***
Вспомнив ближе к вечеру, что Антон просил меня сдать кровь, я направилась к блоку, где находятся лаборатории. Моя так и осталась закрытой. Как-то не хотелось никого видеть с своих просторах, да и кто знает, что может «выйти» за пределы лаборатории, а моя комната была совсем близко. В одной из общедоступных лабораторий находился Антон, что-то проверяя в микроскоп. Как я знала, это было только его лаборатория. Вадим оккупировал совершенно другую, которая находилась на другом конце коридора. Да и он там не особо часто был, в отличии от своего близнеца. — Антон, прости, я забыла, ты просил прийти кровь сдать… — постучавшись, зашла в помещение. — Да. Проходи. Как только я села на стул, стоящий рядом со столом, где расположился он, закатала рукав толстовки, честно стыренной у Вадима. — Это его толстовка? — Угу. Он хмыкнул, но ничего не сказал. Взяв немного крови, хотя казалось, что много, Антон отпустил меня. — Ты какая-то бледная. — Просто не очень хорошо. — Тебе плохо? — Каждый месяц… — Понял. — прервал он меня, не став слушать дальше. Как только я встала, все начало немного кружится. Сделав пару шагов, перед глазами все потемнело, и я упала, не чувствуя, что было дальше.***
Проснулась я уже в своей комнате. Подобное случалось со мной каждый раз, после того, как Вульф сделал мне операцию. Поэтому у меня были законные выходные, прям как у эскортниц или проституток. Открыв глаза, я перевернулась на другой бок, заметив, что на краю кровати кто-то сидит, уткнувшись в планшет. — Сонь, как ты себя чувствуешь? — спросил один из Уваровых. Но я так и не поняла, кто именно. — Все нормально. Не переживай. — Что случилось? — Ничего. Честно. — Если бы ничего не случилось, ко мне бы не пришел Антон и не говорил, что ты падаешь в обморок. Значит, здесь Вадим. В темноте не особо видно, кто именно из них. Но лучше бы тут сидел Антон, нежели Вадим. — Он взял кровь у тебя на анализ и результаты прислал мне. Я ничего не отвечала. Просто смотрела на него. — Ты не хочешь мне ничего рассказать? — Что должна рассказать? — Ну, например, про какую-то хрень в твоей крови… или про вирус из той самой хрени. Но я упорно молчала. Вадим не выдержал и сел ближе, отдавай планшет, на котором были видны мои последние анализы. Затем кинул какие-то документы, которые оказались по моему вирусу. Все мои анализы за последние два года, описание опытов над грызунами, отчетности. Абсолютно все бумаги… — Что это за вирус? — Тебе Антон отдал бумаги? — тихо спросила я, чувствуя как слеза стекает по щеке. Я не хотела, чтобы Вадим что-то знал об этом. Однако, прекрасно, понимала, что рано или поздно он все же узнает. — Представь себе, сам нашел. Твой Антоша не так хорошо их прячет. — вспыхнул он. — Что за вирус? Говори, Соня. — Мой вирус. — Что значит «твой»? — Он создан из моей крови… — Из вещества, которое я увидел у тебя в крови? В ответ я кивнула. — Откуда он у тебя появился? — Это долгая история. — попыталась соскочить с темы. — Я никуда не спишу. Мне тяжело было это говорить, тем более Уварову. Все, что тогда произошло, осталось непоправимой черной дырой в моей душе. Это как саднящая рана, только дунешь, уже больно. — Один раз Колчин проверял мою кровь, как и раньше это делал, только тогда он нашел непонятное соединение молекул. Никто раньше не видел ничего подобного. — Откуда оно появилось? — Не знаю. — врала я. — Когда он это заметил? — После аварии. Он проверял меня на наркотики… но нашел нечто другое. После этого стал проверять мою кровь. Как оказалось, моя кровь убивала мой мозг. Только узнала я это недавно. — перевела дух, помолчав минуту, но все же продолжила. — Вульф предложил возглавить проект по разработке этого вируса. Он думал, что сможет разработать вакцину и вылечить меня. Знакомый сценарий, правда? — усмехнулась я. — Но она до сих пор в разработке. Антон не может разобраться…. — Давай, я посмотрю. Я сделаю вакцину тебе. — засуетился он. — Уваров, стоп. Мне она не нужна. — Почему? — Потому что мне сделали операцию по регенерации еще зимой. Он попытался узнать, почему мне ее сделали. Однако я все отрицала. Что я попала в еще одну аварию после нашей ссоры и его «любви» к Мальцевой, что практически мертва была, если бы меня не вытащили… ему не стоит этого знать. Поэтому я и умолчала. — Колчин никогда не говорил, что у тебя есть собственный вирус. — Это были мои условия… я не хотела, чтобы ты знал. — Почему? — Ты бы сдал меня туда, как подопытную крысу и постоянно разрабатывал вирус. Я же видела, как ты над тем стараешься… Он притянул меня к себе и обнял. — Ты точно дура. Как бы я мог отдать тебя на опыты? Наоборот, если бы знал, был против. — Мальцеву же сдал. — Так это Мальцева… ты совершенно другое. — Что значит другое? — Ты моя жена. А Мальцева… — Твоя первая и единственна любовь. — с грустью сказала я то, что он мне говорил. — Ты про Мальцеву? — Нет. Про Вульфа. Уваров, не тупи. Вадим рассмеялся, еще крепче прижимая к себе меня. — Тебе Колчин не говорил? — Не говорил что? — Мальцева скорее первая любовь Антона, чем моя… они вместе сбежали и хотели подставить компанию. Только вот Антон уехал в Грецию, а Мальцева осталась в России. Когда Вульф узнал, что она в стране, приказал ликвидировать, как предателя. Но решил оставить… — Зачем? — У нее природная регенерация. Пока больше таких людей нет. Кровь природной регенерации и кровь операционной сильно отличаются. — А для вакцины нужна природная? — Да. Поэтому надо было ее оставить любым способом в компании. — И ты решил в нее влюбится? — Нет. Только сделать вид, чтобы она поверила. — Получается… она думала у вас любовь, но ты ее использовал для опытов. — сощурилась я и посмотрела ему в глаза. — Но тогда зачем ты мне сказал, что любишь ее ? Что она твоя первая и единственная любовь… — Вульф приказал разорвать наши с тобой отношения, потому что это вредит компании. Даже в договоре, который мы с Вульфом заключили, был пункт, что мы с тобой не можем быть вместе. Что-то подобное было в шуточной бумаге, которую мы с папой составляли перед тем, как я вышла замуж за Уварова. Но никто не подписал ее. Я даже читала экземпляр договора, который был у деда, но там ничего подобного не было. — Как? — Помимо договора между тобой и мной, был еще и между Вульфом… — Я знаю. Я его читала. Но там не было такого пункта. — Был. Я точно помню. Интересно. У Владлена Петровича и у Вадима были разные версии договора. Все сделки оформлял папа, поэтому только он может это знать. Вскочив с кровати, я направилась к двери. — Ты куда? — Пойдем. Вскоре мы оказались в кабинете отца. Хоть было уже позднее время, отец продолжал работать. — Соня, что-то случилось? — встревоженно спросил родитель, переводя взгляд то на меня, то на Уварова. — Зятек, ты тоже тут…. — Папа, а расскажи, пожалуйста, про договор между Вадимом и Колчиным. — Что рассказать? Ты же его читала. — Да. И не помню, чтобы там был пункт, запрещающий нам с Вадимом быть вместе. А он говорит… — указала на Уварова, стоящего рядом со мной. — …был такой пункт. Или у него плохая память, что тоже может быть в его возрасте. — Стоцкая. — пригрозил Вадим в ответ на издевку. Папа засмеялся, откладывая бумаги. — Так у него и был такой пункт. Мы его специально написали… — Зачем? — Зятек, ты успокойся. Как мы могли поступить иначе? Соньке было двадцать лет… мало ли каких глупостей могла наделать. Да и зная твой характер. — Папа, но зачем за меня решать? — Сонь, вот честно, я думал, он не будет соблюдать этот пункт. — А оказался хорошим мальчиком. — усмехнулась я, не сдерживая улыбки. Папа посмеялся и вновь нацепил свои очки и продолжил копошиться в бумагах.