***
Сон всегда важен, и наконец-то выспаться удалось. Ужасно просыпаться в больнице, конечно. Но хорошо, что рядом никого нет, только доктор в белом халате, который проверяет капельницу. Он радостно уверяет, что его друг и менеджер рядом, в комнате ожидания, но видеть сейчас никого не хочется. Сейчас хочется тишины и спокойствия. — Не впускайте никого, пожалуйста, — просит Тэ. — Скажите им, что я сплю. — Конечно, господин Ким. Вам нужно отдохнуть. Доктор заботливо настраивает положение кровати и предлагает что-нибудь поесть, но у Тэхёна нет аппетита. Раз ему колят капельницы, то необходимые витамины организм получает. Этого достаточно. Доктор с именем Ли Донук на бейджике садится на стул и придвигается поближе. Странно, но внутри ощущение, будто именно его присутствие сейчас необходимо. — Вы потеряли сознание из-за стресса и не хотите видеть своих близких. Если кто-то из них на вас давит, скажите. Я сталкивался с разными случаями, уверен, что наша клиника и полиция смогут вас защитить. — Всё в порядке. Спасибо за беспокойство. Я просто… устал. — Вам нужна помощь? Любая. — Моя любимый человек ревнует меня к моему лучшему другу, который держал меня во френдзоне раньше, но как я начал встречаться, он вдруг стал настойчивым и пытался меня поцеловать. Они друг друга не выносят, а я не могу разорваться на части. Но вычеркнуть из жизни никого из них я не могу. — Сложная ситуация, согласен. Я когда-то находился в такой же. Моя девушка не выносила моей подруги. И наоборот. — И как вы с этим справились? — Никак, — улыбается он. — Девушка меня бросила, потому что не могла свыкнуться с этим. А подруга вышла замуж и сама перестала со мной общаться. — Обидно… — Было, потому что я потерял обоих, но теперь я счастлив, — показывает доктор кольцо на безымянном пальце. — Я женился. — На ком? — К нам в больницу попала пациентка с переломом ноги, влюбилась в меня, а потом постоянно что-нибудь творила, чтобы снова меня увидеть. В итоге я сдался. И не зря. Она теперь приходит сюда не как пациент, а как жена доктора. — Мне не легче от вашей истории. Хотите сказать, что я останусь один? Мой парень меня бросит? — немного пугается Тэ. — Я не об этом. Доверьтесь жизни. Если бы моя девушка меня действительно любила, не ушла бы. Если бы я был настолько важен своей подруге, она бы не выкинула меня из своей жизни ради своих отношений. Обе знали обо всём, но никто из них не вернулся. И это хорошо. Жизнь подарила мне человека, которому я действительно дорог. — Она не ревнует вас к вашим друзьям? — интересуется Тэ. — Когда я не даю ей повода, но бывает всякое. Я тоже бываю ревнивым. Это природа, — доктор поднимается и заботливо накрывает руку Тэ своей. — Не переживайте. Всё будет хорошо. Главное не забывайте, у вас есть вы сам. И вам нужно о себе заботиться. Хороший доктор. Именно такими они должны быть. Из-за него на душе стало чуть легче. Тэ даже попросил принести что-нибудь поесть, только незаметно для других. Не хочется видеть сейчас никого из тех, кто ждёт его пробуждения. Остаётся пока только смотреть в окно и ждать, когда принесут ужин. Хотя это и ужином не назовёшь, раз Тэ пролежал здесь уже почти сутки и ничего не ел. Мин Юнги поднимается на этаж вип-отделения и ищет нужную палату. Он видит Соджуна и Хосока, которые сидят и ждут. Как они говорят, родителям не сообщили о том, что их сын попал в больницу, раз причина не такая уж и серьёзная. Тэ сам не хотел бы этого. — Припёрся всё-таки, — поднимается Чон. — Ты мне неинтересен, — Мин поворачивается к врачу. — Где палата Ким Тэхёна? — В конце коридора, но к нему нельзя. Он спит. Ему нужно отдохнуть. Он пока не готов никого видеть. — Юнги, оставь его в покое, — просит Соджун. — Это вы двое его довели. Хоть поспать ему дайте нормально. — Прости за грубость, Соджун, но я не спрашивал твоего мнения. — К нему нельзя, — тянет Хосок Юнги за локоть, когда тот хочет выйти из комнаты ожидания. — Тебе сказали оставить его в покое. — Чон Хосок, — поворачивается Мин, — сиди здесь и жди сколько хочешь. А я уж сам решу, оставлять его в покое или нет. Вообще плевать, что к Тэхёну нельзя. Если он спит, Юнги не станет его будить, но он будет рядом. Он замечает доктора, который несёт поднос с едой, забирает, поблагодарив, а потом заходит в палату. На щеколду её не закрыть, но стул подставить легко — Чон Хосок не зайдёт так просто. Он проходит сквозь небольшой коридорчик и видит Тэхёна, тот лежит с открытыми глазами, отвернувшись к окну, не замечает даже, что кто-то зашёл. Мин тихо ставит поднос на стол и подходит ближе. — Будь я убийцей, ты бы уже был мёртв, — говорит Мин. Тэхён тут же поворачивается. Видимо, не выдерживает, раз в глазах слёзы, а губы опускаются. Думал, что не хотел никого видеть, но это не так. Почему-то Юнги будто всегда лучше знает, чего хочет Тэ. Он находился в другой стране, но приехал. Просто чтобы увидеть. От этого может начаться истерика. Юнги сразу же него обнимает и ложится рядом. Только сейчас внутри всё успокаивается. Только сейчас можно выдохнуть. — Тише, душа моя, — гладит он по голове. — Я здесь. — Почему ты приехал? У тебя же концерт. Как ты мог всё бросить? Твоя компания, твои фанаты… — Ты всегда будешь стоять на первом месте. Остальное не твоя забота. Так хорошо. Слишком хорошо. Все мысли сразу улетучиваются, раз можно чувствовать его рядом. Они виделись всего несколько дней назад, но Тэ уже соскучился. Глупо, конечно, дурацкая возникла мысль, что это даже неплохо, что Тэ вот так упал. Если бы этого не случилось, они бы сейчас не увиделись. — Я устал, — признаётся Тэ. — Я пять лет не отдыхал. Вроде бы понемного отдыхаю, но я всё равно устал. — Возьми перерыв, — смотрит на него Мин. — Не могу. Мне нужно столько всего сделать. Я ждал съёмок сериала столько времени, и… — Это был не совет, принцесса. Ты возьмёшь перерыв. — Но мои фанаты… — Они подождут. Это не страшно. Нисколько не страшно. Когда у Юнги было эмоциональное выгорание, оно привело к депрессии. Он вынужден был взять перерыв на полгода, хотел того или нет. Когда тело не выдерживает, а человек сопротивляется, организм всё равно возьмёт своё. Трудолюбие и упорство — это хорошо, конечно, но всему есть предел. Когда чувствуешь, что не можешь больше, нужно остановиться. Те, кто бегают марафоны, вряд ли поймут, они никогда не остановятся, пока не дойдут до финиша, но Юнги этого не понимает. Через несколько лет это сумасшедшее истязание тела аукнется. Да, организму нужно движение и физическая нагрузка, но умеренная. Тэхён торопится куда-то, как и Юнги когда-то, уже на инерции, потому что так надо, но его нужно остановить. Он сам сказал, что устал. А Юнги это услышал. Весь этот тупой треугольник с Чон Хосоком его добил. Было бы правильнее сейчас не просить его прекращать общение со своим другом. Это будет тяжело, но можно попробовать переступить через свою гордыню и перестать давить со своими просьбами избавиться от Чона. Просто поставить границы, которые нельзя переходить, но не душить Тэхёна. — Я возьму перерыв, — соглашается Тэхён. — А после твоего турне сбежим на Гавайи и спрячемся от всех, даже не будем брать трубки. — Заманчивая идея. Я согласен, — улыбается Юнги. — Я должен сказать кое-что. — Ты против Чон Хосока. Я знаю. Раз я возьму отпуск, я перееду к родителям и заблокирую его номер, я… — Нет, — выдавливает из себя Мин. После объявления Тэ можно было бы промолчать, но это вряд ли решит проблему. — Он тебе просто друг. Я должен это принять. — Серьёзно? — глаза Тэхёна стали раза в два больше от удивления. Это точно. — Но у меня есть условия, — озвучивает Мин. — Какие? — Ты не будешь лгать мне. — Хорошо. — Ты не будешь пускать его ни в свой дом, ни в мой, ни в дом твоих родителей, и тем более ты не будешь ходить к нему. Для встреч есть ваша компания или другие нейтральные территории. — Хорошо. — Ты не будешь «сидеть с ним в одном седле». Ты знаешь, что я имею в виду. — Я бы не стал… — И ещё. Если он перейдёт границу ещё хоть один раз, Ким Тэхён, я сделаю так, что ты больше никогда его не увидишь и не услышишь. Ты меня понял? — Так это не от меня зависит. Я же не могу… — Это зависит от него. Если он действительно твой друг, который уважает тебя и твои отношения, давно уже не фиктивные, он себе этого не позволит. Я стерпел это один раз. Второго раза не будет. И я тебя предупредил. — Хорошо, гопник, — укутывается Тэ в объятиях Юнги поудобнее. — Спасибо. — А теперь ты поешь. Если моё добро снова исчезнет, я буду ругаться. Это точка? Во всей этой ситуации действительно поставлена точка? Тэхён может отдохнуть столько, сколько ему хочется. У директора Ли не будет выбора, если пожаловаться отцу. Юнги разрешил дружить с Хосоком, по своей инициативе, несмотря на то, что Тэхён уже готов был пожертвовать своей дружбой. Он не угробил тут ничего в ярости на Хосока. Он спокоен и нежен, не ругается. Бросил все свои дела, лишь бы увидеться. Не манипулирует, не доказывает, что прав, наоборот, пошёл навстречу. Это дорогого стоит. — Видимо, это моя плата, — вслух говорит Юнги. Плата Ким Тэхёна за любовь — это постоянный контроль над его жизнью, принятие характера Юнги, его абьюз, газлайтинг, его вечное «я знаю лучше, как тебе жить». А плата Мин Юнги за любовь — постоянная борьба за то, чтобы быть у Ким Тэхёна на первом месте.***
Юнги не мог оставаться надолго. Он смог побыть с Тэхёном до утра, а потом сразу же вернулся в Париж. Разумеется, он предупредил Чон Хосока об условиях, которых тот должен строго придерживаться, и благо, что Чон не перечил. Это успокоило Тэ. Возможно, всё-таки они смогут сосуществовать вместе. Странно, не так давно Тэхён и Юнги были абсолютно несовместимы. Теперь они очень даже совместимы. Невозможно представить кого-то другого рядом. Директор Ли на удивление не особо был удивлён заявлению своего главного артиста. Он прекрасно понимает, что Тэхён ни разу за всё это время не отдыхал достаточно, поэтому соглашается отменить все ближайшие проекты. У него выбора нет, в любом случае. Основное дело этого года завершено, а отснятого контента хватит на ближайшие месяцы. Единственное, о чём просит Ли Суман — отснять заранее все необходимые видео для Рождества и записать новогоднюю песню, чтобы не оставлять публику без поздравления. И Тэ соглашается на это. Его это тоже успокаивает. Эта неделя будет последней в его рабочем графике на этот год. Можно будет поехать к Юнги, чтобы посетить его последние концерты, а потом они заберут Ёнтана и уедут на Гавайи. У отца там есть в собственности целая вилла, которую он подарил своей жене, а Тэ там ни разу не был, потому что времени не находил. Юнги будет рад узнать, что им не нужно искать тихое место, где их никто не достанет. Сегодня хороший день. Утро прекрасное. Ёнтан носится по спальне и ждёт, когда его хозяин проснётся. Родители дома. Впереди не загруженный день, только запись песни, и всё. Можно встретиться с друзьями, которых давно не видел, можно валяться в постели. Итак, график человека, который почти в отпуске: душ, завтрак, прогулка по территории отцовского дома с Ёнтаном, поход с родителями на обед, а потом обязательное: «Сынок, что ты хочешь? Я куплю тебе всё, только скажи». В целом, у Ким Тэхёна всё есть. Ему ничего не нужно, но не расстраивать же отца, так что приходиться тащить его в Cartier, чтобы он купил часы и новый браслет. А после по графику созвон с Юнги, который только проснулся, раз разница во времени составляет семь часов. Он закончил концерт в Париже, а теперь находится в Риме. — Не пропусти, пожалуйста, прямой эфир сегодняшнего концерта. Он важен, — чистит Юнги зубы, пытаясь поставить телефон так, чтобы он не упал в раковину, и чтобы Тэ было его видно. — Всегда смотрю, — гордо заявляет Тэ. — Что сегодня будешь делать? Как Италия? — Такая же как всегда. Ещё пара стран, и я вернусь в Азию. Мой желудок уже не может есть западную еду. Я хочу мамин кимчи-чиге и пулькоги. Ну или чапчхэ. И соджу. Душу бы продал за нормальный соджу в забегаловке под шатром в Сеуле. — До Сеула тебя ждёт Малайзия, Сингапур, Япония… — Мелкими шагами, но уже хорошо. Потом отключу телефон, как приеду, и скажу меня не дёргать. — Нас ждут Гавайи, — напоминает Тэ. — А ты чем там занят, принцесса? Куда-то едешь? — замечает Юнги кожаное кресло за ним. — Ездил с родителями по магазинам. Отец думает, что я ребёнок, поэтому каждый раз как видимся, думает, что должен мне что-то покупать, — показывает Тэ пакетик от Cartier. — Еду теперь в офис. Мне нужно записать рождественскую песню, раз я в отпуск ухожу. Кстати, Хосок не единственный, кто будет записывать меня, наши продюсеры тоже будут. — Да, я в курсе, — подмигивает Мин, одеваясь и садясь за стол, чтобы спокойно позавтракать в номере. — Ну и откуда? — Есть вещи, принцесса, которые тебе знать необязательно. — Соджун теперь тебе всё докладывает? — Не только он. Директора Ли легко купить, если предложить ему несколько песен для его артистов. — Взяточник, — смеётся Тэ. — Немного. — Что планируется на концерте? У тебя было много коллабораций. Кто сегодня будет? — интересуется Тэ. — Новая группа наша. Директор Бан хочет, чтобы они выступили. У них не так давно дебют был, так что… — Трейни выпустили из клетки? — Что-то вроде. — Тот молокосос тоже там? — Пак Чимин? — Ты помнишь его имя? — А я должен был забыть его? Как же бесит эта его ухмылочка. Значит, он готов всех вокруг Тэхёна удалить из его жизни, а сам притащил к себе на концерт в Италию восемнадцатилетнего мальчика, с которым трахался в своей студии? Этот Мин Юнги даже не чувствует себя виноватым, не пытается оправдаться. Он, конечно, ещё ничего не сделал, но Тэхён будет теперь думать об этом. Весь день. И всю ночь. И вообще, Тэ не задумывался о том, что его парень шляется по миру, встречает кучу людей, включая фанатов, и неизвестно, чем он там занимается в своё свободное время. Да, они постоянно созваниваются, но это просто наглость. — Гопник несчастный, я буду смотреть концерт в прямом эфире от начала до конца и скажу Намджуну, чтобы показывал мне всё, что происходит за кулисами. — Ревнуешь, душа моя? — довольно улыбается Мин. — Ты такой милый, когда ревнуешь. — Не заговаривай мне зубы, Мин Юнги, — Тэхён переводит пальцы со своих глаз на его. — Я слежу за тобой. — Ты называешь меня по полному имени? Да ты серьёзен. — Не выступай с ним, — дует губы Тэ. — У меня нет с ними совместных композиций. У его группы отдельная песня. Они выступят только на разогреве. — Я скажу директору Бану, что… — Будешь отцом угрожать? Не веди себя, как ребёнок, — закатывает Юнги глаза. — Я веду себя как ребёнок, когда ревную тебя? — поднимает Тэ тон голоса. — А ты тогда кто? Ревнуешь к Хосоку из-за того, что он меня просто поцеловал, а со своим губошлёпом ты между прочим спал всё время пока… — Два раза всего. — Юнги! — Это разные вещи, Тэхён. Ты это прекрасно понимаешь. Это абсолютно разные вещи. Во-первых, Пак Чимин для Юнги по сути никто; они не друзья даже. Во-вторых, они переспали всего два раза, и это было до того, как Тэхён «попросил» этого не делать и чуть не сломал его член. В-третьих, сравнивать Хосока и Чимина — нонсенс. Чон Хосок — заноза в заднице, прыщ, который до сих пор не удалось выдавить, он хочет отобрать Тэхёна у Юнги не только потому, что его любит, а потому что хочет доказать, что он важнее, чем Юнги; а Чимин — обычный человек, который никакого отношения не имеет, ни к Тэхёну, ни к Юнги. Так что ревность Тэ сейчас не обоснована, это просто очередной каприз и желание так «ответить», раз их математика такая. По крайней мере, это личное мнение Мин Юнги. — Почему ты вообще это говоришь сейчас так, что… — Разговор окончен, — перебивает Юнги. — А вот и не окончен. Мне он не нравится. Вы в Италии, это наше место. Мы там впервые поцеловались. Сколько дней вы там пробудете? — Это было в Венеции, а я сейчас в Риме. Я не знаю, сколько. Несколько дней. — Значит, и гулять вместе будете? — ещё больше заводится Тэ. — Тэхён, серьёзно, не капризничай. — Хочу и буду! Будешь теперь указывать, какие чувства мне испытывать? — Не ори, истеричка долбанная. — Вот и иди к губошлёпу, раз я истеричка. — Успокойся, я тебе сказал. И не выводи меня. Твои капризы мне сейчас… Ким Тэхён бросает трубку и злится, настолько, что лицо краснеет от ярости. Юнги вообще не воспринимает Тэхёна всерьёз. Ему можно что-то запрещать, а Тэ нельзя. Ему можно ревновать, а Тэ нельзя. Это не разные вещи, это то же самое. И кстати, раз Чимин тоже певец, с которым Юнги работает в одной компании, они теперь не раз будут выступать на одной сцене, возможно, Бан Шихёк захочет сделать коллаборацию, потому что этот Пак Чимин миленький и хорошенький, выглядит, как невинный ангелочек, послушный, как собачка, а Юнги любит, когда его слушаются, и этот губошлёп сделает всё, что ему скажет великий Agust D. Ещё хуже, они всей командой обязательно пойдут гулять вместе, будут пить вместе и спать в одном отеле. К кому хочет Тэ ревновать, к тому и будет. Если Мин Юнги имеет право указывать своему парню, с кем ему общаться и как общаться, то Тэхён тоже имеет на это право. Телефон продолжает звонить. И сообщения следуют сразу же: «Живо возьми трубку», «Ты меня сбросил?», «Жить надоело?». Пусть говорит, что хочет. Тэхён не ответит. Пусть злится и думает о Тэхёне весь день. Он спокойно приезжает в компанию, в которой его личную студию благополучно реконструировали. Она выглядит так, какой была изначально, осталось только добавить личных вещей, чтобы оживить её. Вот специально Тэхён поставит тут кучу ароматизаторов, чтобы Мин Юнги сюда даже не заходил, когда вернётся из своего турне. Тиран и абьюзер в одном лице — самый раздражающий человек на всём белом свете. Соджун стучится и заходит, но особо ничего не говорит, только протягивает телефон. Ну естественно, это Юнги. Кто же ещё? — Чего тебе? — Ким Тэхён, ещё раз сбросишь мой звонок, я… — Ну и что ты сделаешь? Мы с тобой в разных городах. — Сбрось звонок ещё раз, и узнаешь, — предупреждает Мин. — Я не буду разговаривать с тобой. — Будешь. — А вот и не буду! — Хватит со мной спорить, Тэхён. Ты меня уже достал со своими истериками. — Тебе не важны мои чувства. Ты думаешь только о себе. — Ты издеваешься? Нахера я тогда из Парижа летел к тебе двенадцать часов? — Из-за Хосока. Тебе лишь бы доказать, что ты прав. — Мне пора выезжать, но поговорим после концерта. — У меня будет ночь, я не собираюсь тебя ждать. — Ты всё равно будешь смотреть концерт. Так что поговорим позже. — Если ты будешь петь с ним на одной сцене без остальных участников группы, то не звони мне сегодня. — С чего ты взял, что мы будем петь вместе? Они выступят только на разогреве. — Ты меня услышал. Разговор заканчивается, и Тэхён с обидой усаживается в кресло. Тэхён видел дебют новой группы, и Чимин слишком выделяется из всех, потому что красивый. У него красивый нежный голос, и он будет сочетаться с голосом Юнги. Тэхён помнит начало своей карьеры. Он всегда выделялся из всех, поэтому директор Ли пихал его во все выступления своих артистов. Тэхён не раз пел чужие песни совместно с ними, чтобы продвинуть себя. Эта стратегия вполне объяснима, и вряд ли компания Бан Шихёка отличается. Он хочет продвигать новую группу, хочет продвигать красивое лицо, которое станет новой звездой, и он обязательно заставит Юнги выступить с ним. Юнги не сможет отказаться, если его поставят перед фактом или сделают так, будто это импровизация. В любом случае пока что стоит отвлечься и заняться своей композицией. Хорошо, что в студии Хосока присутствуют другие коллеги и друзья, Кан Хёвон и Шин Донхёк. Они написали немало песен, и большинство становились хитами. Тэхён давно их не видел, а они хоть и рады видеть, но их взгляды не могут скрыть недовольства, по крайней мере, так кажется Тэхёну. Понятно, почему. Они прекрасно знают об отношениях Тэ и будут стоять на стороне Хосока, а не Юнги. — Как прошёл медовый месяц? — смеётся Хёвон. — Вместо кольца на пальце обзавёлся татуировкой? — Хёвон, мне тебя только не хватало, — хмурится Тэ и берёт в руки лист с текстом песни. — Мне нравится Мин Юнги, — говорит Донхёк. — Он охренительный рэпер. Я бы сказал лучший. И вы подходите друг другу. — Хоть ты на моей стороне, — Тэхён присаживается к Донхёку и поглядывает на двух друзей, сидящих напротив. — А эти двое — злыдни. Отругай их. — Хосок, ты просрал свой шанс, — говорит продюсер Шин. — Уж прости, но говорю то, что вижу. Мы все бегали за Тэхёном, а он кроме тебя никого не воспринимал всерьёз. Так что… — Добро пожаловать в клуб отшитых Ким Тэхёном, — Хёвон хлопает Хосока по плечу. — Не делайте из меня злодея, — просит Тэ. — Мы же друзья. — Да мы шутим, Тэ, — смеётся Донхёк. — Давайте начинать. Буду рад поработать над вашей совместной песенкой. — Что? — не понимает Тэ. — Директор Ли тебе не сказал? Конечно, не сказал. Он попросил записать сингл для Рождества, но не заикался о том, что Чон Хосок будет петь с ним. Как оказалось, стратегия руководства никогда не меняется. Раз они будут продвигать Чон Хосока, то нет ничего лучше, чем коллаборация с V. И Хосок к тому же рэпер. Ему даже сценическое имя дали — J-Hope. Звучит круто, и Тэ в любом другом случае был бы рад дуэту, но Юнги убьёт. Тэхён только что с ним ругался, потому что видеть его на сцене с Чимином не хочет, а тут его самого ставят перед фактом. — Я не могу, — говорит Тэ. — Дайте мне мою песню. Я её запишу и уйду в отпуск. — Вот она, — продюсер Кан протягивает лист с текстом. — Её уже утвердили как дуэт. — Я не давал согласия. — Тэхён, это всего лишь песня, — Хосок заговорил вдруг, впервые за это время. — Это работа. И я здесь не причём. Это инициатива директора Ли. — Я не могу. — Ты у Мин Юнги теперь на всё разрешение будешь спрашивать? В туалет тоже будешь отпрашиваться? — удивляется Хосок. — Не смешивай работу и личную жизнь. Я говорю тебе это не как твой друг, а как продюсер. Они ждут, но дело не в этом. Тэхён сам поставил себе палки в колёса. Дело не в этом, а в том, что он поругался из-за своей ревности, теперь Юнги не даст ему исполнить с Хосоком новую песню. Он снова будет ругаться, но спросить его разрешения всё равно придётся. Чон задел своим вопрос про туалет, но всё не настолько запущено. Вроде. Мин Юнги залез во все аспекты его жизни. Он постоянно контролирует, но не всю жизнь. Он расходы не контролирует и не лезет в личные вещи. График не заставляет менять. В рабочие процессы не лезет. А вот всё остальное… Тэ звонит ему, но тот не отвечает. «Занят», — коротко пишет он. Это понятно, у него сегодня концерт, и ему некогда. Но. Это слишком важно. Поэтому Тэхён звонит ему не переставая. — Тэхён, у меня саундчек. Это срочно? — Срочно. — Что случилось? — Директор Ли хочет, чтобы я записал песню на Рождество. — Я в курсе. И? — Он хочет, чтобы я спел её в коллаборации с рэпером. Его зовут J-Hope. — Ни разу не слышал о нём. Если ты хочешь спеть, я тебе разрешаю. В отличие от тебя я не против, если ты с кем-то поёшь. Это всего лишь работа. — Это Хосок. — Что? — Чон Хосок. Его хотят продвигать и… — Нет. — Ты сам сказал, что… — Пой с кем угодно. Но не с ним. Это не обсуждается. — Но… — Повторять не буду. Мне пора. Было бы странно, если бы он согласился. И наивно. Слишком наивно. Если он не разрешил, то Тэхён ничего с этим не сделает. Он будет соблюдать границы, которые для него теперь важны. Правда, коллегам и друзьям этого не объяснить. Они спорят и ругаются, но Тэхён не согласится. Дело не в том, что он стал послушным, как они говорят. Отношения с Юнги важнее, чем какая-то песня. Хосок может исполнить её сам или с любым другим артистом, но не с Тэхёном. — Хорошо, — соглашается Чон. — Не буду настаивать. Я обещал, что буду уважать твоего придурка. Раз ты не хочешь, я ничего с этим не сделаю. — Не называй его так… — Ты его материшь вечно, — улыбается Хосок. — Сам. — Мне можно. Кстати, ты в прошлый раз, когда приезжал, хотел поговорить о чём-то. Что ты хотел сказать? Хосок просит Тэхёна поговорить наедине. Выходят они на улицу, во внутренний двор, где никого нет. Его серьёзное лицо не внушает спокойствия, но даже предположить сложно, о чём он хочет сказать. Снова будет просить бросить Юнги? Это вроде закрытая тема. Но он садит Тэ на скамейку и садится перед ним на корточки, пока достаёт сигареты. Удивительно, он раньше не курил, лишь тогда, когда Тэ просил, а сейчас сам это делает. Он мнёт губы, словно думая, как сказать, объявить или попросить о чём-то. — Я не знаю, как сказать тебе… — Если это по поводу Юнги, то… — Это с ним никак не связано. — Тогда что? — Я болен. — Простыл? А я говорил тебе, что ты постоянно… — У меня рак. Словно молния ударила. Словно облили горячей водой. Он застал врасплох. У здорового двадцатипятилетнего человека не может быть рака. Тэхён даже не движется, пока Хосок вводит его в курс дела. Как он говорит, именно поэтому он был таким настойчивым в последнее свидание, именно поэтому сбежал. Да, он струсил, обиделся, уехал. Раз Тэ выбрал не его, он не хотел мешать и хотел сконцентрироваться на обследовании, лечении в Германии, где он пробыл всё то время. Прошёл сложную операцию, хотел попробовать вылечиться. А после, когда вернулся, Тэхён перестал отвечать сам, но Хосок не мог преподнести ему такие новости по телефону. Он должен был сказать вживую. Это всё равно не укладывается в голове. Шок. Страх. Потому что неизвестно, сколько ему осталось жить. Врачи так и сказали. Рак предстательной железы, яичек, так что при такой стадии вероятность прожить долго невысока, если метастазы уже распространились на другие органы. Слово «рак» страшное. Тэхён никогда не терял близких, кроме бабушки и Ёнтана, но они умерли от старости; он не был знаком с людьми, которые болели и проходили через что-то подобное, матушка Фортуна берегла его от таких травм, но она, видимо, перестала считать Ким Тэхёна своим любимчиком, больше не улыбается ему. Она жила с ним слишком долго, а теперь всё пошло «по пизде», как всегда выражается Юнги. Если бы Хосок сказал раньше, Тэхён мог быть с ним рядом, когда тот был в Германии, мог бы бросить все дела, всё, лишь бы приложить все усилия ради спасения лучшего друга. Не нужно было игнорировать его последние два месяца, не нужно было злиться, что он пропал и не отвечал, не нужно было. Ему теперь всё простительно. — Ты не можешь умереть, — обнимает его Тэхён. — Не можешь так поступить со мной. — Будь со мной, Тэхён. Хотя бы до тех пор, пока я не умру. Я не знаю, когда это случится, но я хочу, чтобы ты был рядом. Дай мне шанс загладить свою вину. Всего один. Если тебя не будет рядом, в чём смысл лечения? Оно мне не нужно. — Не говори так, — мотает Тэ головой, вытирая слёзы. — Ты вылечишься. Я всё сделаю, но… — Просто будь со мной. Это всё, о чём я прошу. Только с тобой у меня будут силы, чтобы выкарабкаться. Я постараюсь выжить, сделаю для этого всё. — Я и так рядом, ты мой лучший друг, я не брошу тебя одного. — Я не хочу быть просто другом. Ты ведь уходишь в отпуск, — улыбается Хосок. — Давай проведём его вместе. Уедем, составим список того, что нужно сделать перед смертью, как в кино. Но это всё не так важно. У меня только одно желание. Это ты. Почему жизнь теперь постоянно ставит Ким Тэхёна перед выбором? Как можно отказать лучшему другу, который может умереть? Нельзя. Тэхён никогда не простит себе, если Хосок умрёт, зная, что он выбрал в очередной раз Юнги. Но это не выбор между ними, это ведь возможность спасти жизнь человека, а если его не спасти, то хотя бы выполнить его последнее желание. Это звучит страшно. Как представит, что нужно будет проводить похороны Хосока, который умер в одиночестве, в жилах стынет кровь. — Прости меня, — Хосок опускает голову на колени Тэ. — Я — эгоист. Я не должен просить об этом. Просто… я боюсь. Я потерял тебя, да, но когда я умру, то… — Не умрёшь, — Тэ зарывается пальцами в его волосы. — Я не позволю тебе умереть. Дай мне сигарету. Мне нужно срочно покурить. — Разве ты не бросил? — Это тебе нужно бросить, раз у тебя рак. Так что, отдай мне пачку. Давно Тэ не курил сигареты. Юнги согласился на вейп, но сейчас нужно что-то покрепче. Нужно всё осознать, отрезветь, перестать рыдать и собраться с мыслями, потому что жизнь стала слишком жестока. Юнги не простит, если Тэхён останется рядом с Хосоком, пусть и не навсегда. Но если Хосок умрёт, Тэхён не простит себя. — Пора записать твою песню, раз ты не хочешь, чтобы она была нашей, — зовёт Чон. — Пойдём. Нас ждут. Давай не будем так страдать. Я не хочу, чтобы кто-то знал о моей болезни. Знаешь только ты. — Раз ты хочешь, чтобы мы исполнили её вместе, то я это сделаю.***
Смотреть концерт Юнги всегда здорово. Он вдохновляет, заставляет испытывать весь спектр эмоций, от возбуждения до грусти. Конечно, выступление новой группы с участием Пак Чимина не вызывает радости, но группа действительно появилась только на разогреве. Юнги рьяно просил Тэхёна посмотреть сегодняшний концерт в прямом эфире, даже написал перед этим: «Не будешь смотреть мой концерт сегодня, получишь, принцесса». Об этом не надо напоминать. Раньше Тэ не выносил рэп, а выступлений Юнги тем более избегал, но теперь не хочется пропускать ни одно видео, ни один концерт, ни одну передачу — всё будет вызывать восторг, Тэхён стал главным фанатом Agust D. Сколько бы Тэ ни просил своего парня одеваться прилично, более стильно, он не слушается, даже по сцене ходит в своих оверсайз футболках и таких же штанах, но это часть его образа. Не сказать, что ему не идёт, просто этот бомж-стайл иногда бесит. Их наряды не сочетаются друг с другом, ну никак. Потный, мокрый, но сексуальный. Хочется слизать эти капли с его шеи, потом прилипнуть к нему и заниматься сексом всю ночь, а утром проснуться и чувствовать, как он лижет задницу, чтобы возбудить и получить добавку. Секс с ним потрясающий. Разный. Всегда. Его невозможно предсказать, потому что настроение всегда меняется. Иногда у него внутри переизбыток любви, поэтому он нежный. Иногда он слишком перевозбуждённый, особенно после концертов или когда напишет очередную песню, поэтому он может в любом месте затянуть Тэхёна в укромное место, чтобы выплеснуть эти эмоции. А иногда они оба слишком агрессивные, когда злятся друг на друга. Но секс после примирения — это отдельная тема. От этой дикой страсти всё вокруг всегда рушится. Жалко кровати в отеле, в которых они останавливались всё это время, мебель в них, кабинки уборных и раковины, которые оказывались «не в том месте» и «не в то время». Намджун и Соджун уже перестали краснеть перед администрацией, когда приходилось оправдываться и выписывать чеки за возмещение ущерба. А секс по телефону? Ох, это отдельная история. Не постоянно ведь были вместе всё это время. Приходилось довольствоваться тем, что есть. После выступления Тэхёна в Нью-Йорке Юнги, что несвойственно ему, прислал цветы с открыткой: «Доволен? Вот и смотри, как вянут мои деньги. И потом не говори, что я не романтичный. P.s. Ты сияешь, как оргазм во время секса, Ким Тэхён. На сцене, в жизни, в моём члене, в моём сердце». К цветам, конечно, прислал коробку с вибратором, ну и записку: «Затрахать тебя до смерти пока не могу, так что пользуйся фальшивкой. Правда, сильно не радуйся и не жди двадцасантиметрового дильдо. У меня размер хороший, но отрастить себе ещё пару сантиметров не смогу. А вот этого силиконового писюна тебе пока хватит. P.s. Сегодня освобожусь пораньше, так что готовься. Буду ублажать тебя по видеосвязи». Тэхён всегда любил делать интимные фотографии. Конечно, никому их не показывал, их никто и не видел, не считая сталкера Чон Чонгука, но это уже давно в прошлом и не считается. А вот записывать пошлые видео или аудио со стонами и отправлять их не вовремя Юнги всегда весело. Один раз он проводил прямой эфир, и ему пришло уведомление от своего парня. Он сразу же тогда опустил голову на стол, тряс коленом и мычал. Фанаты беспокоились, что он себя плохо чувствует, и только Тэхён знал, что у него встал член и ему нужно было как-то перестать думать об этом и фотографии, где его парень стоит в позе рака и дразнит своей задницей. Они встретились только через три дня, но Юнги тогда просто с цепи сорвался. Вытурил всех из машины прямо возле аэропорта, сел за руль, отъехал в безлюдное место и «отомстил» Тэхёну прямо там. Один раз они взяли в аренду кабриолет в Сан-Франциско, пока появилось свободное время, хотели покататься, и пока Юнги управлял автомобилем, Тэхён нагло раскрыл его брюки и начал делать ему минет, «насильно», ну или, можно сказать, принудительно. Мин ругался, потому что чуть не попал в лобовое столкновение прямо на трассе, а когда всё-таки въехали в дерево, расслабился, потому что надо было кончить. Подушка безопасности сломала ему нос, а Тэхёну вывихнула плечо, потому что голова находилась под рулём, но слава богу, оба остались живы. Своим менеджерам они этого не рассказывали, объяснили это тем, что их подрезали на дороге, и удержать управление не получилось, всего лишь. Моментов много, хороших, плохих, больных. Они, возможно, умрут так когда-нибудь, но Тэхёна это не пугало и не пугает. Потому что с Мин Юнги всегда будет чувствовать себя в безопасности. Если он умрёт, потащит Тэхёна за собой. Также и наоборот. Зато не скучно. Адреналин этому способствует. — Ким Тэхён! — громко зовёт Юнги, пока стоит на сцене в прямом эфире. Это заставляет сердце биться чаще. Хочется залезть в телевизор и повалить его на пол прямо на сцене. — Чего тебе, гопник несчастный? — улыбается Тэ, попивая вино. — Ты пахнешь, как музыка, — шепчет он в микрофон. — Эта песня для тебя, избалованная принцесса. Ким Тэхён никогда не слышал этой песни. Но он её написал. Говорил, что ещё никак не получается её добить, но написал, наглый лжец. Мурашки готовы оставить кожу и взлететь, сердце готово разорваться на части, потому что Мин Юнги впервые исполняет песню о любви, потому что делает это на сцене в прямом эфире, потому что открыто делает это перед огромным стадионом в Италии. Только Тэхён знает, почему. Они впервые там поцеловались, наверное, эта страна будет всегда особенной. Но дело не только в счастье внутри. Ким Тэхён опускается с дивана на пол и плачет, потому что ему тяжело. Очень тяжело. Возможно, кому-то не понять, почему Тэхён думает о том, чтобы оставить Юнги, чтобы попытаться спасти лучшего друга, а если не получится, то быть с ним до его последнего вздоха. Это не значит, то Мин Юнги не стоит у него на первом месте. Это жизнь близкого человека, которая может закончиться в любой момент. Да, Тэхён будет счастлив с Юнги, но он никогда не простит себе, если Хосок умрёт в муках, совсем один. Он один. У него давно уже нет родителей, нет больше жены, нет детей, нет никого. Кроме Тэхёна. Хосок сделал слишком много всего для Тэ. Никогда ни в чём не отказывал, заботился, оберегал, был рядом в самые лучшие и худшие моменты жизни. Как Тэхён может оставить его умирать одного и не исполнить одного единственного желания? Он ведь никогда ни о чём не просил. Возможно, пришло время платить по счетам. Как сказать обо всём этом Юнги? Просить его подождать, пока не умрёт Хосок? Как тогда? Ждать скорейшей смерти друга, чтобы поскорее вернуться к Юнги или наоборот, просить бога, чтобы Хосок не умирал никогда? Мин Юнги не пойдёт на такое, он не будет ждать, это не в его характере. Но он сам потерял столько близких, кому как не ему понять, что это значит. Безысходность. Это самый сложный выбор, который Тэхёну когда-либо приходилось делать. Даже Ёнтан, который пытается поднять своего хозяина на ноги, не утешит. Тот доктор из клиники, Ли Донук, был прав? Он остался без девушки и без подруги. Тэхён тоже потеряет обоих. Юнги никогда не простит, если его бросят, а Хосок может умереть. Как тогда жить? Можно понять сейчас людей, которые заканчивают жизнь суицидом. Эта безысходность, боль и тяжесть в груди давят настолько, что хочется вскрыть себе вены, отравить себя угарным газом и сброситься с моста, лишь бы заглушить крики в своей голове и в каждой клеточке тела. «Я поднимусь к тебе?», — приходит сообщение от Хосока. Юнги запретил пускать его к себе, был против совместной песни с ним, и Тэхён уже нарушил второе. Выгнать умирающего и больного друга? Ни один нормальный человек так не поступит, поэтому приходится ответить положительно. Тэхён думал, что сегодня хороший день, но он худший. Хотелось пожить с родителями, чтобы отдохнуть, теперь к ним не вернёшься так просто. Им не нужно видеть своего сына в таком состоянии. — Ты плакал? — заходит Хосок, сразу же бросая пакеты с едой. — Ты можешь умереть. Было бы странно, если бы я не плакал, — Тэхён рисует на лице улыбку и возвращается в зал, чтобы налить себе ещё вина. Сигареты и алкоголь. Лучшее решение для снятия стресса. Тэ садится на пол возле дивана, закуривает прямо здесь и заполняет бокал до краёв. Если удастся хоть немного расслабиться, то это уже хорошо. Хосок садится рядом и пытается обнять, но Тэхён отстраняется. — Скажи, что ты здоров, — делает Тэ глоток вина и поворачивается к другу. — Скажи, что всё выдумал из-за Юнги. Пожалуйста. Я всё тебе прощу, просто скажи, что ты не болен. — Тэхён, зачем бы я… — Я не могу, Хосок, — мотает Тэ головой. — Не заставляй меня бросать его. Я буду рядом, обещаю, только не проси меня уходить от него. — Это твой выбор. Я тебя не заставляю его делать. Я просто прошу… — Ты заставляешь, — вытирает Тэ слёзы. — Ты знаешь, что ты для меня значишь и манипулируешь этим. — Я уйду, — поднимается он, но Тэхён хватает его за руку. — Прости. Не уходи, — Тэхён опускает голову на его плечо и закрывает глаза. — Я не манипулирую тобой. Просто будь со мной, я всё равно умру. Ты не можешь сделать для меня хотя бы это? Мин Юнги никуда не денется. — Денется. — Тэхён, — Хосок морщится и отстраняется, — ты говоришь так, будто я виноват в том, что заболел. Будто я специально взял и засунул в свою задницу метастазы, лишь бы избавиться от Мин Юнги. Я сдохну и имею право позволить себе немного эгоизма, разве нет? Я не прошу тебя любить меня так, как раньше. Я просто хочу получить свой шанс быть с тобой. Пусть даже если я проживу несколько месяцев или недель, да хоть один день или ночь. Я знаю, что я просрал все пять лет, и я жалею об этом. Ты не представляешь насколько. Видимо настолько, что рак себе заработал. — Ты не виноват. Я не это имел в виду… — Я ради тебя столько делал. Сделай ради меня лишь одно. Будь со мной до тех пор, пока я не умру. А если я смогу вылечиться и ты не полюбишь меня, то я не буду удерживать тебя. Да, много, что сделал. Был рядом, когда бабушка скончалась. Отказался от предложения из Америки, чтобы быть рядом с Тэхёном. Помог купить квартиру и сделать в ней ремонт, потому что Тэ не хотел использовать деньги родителей на это. Забирал из клубов пьяным и избавлялся от навязчивых бывших. Буквально носил на руках и терпел все капризы. Пахал, как проклятый, чтобы написать песни, которые были нужны Тэхёну. Жертвовал своей женой, чтобы провести время с Тэ. Мог бросить её ночью во время секса, потому что Тэ ревел и просил приехать. Вытаскивал из казино и делал так, чтобы пресса не узнала об этом. Кормил своими руками, укладывал спать, вытаскивал голову из унитаза и вытирал блевотину, когда Тэ нажирался и ничего не помнил. Тэ много что творил после того, как съехал от родителей, и Хосок заменил всех. Благодаря нему можно было справиться с потерей Ёнтана, благодаря нему можно было не сломаться из-за давления общества. Можно сказать, что благодаря ему Тэхён стал тем, кто он есть. Если бы не он, Тэ бы бросил карьеру, вернулся бы к родителям и ничем бы не занимался, оставаясь папенькиным сыночком, который только тратит его деньги. Многие задаются вопросом, что важнее: любовь или дружба? Древние греки придавали высокое значение дружбе, считая её самой совершенной формой взаимоотношений между людьми, которая стояла выше даже любви. Они считали, что поставить друга выше возлюбленного — это естественно. Для них дружба означала не просто симпатию, но и глубокое взаимопонимание, доверие и преданность, что не всегда характерно для любовных отношений. В то время как физическое влечение может быть краткосрочным, настоящая дружба требует времени и усилий для развития. Долговременные отношения, испытанные временем, зачастую оказываются более стойкими и надежными, чем любовь. Это понимание дружбы не теряет своей актуальности и в современном мире. Не все с этим согласны. Они спросят: как можно поставить любимого человека ниже друга? Многие считают свою половинку, свою судьбу, тем человеком, с кем планируют прожить лучшие годы и старость в счастье. Дружба — это не просто симпатия или влечение, а навык общения, который формируется на основе глубокого понимания и связи душ. Любовь без душевной связи тоже невозможна. Так и есть. Но дружба также требует доверия, честности и преданности, что, к сожалению, не всегда характерно для любовных отношений. Рано или поздно физическое влечение исчезнет, а с ним уходит и любовь. Заменить любимого человека легче, чем друга. Мы все переживаем расставания, но друзей заменить трудно, и место в душе, занимаемое ими, останется пустым надолго. Возможно, влюблённый человек видит мир через розовые очки, влюбленность часто бывает мимолётной, в то время как настоящая дружба, в большей степени, длится долгие годы. Мин Юнги далеко не друг Ким Тэхёну. Они никогда ими не были и не смогут ими быть, даже если расстанутся. Тэхён часто с ним «расставался», возвращался, но это было несерьёзно. Сердце говорит, что без него жизни нет. Если умрёт он, умрёт и Тэхён. Если не удастся сделать это физически, то душа точно расколется. И всё же. Бросить умирающего друга он тоже не может. Это слишком сложный выбор. — Я не смогу без него жить, Хосок, — поворачивается уже опьянённый Тэхён. — А без меня, видимо, сможешь, — хмыкает Чон. — Я не думал, что он настолько промыл тебе мозги. — Я не это имел в виду. Просто… — Подари мне хоть что-то, — Хосок тянется к нему, чтобы поцеловать и касается бедёр. — Перед тем, как я умру, я хочу хотя бы одну ночь чувствовать и знать, что ты выбрал меня. Ким Тэхён отталкивает его, конечно, но допивает всю бутылку вина залпом и погружается в забвение, которое ему сейчас необходимо. Давно он не напивался. В последний раз это было с Юнги, на мероприятии Vogue, после которого проснулся в его кровати и ничего не помнил. Сейчас он просыпается в своей кровати, голова трещит по швам, а вспомнить ничего не получится в любом случае, так что он даже не пытается. Рядом в постели лежит Чон Хосок. Это плохо. Тэхён поднимается и идёт на кухню: нужна вода и таблетки от похмелья. Телефон полон уведомлений и пропущенных звонков. Их сотни, и они до сих пор поступают, хотя на часах уже полдень. Все от Юнги. Они ведь должны были созвониться после его концерта, и это вспоминается только сейчас. Тэхён сразу же перезванивает, конечно, и ему сразу отвечают. — Прости, я напился и уснул, — говорит Тэ. — Ты хоть представляешь, как я с ума схожу всё это время? — раздаётся не крик, но беспокойный и злой голос. — Прости. Ты не звонил Соджуну? Он привёз меня домой. — Звонил, и он сказал, что ты дома. Но я всё равно не мог успокоиться. Тэхён, не делай так больше. — Хорошо. — Сколько ты выпил? — Много. Бутылку. Или больше. — Разве мы не договаривались, что ты без меня не пьёшь больше двух бокалов? — Кое-что случилось. — Включи камеру. Тэхён включает камеру и садится за стол, совсем не думая о том, как выглядит. Он ещё даже в зеркало не успел заглянуть. Голова болит, а в глотку кроме воды ничего не залезет. Только смотря на себя в камеру, он видит, что похож на зомби. Волосы потрёпаны, макияж растёкся, пижама еле застёгнута. Видеть себя в пижаме вообще странно. Он определённо точно был одет по-другому. А это ещё хуже. — Выглядишь, как алкаш, — вздыхает Юнги. — Юнги, я должен сказать тебе кое-что, — собирается с мыслями Тэ, нервничая. — Я вылечу к тебе сегодня. Нам нужно поговорить. — Что ты сделал? — напрягается Мин. — Хосок приходил. Я напился, поэтому уснул и… — То есть ты его впустил, — закрывает Юнги глаза, пытаясь сдерживаться. — Что ты сделал? — Я ничего не сделал. Я проснулся с ним в одной кровати, но между нами ничего не было. Я раньше часто так засыпал и… — Мне осточертело всё, что с ним связано. Я тебе сказал не впускать его, ты впускаешь. Ты знаешь, что я его ненавижу, но ты спишь с ним в одной кровати. Тебе плевать на всё. — Мне не плевать. Я должен сказать это не по телефону, но кое-что случилось, поэтому… — Хватит, Тэхён. Для Чон Хосока у тебя всегда есть оправдания. Каждый чёртов раз, — усмехается Мин. — Песню, вероятнее всего, ты тоже с ним записал. И у тебя в очередной раз есть на это долбанное оправдание. — Юнги, пожалуйста. Я прилечу, и мы поговорим. — Песню записал с ним? Просто скажи. — Да. — Небось и одевал тебя тоже он, — уже истерично смеётся Мин. Тэхён молчит. Потому что ему нечего сказать. Да, Хосок, вероятнее всего, его переодел, как раньше это делал, уложил спать и лёг рядом. — Даже если его член окажется в твоей заднице, ты тоже найдёшь ему оправдание, — говорит очевидное для себя Мин. — Хотя что я говорю? Видимо, уже оказался. — Я не спал с ним. — Ты ничего не помнишь, когда пьёшь, почему ты в этом так уверен? — Потому что Хосок никогда бы не… — Хватит! — повышает тон голоса Мин и хлопает по столу. — Чон Хосок, Чон Хосок, Чон Хосок! Иди замени моё имя на его и стони его, если тебе оно так нравится. — Давай нормально поговорим. Я сейчас оденусь и вылечу. Пожалуйста. — Член хоть больше, чем мой? — Юнги, я не знаю его размер. Пожалуйста, давай… — Ты знаешь, Ким Тэхён. Прекрасно знаешь. Отвечай. — Я не… — Отвечай. Повторяю в последний раз. Конечно, Тэхён знает его размер. Они вместе ходили в баню, причём не один раз. Пусть ходили в полотенцах, но увидеть то, что у него между ног, удавалось всегда. Хосок тысячи раз, когда мыл Тэ, видел его голым, но это ведь ничего не значит. Между ними никогда ничего не было. Чон Хосок всегда был слишком правильным, в отличие от Тэ. Теперь вообще всё перевернулось так, что наступил хаос. И в любом случае, Ким Тэхён делает всё не так. — Твой больше, — отвечает Тэ с закрытыми глазами, потому что стыдно сейчас говорить об этом. — То есть, ты это знаешь. Спасибо, Ким Тэхён. Ты умеешь делать комплименты. — Я тебе всё объясню. Я знаю, мне нет оправданий, но я должен поговорить с тобой не по телефону. — На тебе нет макияжа и волосы ещё не высохли. Ты на ногах не стоишь, когда столько пьёшь. Мне всего одного раза хватило, чтобы это понять. Но тебе видно нравиться лежать в отключке. Как ты принимал душ? — держится Мин за стол, потрясывая коленом. Молчание. Лгать ему бессмысленно, оправдываться бессмысленно. Отвечать бессмысленно, потому что ответ он и так знает. Возможно, раньше это было нормальным, когда Хосок купал его в душе, и Тэхён, если бы не напился, если бы не впускал к себе друга, не оказался бы в такой ситуации. Ничего между ними не было, но как можно объяснить, что они с Хосоком были настолько близки? Неправильно, что это произошло, когда у Тэхёна есть парень, но это не вина Тэхёна. Хотя нет. Это его вина. — Ты знаешь ответы на все свои вопросы, — опускает взгляд Тэ. — Ты будешь отвечать на все эти вопросы прямо, Ким Тэхён. — Я не помню. Я смотрел твой концерт, потом Хосок пришёл. Я его впустил. Я весь день нервничал, поэтому курил и напился. Дальше я не помню ничего. Я проснулся рядом с ним, вышел на кухню и сразу же позвонил тебе. Раньше он всегда меня укладывал. Значит, он сделал всё так же, как раньше. Он мыл меня полностью с ног до головы, переодевал и засыпал рядом. А потом кормил завтраком, чтобы избавить от похмелья. — Приятного аппетита, Ким Тэхён. Разговор окончен. Надеюсь, ты хотя бы был один, когда я пел для тебя песню. Потому что ты больше не услышишь ни её, ни меня. Меня от тебя тошнит, — а после короткой паузы он презрительно добавляет: — Свободен. Тэхён садится на пол и закрывает глаза. Весь мир разрушился. Юнги прав. Всегда есть оправдание, всегда. И даже когда прилетит к нему, чтобы в очередной раз просить прощения, будет оправдываться. Будет говорить, что Чон Хосок болен, поэтому Тэхён не мог его оттолкнуть. Будет говорить, что не знал, что с этим делать, поэтому напился. Будет оправдываться, что он ни в чём не виноват, что нет причин для ревности, но сейчас понимает, что каждый раз даёт всё больше повода. — Тэхён, ты почему сидишь на полу? — подходит Хосок. — Почему ты меня всё время подставляешь? — говорит Тэ, поднимаясь на ноги. — Я всё делаю ради того, чтобы сохранить нашу дружбу, я нарушаю свои обещания Юнги, потому что не хочу тебя потерять. Тогда почему ты поступаешь так со мной? — Что я сделал? — Ты прекрасно знаешь, что у нас с ним отношения, они серьёзные, они важны для меня, зачем ты ведёшь себя, будто это не так? Ты не имел права спать со мной в кровати. — Я всегда это делал. Не вижу в этом ничего плохого. Я никогда бы не стал пользоваться тем, что ты пьян. — Не строй из себя ангела! — Тэхён кидает в него баночку с аспирином. — Никогда не приставал? Вспомни наше свидание! Ты уже перешёл черту, а я закрыл на это глаза! — Тэхён, успокойся. Это было глупо тогда, но я клянусь тебе, между нами сегодня ночью ничего не было. У нас никогда ничего не было. — Я тебе больше не доверяю. Скажи директору, что если выпустит песню с тобой, я скажу своему отцу. И да, я буду угрожать Ким Тэхваном всегда, когда посчитаю это нужным, — Тэхён берёт телефон и пишет Соджуну, чтобы забронировал самолёт. — Я клянусь тебе, между нами ничего не было, Тэхён. — Я это проверю на своих камерах, которые всегда теперь здесь стоят, в каждой грёбанной комнате, — отвечает Тэ. — Теперь я клянусь, Чон Хосок, если ты сделал хоть что-то, если даже просто поцеловал меня, пользуясь моментом, ты больше меня не увидишь. Мне будет плевать, что ты умрёшь один. Потому что я уважаю тебя как друга, всегда уважал все твои отношения и твою жену, несмотря на то, что я был против. Я ждал тебя пять грёбанных лет и смотрел, как ты трахаешься со всеми, кроме меня, но я никогда, никогда не позволял себе переходить твои границы и не лез в твои отношения. Но как ты можешь называть себя моим другом, раз не уважаешь мои чувства и мои первые нормальные отношения? — Ты называешь свои отношения с твоим придурком нормальными? — Его зовут Мин Юнги! — кричит Тэ. — Каким бы он ни был, это мой грёбанный выбор! Мой! И ты не смеешь указывать мне, встречаться мне с ним или нет. Мой отец себе этого не позволяет, так почему ты себе это позволяешь? Потому что ты болен? Это не значит, что тебе теперь всё дозволено! — Тэхён, я не указываю тебе ничего. Я хотел сделать как лучше. Ты был пьян, я просто сделал то, что делал всегда. Я не думал, что делаю что-то не так. Это привычка и… — Я не собираюсь больше слушать это, — Тэхён идёт в свою комнату, чтобы переодеться. — И не заходи в мою спальню. Ты давно не имеешь на это права. Злость. Наверное, впервые в жизни Тэхён повышает голос на Хосока, впервые хлопнул перед ним дверью. Впервые не доверяет ему. Теперь не из-за Юнги, а потому что он действительно потерял доверие. Тэ как всегда оправдал его, но только сейчас понимает, что Чон Хосок не может вот так оставаться, не может спать рядом, не может его переодевать и мыть, не может даже обнимать без согласия. Если раньше Тэхён разрешал это всё, потому что были чувства к Хосоку, но теперь этих чувств нет. Пусть он друг, но друзья не переходят границы. Соджун никогда бы себе подобного не позволил, хотя он его менеджер, который за кулисами не раз видел его почти голым. Он не стал бы мыть Тэ, если бы тот напился, он бы просто уложил в кровать, накрыл бы пледом, а потом либо ушёл бы, либо лёг на диван, если нужно остаться. Он даже на пол ложился, если нужно было, но никогда не ложился рядом. Если только Тэ сам его тянул, чтобы поваляться, покушать и посмотреть записи с концерта, но он не засыпал рядом. Юнги был прав, когда ревновал к Хосоку, был прав, когда просил не пускать Хосока домой, был прав, когда просил понять его, был прав, когда объяснял разницу в том, кто является другом, а кто — нет. И неважно, что Чон Хосок болен, неважно, что умирает от рака и просит пожалеть его, строя из себя жертву, он ни на что не имеет права, особенно, когда у Тэхёна есть Юнги. Его парень, и не фиктивный, а настоящий. Тэхён садится на кровать после принятия душа, одевается и проверяет камеры в доме. Юнги, после того, как закончилась история с Чон Чонгуком, посоветовал поставить собственные скрытые камеры, чтобы знать, заходит кто-то в квартиру или нет. И это теперь кажется самой правильной идеей. А Юнги, каким бы тираном ни был, никогда не просил доступа к этим камерам. Видимо, есть границы личного пространства, которые даже он не перейдёт. Конечно, когда Тэхён пьяный в стельку, он действительно не стоит на ногах. Сложно его нести до кровати. Странно смотреть со стороны, как Хосок его раздевает и ведёт в ванную. Это неправильно. Выглядит неправильно. Видит Тэ голым, как раньше. Моет волосы, как раньше. Садит на кафельную сидушку, как раньше. Мылит мочалкой всё тело, включая член. Как раньше? Не сказать, что он сделал что-то из рук вон выходящее, но это неправильно. Хотя логично. Тэхён об этом никогда не задумывался, но если он мыл с ног до головы, то касался бы всего тела. Это оправдано? Потом он положил на кровать, одел. Не целовал. Уже хорошо. Зато лежал рядом, коснулся несколько раз члена Тэхёна, пусть и через брюки, а другой рукой — мастурбировал. Тэхён не бросил телефон от злости, нет. Он смотрит до конца, хоть и на скорости. Хосок уснул, а проснулся уже после того, как проснулся сам Тэхён. Уже одетый Тэхён сразу же выходит в коридор, чтобы открыть дверь Соджуну, потому что Тэхён теперь не чувствует себя в безопасности с Хосоком. Нет, Хосок, конечно, ничего плохого не сделает, но в любом случае, он сейчас разрушил всё, что строилось годами. — Тэхён, что-то… — не успевает Соджун договорить, как тот целенаправленно идёт в гостиную, а потом встаёт перед другом, который следом поднимается с дивана. Тэхён залепляет ему пощёчину со всей силы. Так, чтобы он чувствовал всю боль, которая в любом случае не будет соразмерна с той, что испытывает Тэ. Это предательство. — Что я сделал? — не понимает Хосок, поправляя подбородок. — Не строй из себя ангела, — прожигает его взглядом Тэхён. — Ты сказал, что не делал ничего плохого, пока укладывал меня спать. Но ты сделал! — Тэхён… — Хосок не успевает договорить, как его одаривает второй пощёчиной. Соджун хотел что-то сделать, но не стал. Он молча стоит, потому что никогда не видел, чтобы Тэ относился так к своему лучшему другу. — Я тебе давал согласие на то, чтобы лапать меня? — Я тебя не лапал. Я бы не смог укладывать тебя в постель, не прикасаясь к тебе. — Тебе видео с камер показать? Ты знаешь, о чём я, Чон Хосок. Нахрена ты меня лапал пока дрочил себе? — Не делай из меня какого-то извращенца или насильника. Я ничего не… — на эти слова Тэхён вновь дарит ему пощёчину. — Ты хуже, чем сталкер Чон Чонгук, абьюзер Мин Юнги и все, с кем я когда-либо спал или встречался, — сквозь слёзы говорит Тэхён. — Гораздо хуже. Ты просто воткнул мне нож в спину и сердце. — Я ничего плохого не сделал, Тэхён, — продолжает Хосок. — Я просто всегда любил тебя, поэтому я просто… — Что просто? Отказывался от меня пять лет, строил из себя недотрогу, когда я открыто любил и хотел тебя, просил и унижался, чтобы ты хоть раз со мной переспал, но вместо того, чтобы быть со мной открыто и честно, ты просто лапал мой член, пока я лежал пьяным, и дрочил? — Почему ты злишься, если как ты говоришь, ты хотел меня? Я сдерживался, всегда, чтобы не разрушить нашу дружбу. Я никогда тебя не лапал, да, сегодня ночью я коснулся тебя, когда мастурбировал, но ты делаешь из меня какого-то маньяка. Все люди на тебя дрочат, даже фанаты. Я не сделал ничего плохого. Я всю жизнь тебя мыл полностью. Тогда что я сделал не так, раз я тебя и раньше касался? Когда все кому не лень лапали тебя во всех местах и в открытую лезли тебе в штаны и в твою задницу, когда ты немытый член своим бывшим сосал в туалете клуба, когда вёл себя, как последняя шлюха, для тебя это было нормально. Но когда я, твой лучший друг, один раз… — Сдохни от своего рака в полном одиночестве, Чон Хосок, — даёт ему очередную пощёчину Тэхён и вытирает молчаливую слезу. — Я никогда тебя не прощу. Я мог ожидать такого унижения от кого-то угодно, даже от Юнги, но не от тебя. Он оскорблял меня разными словами, но он никогда, никогда в жизни не называл меня шлюхой. — Я не хотел этого говорить, прости. Но ты сейчас делаешь из него святого, а из меня… — Хосок хочет взять за руку, но Тэ делает шаг назад. — Ты больше ко мне не прикоснёшься. Если посмеешь, я не буду больше защищать тебя перед Юнги, — тяжело вздыхает Тэ. — Мне сложно было сделать выбор между тобой и им, но мне жаль, что я верил в то, что ты мой лучший друг. Ты не хотел рушить нашу дружбу? Поздравляю, ты разрушил её всего за один день. Тэхён берёт Соджуна за руку и уводит к выходу. — Я не сделал ничего плохого, Тэхён. Я никогда не причинял тебе боль, я всегда любил и заботился о тебе. Ты вычеркнешь меня из своей жизни из-за того, что я против твоих отношений? Из-за того, что всего один раз не сдержался? Из-за одной моей ошибки? — Нет, Чон Хосок. Просто Юнги был прав, и я понял это только сейчас. Мы с тобой никогда не были друзьями.