***
Гермиона не приходила в себя три дня. Всё это время Рина давала ей зелья и смазывала руны бальзамами. На четвёртый день девушка открыла тяжёлые веки: кроме морока в голове как после долгого сна, она не ощущала никакого дискомфорта в теле. Перед глазами появилась Рина, протягивающая ей стакан с водой, и, только сделав первый глоток, Гермиона поняла, что в горле ощущалось, как в пустыне. Поблагодарив ведьму и протягивая ей обратно пустой стаканчик, девушка ахнула, разбивая стекло на множество осколков. По пальцам, рукам и, кажется, по всему телу струились изящные и тонкие серебристо-чёрные руны. — Нравится? — спросила Рина, убирая осколки лёгким движением руки. — Это... просто волшебно. Выглядит невероятно красиво. Спасибо, Рина. — Ты привыкнешь и скоро перестанешь обращать на них внимание. Кстати, это хорошо, что ты, наконец, очнулась. Твои мальчики поссорились, — хмыкнула ведьма. — Что? Мои кто? Ты о Сириусе и Северусе? — нахмурила брови девушка. — Ага. — Что случилось? Почему они поссорились? — недоумевала Гермиона. — Ну, после обряда ты отключилась, а у меня не было сил нести тебя назад самой, так что я попросила их о помощи, и когда они решали, кто из них понесёт тебя голую обратно в поместье, они немного повздорили, — пожала плечами русская. — Что??! — Гермиона вскочила на ноги от нахлынувших воспоминаний и информации. Господи! Она же была голой! И эти двое несли её в чём мать родила. Прижав руки к лицу и тяжело дыша, девушка думала, что со всем этим делать. — Расслабься, Миа. Ты слишком напряжена и тебе не стоит нервничать, — сказала ведьма и прошла на балкон, удобно устраиваясь в одном из плетёных кресел. Гермиона хотела пойти за ней, пока не поняла, что она всё ещё голая. Красная, как рак, она быстро прошла к шкафу и накинула на себя халат. Присев рядом с Риной, Гермиона достала тонкую сигарету. — Знаешь, если у тебя на родине считается нормальным носить на руках голых девушек, то здесь это не совсем стандартная ситуация, — немного раздражённо сказала девушка. Разразившись громким смехом, Рина ответила: — Крошка Миа, тебе стоит проще относиться ко всему этому, или хочешь сказать, что не спала ни с одним из них? Идёт война, Миа, а на войне не место отношениям. Разовым развлечениям — да. Быстрому сексу в подсобке — да. Но сейчас стыду и робости уж точно не место. Никто не осудит вас, если вы решите провести парочку приятных ночей вместе. Всё в порядке, успокойся. — Я даже не знаю, что сказать, Рина. До всего этого у меня была лишь пара отношений, и ни одни из них нельзя было назвать серьёзными. Да, я понимаю, что сейчас, наверное, это всё не важно, но мне кажется, переспи я с кем-то из них, это может разрушить то хрупкое спокойствие, что у нас сейчас есть. — Нуу... расслабляться тоже нужно, — протянула русская, бросив украдкой взгляд на Гермиону. — И я не задумывалась всерьёз, с кем бы я хотела бы быть... — сказала девушка, смотря на свои руки. — О, Миа. Всё не так сложно, как ты себе надумываешь. Проведи ночь с каждым, вот и всё, — и, потушив сигарету, Рина хлопнула её по плечу и покинула комнату.***
Антонин никогда не любил Малфоев. Слишком скользкими и ненадёжными они были по его мнению, и даже сейчас, когда мальчишка Малфоев дослужился до генерала, хотя было бы разумней отдать эту должность ему, а не пацану, Тони не верил в верность Драко Малфоя. Он иногда следил за ним, но всегда терял его след. Однако в этот раз всё было совсем иначе. Это просто грёбаный джекпот! Он следил за Малфоем лично, тихо и скрытно, тот даже не заметил его. И когда мальчишка аппарировал куда-то, Тони отследил остаточный след и, выждав минут двадцать, аппарировал следом. Остров. Это был чертовски огромный остров. Быстро пройдя в заросли, Тони засел там, дожидаясь либо Малфоя, либо того, к кому многоуважаемый генерал прибыл в эту задницу мира. Спустя лишь пять часов Малфой-младший, наконец, показался. Но не один. Это уже не джекпот! Это что-то более грандиозное! Гермиона-мать-его-Грейнджер шла босыми ногами рядом с генералом и о чём-то мило с ним беседовала, и, наконец, попрощавшись, Малфой с хлопком исчез. Тони растянул губы в улыбке и выставил палочку вперёд.***
Драко прибыл на остров в районе полудня. Дойдя до поместья, он замер и вытащил палочку. — Что за хрень тут творится?! — подумал он про себя и стал медленно отступать. Перед поместьем лежал огромный Зуву, рядом сидел, прижавшись к боку этой большой кошки, какой-то недоволк, а на одном из балконов восседала чёртова Птица-Гром. На террасе мелькнула голова Сириуса, и Драко заорал так громко, насколько мог: — Бродяга!! Что за хрень у вас во дворе?! — А! Хорёк! Круто, да? — уперев руки в бока и растягивая в улыбке губы, крикнул в ответ Сириус. — Убери их или помоги мне войти в дом! — продолжал раздражённо орать блондин. — Ладно, ладно, — и, свистнув, Сириус разогнал животных подальше от входа в дом. Наконец зайдя внутрь, Драко устроился в гостиной. Заметив копну подозрительно похожих волос на такие же, как и у него, он привстал и увидел высокую, стройную женщину с немного жёсткими и даже опасными чертами лица и с тату на руках и шее. За женщиной в гостиную спустилась Грейнджер в шортах и майке. И что вообще за хрень тут творится? По всему её телу, кроме лица, тоже шли полосы татуировок. Класс. Волшебный зверинец у дома, какая-то дикая дамочка и заучка-Грейнджер в тату. — Драко Малфой. Здравствуй, позволь представиться, я — Катерина Радозская или же просто Рина, — сверкнув глазами и протягивая руку, сказала незнакомка. Кажется, что-то в её фамилии было ему знакомо, должно быть, он читал о её роде в какой-нибудь из древних книг в мэноре. — Приятно познакомиться. Вы, похоже, наш союзник из далёкой России? — обворожительно ухмыльнулся Драко. После знакомства они расположились в столовой и сели обедать, проведя это время за беседами и докладом Драко о состоянии Реддла. Также Малфою поведали о фамильярах, и о том, как они ловили своих животных. Спустя несколько часов дискуссий Малфой сообщил, что ему пора возвращаться в Англию. Гермиона вызвалась проводить его и сказала оставшейся в доме компании, что после этого хочет полетать с Рэмом и что, возможно, она пропустит ужин и поздно вернётся. Пару минут они шли в приятной тишине. — Так, значит, ты теперь крутая штучка, Грейнджер? — хмыкнул Драко, бросив взгляд на рядом идущую девушку. — Да, что-то вроде того, — улыбнулась она. — И когда ты сможешь использовать эти знаки? — приподнял бровь блондин. — Рина сказала, что потребуется около месяца, пока чернила не заживут. — Я бы тоже хотел себе нечто подобное, но, думаю, у меня не найдётся оправданий для «хозяина», — показав кавычки, хохотнул Малфой. — Не рискуй собой, Драко. Ты наш единственный источник в тылу врага. Ты нужен нам. Он даже остановился из-за слов девушки: да уж, Драко Малфой кому-то нужен — слабо верится, но всё же... — Ооо, Грейнджер. Да я последний человек на этой планете, о ком стоит беспокоиться. Я стою на самой верхушке после Реддла. Самое безопасное место, — и, послав девушке искреннюю улыбку, он аппарировал, не дождавшись её ответа и так и не услышав тихое: — Будь осторожен, Драко.***
— Остолбеней! Конфудус! Инкарцеро! — выкрикивал Тони, пребывающий во всепоглощающей эйфории от своей удачи. Девушка со стеклянным взглядом и полностью связанная жёсткой верёвкой, свалилась на песок. Выйдя из своего укрытия, он подошёл к ней и провёл грубыми пальцами по нежной щеке: — Ну, здравствуй, Золотая девочка. Вот ты и попалась, мышка. Вытащив из кармана мантии шприц, он ввёл содержимое в вену на шее Гермионы: — Мы же не хотим, чтобы ты наделала глупостей, да? Эта магловская вещица очень интересна: для маглов это смертельная доза, а для волшебников, даже таких грязных, как ты, это ощущается чуть больше, чем Конфудус, и длится чуть подольше. Ближайшие часов так шесть ты ничего не будешь понимать. Что, соответственно, означает и то, что ты не доставишь мне проблем, пока я везу тебя к Тому. И, взяв девушку на руки, он аппарировал. Спустя четыре часа и множество аппараций Долохов прибыл в свой небольшой домик на юге Шотландии, где он периодически прятался от всех и вся, устраивая себе выходные. Положив девушку на свою кровать и наколдовав магические цепи, что окутали тело девчонки, Долохов стал внимательнее изучать её тело. Это определённо были руны, но в прошлый её визит на Играх этих знаков либо ещё не было, либо она их скрыла. — Тому это понравится, — и с этой мыслью он с хлопком испарился.***
Услышав чересчур громкий и настойчивый стук в дверь, Том раздражённо приподнялся на кровати и позволил войти волшебнику, потерявшему всякий страх перед ним. — Том, — поклонился Долохов и растянул губы в улыбке. — Выглядишь слишком довольным, Тони, в чём дело? — равнодушно и с нотками стали сказал Реддл. — Я привёз тебе подарок, Том. Я поймал девчонку Грейнджер. — Ты. Что? — от слов, разорвавших его сознание, он даже вскочил с кровати и подошёл к верному соратнику, — Как ты это сделал? Где ты нашёл её? И ты сам. Один. Смог обезвредить и поймать девчонку живой? — Да, я встретил её в одной далёкой французской деревушке: она была одна, — сам не зная почему, но он не рассказал об острове и про Малфоя тоже, решив посмотреть, как тот будет действовать, когда узнает, что Грейнджер в плену. Тони рассказал, какие заклятия к ней применил, и про магловский наркотик тоже. — Отведи меня в тот дом. Сейчас же. — Том, ты ещё слаб. Я присмотрю за ней, пока ты не наберёшься сил... — начал было Долохов, но его прервали. — Я сказал. Отведи меня! — взревел Реддл. Прибыв с Лордом в дом, они нашли девушку всё так же надёжно привязанной цепями и верёвками к кровати, со всё тем же стеклянным, пустым взглядом. Том не верил своим глазам: это и вправду была Гермиона Грейнджер — девушка, которая заставила его страдать. Да, Тони прав: он всё ещё не полностью восстановился и не мог использовать сложные чары, но пока это ему и не понадобится. Отдав Долохову приказ раздобыть ещё этой магловской дряни, подавителя магии и перенести Гермиону в подвал, приковав руки к цепям на стене, он прошёл на кухню, собирая предметы, которые, по его мнению, могут ему понадобиться. Наконец, взяв свои игрушки и спустившись к девушке, Реддл начал разглядывать её тело. Очень интересно, прежде он не видел ничего подобного. Ну ладно, об этом он с ней поговорит потом, когда наиграется. Проведя пальцами сквозь длинные волнистые локоны, Том прикрыл глаза от наслаждения. Шелковистые и мягкие. Как он и думал. Разорвав майку, его взору предстала аккуратная, красивая грудь с розовыми вершинками. Очерчивая грудную клетку и рельефный плоский живот, Реддл сжал тонкую талию и, наконец, опустил руки к простым джинсовым шортам. Сняв последние куски одежды, он отошёл назад, чтобы взглянуть на этот живой шедевр со стороны. Дыхание уже участилось, а в брюках стало тесно. Подойдя к Гермионе, он откинул её голову чуть назад и впился в её губы, кусая их и слизывая капельки крови. Он кусал её шею и ключицы, сжимал грудь и снова кусал нежную кожу. Избавившись от своей одежды, Реддл поднял стройные ножки и резко вошёл в неё. — Это блаженство. Это волшебство, — звучало набатом в его голове. Грубо вбиваясь в тело Гермионы, Реддл почувствовал что-то тёплое, стекающее по его рукам и бёдрам. Ярко-красная кровь грязнокровки текла словно река. Не останавливаясь ни на миг, он продолжал делать жёсткие и грубые толчки, продолжал кусать и сжимать её тело. Том не знал, сколько это продолжалось, он потерял счёт времени, пока внезапно девчонка не дёрнулась в его руках и не начала кричать: — Прекрати! Отпусти меня, Реддл! Хватит! Проваливай! Убирайся! Убери свои грязные руки! О, это звучало как самая прекрасная музыка для него. Разразившись хохотом, Реддл с ещё большей жестокостью продолжал вбиваться в её тело. Девчонка кричала и плакала, и это было чудесно. Намотав её прекрасные локоны на руку, он с силой дёрнул её голову назад и впился до крови в тонкую, изящную шею. Вытащив из неё член, Реддл опустил цепи ниже и нагнул раком ослабшую от кровотечения и всё еще пребывающую в состоянии лёгкой дезориентации девушку. Любоваться этим прекрасным видом он мог бы вечность. Кровавые разводы на её прекрасном теле смотрелись идеально. Гермиона продолжала что-то шептать, но Реддл давно не обращал на это внимания. Опустившись на колени, проведя руками по её бёдрам и размазывая самую красивую кровь на свете, он резко вошёл в её узкую задницу, зарычав от удовольствия и слыша крик боли, что отдавался ему ещё большим наслаждением. Крови становилось всё больше, и в какой то момент девчонка уже умоляла его остановиться, а после и вовсе потеряла сознание. Наконец, с гортанным рыком кончив, Реддл вышел из неё и посмотрел на своё творение. Падший ангел в крови. Не иначе. Одевшись и взяв с маленького столика небольшой, но острый нож и несколько склянок зелий, он присел возле Гермионы. Нежно убрав волосы с её лица за ухо, Реддл улыбнулся. Влив ей зелья и дождавшись её пробуждения, он спросил: — Что значат эти руны, золотце? — Пошёл... кха... к чёрту... кха, — закашлялась кровью Гермиона. — Тссс, так не пойдёт. Смотри, ты всё ещё жива, хотя заставила меня помучиться, а я такого не прощаю. Так что давай начнём заново. Что. Значат. Эти. Руны? — стальным голосом спросил Том. Девушка лишь сжала зубы, отказываясь говорить с ним. — Что ж... Ты сделала свой выбор, — ухмыльнулся Реддл.***
Гермиона словно выплыла из-под толщи воды. Что происходит? Почему так больно? Зрение было затуманено, но она отчётливо ощущала, как ужасно болит низ живота и как кто-то её кусает. Когда перед глазами появилось лицо Реддла, Гермиона дёрнулась и начала кричать. Боль была невыносимой, руки закованы в цепи, а магию она и вовсе не ощущала. Она кричала и пыталась брыкаться, но тело словно набили ватой, голова раскалывалась, а боль внизу пылала как огненный шар. Когда Реддл опустил её на колени, Гермиона надеялась, что всё закончилось. Её мысли путались. Как она оказалась здесь? Может, это сон? Что с теми, кто остался в поместье? Но мысли резко оборвались от разрывающей на части боли, Гермиона кричала и рвала связки. Боже, она умоляла его прекратить. Сознание медленно уходило от неё, пока и вовсе всё не заволокло спасительной темнотой. Очнувшись, Гермиона снова увидела перед собой Реддла. Ублюдок улыбался и хотел узнать о рунах на её теле. Нельзя ничего говорить, если похитили только её, то остальные должны быть в безопасности. Сжав зубы, Гермиона отвернулась к стене, тем самым показывая, что не скажет ни слова. Боль. Снова боль. Кажется, ещё сильнее прежней. Перед глазами заплясали чёрные точки, а во рту чувствовался металлический вкус. Сознание снова ускользало от неё, снова наступила темнота. Вновь открыв глаза, она увидела на стене перед собой какие-то свитки с полосами. Стойте. Что это? Гермиона прищурилась и закричала. Это была её кожа. Её кожа с рунами. Опустив взгляд вниз и сразу почувствовав обжигающие вспышки боли, Гермиона увидела своё изуродованное тело без единого куска кожи, под ногами скопилась лужа крови. И снова темнота.***
Том Реддл был искусен во многом, и мясником, как он считал, он тоже мог быть отменным. Проделав филигранную работу, Реддл нежно и аккуратно срезал всю её кожу, покрытую рунами. Развесив её словно музейный экспонат на стене напротив девчонки, Том сел в дальний угол и стал ждать её пробуждения и реакции, желая навсегда запечатать это воспоминание в своём разуме. Выражение полнейшего ужаса и шока на её лице было божественным. Когда Золотая девочка вновь отключилась, он разразился зловещим хохотом.***
Северус сидел в гостиной, перебирая свитки с зельями. Во дворе раздался грохот — решив, что это прибыла Гермиона с Рэмом, он стал ждать, когда девушка войдёт в дом. Оглушительный рёв разорвал тишину поместья. Звук был настолько громким, что Северусу пришлось вскинуть руки и прижать их к ушам. С лестницы быстро сбежали Блэк и Рина с палочками наготове, выбежав вместе на улицу, они увидели лишь Рэма, который странно себя вёл. Дракон извивался и мотал головой, продолжая утробно рычать, а после и вовсе выпустил струю огня в небо. Северус вышел вперёд и стал приближаться к дракону с поднятыми руками, пытаясь докричаться до него: — Рэм! Что происходит? Где Гермиона? — Боль! Боль! Боль! — взревел голос дракона в его голове. — Тебе больно? Кто-то ранил тебя? Прошу, скажи, где Гермиона! — Ей больно. Маленькой мышки нет на острове! — рычал Рэм. Всё внутри Северуса словно рухнуло. Гермиону похитили. Но как? Кто это сделал? Кто-то проникнул на остров? Почему их оставили в живых или не забрали тоже? — Рэм! Когда она пропала? Она приходила к тебе? — Нееет, — взревел пуще прежнего дракон и, оттолкнувшись, взлетел в небо. Сердце билось как бешеное, а в голове шумело, словно издалека он услышал голоса Блэка и Рины. — Северус! Северус! Да приди же ты в себя! В чём дело? Где Миа? — дёргала его за плечо Рина и кричала. Сириус влепил пощёчину Снейпу и, схватив того за плечи, встряхнул: — Где Гермиона? Что сказал тебе дракон? Отвечай! — Она... Гермиону похитили, — тихо прошептал Северус. Сириус, сделав несколько шагов назад, неверящим взглядом смотрел в глаза Снейпу. — Нет... Нет. Нет! — закричал он.