Разбитые души

      По квартире расхаживал мужчина во фраке, напевая очередные мотивы. Хотя за оконом было пасмурно, свет в комнатах не был включен, из-за чего всё погружалось в приятный глазу полумрак.       В голове родилась музыка и архитектор подошёл к столу включая лампу. Дрожащей рукой он вывел на бумаге новый мотив, рассуждая, что обязательно сыграет его позже, когда будет время.       Раздался звонок и Эрик быстро оказался у двери, открыв с нетерпением. Надир стоял на пороге. Стоит заметить, что теперь их посещения театра стали довольно частыми. Перс даже не ожидал такого эффекта, но был рад, что его друг наконец-то ожил.       Полчаса и они снова стоят у входа в театр Мариньи. И почему-то Эрик был убеждён, что если его тоже проектировал Гарнье, то это здание заслуживает его внимания. Он ни в коему случае не желал посещать ближайший к дому балет или оперу, потому что считал танцовщиц и певцов там, слишком бездарными. А ведь он не присутствал ни на одном представлении.       Кажется, Эрик попросту имел такое свойство характера, которое мгновенно привязывает нас к месту, в котором были испытаны сильные эмоции, поэтому любая другая обстановка будет казаться кощунством и глумлением над его идеалом! Прикипел. Даже если Эрик наизусть будет знать все реплики актеров, никогда театр не сменит. Особенность такая.       Мужчины зашли и, по привычке раздевшись в гардеробе, поспешили в зал. Стоит отметить, что они уже купили цветы, которые Эрик хотел подарить Флоренс Форести (но дарить естественно будет Надир), ибо считал её лучшей исполнительницей. Что, собственно, заслуженно.       Всё как и обычно. Звонок. Второй. Третий. Занавес. И на сцену выходит девушка. Не та. Не та? Как? Гости в зале заозирались по сторонам, силясь понять что это за шутка. Кажется, в таких случаях должны предупреждать. Многие разочаровано вздохнули, однако досидели до конца первого акта с явным недовольством.       В антракте зал опустел наполовину. Микрофоны прогремели извинения и объявили скидку на следующий показ. Многие пришли посмотреть на исполнение этой роли известным человеком. Поэтому, многочисленные букеты пионов и роз не дождались своего триумфа. Надир тоже предложил уйти, однако Эрик захотел остаться.       Архитектор наклонился чуть вперёд, с интересом наблюдая за хрупкой молодой девушкой. Было заметно, что она волнуется, однако продолжает играть свою роль. Мужчина припомнил, что видел её во второстепенных ролях в паре постановок, и, кажется, ещё в главной роли, в самой первой. Интересно. Девушка кружилась по сцене, играя заученную роль, в то время, как в голове Эрика зашевелились мысли:       — Интересно, она сильно расстроилась?       — Определённо ей стоит подарить эти розы.       — Она сочтёт это глупостью? Может неуместным?       — Чёрт, надо ли?       — Нет, уходить из зала с цветами точно бессмысленно.       Так и решив, мужчина аккуратно толкнул Надира в бок и одними губами прошептал кому дарить розы.       Вскоре представление окончилось, аплодисментов почти не было слышно. Артисты вышли на финальный поклон. Кристина волновалась. Она что-то сделала не так? Будет ли выговор от директора? Но ведь она хорошо сыграла роль! Из-за этих мыслей Кристина не сразу увидела, что кто-то протягивает ей букет роз. Извинившись, она быстро приняла цветы, не сразу заметив карточку.       Быстро спустившись со сцены, девушка хотела пойти в гримёрную. Но не успела, оказавшись в объятиях Сорелли.       — Ты выступила превосходно!       — Да, разумеется. Зал аплодировал стоя, — проворчала Даае.       — Зрителей забыли предупредить, поэтому ты просто шокировала их своим появлением!       — Ага, без сомнений.       — Конечно, а что это за цветы? У тебя появился поклонник?       — Мгм, наверняка Рауль опять прислал, — без энтузиазма ответила девушка.       — О, тут ещё и письмо.       — Что?       — Карточка. И спешу заметить, это точно не Рауль!       — Откуда тебе знать?       — Посмотри на почерк.       — Да уж... Почти не читаемо... Что? Это ещё и не французский? Что тут написано?       — Дай прочитаю!       — Нет, я! Мне прислали, подожди! Quam... Pu... подожди, это одна буква или две?       — Я не вижу, покажи!       — На, смотри.       — Кажется это на латинице.       — С каких пор ты такая образованая?       — Завидуешь?       — Немного, так что там?       — Если не ошибаюсь, то это quam pulchra es или "вы прекрасны", — улыбается Ли.       — Я тебе не верю.       — Можешь по словарю проверить, но мне мой вариант больше нравится.       — Секунду, загуглю. Латиница, говоришь? — уточняет Даае.       — Мгм.       — Ладно, ты была права.       — Правда!? Ура!       — Что "ура"?       — У тебя наконец-то появится парень, вы поженитесь и будете жить долго и счастливо, ко-нец, — протараторила Сорелли.       — Ли!       — Что? Ты видела сколько сейчас цветы стоят? Он явно богатый...       — С таким же успехом можно и с Раулем жить.       — Да не, это не то, понимаешь?       — Кажется не-ет...       — Ну тут же романтика!.. — мечтательно вздыхает девушка.       — Ли! Ну тебя! — смеётся Кристин.       — Ничего ты не понимаешь! Я теперь буду следить за всеми, кто тебе цветы дарит.       — Цветы мне не дарят.       — Значит будет даже легче!       — Я тебя уверяю, что этот человек наверняка хотел подарить цветы мадам Форести, — заявляет Даае.       — Вот и посмотрим, — не унимается синеволосая.       Кристина хотела возразить что-то ещё, но в гримёрную заходит хореограф — мадам Жири.       — Кристина, это было просто потрясающе! Я восхищена тобой, ты так грациозно двигалась на сцене, — улыбается женщина.       — Спасибо, мам, — обнимает Даае Антуанетту.       — Незачто, дорогая. О, у тебя новый поклонник?       — С чего ты взяла?       — Роз тебе ещё не дарили, — на щеках женщины выступили ямочки, — обычно тюльпаны, ещё, помню, лилии были, а тут...       — Подумаешь...       — Ему очень понравилось как ты исполнила роль.       — Да с чего вы все взяли, что это для меня? Зрители не были предупреждены, поэтому этот букет должен был быть Флоренс!       — А достался тебе... — начинает Сорелли.       — Ли!       — Что? Я просто сказала факт.       — Как будто я твою интонацию не знаю.       — Девочки! — вмешалась мадам Жири. — Прекратите спорить! Розы и розы, в конце концов. Может Кристина права, — Даае показывает язык Сорелли, стоя за спиной Жири, — а может и нет, — Ли победно ухмыляется, — мы не знаем в конце концов. Это всего лишь догадки. Но если будете заниматься, то обе получите хорошие роли уже в следующей постановке и вас действительно оценят по достоинству!       Девушки вздыхают и собираются домой. Кристина поспешно собирает листы с ролями в папку, накидывает пальто и идёт к выходу. У двери она видит два силуэта. Странно, обычно люди спешат покинуть театр пораньше. Мужчины, видимо, тоже заметили её и быстро вышли на улицу. Интересно. Кристина тихо выбежала вслед за ними. Может... Показалось? Скорее всего.       Как только девушка ушла, за углом грозным шопотом раздалось:       — Ты же сказал, что все ушли, а если она меня видела!?       — Ну я не могу проверять ещё актёрский состав. Я надеялся.       — Надо не надеятся, а думать, идиот, — прошипел Эрик.       — Раз такой умный, мог бы и сам проверить, и уйти тоже.       — Я не люблю людей.       — Но не до такой же степени!       — До такой.       — Тогда скажи, в чём причина, — настаивает Надир.       — Нет причины.       — Нельзя бросаться со всех ног едва завидев человека, ещё и без причины, — приподнял бровь Надир.       — Можно! — и тихо добавил, — Вполне адекватная мера.       — Мера?       — Ты услышал? Да, мера, — мужчину понесло. — Ты даже представить себе эту причину не можешь! У тебя ни разу подобного не было! Нет, я отказываюсь объяснять! — завертел архитектор головой.       — Так, тихо, Эрик. Успокойся. Давай так, — вздохнул Надир. — Почему ты отказываешься объяснить?       — Ты откажешься общаться со мной.       — Даже, если я тебе пообщаю, что нет?       — Не обещай того, чего не можешь выполнить.       — Могу.       — Нет.       — Что ж ты такой упрямый!? Не хочешь рассказывать, не рассказывай, но тогда запомни, что если сторонишься людей, то сторонись всех.       — О чём ты? — шипит.       — Пока не объяснишь причину, меня не беспокой.       — Ну и ладно! Хорошо! Прекрасно! Иди к черту!       Надир молча, без единого слова развернулся и ушёл. Вслед продолжали раздаваться едкие комментарии и ругательства.