в себя рюмку байцзю.
Может быть, то, что он не пьянеет — это скорее плохо. Может, ему станет легче, если он отпустит контроль и поплачется о вещах, что скребутся в черепе. Даже не Инь Юю поплачется, а самому себе, потому что быть честным даже в одиночестве не получается. Тогда он вдоволь поноет о том, как его заебали эти малахитовые глаза, колдовская зелень с коричневой крапинкой, эти руки с звенящей вязью колец, этот рот, что мелодичным голосом-колокольчиком говорит мириады слов и издаëт сотни звуков, но никогда те, которые хочется услышать. Хэ Сюань вздыхает. Он трезв, как стëклышко, поэтому все эти стенания так и остаются в глубине грудной клетки. Терпел же как-то до этого момента — потерпит и ещё.
— У тебя даже голос меняется, когда ты говоришь о нëм или с ним, — у пьяного Инь Юя заплетается язык и краснеет лицо. — А вы точно не встречаетесь по-настоящему?
Дëргается веко. С каких пор такие вещи очевидны даже для людей, которые видят его раз в несколько месяцев и ничего о путанице в его мозгу не знают? Хэ Сюань стискивает зубы.
— Точно.
•
Хэ Сюань стоит перед зеркалом уже пятнадцать минут. Черт бы побрал этого Инь Юя с его пьяными откровениями. Из-за них, вместо того, чтобы отдыхать в свой заслуженный выходной (а выходные с его работой редкость, там никаким пять на два не пахнет, там все тридцать на один), он залипает у зеркала и пытается увидеть там то, о чëм говорил Инь Юй.
Впившись взглядом в гладкую поверхность стекла, Хэ Сюань пробует — вот он думает о Ши Цинсюане, а вот не думает. Думает-не-думает-думает-не-думает. Хернëй какой-то занимается. Отражение считает так же: в глазах напротив Хэ Сюань видит только осуждение. Нет там никакой разницы в выражении лица, хоть думай о Цинсюане, хоть нет, какое тепло увидел Инь Юй?
Хэ Сюань уже практически бросает эту затею, как вдруг ему приходит в голову, что эксперимент изначально с некорректными условиями. Может быть, со стороны людям виднее? С этой мыслью он уходит из ванной и плюхается с телефоном на диван, открывая сайт, на котором собраны самые свежие и популярные статьи о с-поп индустрии. Журналисты обожают фотографировать Ши Цинсюаня, так что Хэ Сюань неизбежно попадает в кадр — вот и проверит сейчас, есть там какая-то «теплота во взгляде» или нет.
Он думает так, но в итоге первое, что попадается ему в ленте — статья про… себя?
Хэ Сюань — просто менеджер, или утерянная звезда?
Ишь, как завернули.
Многим известен менеджер соло-айдола Windy (Ши Цинсюань), во многом благодаря их дружеским отношениям, которые часто попадают на камеры.
«О, да, очень дружеские», — Хэ Сюань не сдерживает глухого смешка.
Однако не все знают, что перед нами всё это время был многообещающий талант.
О его семье и детстве мало что известно, однако мы смогли поговорить с людьми, которые учились с ним в одной музыкальной школе. О Хэ Сюане отзывались как об очень талантливом ребëнке, который превосходил своих сверстников и неоднократно занимал первые места на различных конкурсах.
[фото выпускного альбома]
«Это какая же крыса меня слила?», — приближает скан альбома из музыкалки. С экрана на Хэ Сюаня смотрит он сам, только поменьше. Такой мелкий, а уже всех недолюбливает, зато с самыми высокими оценками за игру на пианино. Он в музыкальную школу напросился сам, и потому не особенно уважал детей, которые ходили туда просто так, для галочки, и вообще не старались. Друзей, естественно, у него не было — а теперь на тебе, рассказывают, какой он был нереально крутой. Что-то в лицо ему такого никогда не говорили.
Одноклассники вспоминают Хэ Сюаня как человека нелюдимого, постоянно погружённого в себя. В то же время, в твиттере ещё сохранились короткие видео [ссылка], а на саундклауде — короткие демо песен [ссылка], где уже чувствуется свой стиль и чёткое понимание, какой должна быть музыка.
Интересно. Вспоминают его, ага. А Хуа Чэна, который всё это время с ним сидел за одной партой, они не вспоминают? Ну это просто смешно. Что там дальше по плану — интервью со школьной поварихой, у которой он один раз добавки попросил? Напрягает только твиттер, но с ним Хэ Сюань уже ничего не может сделать: все логины и пароли просраны много лет назад. Зато теперь весь интернет может узнать, что в пятнадцать лет у него была эмо-чёлка на всю левую половину лица.
Но дальше — самое интересное.
В 2019 году «oSHIan» заявляют, что приступают к подготовке новой мужской группы. По информации инсайдеров, планировались новые «Сяньлэ трио», но с более мощным взрослым концептом. Тогда же, если проверить сайт компании по веб-архиву, там появились профайлы трëх трейни: Инь Юя, Цюань Ичжэня, и, конечно же, Хэ Сюаня. Сейчас там остался только профайл Циина в разделе действующих артистов.
К сожалению, пре-дебютной деятельности у группы было не так много, сохранилось только несколько видео с выступлениями на школьных фестивалях, а также одно слитое инсайдерское, с одной из еженедельных проверок. Несмотря на это, у группы сразу же появились фанаты, которые ждали дебюта.
Который ожидался в октябре 2021, но
«Но дебютирует Ши Цинсюань»
Несмотря на то, что Хэ Сюань сразу же появился рядом с Windy, официальных заявлений о роспуске группы не было, поэтому фанаты продолжали ждать, однако
«А потом спустя полгода Уду вдруг дебютировал Циина»
И вот тогда стало понятно что, похоже, дебют триплета отменяется. Однако, раз заявления не было, многие до сих пор продолжают надеяться.
Иначе, зачем держать в компании такого талантливого человека в качестве менеджера? Может быть, Хэ Сюань является заложником контракта с «oSHIan» и ждëт, пока он закончится, а пока не может выпускать свою музыку? Зачем вообще было брать в компанию многообещающего трейни, чтобы после использовать таким образом? Ждëм ваши версии!
Не удержавшись, Хэ Сюань лезет в комментарии.
[+150; -23] Обычно, когда ненужные артисты из-за контракта остаются в компании, их тупо в подвале держат, чтобы вообще не отсвечивали. Думаю, он реально просто работает менеджером, так бывает. Многие бывшие трейни это менеджеры, хореографы или бэк-денсеры, такая индустрия. Не всем дано дебютировать.
[+257; -45] Как же несправедливо, два года тренируешься, стараешься, а потом какая-то выскочка дебютирует вперёд тебя, потому что он брат СЕО компании, во👍
[+105; -7] Надеюсь, он всё ещё пишет музыку, просто тайно(( Мне очень нравились его треки с саундклауда
[+438; -539] да не вышло бы из него айдола не обманывайте себя просто посмотрите на это кислое ебало
[+641; -30] Сама затея сделать вторых «сяньлэ трио» провальная с самого начала, таких, как они, уже не будет. А вот Винди классный и самобытный, ну и что, что брат директора? Ши Уду сам бывший айдол и прекрасно понимал, кто будет успешен, а кто нет.
Хэ Сюань со вздохом откидывает телефон.
Как легко обсуждать и осуждать, когда нихера не знаешь и не понимаешь.
Когда не твои родители продали свой бизнес и переехали в деревню, лишь бы оплатить стажировку в крупной компании и дать тебе возможность перебраться в столицу. Когда не твоë творческое видение задавили, растоптали, когда «Твой вокал мало интересен в контексте группы, нам нужен рэпер, можешь сам писать свои партии. Что, композиторство? Ну, может годика через три, как группа окупит себя и выйдет в плюс».
Когда группы — нет, а долги родителей, кредиты и творческий кризис длиной в несколько лет — есть.
А кем ему ещё работать теперь, после этого? Дворником? Он ради мечты о музыке так-то отказался от университета, а куда сейчас идти без корочки?
Дико злит, ведь всë уже сложилось так, как сложилось, какой смысл это обсуждать? Можно подумать, от этих статей у Хэ Сюаня резко вернëтся вдохновение, он начнëт писать биты на продажу и станет богатым и знаменитым.
К чëрту всë, дайте просто спокойно работу поработать.
Хэ Сюань копирует ссылку на статью и присылает её Ши Уду.
Мне кажется, это плохо может повлиять на репутацию Цинсюаня. Надо как-нибудь заминусить, чтобы среди самых популярных не вылезала. [ссылка]
Отправил отделу по интернет-маркетингу, разберутся. Спасибо.
Его история уже закончилась, а его неспособность выдавить из себя хотя бы ноту или строчку — не та тема, которую стоит поднимать снова и снова. Хэ Сюань — пустая хитиновая оболочка, которую лучше не трогать, ведь чуть надавишь, и треснет, останется только труха.
Остаëтся надеяться, что подчинëнные Ши Уду сработают, как надо, и Цинсюань, который любит читать про себя в интернете всякое, никогда эту статью не увидит. Не стоит ему знать, за счёт чего он дебютировал.
Именно потому, что история Хэ Сюаня уже закончилась, а Ши Цинсюаня — только начинается, ему ещё летать и летать, ни к чему омрачать его сверкающий мир, а то ещё начнёт переживать, что порушил своему менеджеру жизнь. Пусть лучше дальше думает о больных детях и бездомных животных, коллекционирует серёжки и крабики для волос.
От мысли о Цинсюане и заколках почему-то вдруг становится легче, будто кто-то разжал кулак, сжимающий горло. Кажется, если сейчас пропустить сквозь пальцы каштановые кудри — то всё наладится. Хэ Сюань со вздохом откидывается на спинку дивана.
Похоже, Инь Юй действительно прав.
