🌼🌼🌼
Чонгук сидит на мягком диванчике на террасе и наблюдает, как Тэхён и Ёнджэ запускают воздушного змея. Лёгкая улыбка трогает губы омеги, когда мальчик отвлекается от процесса и машет ему ладошкой. Пройдя все трудности, этот малыш сейчас кажется самым счастливым на всём белом свете. Да и сам альфа в этот момент похож на маленького беззаботного ребёнка. Бегает с сыном по ещё зелёному газону, смеётся раскатисто, то и дело ловит омежку в свои объятия и кружит, а тот визжит и хохочет со всей детской непосредственностью. Гук в очередной раз ловит себя на мысли, что в этой семье чувствует себя дома. С момента того поцелуя с Тэхёном прошло две недели. Всё это время омега думает, правильно ли он поступает, принимая чувства альфы и отвечая на них взаимностью спустя такое короткое время после трагических событий с его бывшим женихом. Чонгук даже решил поделиться этими мыслями с Джином, на что старший омега упрямо твердил, что Инсока нет в живых. Нужно смириться с этим и двигаться дальше. Тэхён, как и обещал, не напирает и не торопит даже теперь, когда его драгоценный мальчик смелее проявляет свои чувства. Они проводят много времени вместе, смотрят фильмы или пьют вечерами на кухне чай после того, как уложат Ёни спать. Чонгук постепенно открывается перед альфой, рассказывая о своих интересах, мечтах и страхах. Альфа всегда внимательно слушает и поддерживает омегу, создавая в такие моменты особую атмосферу уюта и покоя. Гук видит, насколько всё более заботливым, нежным и любящим становится Тэхён по отношению к нему с каждым днём. Омега ощущает, что он может полностью расслабиться и быть самим собой в обществе альфы. И всё сильнее привязывается к этому мужчине. Телефон вибрирует в кармане комбинезона, и Чонгук, достав его, никак не ожидает увидеть на экране имя следователя До. – Да, – парень отвечает на звонок и внимательно слушает собеседника, но постепенно меняется в лице, вся былая радость улетучивается, словно по щелчку пальцев. – Что? – здоровый румянец на щеках сменяется неестественной бледностью. – Конечно, я приеду, – омега сбрасывает звонок и смотрит совершенно растерянно на Тэхёна, который отвлёкся от игры с сыном, услышав чужой разговор. – Гук-и, что случилось? – спрашивает Тэхён обеспокоенно, подходит ближе и садится рядом. – Там… Инсока нашли… его тело… – слова застревают в горле, а руки невольно начинают дрожать, омега опускает глаза, стараясь спрятать слёзы. – Следователь просил приехать в морг на опознание. – Я отвезу тебя, – Тэхён обнимает Чонгука за плечи, – буду там с тобой, – сердце альфы полно тревоги: омега не в том положении, чтобы разглядывать трупы. Чонгук молча кивает, не в силах сказать больше ни слова. Да, Инсок числится пропавшим без вести уже несколько месяцев, но только сейчас омега в полной мере осознаёт, что ему предстоит воочию столкнуться с ужасной правдой. Он должен собственными глазами увидеть безжизненное тело бывшего жениха. Это больно и страшно, но необходимо, чтобы полностью принять и смириться с тем, что альфы больше нет. Тэхён ведёт Чонгука к автомобилю. Воздух словно наполнен напряжением, а тихие звуки собственных шагов отдаются в голове гулким набатом. Время кажется, замедляться, и каждая секунда тянется как вечность. Пока они едут, Чонгук пытается собраться с мыслями, с трудом удерживая контроль над эмоциями. Он делает несколько глубоких вдохов и выдохов, инстинктивно обнимает руками округлый животик, старается сосредоточиться на дыхании, но боль в груди не утихает. Перед глазами проплывают воспоминания об Инсоке: их улыбки, смех, признания и моменты, проведённые вместе. Здание морга выглядит устрашающе. Чонгук с тяжёлым сердцем выходит из машины. Ладонь Тэхёна ледяными пальцами сжимает и еле переставляет непослушные ноги. Их встречает следователь До и провожает внутрь. Они молча идут по длинным коридорам мимо белых стен. Запах формалина забивается в нос, усиливая ощущение тревоги и безысходности. Холодный свет люминесцентных ламп наполняет небольшое помещение для опознания. На миг омега останавливается перед открытой дверью. Всё вокруг кажется каким-то сюром, словно Чонгук попал в другую реальность. Хочется сбежать отсюда, забыть всё, как страшный сон. Снова оказаться дома, где слышится звонкий смех Ёнджэ, где Тэхён разливает по кружкам ароматный чай и слушает болтовню Гука о том, как прошёл день. Но он не может отступить – он должен увидеть своими глазами тело того, кого когда-то любил, того, чьего ребёнка носит под собственным сердцем. Он должен попрощаться, чтобы двигаться дальше. Чонгук выпрямляет спину и с трудом делает несколько шагов вперёд. Тэхён придерживает его за плечи, выпускает больше своих феромонов, успокаивая, поддерживая и защищая безмолвно. Омега задерживает дыхание, когда его взгляд падает на тело, лежащее на металлическом столе и покрытое белой простыней. – Посмотрите внимательно, – следователь До протягивает Гуку наручные часы на кожаном ремешке, – мы сняли их с тела, когда вытащили его из воды. – Это часы Инсока, – Чонгук дрожащими пальцами принимает вещь, переворачивает тыльной стороной циферблата и всматривается в выгравированную там надпись. – Я подарил их ему на первую годовщину наших отношений, – внутри всё сжимается, а к горлу подступает тошнотворный ком. Руки невольно опускаются на аккуратный животик. Осознание бьёт тяжёлым обухом по голове: этот ребёнок никогда не сможет встретиться с отцом. Сердце по швам трескается, переполняясь горечью и болью, а по щекам катятся жгучие слёзы. – Я хочу его увидеть, – охрипший голос звучит в густой тишине кабинета. – Чонгук, не нужно, – Тэхён крепче прижимает омегу к себе. – Я хочу его видеть, – это его последняя возможность сказать «прощай» человеку, которого он так сильно любил. – Должен предупредить, тело пролежало в воде несколько месяцев, сильно пострадало, – предостерегает следователь. – Выдержите? – Да, – произносит Чонгук едва слышно и собирает остатки собственных сил по крупицам. Омега подходит ближе к металлическому столу и медленно поднимает белую простыню. Сердце сжимается от ужаса и отвращения: некогда красивое лицо сейчас едва ли узнаваемо. Раздутое, покалеченное влагой, оно потеряло свою естественную форму, став кривым и уродливым. Гук отворачивается, закрывает глаза и с трудом справляется с волной тошноты, которая накатывает со страшной силой. Внутри всё переворачивается, омегу шатает, ноги подкашиваются, но Тэхён не даёт ему упасть, подхватывая на руки и унося прочь из этого жуткого места. Альфа буквально всем своим нутром ощущает страдания своего драгоценного мальчика. Прижимает его ещё крепче к себе, пытаясь создать такую обстановку, где Чонгук сможет почувствовать хоть каплю облегчения. Он понимает, что дорога исцеления будет долгой и трудной, но он будет рядом с омегой каждый шаг этого пути.🌼🌼🌼
Начало ноября в Чинджу выдалось относительно тёплым и сухим. Время шло, и Чонгук постепенно начинал возвращаться в привычное русло своей нормальной жизни. Он нашёл в себе силы продолжать двигаться вперёд, понял, что должен освободиться от тяжести прошлого и сосредоточиться на будущем. Тэхён стал идеальным партнёром для него, поддерживая не только словами, но и делами. Всегда готовый выслушать и понять, альфа сохранял баланс их отношений, понимая, что Чонгук пока не готов раскрыться перед ним в полной мере. Он окружил своего драгоценного мальчика лаской и вниманием, позволяя ему чувствовать себя любимым и желанным. И готов был идти на любые уступки, чтобы его омега был счастлив. Чонгук всё ещё соблюдал установленные границы, лишь изредка позволяя себе целовать альфу в щёку или переплетать их пальцы. Тэхён эти границы постепенно расширял, но делал это с уважением к желаниям и комфорту младшего. Он стал чаще обнимать его и целовал в тёмную макушку в любую удобную минуту. А ещё полюбил усаживаться перед омегой на колени, гладить тёплыми ладонями его подросший животик, расцеловывая нежную кожу и непременно разговаривая с маленьким пузожителем. Гук позволял это делать, чувствуя себя в эти моменты в абсолютной безопасности и наслаждаясь таким необходимым морозным ароматом альфы. Особым источником вдохновения для омеги были дети. Ёнджэ не давал грустить, радуя своими всё новыми успехами. Мальчик начал посещать курсы подготовки к школе, навёрстывая упущенное и заводя новых друзей. Поэтому дни Чонгука были наполнены прогулками, выполнением несложных домашних заданий с ребёнком и множеством детских игр. Беременность протекала спокойно. Недавнее УЗИ и последние анализы показали, что Гук станет папой прекрасного альфочки. Узнав эту новость, он тогда так растрогался, пребывая в восторге и предвкушении, когда же, наконец, впервые увидит своего сынишку, что, улыбаясь и хлюпая носом, потащил Тэхёна скупать весь детский магазин. Но в итоге остановился только на крохотном костюмчике и мягких голубых пинетках, объяснив это тем, что ещё слишком рано покупать много одежды будущему малышу. Альфа не переставал умиляться этому очаровательному чуду и был готов положить к его ногам целый мир. Но было и то, что очень беспокоило беременного омегу… – Гук-и, мы же будем читать? Я принёс книжку, – кричит Ёнджэ, забегая в гостиную, но удивлённо замирает, замечая, как Чонгук, чуть натянув объёмную толстовку, гладит свой заметно округлившийся живот. – Ой, ты что, мячик проглотил? – мальчик подходит ближе и с любопытством разглядывает своего няню. – Ёни, я… – старший омега тушуется и поспешно расправляет кофту, чтобы скрыть своё от него положение. – Нет, я не глотал мячик, просто… – старается подобрать слова, но все они кажутся совершенно нелепыми, чтобы всё объяснить. Эта ситуация застала его врасплох. Он понимал, что рано или поздно должен будет рассказать Ёнджэ, что ждёт ребёнка, но пока не знал, как это сделать. А ещё очень боялся, что маленький омежка будет обижаться и ревновать. – Значит, в твоём животике растёт малыш? – делает вывод и слегка прищуривает свои слегка раскосые тёмные глаза. Гук не находится, что ответить и только молча кивает. – Я тоже когда-то жил в животе у моего папы, он мне рассказывал. А потом мне стало там тесно, и я родился совсем маленький. Тогда папа и отец стали моими родителями. Значит, ты и отец тоже скоро станете родителями того, кто сидит у тебя в животе? А я стану братом? – рассуждает мальчик и усаживается рядом со взрослым. – Ёни, всё не так просто… Да, я стану папой, но твой отец… он… – Чонгук медлит, – чтобы стать родителями, надо быть женатыми и… вместе хотеть этого ребёночка, – в горле отчего-то застревает ком, а на глаза непрошено наворачиваются слёзы. – Я очень хочу стать братом, честно-честно! – поднимает внимательный взгляд и в карие глаза своего няни смотрит. – А ещё я хочу, чтобы ты стал и моим папой тоже, пожалуйста… – Малыш… – только и может прошептать Гук, собственное сердце сжимается от такой нежности и искренности маленького омежки. – Ты же не против, если у тебя будет старший братик? – Ёнджэ осторожно касается кругленького животика взрослого, спрятанного под толстовкой. – Думаю, он не будет против, – улыбается Чонгук сквозь слёзы и целует мальчика в тёмную макушку. – Так ты согласен стать моим папой? – омежка прижимается к боку старшего совершенно доверчиво и замирает в ожидании ответа. – Маленький, я бы очень хотел, чтобы ты стал моим сыном, – Гук чувствует, как сердце его стучит в бешеном ритме, смотря на этого чудного ребёнка, жизни без которого он себе уже и представить не может. – Я никогда не смогу заменить тебе твоего родного папу, но буду любить тебя ничуть не меньше, чем он, – омега притягивает малыша ближе к себе и обнимает нежно. – Тогда придётся тебе стать мужем моего отца, – с абсолютной серьёзностью в голосе проговаривает мальчик, а затем отстраняется от старшего. – Отец очень хороший, ты в нём не сомневайся. Он тебя очень любит и малыша, того, что в животике у тебя, тоже будет любить, – с полной уверенностью в глазах выдаёт Ёнджэ. – Я знаю, Ёни… Я тоже люблю твоего папу очень сильно. Тэхён стоит у двери в гостиную, замерев и вслушиваясь в каждое слово такого сокровенного разговора двух его любимых омег. Сердце ликует, а сам альфа, услышав украдкой такие желанные слова от Чонгука, готов буквально лужей растечься у его ног. Альфа уже давно хочет стать любящим мужем своему драгоценному мальчику и отцом его будущего малыша. Даже изящное золотое колечко, выбранное с особым трепетом, носит в кармане собственного пиджака. Но всё медлит, боясь, что Гук не смирился со своей потерей и по-прежнему не готов к такому серьёзному шагу, как создание семьи с ним. К тому же Тэхён, как любящий отец, переживает, как к таким переменам в их жизни отнесётся Ёнджэ. Однако, увидев, что маленький омежка открыто выразил своё желание видеть Чонгука своим папой, альфа теперь просто не может молчать. Мужчина шагает вперёд, в гостиную. Он видит Чонгука и Ёнджэ, уютно устроившихся рядом друг с другом, и душа безграничной любовью наполняется. Волнение подкрадывается тихими волнами, но альфа знает наверняка, что это именно то, чего они всё втроём хотят и чего особенно заслуживают: быть настоящей счастливой семьёй. – Отец! – маленький омежка, уловив звуки тихих шагов, оборачивается, а видя родителя, бежит к нему обниматься. – Привет, малыш, – Тэхён ловит сына в тёплые объятия, расцеловывает сладкие детские щёчки и подходит ближе к дивану. – Привет, мы не слышали, как ты пришёл, – улыбается Чонгук, а сам до кончиков ушей алым цветом заливается, понимая, что альфа мог слышать их с Ёнджэ разговор. – Я так соскучился по вам, – мужчина наклоняется и целует омегу в тёмную макушку, втягивая носом его тёплый сладковатый природный запах с отчётливыми нотами цитруса. – Ёни, мне нужно сказать Гуку кое-что важное, – шепчет сынишке на ушко, а тот согласно кивает, сползая с родительских рук и усаживаясь рядышком на диван. Чонгук отчего-то начинает волноваться, что не укрывается от чуткого взгляда альфы. Он опускается перед ним на колени, поднимает мягкую толстовку и свои крупные ладони на круглый живот укладывает. – Гук-и, когда ты появился в нашей с сыном жизни, она заиграла новыми яркими красками. Благодаря тебе Ёнджэ снова может говорить, а моё сердце, позабывшее, что такое любить, теперь снова живое, – шепчет альфа, пока тёплые пальцы нежной кожи касаются. – Ты и Ёнджэ – самое важное, что у меня есть, я хочу, чтобы мы были настоящей семьёй, – Тэхён достаёт из кармана пиджака маленькую коробочку. Чонгук замирает, забывая, как дышать, и чувствует, как непрошено подступают слёзы. Сам себя ругает, что даже в такой момент он остаётся плаксой. Но все его страхи и сомнения, таившиеся в глубине трепетной души, исчезают в этот миг. – Мой драгоценный мальчик, я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Хочу, чтобы ты был рядом со мной и Ёнджэ всегда. Я люблю тебя и мечтаю стать тебе любящим мужем, а маленькому альфочке, растущему в твоём животе, отцом. Чон Чонгук, ты согласишься выйти за меня? – спрашивает слегка дрожащим голосом и ту самую коробочку открывает, протягивая её омеге. – Тэхён... – Гук всхлипывает, смотрит в глубины тёмных, слегка раскосых глаз и видит в них любовь и бесконечную преданность. – Я согласен, – шепчет, мокрые дорожки со щёк стирая. – Я хочу быть твоим мужем, хочу, чтобы Ёни стал моим старшим сыном. Хочу, чтобы мы стали настоящей семьёй. – Родной мой, я так тебя люблю, спасибо, – альфа тонкое колечко на безымянный палец омеги надевает и нежно целует желанные губы. А внутренний зверь юлой крутится, хвостом виляет и поскуливает от восторга, мечтая вылизать своего омегу всего с ног до головы. Маленький Ёнджэ визжит от восторга, видя, как его любимый няня и отец объединяются вместе. Он обнимает взрослых и греется в ответных объятиях. Их семья становится полной.🌼🌼🌼
Со свадьбой решили не затягивать, и заветное торжество состоялось в первый день декабря. Официальная регистрация брака прошла в небольшом свадебном зале одного из отелей города. К слову, именно в нём молодожёны решили провести свою первую ночь в качестве супругов. Из гостей на церемонию бракосочетания были приглашены лишь самые близкие друзья и родственники счастливой пары, чтобы воочию увидеть это знаменательное событие и разделить с ними радость. Не обошлось и без журналистов, которые, прознав о женитьбе самого завидного холостяка строительной индустрии, решили вывести эту новость на первые полосы всех газет, интернет-изданий и телевидения. Чонгук смущался, скромно улыбаясь ярким вспышкам камер, и прятал от посторонних глаз подросший живот, то и дело прикрывая его букетом крупных белых ромашек. Тэхён ни на шаг не отходил от своего драгоценного мальчика, то переплетая их пальцы, то нежно приобнимая за хрупкие плечи, не упуская возможности поцеловать сладкие, такие манящие губы. Каждый момент этого дня был наполнен особым смыслом и трепетными эмоциями. Молодожёны обменялись кольцами и личными клятвами, обещая быть всегда рядом, поддерживать друг друга в горе и в радости и завещая друг другу свою любовь и преданность. Гости, пожелав молодым долгого семейного счастья, постепенно разошлись. А солнце, спустившись за горизонт, оставило на темнеющем небосводе розоватый оттенок заката. – Устал? – Тэхён обнимает омегу со спины и укладывает крупные тёплые ладони на круглый животик, прикрытый шёлковой тканью белоснежной рубашки. – Немного, – Чонгук стоит возле большого панорамного окна и смотрит на засыпающий город. – Если честно, всё ещё не могу поверить, – шепчет он, прикрывая глаза, прижимается теснее к широкой груди мужа и, наконец, расслабляется в родных объятиях. – Знаешь, я тоже не могу до конца поверить в то, что ты теперь мой супруг, – улыбается альфа и оставляет за ушком несколько невесомых поцелуев, втягивая носом любимый сладковато-тёплый аромат. – Моя жизнь так изменилась с тех пор, как я познакомился с тобой, – юноша разворачивается в кольце нежных рук и смотрит в тёмные раскосые глаза напротив. – Я боялся остаться один с ребёнком, никому не нужный, но благодаря тебе обрёл семью и своё счастье. – Маленький, ты мой самый драгоценный шанс быть счастливым, – мужчина целует мягкие губы. – У меня для тебя есть подарок, – альфа нехотя разрывает поцелуй и достаёт из кармана брюк небольшой продолговатый футляр. – Открой. Чонгук берёт из рук супруга коробочку, открывает и заворожённо рассматривает изящную золотую подвеску на тонкой цепочке. – Спасибо, – шепчет одними губами. – Поможешь? – расстёгивает пару верхних пуговиц на рубашке, чуть приспускает её, оголяя мягкую кожу и острые ключицы, прикладывает кулон к груди и замирает в ожидании действий альфы. Тэхён гулко сглатывает при виде такой соблазнительной картины. Этот омега его по краю водит, дразнит одним своим существованием, манит, пленит. Осторожно, словно в его руках самое невероятное сокровище, мужчина подрагивающими пальцами молочной кожи у самой кромки тонкой ткани касается, ведёт подушечками вверх, находит маленький ювелирный замочек и, наклонившись ближе, застёгивает украшение. – Тебе очень идёт, – тихо, в самое ушко, своим горячим дыханием опаляя и пуская по позвоночнику омеги мириады мурашек. Чонгук стоит, едва дыша, сердце бьётся в унисон с другим, таким родным и необходимым. Он ближе к мужу льнёт, нежится в его объятиях, вдыхая морозный аромат с бронзовой кожи. – Есть ещё кое-что, – альфа раскрывает свою широкую ладонь, – это ключи от твоей квартиры. Я её выкупил, теперь она всецело твоя. – Тэ… Как? Когда? – юноша в неверии распахивает свои большие оленьи глаза и несмело тянется к связке. – Практически сразу, как узнал твою историю, – улыбается уголками губ, наблюдая за реакцией. – Спасибо… это неожиданный и очень дорогой подарок… – собственную руку словно от огня одёргивает. – Мне не нужно, сейчас у меня есть семья, дом… – Гук-и, своё жильё никогда не повредит на всякий случай, – Тэхён уверенно вкладывает в изящную ладонь ключи и накрывает своей. – Не хочу я никаких «всяких случаев», хочу быть всегда вместе, – чуть капризно дует пухлые губы, на что сразу же получает невесомый поцелуй. – Я всегда буду рядом, птенчик, – мягко произносит мужчина, перемещает горячие ладони на талию своего любимого мальчика, оставляет ласковый влажный след за ушком, спускается ниже, носом касаясь пульсирующей венки на молочной шее и шумно тянет усилившийся аромат. Выдержка альфы трещит по швам: он хочет этого омегу. До скрежета зубов, до искр из глаз, до покалывания кончиков пальцев. Видеть его каждый день перед собой, такого соблазнительного, очаровательно мягкого, с этими стройными ногами, пополневшими бёдрами и плавными изгибами, что сводят с ума, ласкать глазами, но не иметь возможности касаться так, как хочется, получая лишь невинные объятия и слишком робкие поцелуи – выше всяких сил. Ощущать природный аромат своего драгоценного мальчика, желать надышаться им, напиться, насытиться, но не сметь ощутить его вкус – испытание на прочность. Внутренний зверь скулит, просит взять своё, заласкать, изнежить, вылизать каждый сантиметр манящей кожи, удовольствие доставить и вознести до небес. Но Тэхён не смеет, пока его омега сам этого не захочет, пока не будет готов, пока сам не скажет об этом. – Хочу быть только твоим, – Чонгук подаётся навстречу любимому человеку и сам целует вишнёвые губы, округлый животик упирается в упругий пресс альфы. Мужчину ведёт от такой давно желанной близости, отчего он довольно урчит. Длинные пальцы легонько мнут мягкую кожу под шёлковой тканью рубашки. Он своими губами губы омеги сминает, нижнюю чуть прикусывает, лижет. Влажным языком проникает в приоткрытый рот, ощущая сладковатый привкус. Гук расслабляется в крепких руках, жмурится от удовольствия, погружается в океан блаженства, всем своим телом чувствуя каждое прикосновение, наполненное нежностью, заботой и желанием. Всё это ощущается так правильно, так ласково, до мурашек приятно, что он не может сдержать робкий, едва слышный стон. Ключи летят куда-то на пол, а руки ложатся на сильные плечи, к себе притягивают. – Мой свет, – Тэхён отстраняется, смотрит на зацелованные им алые губы. – Моя жизнь, – омега в его руках сейчас абсолютно доверчивый, грудь вздымается от частого тяжёлого дыхания, глаза прикрыты, а чёрные ресницы слегка подрагивают. – Моя любовь, – альфа улыбается, выцеловывая молочную шею, венку, что так соблазнительно под тонкой кожей бьётся, широким мазком лижет, порыкивает от удовольствия и ощущает каждой клеточкой своего существа, как в нём тягучей патокой разливается такой необходимый сладковато-тёплый вкус. – Тэ… – Чонгук откидывает голову назад, подставляясь под ласки, сердце трепещет от слов мужа, а внизу живота всё узлом стягивает от волнующего предвкушения. – Мой маленький, мой драгоценный мальчик, – крупные ладони медленно скользят под рубашку, гладят спину, кожа под ними словно атласная. – Ты моя слабость, – сгорая от страсти, альфа касается пальцами подбородка, чуть приподнимая и заставляя посмотреть в глаза. – Я не смогу остановиться, – предупреждает. – Не останавливайся, – шумно выдыхает Гук, его тело дрожит, с охотой отзываясь на всё, что сейчас ему даёт любимый мужчина. – Хочу принадлежать тебе полностью. От осознания, что его омега рядом, в безопасности, под защитой, доверяет ему не только душу, но и тело, внутренний зверь с цепей срывается, дорвавшись до желанного. Рокочет раскатисто, урчит, порыкивает, хвостом виляет, готовый под ногами родного человека самым мягким ковром расстелиться. Тэхён снова целует сладкие уста, теперь уже напористо, голодно, жадно. Не разрывая поцелуй, супруга на руки берёт, в спальню уносит и укладывает на постель. Чонгука хочется касаться безумно, безудержно, нежно. Чонгуком хочется обладать всецело, в ответ ему отдаваясь. Альфа аккуратно снимает чужие туфли вместе с носками, тонкие щиколотки мягко массирует, слыша откуда-то сверху томный выдох, что лишь подстёгивает к действиям. Ладонями жадными по стройным ногам вверх скользит. – Эй, карапуз, ты же не против, если твой папочка сегодня получит удовольствие? – пуговицу и молнию на брюках расстёгивает, наконец, высвобождая из оков ткани округлый животик, и оставляет трепетный поцелуй чуть ниже пупка. – Наш малыш пахнет цитрусами, – кожа горячая, упругая, так и манит, альфа щекой потирается, носом узоры выводит, упиваясь запахами омеги и будущего альфочки, ощущая совершенно безграничную радость, заполняющую его изнутри. Чонгук, раскинувшись на белоснежных простынях, смотрит на мужа из-под чёрных ресниц любовным взглядом. Дышит часто, отрывисто, губы исцелованные, слегка припухшие, языком лижет. Не в силах сдержать собственного желания, в тёмные мягкие волосы изящными пальцами зарывается, чуть оттягивает у корней, отчего альфа довольно урчит. Тэхён выше поднимается, тут же над любимым омегой нависает, удерживая собственный вес на одной руке, чтобы не потревожить маленького пузожителя. Второй рукой оставшиеся пуговицы на рубашке расстёгивает, позволяя нежному шёлку оголить желанное тело. Его драгоценный мальчик сейчас выглядит просто божественно, столь расслабленно и пленительно, что во рту скапливается вязкая слюна. Альфа горячим языком острых ключиц касается, ласкает мокро, тонкую кожу в рот втягивает, оставляя на ней россыпи алых отметин. Руки желанное тело исследуют, мнут бока, скользят выше к мягкой, чуть припухшей груди. Пальцы легонько скручивают твёрдый тёмный сосок, отчего омегу выгибает на простынях. Чонгука мелкой дрожью пробирает, когда вишнёвые губы сжимают возбуждённую бусину, посасывают, чуть прикусывают, тут же жарким языком зализывают, словно извиняясь. Из груди рвутся неконтролируемые сладкие стоны: – Тэхён-а, что же ты… умф, – омега по постели мечется, пальчики на ногах подгибает. – Мой птенчик такой чувствительный, – довольно рокочет альфа, вбирая в рот второй сосок и с упоением наслаждаясь сладковатым вкусом. – Моя сладость, хочу тебя всего вылизать, – ниже спускается поцелуями-бабочками. У Гука из груди воздух вышибает от таких откровенно-пошлых слов. Возбуждение накатывает крупными волнами, оседая внизу живота. Он смотрит на мужа затуманенным взглядом. Щёки обжигает багряный румянец, а сухие губы неустанно облизывает влажный язык. Тэхён считает это преступным. Его мальчик такой податливый, нуждающийся, маняще-сладкий, словно самый лакомый десерт. Заботливые руки круглый животик оглаживают, губы атласную кожу ласкают, бархатистый язык вокруг пупка скользит. Альфа довольно урчит, легко приподнимает омегу под мягкую попку и стягивает брюки до середины бёдер, оставляя белое кружевное бельё нетронутым. Небольшой возбуждённый член сочится предсеменем, что скапливается на тонкой ткани. Мужчина шумно тянет носом дурманящий аромат, кончиком языка на пробу касается чувствительной головки через полупрозрачный ажур, смакует во рту яркий вкус, а затем лижет широким мокрым мазком от основания до самого кончика. – Тэ… – всхлипывает на выдохе Гук, ёрзает по постели и в пустоту толкается в поисках такой необходимой ласки. – Мой отзывчивый мальчик, такой прекрасный, такой просящий, – рокочет утробно альфа, пополневшие бёдра мнёт, их мягкостью наслаждаясь и оставляя свои следы на любимом теле. Собственный налившийся член болезненно трётся о ткань боксеров и грубую ширинку брюк, требует ласки, но мужчина не обращает на это внимание. Сейчас для него удовольствие мужа на первом месте, и он сделает всё, чтобы его драгоценный мальчик в ласковых руках плавился и распадался на атомы в чувственной истоме. Тэхён дарит Чонгуку очередной долгий упоительный поцелуй, а затем встаёт с кровати и стягивает, наконец, брюки вместе с бельём со стройных омежьих ног. Аккуратный член, набухший и жаждущий, прижимается к низу живота, но альфа не спешит его касаться. – Спустись ниже, к самому краю, – целует тонкие щиколотки, помогая разнеженному супругу выполнить свою же просьбу. – Вот так, маленький, – воркует, мягкие подушки под соблазнительную попу омеги подкладывая и длинные ножки шире разводит, сгибая их в коленях и упирая пятками в упругий матрас. Взгляд прикован к молочным ягодицам, что блестят от маслянистой смазки, которая крупными каплями стекает из тугого колечка мышц. Её густой пьянящий аромат забивается в нос, наполняя лёгкие. – Ты такой красивый, раскрытый для меня, – альфа смотрит в карие распахнутые глаза, полные любви и страсти. Длинные пальцы касаются мокрой дырочки, дразня чувствительное местечко, собирают прозрачную жидкость и отправляются в собственный рот, сладкий вкус на языке перекатывая. Тэхён облизывается, порыкивает, а взгляд его головокружительной дымкой дурмана подёрнут. Гук дышит прерывисто, едва сдерживая тихий скулёж, следя за такими откровенно-развратными действиями мужа. Руки хватаются за простыни, пальцы скребут по материалу, а всё тело дрожит, демонстрируя сильное возбуждение. – Сними… – голос омеги хриплый, хмельной от желания, а непослушные руки к напряжённым плечам супруга тянутся, – сними рубашку… прошу… Альфа растягивает губы в квадратной улыбке, встаёт в полный рост и быстро расправляется с мешающим предметом гардероба, впервые представ перед своим омегой с обнажённым торсом. Страсть и напряжение витают в воздухе, заполняя комнату смешанными ароматами двоих влюблённых. Гук смотрит заворожённо, взглядом бронзовую кожу ласкает, выступающие реки вен рассматривает. Каждая линия и мышца на теле его мужчины выглядит идеально и вызывает в нём ещё больше влечения и вожделения. Его пальцы жаждут коснуться мускулистого торса, а пересохшие губы безмолвно молят о ещё большей близости. Волна желания накатывает с новой силой. Тэхён опускается на колени перед кроватью. Его лицо оказывается как раз на уровне восхитительно-аппетитных ягодиц и пульсирующей дырочки. Он внутреннюю сторону бёдер расцеловывает, слегка прикусывает, дразнит и без того распалённого омегу. Ощутив на собственном затылке требовательные руки, улыбается довольно, а из его груди рвётся голодный рык. Горячие ладони раздвигают мягкие половинки, открывая бессовестно-лучший вид на розовое колечко конвульсивно сокращающихся мышц, выталкивающих ароматную смазку. Альфа касается кончиком языка на пробу, кружит вокруг, ягодицы пальцами сминает. Чонгук стонет высоко, больше не сдерживаясь и в любимые надёжные руки всецело себя вверяя. Елозит по подушкам, просит ещё. И Тэхён даёт желаемое. Оставляет влажный поцелуй на мошонке, широкими мазками тугой сфинктер лижет, внутрь толкается, по кругу обводит, всасывает густую смазку, чувствуя, как она стекает в горло. У омеги давно не было близости, но язык свободно проникает глубже, мягко растягивая послушные мышцы. Альфа края дырочки в рот втягивает, толкается быстро внутрь, причмокивает от удовольствия и всем лицом в ароматную промежность зарывается. Его драгоценный мальчик извивается на постели, полностью погружаясь в океан наслаждения, который Тэхён умело создаёт в его теле. Омега познаёт на себе каждое прикосновение любимого человека и его ярую страсть. Молочная кожа пылает, кровь бьётся в висках, дурманя разум, а тело дрожит от перевозбуждения, но хочется ещё. Продолжая мучить сладкими пытками своего возлюбленного, альфа добавляет к языку пальцы. Мягко толкается внутрь сначала одним, но, не встретив сопротивления, сразу добавляет второй. Густая смазка новыми порциями заполняет его рот, смешивается с собственной слюной и стекает по подбородку. – Такой вкусный, так сладко течёшь для меня, – рычит довольно, отрываясь от своего изысканного лакомства и сыто облизываясь, рукой стирает влагу с щёк и подбородка. Нежные движения внутри становятся чуть более резкими и глубокими, продолжая изучать границы омежьего удовольствия, но ни в коем случае не навредив малышу в его утробе. Чонгук бёдрами вперёд подаётся, на длинные пальцы сам насаживается, требуя большего наслаждения. Пересохшие губы кусает, тут же зализывает, дышит часто и сбито. Омега, словно в трансе, отдаётся искусным движениям рук и ласкам своего мужа. Альфа сам наслаждается этим процессом, его главная цель – чужое блаженство. Хочется вознести до небес, сделать самым счастливым как эмоционально, так и физически. Собственный член стоит колом, изнывает, обтянутый тканью узких брюк, и отдаётся болезненным возбуждением внизу живота. Тэхён гонит прочь эти мысли и ощущения, добавляя третий палец в обильно текущую дырочку своего разнеженного мальчика. Второй рукой мягко накрывает круглый животик. Двигает кистью глубоко и ритмично, находя чувствительный комок нервов внутри. Подушечки пальцев чётко бьют по простате, и каждый такой удар гонит по телу новую волну удовольствия. Он заставляет Чонгука скулить, стонать ещё громче, метаться по влажным простыням и подаваться навстречу его руке всё сильнее, с просительным вожделением и изнывающей ненасытностью. Но и этого мало, хочется разрушить, расщепить на мириады частиц и миллионы атомов, чтобы потом заново собрать и возродить совершенно новым и безмятежным. – Тэ… Тэх-ён… Я не… Сей… Кончу… – омега по крупицам собирает мысли в слова, обрывки фраз теряются в сорванных стонах, а по щекам катятся хрустальные слёзы сладостного томления. Мышцы напрягаются, требуя дальнейших движений и усиленной стимуляции для скорой разрядки. Аккуратный член омеги истекает предсеменем, требует прикосновений. Гук тянется изящной ладонью вниз к собственному органу, но его руку перехватывает крупная ладонь мужа. Тэхён знает, как глубоко и сильно ему стоит двигать рукой, чтобы довести своего птенчика до предела, но он чуть замедляет темп, слыша сверху жалобный всхлип. И наклоняется ближе, чтобы в ту же секунду вобрать в свой горячий влажный рот чужое возбуждение. Чонгука выгибает на простынях от новых ощущений, рваный стон срывается с приоткрытых губ. Альфе едва не срывает последние гайки, но он держится из последних сил. Плотно обхватив губами истекающий смазкой омежий член, Тэхён начинает сосать. Юркий язык скользит по уретре, раскрывая маленькую щёлочку и слегка толкаясь в неё, ласкает чувствительную уздечку. Пальцы в растраханном анусе подстраиваются под темп, заданный ртом. Гук поскуливает, хнычет жалобно, бёдрами подаётся чуть вверх, остро нуждаясь в ласке. Извивается по постели, пальчики на ногах подгибает и крупно дрожит от каждого удара по натруженной простате, полностью погружаясь в безумный водоворот страсти, которым филигранно управляет его любимый альфа. Тэхён продолжает доставлять своему драгоценному мальчику мучительно-сладкое удовольствие. Глоткой насаживается на всю длину некрупного члена и урчит, посылая по органу дополнительную вибрацию. Омега впивается пальцами в сильные плечи, жмурится и едва не воет от переполняющих эмоций и ощущений. Анус сжимается плотнее вокруг длинных пальцев, а в паху тугой узел всё крепче затягивается, а потом разрывается яркими вспышками. Чонгук кончает с именем мужа на устах. Блаженная нега разливается тёплыми волнами по всему телу, а на губах мелькает удовлетворённая улыбка. Бархатистый язык всё ещё ласкает чувствительный член, собирая горячую сперму до последней капельки. Альфа сыто облизывается, рокочет, перекатывая во рту терпкий вкус своего омеги. Но пальцы длинные, из растянутого сфинктера, внимать не спешит. – Тэ… – губы всё ещё хранят довольную улыбку, и Чонгук открывает глаза. Супруг стоит на коленях у его разведённых ног, грудь тяжело вздымается, взгляд хмельной от желания. Крупный член красноречиво натягивает ткань, и Тэхён свободной рукой рывком расстёгивает ненавистные ремень, пуговицу и ширинку и приспускает брюки вместе с промокшими насквозь боксерами вниз. Из груди шумно вырывается вздох облегчения. Жадные пальцы оглаживают чувствительные стеночки ануса, собирая маслянистую омежью смазку и, обхватив свой пульсирующий орган, размазывают её по всей длине. Альфы не сдерживает протяжного рыка, когда собственная ладонь сжимается на стволе с силой и начинает себе надрачивать, не сводя собственнического взгляда со своего разомлевшего и изнеженного мальчика. Чонгук лужей растекается от такого шикарного вида. Губы свои истерзанные облизывает, идеальное тело супруга рассматривает, задерживая взгляд на длинном тяжёлом члене. Стонет задушено, ощущая, как внизу живота снова скапливается волнующее возбуждение. – Я хочу тебя, – шепчет пылко и тянется к мужу, приподнимаясь на локтях. – Мой драгоценный мальчик, моё сокровище, – урчит Тэхён, – каждая клеточка моего тела жаждет тебя, и только ты способен утолить это желание, – глаза в глаза. – Мой дорогой омега, мой супруг, мой воздух, моя жизнь. Будь со мной всегда и позволь мне быть твоим всецело. Альфа поднимается на ноги, снимает, наконец, мешающую одежду и обувь, оставаясь перед своим омегой абсолютно нагим. Наклоняется ближе, целует любимые губы. Взмокшие волосы, разметавшиеся по очаровательному лицу, аккуратно убирает. Горячими ладонями по мягким изгибам проводит, кожа под ними словно горит, вызывая трепет в каждом уголке собственного естества. Голова туманится совершенно дикими животными мыслями: омегу хочется пометить, чтобы один его вид и смешанный совместный аромат красноречиво демонстрировали каждому «Мой!». – Иди ко мне, – улыбается Чонгук совершенно блаженно и переворачивается на бок, стягивая с себя так и не снятую до конца шёлковую рубашку, и раскидывает ногами подушки, те летят на пол, но сейчас это так неважно. Тэхён ложится сзади, прижимается к омеге, рассыпая по хрупким плечам летящие поцелуи, утыкается носом в загривок и впитывает в себя его тёпло-сладкий запах. Он ласкает мужа всем своим телом, жаром и страстью укутывая, заставляет того вздрагивать от удовольствия. Тепло его рук приносит блаженство, когда он теребит набухшие соски и гладит пальцами налившуюся грудь. – Ты моё спасение, Тэхён, – шепчет Гук, к сильной груди ближе льнёт и своими пышными ягодицами по чужому возбуждению проезжается, притираясь и оставляя мокрые следы пахучей смазки, что течёт тягучими струйками из разработанного ануса. Альфа рычит, не в силах больше сдерживать собственное желание, супруга ближе к себе притягивает, чуть отодвигая ладонью одну мягкую половинку. Толкается в горячую узость сначала лишь крупной багровой головкой. Омега охает от такого размера, голову назад на плечо мужчины откидывает и шею молочную под поцелуи чувственные подставляет. Тэхён ароматную венку под тонкой кожей языком ласкает, слизывая капельки пота вперемежку с отчётливым сладким феромоном, зубами слегка царапает, пуская мурашки вдоль острых спинных позвонков. Чонгук, привыкнув к тянущей заполненности внутри, сам назад подаётся, насаживается на длинный толстый член и стонет совершенно разбито. Хочется глубже, резче. Хочется, чтобы втрахивали в постель и рычали над ухом, горячим дыханием опаляя. Но альфа толкается внутрь размеренно-мягко, одну большую ладонь на круглый живот уложив, а второй рукой омегу поперёк груди обнимает, терзая чувствительные бусины сосков. В голове красной бегущей строкой: «Не навреди!». Налившаяся кровью упругая головка по измученной простате проходится, Гук вздрагивает от смешанных ощущений – лёгкой боли и прошибающего с головы до пяток острого удовольствия, он сулит, хнычет, на атомы распадается. Движения навстречу становятся более интенсивными, но по-прежнему осторожными, согласуясь в гармоничном ритме страсти. Супруги наслаждаются друг другом, отдаваясь так полностью, что всё вокруг исчезает. Тэхён крепко держит своего драгоценного мальчика, нежит его в своих объятиях, порыкивает, в тёмную макушку носом зарывается, упиваясь любимым ароматом. В то время как Чонгук растекается в родных надёжных руках, крики наслаждения в своей груди сдержать не в силах. В сознании каждого остаётся лишь желание – слиться в одно, единство тел, единство душ. Дыхание становится тяжёлым и неровным, запах смешанных феромонов заполняет комнату и лёгкие, вытесняя воздух. Страсть захлёстывает их, словно огненная лава, расползаясь по венам и концентрируясь где-то в паху. Первым взрывается Чонгук, изливаясь белёсым семенем на постель, так ни разу к себе и не прикоснувшись. Тэхён, рыча, кончает следом, выплёскиваясь тугими брызгами глубоко внутрь омежьего нутра, и выходит из истерзанной дырочки до того, как набухнет узел. Их тела содрогаются от силы этой совместной эйфории. – Я люблю тебя, мой драгоценный мальчик, – шепчет альфа, оставляя нежный поцелуй за ушком. – Я люблю вас, господин Ким, – улыбаясь в полудрёме, откликается омега. Оба, обессилевшие, проваливаются в безмятежность, дыхание на зацелованных губах стихает, становится ровным, и всё окутывается безмолвием и блаженством. Они лежат в объятиях друг друга, уже не существуя отдельно. Завтра они проснутся совершенно изнеженными и попросят горничную поменять постельное бельё, пока сами будут принимать совместную ванну. Завтра они будут наслаждаться вкусным обедом в постели и смотреть какие-то романтичные фильмы до самого вечера. Завтра они позвонят Ёнджэ, и маленький омежка будет радостно щебетать в трубку, в очередной раз напоминая каждому из них, как сильно он их любит и ждёт младшего братика. Но всё это будет уже завтра. А сейчас они друг в друге нашли свой шанс на счастье и никогда не позволят себе потерять эту незримую для других, только им понятную крепкую связь.