***
Алиса отправилась в душ, сказав, что не голодна. Я же пошла на кухню, где не обнаружила никакой еды. Однако там был Антон, который и сказал, что Светлана срочно попросила выходной на пару дней, и он ей разрешил уехать. — Ты же не злишься? — спросил он. — Нет, конечно. Разное может произойти…. Меня больше интересует, что мы есть будем. — Мы с Жекой бутерброды ели. Но я слышал, что в морозилке сырники есть. Их только разогреть надо. — Сырники говоришь… — протянула я. Попадалово. Антон ушел, оставив меня один на один с… сырниками. Вооружившись сковородкой, включила музыку на колонке и стала искать их. Благо, Светлана решила подписать пакетик, поэтому в этом проблем не возникло. Налив масло на сковородку, поставила ее на плиту, раскладывая аккуратно десяток сырников. Вдруг, кто-то тоже есть захочет. Накрыв крышкой, я стала подпевать песням, играющим в разнобой. Меладзе сменилось на ЧСВ. Во время припева на кухню вошел Вадим. — О, тут песня про тебя: «Спасибо, Господь, что я такой охуенный. Как же вам повезло жить со мной в одно время. Я реально легенда, голос всех поколений. На колени, на колени, на колени, сука.» — пропела строчки вместе с исполнителем. Уваров стоял и улыбался, пока я залезла на кухонный остров и стала пританцовывать, подпевая. Песня сменилась вновь на Меладзе, и душа понеслась в рай. «Океан и три реки» понесли мое тело в танец. Я даже не заметила, что сырники стали подгорать, да я о них, в принципе, забыла, пока Уваров не сказал, что горелым пахнет. — Сырнички. — закричала я. — Переверни их. — показала на сковородку. Слезть с этого острова оказалось тяжелее, чем залезть. Поэтому Уварову пришлось меня снимать. Подойдя в плотную к острову, от обхватил мои ноги, поднимая, и отошел на несколько шагов назад, присел и поставил на пол. — Спасибо. — поблагодарила его, когда уже оказалась на полу. — Твои «сырнички» в уголечки превратились. Нам уже пить активированный уголь? — ехидно спросил он. — Зачем? С сырников соскребёшь. Он поухмылялся, но все же ушел. Взяв сгущенку, сами сырники, кофе и фрукты, я села за стол, чтобы поесть. Но, вернувшийся Вадим, причем не один, а с Женей, решили позавтракать со мной. Как только положила один в тарелку, зашел папа, который только приехал. — Привет. — сказал он. — О, что это? — спросил, глядя на мое «шедевральное» блюдо. — Сырники. — заявила я. — Почему они черные с одной стороны? — насмешливо спросил он, забирая из моей тарелки один и макая его в сгущенку. — А у нас нет межрасовых проблем. Тут каждый сырник чувствует себя так, как хочет. И не важно с черной он корочкой или бэлинький. Ты же не сырничковый росист, чтобы их критиковать? — на полном серьезе выдала я. Женя подавился, Вадим пытался сдержать смех, что получалось не очень хорошо, папа же молча закрыл рот, так и не съев сырник. — Их Соня готовила. — пояснил Уваров. После чего опустил голову и засмеялся. — М-м-м. Понятно. Ну, вы ешьте, ешьте. — положил сырничек обратно в мою тарелку папа и присел на свободное место. — Как съездил? — поинтересовалась я. Он достал несколько бумаг из своего портфеля и стал рассказывать. — Я отдал завещания и все бумаги. Тебя пока не должны никуда вызывать. К «ингрид», конечно, очень много претензий. Но есть план, как это исправить. Он взял новый документ и повернулся к Уварову. — Вадим, мне сказали, что твоя машина сгорела вместе со школой. — Какого хрена? — возмутился тот. — Сначала жена деньги с моего счета снимает, теперь еще и машины у меня нет. Папа и Женя перевели на меня удивленный взгляд, но я в ответ только улыбнулась, продолжая есть. — Ты так не волнуйся, зятек. Машину твою я застраховал давно еще. Через время получишь деньги в полном объеме. Тогда и купишь новую. «И опять это «зятек». Блин, папа. Он затек только по документам! Не по жизни!» — возмущалась я про себя. На что внутренний голос отвечал: «Кто знает… кто знает…» — Я, вообще, не понимаю, как ты ездил на этом «Титанике». — сказала я. Женя вновь подавился сырником и засмеялся. — Привык. — спокойно сказал Уваров. — Тебе никто и не предлагал ездить на этом «Титанике». — Фу, какой ты злой. — Хватит. — прервал нас мой отец. — В вашем возрасте у кого-то дети уже есть. А вы сами, как дети себя ведете. — Нам не надо. — выдали в один голос с Вадимом. Папа рассмеялся и сказал, что сам еще не готов дедом становится.***
Этим же вечером отец собрал всех в гостиной, чтобы рассказать о положении дел. — Значит так, выходить можно… — как маленьким детям говорил он нам. — Но не переезжать отсюда. — Виктор Александрович, что Вы с нами, как с детьми. Мы и так валить от сюда не собирались. Работать и тут можно, но, к тому же, стирают, убирают и готовить. — Женя, угомонись. — Ладно, ладно. — Продолжим. Каждого из вас будут вызывать на допрос. Антон, тебя не вызовут. Ты мертв. Тот кивнул. — Сам понимаешь, что тебе нельзя нигде светиться вместе с Вадимом, а то прикроют нас. — Конечно, Виктор Александрович. — Я так понимаю, вы хотите работать в лабораториях, которые в доме? — Да. Еще есть под домом. — ответил Вадим. — Что значит под домом? — В бункере. Все, кроме меня и Вадима, удивленно округлили глаза. Их интересовал бункер, о котором мы как-то рассказывали. — Вы нашли его? — спросила Алиса. — Да. Там несколько лабораторий, отдельная часть, больше похожая на дом, и несколько выходов-входов. Тир, гараж, сарай… — решила я утаить про тайный кабинет. Да и Вадим не стал рассказывать. — Хорошо. Значит, в ближайшее время займитесь лабораториями, а также персоналом… — Я займусь. — перебил отца «зятек». — Замечательно. На этом пока все. Все стали расходиться по своим комнатам. Было принято решение с завтрашнего дня заняться всеми лабораториями.