Хён во всём разберётся.

Докча наблюдает, как в неглубокой круглой кастрюле кипит морская капуста. Его более взрослая копия опускает в кипяток очищенную дольку чеснока. Кидая взгляд на варево, мужчина достаёт промытых креветок, заранее подготавливая следующие ингредиенты. Он готовит суп хемультан. И, чтоб вы понимали, сам Ким Докча готовить суп хемультан не умеет. В стороне подозрительно наблюдает за происходящим единовластный хозяин всея кухни Промышленного Комплекса, сиречь Ю Джунхъёк. Мужчина напоминает всем своим видом нахохлившегося ворона: даже источает точно такое же мрачное давление. Докча на миг испытывает желание улыбнуться, памятуя, что регрессор каждый раз бесился, стоило кому-то подойти к плите хотя бы на два метра. Удивительно, что он всё еще молчит. Что же произошло, пока Ким Докча валялся в кровати под снотворным?.. Тем временем его более взрослое «Я» ловко снимает с огня кастрюлю, цедит получившийся бульон через мелкое сито в глубокую чашу. Кстати говоря, этой чаши у них на кухне сам Докча еще ни разу не видел. Неужели кто-то из компании разорился на новую утварь? - Это моё, - словно прочитав его мысли, негромко тянет другой Ким Докча. - У тебя в инвентаре полный набор? – пытается пошутить местный обитатель, но его двойник лишь хмыкает. - Порою лучше иметь нечто подобное под рукой, чем перебиваться шашлыком на остриё собственного клинка. …и ведь не поспоришь. Докча ложится грудью на стол, наблюдая за ловкими движениями своего другого «Я», пока тот ловко – и явно умело – ополаскивает кастрюлю и сливает в неё процеженный бульон. Поставив утварь на огонь, мужчина опускает в варево неочищенные креветки. Довольно крупные, стоит сказать. Явно не ‘королевские’, но… - Посейдон задолжал некогда, - криво улыбается на невысказанные вслух мысли читателя его копия, и не должно ли это пугать, то, как легко тот способен предсказать, о чем именно он размышляет?.. Ким Докча не уверен. В конце концов, он ощущает сейчас что угодно, но не беспокойство. Есть что-то… успокаивающее в том, как тот, другой, способен легко поймать его мимолетную мысль, просто глянув на его лицо. Креветки крутятся в исходящем парком бульоне, пока более взрослый Ким Докча готовит овощи: нарезает кабачок и дайкон, берется за морковь. Взгляд Ю Джунхъёка в стороне становится хищным. Регрессор уже вскидывается, готовясь что-то сказать, но другой Докча, не отвлекаясь, едко бросает в его сторону: - Не вздумай пасть раскрывать мне под руку, - и чёрт возьми, это пробирает! Читатель осоловело моргает, глядя на иного себя, что так спокойно может завуалированно угрожать Протагонисту. - Морковь нужно резать кубиками и крупнее, - рыкает Ю Джунхъёк, щурясь. По нему видно, как его напрягает в принципе всё происходящее: всё же, он привык быть тут главным. Ким Докча – ну, на данный момент оба Докчи – это последний человек, которого регрессор хотел бы подпустить к плите. Какая жалость, что Докче из другой реальности как-то наплевать на его мнение. - Мелкие лучше прожевываются, - равнодушно кидает на это упомянутый, косится на мрачного «солнечника». – И тебя в принципе никто не заставляет потом это есть, тебе-то какая разница? – он елейно улыбается, вот только в этой улыбке нет и намёка на игривость. Читатель на миг замирает, безошибочно распознавая в изгибе чужих губ намек на… угрозу? Серьезно, что же происходит в том, другом мироздании, что его копия так настроена против Протагониста? В закипевшем бульоне кружатся уже не только креветки. Воздух наполняется приятным ароматом, пока взрослый Ким Докча неспешно помешивает варево, и это выглядит на удивление… уместно. Читатель невольно задаётся вопросом, мог бы он смотреться точно так же у плиты? …ну, если бы умел готовить, конечно же. Докча прикрывает глаза, скрывая мелькнувшую в зрачках тень. В этот миг ему в рот суют кусок сладкого перца. - Это не так сложно, как ты думаешь, - мужчина с сединой в волосах улыбается ему, уже искренне: в уголках глаз собираются легкие морщинки. – А если не выйдет, всегда можно попробовать еще раз. Он неспешно помешивает варево, пока Докча пережевывает перец. - Поначалу всегда пойдет что-то не так, но… - Он спалит кухню к чертям собачьим, если хотя бы раз попробует, - подаёт голос Ю Джунхъёк, с оттенком некоего злорадства, и Ким Докча уже готовится привычно усмехнуться, обращая неожиданно болезненную колкость в шутку, когда его двойник внезапно метко швыряет в регрессора столовый нож. Тот проворно уворачивается, на чистых инстинктах. Лицо Ю Джунхъёка отражает легкое недоверие. - Я кому сказал не гавкать мне под руку? – и это уже не улыбка, это оскал: Докча с каким-то трепетом смотрит на своего двойника. – Если не хочешь молчать, как было сказано, то иди, побегай за монстрами, или понадоедай Ли Сеольве. Тебя здесь никто не держит. - Я не намерен оставлять тебя наедине с ним! – мигом щетинится регрессор, на что получает лишь короткий смешок. - Любопытно, и что же я могу сделать с самим собой такого, что ты так нервничаешь? – звучит это откровенно подначивающе, и то, как мягко тянет слова более взрослый «Я», вызывает у Докчи мурашки вдоль хребта. – Давай, расскажи мне. Джунхъёк щурится, источая недоверие и откровенную агрессию. Ким Докча уже готов к его нападению – чёртов «солнечник» никогда не отличался выдержкой, а любая подначка от Докчи особенно задевала этого человека – но тот лишь резко встаёт с места, разворачивается и уходит, источая чувство собственного достоинства. Ким Докча из другого мира хмыкает, возвращая всё своё внимание вареву на плите. - Выпендрежник, - бурчит он, уже без особой злости, но явно неодобрительно. – Столько пафоса, что аж тошнит. - Но… он ведь в какой-то степени прав, - читатель и сам не понимает, почему его дёргает слегка заступиться за Протагониста: возможно, виной всему давняя привычка, въевшаяся в его кости и плоть. – Я и впрямь катастрофа на кухне. - Любой будет катастрофой на кухне, если его ни разу не учили готовить, - хмыкает на это его двойник, добавляя уже тише: - А нас не учили. В тишине слышно только бульканье бульона. Докча смотрит на профиль другого мужчины, такого одновременно знакомого – и такого чуждого. Каждый день он смотрит в зеркало или на выключенный экран телефона, да даже на лезвие Нерушимой Веры – и видит это лицо. Ему казалось, что он не может отыскать что-то новое. Но он видит. Тонкий шрам, пересекающий губы, такой блёклый, что не заметишь, не присматриваясь. Легкий серебристый оттенок на кончиках ресниц, и это странно, это явно признак чего-то, но он не может вспомнить, чего именно. Синеву под глазами – хотя они спали в том ‘гнезде’ примерно часов шесть, и их каким-то грёбаным чудом никто не трогал. А еще Докча подмечает зрачки этого мужчины. Они слегка отличают золотом. Будто бы в них клубится что-то. - В твоем мире… - тихо начинает читатель, запинается на мгновение: его двойник пододвигает к себе чашу с подготовленными заранее клешнями крабов, нарезанными кольцами кальмарами и еще одной порцией креветок. – Всё пошло не так? – он не уточняет, но им это и не нужно. - В моем мире, - задумчиво тянет мужчина почти сорока лет от роду, - всё шло не так с самого начала, - он задумчиво смотрит на обилие морепродуктов, после чего хмыкает. – Поднимай свою тушку, буду приобщать тебя к великим таинствам готовки, - другой Докча цепляет одну клешню из чаши, в шутливой манере угрожая ею более юной версии себя. Читатель моргает, слегка ошеломленный такой резкой сменой настроения, но с усмешкой поднимается, чтобы встать рядом с самим собой – из иной реальности. Он не умеет готовить суп хемультан… - Тогда позаботься обо мне, - тянет Докча, лукаво глядя на другого себя и выхватывая из его рук клешню прежде, чем опустить ту в кипящую воду, - сонбэ. …но он научится.