Хён во всём разберётся.

Ким Докча комкает рукав. Необычное для него поведение, но сейчас он почти что не может себя контролировать. Нервозность грызёт изнутри, заставляя сглотнуть. Он наблюдает. Его более взрослая копия стаскивает с его кровати одеяло и направляется в угол, где добавляет это самое одеяло к двум пледам (явно из гостиной). Внимательно рассмотрев то, что вышло, мужчина наклоняется и поправляет "гнездо", после чего выпрямляется и вновь направляется к кровати. В этот раз его жертвой становится подушка. Докча ничего не понимает. Он очнулся только сегодня около полудня: Ли Сеольва ухитрилась изготовить довольно мощное снотворное. Это было немного неприятно - в конце концов, подобное чудо-снадобье грозит сорвать довольно много его планов. А провести бóльшую часть времени в вынужденном летаргическом сне, это такое себе. Он ожидал увидеть ехидную морду Хан Суён, довольство солнечника, услышать парочку традиционно насмешливых комментариев от Ли Джие под хмыканье Чон Хивон... Встретиться взглядом с самим собой в этот перечень не входило! И всё же, вот он. Другой 'Ким Докча'. Более взрослый, более матёрый... более опасный и ядовитый. С сединой на висках, лучистыми морщинками в уголках глаз, под которыми залегли глубокие тени. В абсолютно другой одежде, что куда больше подошла бы главе мафии, если уж начистоту. От него исходит отчетливый запах табака, но не терпкий, а на удивление мягкий, с вишнёвыми нотками. Это был он - и не он одновременно. А еще его другой "я" держал в руке поднос с чашкой горячего молока с мёдом. Докча в жизни не готовил горячее молоко с мёдом! ...и не пил такое - уже очень, очень давно. Они не говорят. Ни вслух, ни через 'Полуденную Встречу'. Докча пьёт молоко, смакуя сладость на кончике языка, пока его другой 'я' сидит на краю кровати и смотрит в одну точку перед собой. Но это молчание, оно не неудобное, не вынужденное, не тяжелое. Просто молчание. А потом его двойник встает, берёт из его рук пустую чашку и жестом указывает на комнату ванной. И Ким Докча рад был бы возмутиться, но он понятия не имеет, сколько провёл в вынужденной спячке. По идее, Созвездия не пахнут - будто бы те, кто за гранью человеческого существования, способны потеть - но ему и впрямь некомфортно, так что он подчиняется молчаливому указанию безропотно. ...были б тут его товарищи, долго бы не могли поднять челюсти с пола. А по возвращению Докча видит это. Его старший двойник сооружает 'гнездо' из пледов в углу комнаты, подальше от окна и в принципе от освещенной части помещения. Докча стискивает рукав крепче. Любой другой не смог бы понять, что к чему, но он - он понимает. Не может не понимать. Ким Докча сглатывает. Его другой 'я' выпрямляется, осматривает "гнездо" и удовлетворенно кивает. Молча снимает пиджак, оставаясь в черной рубашке, скидывает на вид дорогую обувь. И ложится в нагромождение пледов, слегка накрываясь одеялом и потершись щекой о подушку. Докча неотрывно смотрит. Чужая рука неспешно поднимается и делает характерный призывающий жест. Раз, другой, третий... У Ким Докчи дрожь пробегает вдоль хребта, когда он встречается взглядом с глазами своей копии. Он делает шаг. И еще один. И снова. Осторожно перешагивает 'границу гнезда', опускается, укладываясь. Его двойник наблюдает. 'Гнездо' достаточное по размеру, чтобы вместить их обоих. Докча неловко ёрзает, устраиваясь поудобнее, но всё равно на миг застывает, когда его начинают кутать. Его другой 'я' старается не касаться его. Не напрямую. Он накрывает Докчу одеялом, подталкивает к нему подушку. Намёк слишком очевидный. Ким Докча хотел бы сказать, что он лишь недавно пришел в себя. Хотел бы заявить, что не устал. Ким Докча молчит. Лишь еле заметно кивает в знак благодарности прежде, чем ткнуться носом в одеяло. Нет ничего хорошего в том, чтобы засыпать от чрезмерной дозы снотворного. Это утомляет сильнее битв и сложных Сценариев. Организм постоянно сопротивляется, пытается побороть отраву, и в итоге по 'пробуждению' ты всегда более разбитый, чем обычно... Он устал. Он правда устал. Докча закрывает глаза, слушая размеренное и спокойное дыхание рядом. Чужое тепло успокаивает, тихий звук сердцебиения звучит колыбельной. Запах непонятного мягкого табака смешивается с остаточным ароматом шампуня. 'Читатель' умиротворенно выдыхает, неосознанно проваливаясь в сон.