Ты потерял себя...

Молодые люди идут по улице к уже знакомому им месту. Всю дорогу Миша молчал, задумавшись о дальнейших планах группы и о сегодняшнем обещанном ему тексте песни, о которой они с Андреем говорили вчера. Вот и дверь в помещение. Юноша открывает дверь, пропускает внутрь Анфису и проходит следом. Их взгляды пали на ребят, но не все. Как всегда они будут ждать Поручика, который так отчаянно, почти каждый день, пытается придумать отмазки. Это так выбешивает Мишу, что однажды он его чуть из группы не выкинул, но это было на эмоциях, да и официально он этого не говорил, значит и обвинять его незачем. Андрей пробегается взглядом по другу, оценивая его состояние. Друзья подходят друг к другу, пожимая руки, как и с другими ребятами. – Где этот то, ёмаё? Опять за своё?! Андрей улыбается, пока другие ребята пожимали плечами и прикалывались на счёт того, что у их боярина (Поручика) слишком дорогая кровать, чтобы покидать её так рано. Так ребята пообщались минут двадцать, и вот, наконец, "царь" Заходит в помещение и лениво проходит к барабанам, здороваясь... Ну почти со всеми ребятами, хотя сделали это они, а он отмахнулся, мол: привет. – Господи, как же мы так с боярином то? Надо бы как принято! - И Балу принялся демонтировать, кланяется в колени до самого пола и смеётся, пока в него не прилетает одна из сломанных барабанных палочек, которая осталась ещё с предыдущих репетиций. Так проходит пару часов, ребята сидели за работой, Миша с Андреем успели поспорить на счёт текста, где в итоге, как всегда, Андрей уступил другу и оставил данный текст на потом. Проходит ещё пару часов, ребята объявляют перерыв, с которым Миша не может, не согласится, берёт баночку пива из мелкого холодильника и отходит от компании товарищей, садится возле девушки на пол и делает глоток пива. – Будешь? - Откашлявшись, произносит он, протягивая Анфисе заветную баночку. Дорога до точки сегодня показалась ей вечностью, она лишь шла и пинала листья, которые осыпались с деревьев. Ветра совсем не было, да и было приятно тепло по осеннему. Фиса смотрела на все вокруг, на мимо проходящих людей, на машины что мчались по дороге. Весь путь они прошли молча, она не стала ничего ему говорить, как и он. Видела его задумчивое лицо, как он погрузился в свои мысли. А она же, ни о чем не думала. Только держала его за руку, и принимала этот прекрасный момент. Где они гуляют по аллее, по пути на репетицию, и нет никаких наркотиков, нет никакой адской ломки и его душераздирающих криков. Дверь открывается, она проходит внутрь, машет всем рукой, улыбается, словно и не пережила ад этой ночью. Слушает, как они ругаются на Поручика, сидит в стороне на стуле, и просто наблюдает, смеется с них. А когда же является и сам опоздавший, то даже не успевает поздороваться с ним, сидит так, словно ее здесь и нет. Анфиса с восхищением слушает их музыку, даже любит эту Мишину дотошность. Знает что так лучше, считает его гением. Но никому об этом не скажет конечно, не сейчас. Знает, что сделает все, что бы ребята на сцене выступали, и ни на какой то лоховской а на большой, любому нос сломает кто плохо про группу скажет. Она, наконец приходит в чувство после их репетиции, когда видит что он сидит рядом, тянет ей пиво. Анфиса берет его, делает глоток, и понимает как ей нравится теперь все это. -Спасибо. - Говорит девушка, запускает руку в его волосы что влажные от пота, взъерошивает их, смотрит на него, а он похож на ежа. -Когда выступать будете, сделаю тебе такую прическу. - Говорит она, нравится ей как он выглядит, даже сейчас, после тяжелой репетиции. -Все хорошо? - Смотрит на него девушка, поглаживает спину Миши. Миша чувствует, как рука Анфисы проходится по его спине. Вроде бы мелочь, но такая приятная. За него переживают, его любят и он кому-то нужен. – А..? Да... Да... Нормально. - Наконец-то отчитался он о своём состоянии, только умолчал о сильной слабости и тяжести, будто нёс огромный груз. Пот стекал с висков, вызывая щекочущее ощущение вдоль лица. Он тут же вытирает его, ощущая, как девушка запускает руку в его волосы и взъерошивает, слово пса, но это скорее был более приятный жест, нежели мой пример, но не суть. Лохматый и похожий на ежа, он делает глоток пива, посмеялся. – Ну... Ёмаё, это уже скоро, понимаешь, да? Скоро... И юбилейный соберем, ёмаё... Чтоб ахуели все! - Огонь загорелся в его глазах после сказанных слов. Он аж подскакивает, готовый зарядить ребят и Анфису на новую работу. Подготовку к тому, чтобы удивить людей и наперекор всем, кто им не верил. Взять и сделать. Взять и подняться на вершину , собрать юбилейный и показать, что панки - это далеко не люди, живущие в помойках и бухающие в подвалах. Ведь это вовсе не так. И Миша хотел это показать. Панки по своей сути не агрессивны. Это добрая субкультура, пытающаяся выжить в суровом мире, в котором, к сожалению, до людей можно достучаться только силой и агрессией. Но и это Миша хотел разрушить, хотел показать, что люди меняются, если ты сам изменишь к ним отношения, и что панки тоже могут раскидываться деньгами. Ведь деньги это не всегда показатель того, какой ты ублюдок в иерархии. А показатель того, что ты учился, работал, трудился, чтобы заработать их. Вот, что именно хотел показать Миша своей победой на юбилейном. И он сделает это, он верит. Глаза так и горели желанием творить, попробовать донести что-то людям, ведь быть идейным борцом - это тоже своего рода труд. Ты не будешь идейным деятелем, если будешь только лясы точить, да важными речами классиков раскидываться. Нужно уметь делать что-то руками, как Кропоткин, которого очень сильно уважал Горшенёв. Миша подскакивает к ребятам и, будто заряжая своей собственной энергией, подтягивает их на новую репетицию, которую они начали. Так прошло ещё пару часов, долгих, но успешных. Вот, ребята уже расходятся, остаются только Миша, Анфиса и Андрей. Два друга подсаживаются к девушке с бутылками пива и отдают ей одну, смеются. – Вот как надо, ёмаё! - Пихает он друга в плечо, от чего Андрей пошатываясь на стуле, смеётся. Князь глядит на друга, так внимательно, будто пытался понять его состояние. Но кроме всё ещё яркого огня он не мог ничего разглядеть, так что переводит взгляд на девушку. Но молчит и спокойно пьет пиво, пока Миша, весь радостный и пытающийся отойти от недавней активности, берёт за руку Анфису. –Это... Ёмаё, тур у нас скоро, а ещё на днях собирались с ребятами, ёмаё... Пойдёшь? Как раз со всеми поговоришь там, ну... Короче, пойдёшь ведь, да? А она знала, что они соберут юбилейный, прекрасно знала это и верила. Знает, что они всем покажут, что такое настоящая музыка, что такое настоящий панк рок. Видит его глаза, что горят огнём азарта и вдохновения, как он и сам пылает, и это так чертовски приятно девушке, это в тысячу раз лучше, чем видеть его лежащим со шприцом, видеть его понурым, серым и безжизненным. И у нее самой глаза загораются, она начинает улыбаться так ярко что скулы начинают болеть. -Да, Миш, да, знаю, я знаю. - Говорит она радостно, восхищается им, не может оторвать взгляда, понимает, как любит. И правда, любит. Любит его любого, не важно, в каком состоянии, она просто любит его до самых глубин своей души, так что внутри все бурлит, переворачивается, и хочется кричать, как она его любит, хочет всем сказать это, запустить этот сигнал в самый космос. Она смотрит, как ребята работают, пьет пиво и слушает их. Лишь иногда выходит покурить, но ненадолго, не хочет ничего пропустить, каждую мелодию хочет запомнить, каждое слово, что бы кричать их песни на концерте. Стоять за кулисами, и подпевать им. Он подлетает к ней, берет за руки и ее словно током бьет, как будто окутывает в самое теплое одеяло. Она кивает, конечно же пойдёт, разве она сможет сказать нет. Любому другому, но только не ему. -Конечно, пойду, Миш. - Она улыбается, продолжает пить пиво, замечает взгляд Андрея, и смотрит на него в ответ. -Я такой музыки не слышала ещё. Говорит она бархатно, возвращает свой взгляд на Мишу, и сказала бы как любит, но не может. Чувствует что не сейчас, не при других. Хочет что бы он лишь знал об этом, поставить между ними уже эту точку поганую, решить кем она ему приходится. -А в тур, возьмешь? - Вдруг спрашивает Анфиса. И становится как то неловко. – в тур? Конечно, ёмаё! Спрашиваешь ещё! - Восклицает Миша, резко дёргая рукой с баночкой пива, будто имитировал своё восклицание, чтобы ей точно было понятно, что возьмёт, и никто ему не помешает. Андрей смотрит на этих двоих, и какая-то лёгкая тревога окутала голубоглазого блондина, который будто заглядывал в будущее. Но тут же стало неприятно от своих догадок. Его друг может... Счастье обрёл, девушку нашёл, любовь, а он тут думает всякое говно. Стало стыдно, хотя он даже не говорил об этом в слух. А Михаил весь сиял, готовый говорить, говорить и говорить, будучи уже немного подвыпившим. Он встаёт с места, глотает пиво и выкидывает жестяную баночку, хватает руками за спинку стула, опирается и смотрит на ребят. – Скоро мы всем докажем, емае, что панки и юбилейный собрать могут, емае! - Подаётся он вперёд, немного дёргая руками стул от наплывших ярких эмоций, от которых хотелось кричать о своей будущей победе, о том, что они были правы, о том, что их музыку услышат все. Его взгляд остановился на девушке, которую озаряла красивая и яркая улыбка, от которой было так тепло на душе. Он заулыбался, были видны его белые клыки, ставшие частью его образа злодея их песен. Андрей наконец смеётся и поднимается со стула. – Ладно. Удачи вам, голубки, а я домой. – Так рано, ёмаё? Андрюх! – Всё, Миш, поздно уже, давай, до завтра. - Он хлопает друга по плечу и машет рукой Анфисе, уделив ей особый взгляд, говорящий о чем то... О чем именно, знал только сам Андрей. Будто он желал им удачи, но так же очень надеялся, что его домыслы были неверны. Он покидает помещение, а Михаил провожает его взглядом, дёргает рукой от досады и садится на стул, беря еще одну банку пива. – Оставил, ёмаё, бухать вдвоём... - Грустно произносит он, открывает банку и оглядываться на дверь, в ту самую кладовку, глядит на девушку и тут же переводит взгляд на банку пива, спустя пару секунд делая глоток. А она светится ещё ярче, если выключить свет, то от нее определенно будет исходить свечение, что озарит всю комнатушку. Стало так приятно что он возьмет ее с ними, не оставит тут одну, не оставит гадать что же там с ним происходит. А она и рада что сможет поддержать их, сможет его поддерживать все это время. Она готова была с ним хоть весь мир исколесить, проехать или пройти тысячу дорог, что бы только видеть его успех, видеть как он счастлив. Знать что он счастлив. Слушает его, поднимает банку пива, салютует ему, и делает глоток золотого напитка. Смотрит на его беззубую улыбку, и сама улыбается, нравится его не идеальность, нравится, что он не такой как все эти прилизанные уроды. Особенный. Анфиса замечает взгляд Андрея, и от этого мороз по коже пробегает, словно он знает какую-то страшную тайну, но не скажет ей, будет ждать другого момента. А она вновь вспоминает его слова утром, и тут же тошно становится. Машет ему рукой в ответ, прощается с ним, и остаются они теперь только вдвоем. -А тебе мало меня? - Шутливо спрашивает девушка, смотрит на него, щурит глаза словно хитрая лиса. -Сыграешь мне, один? - Вдруг решает предложить Анфиса, хочет, что бы он сделал это только для нее, не для всех тех будущих людей, что будут смотреть на них на большой сцене, а только лишь для нее. Миша отходит он желания, слушает девушку и тут же вскакивает. Делая пару шагов, он хватает гитару, возвращается обратно, садится на стул и настраивается. Вот, гриф и струны зажимает рука парня, на пальцах которого уже давно слоями остались мазоли, позволяющие уже без такой неприятной боли играть на струнном инструменте. Ласковый и такой глубокий звон акустической гитары забирает все тело и душу с собой, в этот прекрасный музыкальный мир, в котором он в праве, менять каждый миг, каждый поворот и решать чужие судьбы, верша над ними собственный суд. Ловко цепляя струны, зажимая на ладах, он изображал мелодию невообразимой красоты, как сама Анфиса. Он прикрывает глаза, полностью отдавшись процессу, играя девушке и в частности для себя импровизированную гладкою мелодию. Она будто отражала состояние юноши. Мелодия была глубокая, до безумия красивая, как Анфиса и грустная, такая безысходная, словно Горшенёв только что излил всю душу в струнный хор. Оканчивает он только тогда, когда действительно считает это нужным, оставив эту мелодию в подсознании, и тут же переводит взгляд на Фису, видя её улыбку снова. Он был готов сделать всё что угодно для нее. Всё, чтобы видеть эту улыбку снова и снова. Он пойдёт на самые крайние меры, чтобы угодить ей. Чтобы ей было прекрасно, чтобы её все устроило Юноша помешался на ней и не капли, не стыдился такого поведения. Ведь... Это любовь. Он чувствовал это. Только любовь могла так легко и без особых усилий снести крышу парню красотой и особенностью этой девушки. Вот, он кладёт гитару возле себя, немного дрожащей рукой берёт её нежную руку и улыбается, поднимая на неё взгляд. – Даже эта музыка не сравнилась бы с твоей красотой, правда... - Глупо улыбается парень, всём сердцем будучи привязанным к ней. Всей душой... Ему никогда в жизни не хотелось задумываться о том, что ему снова предстоит пережить. Может сегодня.. Может и нет. Он не знает. И пока об этом думать не может, когда перед глазами, чуть ли не богиня для него. Душа замирает, когда он играет. А земля, словно из под ног ушла, она смотрит на него все это время, с глазами полными нежности и восхищения. Она ни звука не произносит, старается даже почти не дышать, лишь бы не нарушить этот момент, не хочет, что бы его что то тревожило пока его пальцы блуждают по струнам, пока руки остаются на гитаре, нежно зажимая струны, производя этот прекрасный звук. Смотрит, с каким наслаждением и прикрытыми глазами он делает это, и все так волшебно вокруг, словно девушка в каком то фильме, словно попала в самый лучший рассказ, что она читала когда то. И когда мелодия заканчивается, то наступает такая оглушающая тишина, что кажется, весь мир теперь потускнел и замер, и вокруг все стало таким пустыми. Анфиса краснеет, когда слышит что говорит ей молодой человек, смотрит на него, улыбается, так смущенно как никто до этого. И она верит ему, если так говорит он, значит это правда, значит она правда так красива как он видит ее. -Миш это мелодия, такая грустная но такая красивая, я ничего прекраснее в своей жизни не слышала. - Анфиса берет его руки, сжимает в своих, таких маленьких если сравнивать с его руками. -Правда, это звучит как любовь… Сердце начинает бешено биться, заводится словно мотор. -Миш, а я люблю тебя, понимаешь, да? - Говорит она, точно как и он, а после этого смеется, понимая что становится такой же, но это лишь радует ее, не может этот факт огорчать. У Миши аж голова закружилась, он был переполнен эмоциями. И больше не радости... А чем то особенным. Чем то таким... Он и описать не мог, слушая эти прекрасные слова из её не менее прекрасных уст. Сердце замирает, молодые люди держаться за руки и не сводят друг с друга глаз. Ему казалось, между ними скоро сверкнёт молния, навсегда приковавшая их к друг другу. Он чуть сжимает руки девушки и с трепетом в душе не сводит с её прекрасных очей взгляда. – ... Понимаю, да... - Будто замороженный говорит он. Его щеки становятся румяными, ведь мимика его лица не умеет скрывать никаких эмоций у парня, выделяя всё так ярко, что любой бы актёр позавидовал. – И я тебя... Очень люблю, Анфис! - Утверждает он, расплывшись в яркой и такой душевной улыбке. Его взгляд был ещё более озарен надеждой, он смотрел на неё влюблёнными глазами, как наконец мог себе позволить это сделать, смотреть ей прямо в глаза, показывать все свои эмоции и отныне ничего от неё не скрывать. Горшенёв нехотя отпустил её руки и поднялся со стула, берёт кофту и накидывает на себя. Любовь мигом унесла с собой ужасную слабость, заставляющую валиться с ной... Затуманенный этим чувством, он забыл о своём яром желании уйти в ту дверь. – Ты это... Ну, может гулять сходим, ёмаё? - Еле как сформулировал он свою мысль, стоя у двери, немного нервничая, потирал руки. Он полюбил, это было так особенно... Он будто был в облаках. Это чувство, не пересилит любое другое, как сейчас кажется наивному, и слепо отдавшему свою душу этим эмоциям, которые переполняли молодых людей. Его сердце билось от волнения, заставляя голову немного кружиться, да и алкоголь сыграл тут не последнюю роль. И он отвечает ей, и теперь ей все стало ясно. Она все поняла, и не нужно было никаких ярлыков вешать, не нужно было этих глупых предложений стать парой или остальная херня которая совершенно им не соответствует. Может раньше она и была бы рада всей этой розовой чепухе, букетам, и остальному дерьму, но не сейчас, ей нравилось то, что происходит между ними, такая не правильная, такая сумасшедшая и быстрая любовь. Которая сводит ее с ума, и голова от этого кругом идет. Все плохое отходит на задний план, она прячет это в дальний ящик в своей голове, так далеко как только может. В голове сейчас ее, находились лишь мысли о нем. Его глаза, огромное сердце, и голова, в которой то затишье, то буря. Он – одна большая загадка, которая так и манит к себе. И она надевает куртку. -Да, конечно. - Берет банку пива, допивает ее до конца, ставит звонко на стол. - В тебе романтик проснулся? Анфиса берет его за руку, словно они подростки, что идут на первое свидание. Впервые чувствует, как разум ее слегка пьянеет, становится так весело, легко. Нет лишних мыслей, хочется жить здесь и сейчас. – Я вообще, ёмаё... Своего рода романтик... - Смеётся Миша от слов Анфисы, и он думает только о ней. Только об этой девушке, что заняла весь его разум. Он берёт её за руку, так волнительно, с таким трепетом в сердце. Сердцебиение участилось, ему стало так волнительно, он был на седьмом небе от счастья, готов был порхать как птица. Парочка выходит на улицу. Вечер, прохлада. Аромат Питера теперь был таким задумчивым, и теперь столь романтичным, что серости города, как и не было. Теперь перед ним лишь она. Анфиса. Теперь только она будет его жизнью, только для неё будет он жить, как бы безумно это не звучало. Но Михаил действительно с ней чуть с ума не сходит, он так её любит... Да ладно. Хватит об этом. Всё и так была ясно. Яснее было только солнце летом в чистом поле. А вот желание Миши, как бы он не обращал на это внимание, всё равно больно било в голову, мешая ему отлично провести время с девушкой. Ему стало резко не по себе и как то стыдно что-ли, ведь это так не вовремя. Он может всё испортить! Волнение, уже не такое романтичное заполнило мысли парня, он сжал руку девушки, беспокойно посмотрел на неё, пытался найти решение, но по его глазам было видно, что этот наивный ребёнок знать не знает, что ему сейчас делать. Изо всех сил скрывая всё своё состояние, он спешно оглядывается и чешет репу. – Давай... В парк? Куда хочешь? - Резко спрашивает Миша, пытается отвести девушку от своего состояния. Пытается сделать всё, дабы не нарушить их идиллию, в которую он хотел углубиться. Хотел слиться с этим мелким мирком, которые стали создавать эти двое. -Мне ещё много предстоит узнать о тебе, Миш. - В ответ смеется девушка, она и правда почти ничего не знала о нем, все было так быстро и стремительно что они толком не говорили об интересах друг друга, не говорили о семье, или о каких нибудь банальных вещах и глупостях. Вечерняя легкая прохлада, легким ветерком обдувает пару, трепет волосы Анфисы, развивая их. Она смотрит на него, ловит его взгляд, и видит в нем какую то тревогу не ясную, что то мрачное и такое страшное, понимает все без слов, но старается отбросить эти мысли, не хочет грузить ни его, ни себя, не хочет думать о том что может омрачить ее настроение. -Да пошли в парк, я бы с радостью просто прошлась. - Говорит Анфиса, сжимает руку молодого человека, пытаясь дать понять ему, что все хорошо, что она рядом. Хочет отвлечь его, заполнить мысли другим. -Миш, а расскажи мне о своей семье, или вообще все что угодно! Я ведь ничего не знаю, а как же жить нам дальше вместе, если мы ничего не знаем друг о друге. Смеется Анфиса, алкоголь развязал ей язык, и теперь она готова говорить все, что только в голову придет. Михаил выдыхает, понимает, что ничего не должно помешать сегодняшнему вечеру. Ничего. Так что он легонько сжимает её руку, держась за неё, как за последнюю надежду и выдохнул, снова улыбаясь, озаряя мрачные и холодные улицы Питера. Он чувствует, как она сжимает его руку, дав надёжность, что всё хорошо. Она рядом и ничего не помешает этим двоим насладиться прекрасным Питерским вечером. – Семья? Ну... Чо там, ёмаё... Хорошая… Мать... Отец майор, да братишка мой, Лешка... Ёмаё - Начинает он нескладно рассасывать, задумчиво глядит в небо, будто вспоминая или утопая в своё собственное детство. – Но я давно с ними не виделся, ёмаё... А потому что отец мой труд как достойный не принимает! Всё твердит: найди работу, живи нормально, ёмаё... А я и живу нормально! По своему... нормально... - Высказался парень, тихо посмеялся, вспоминая как отец всячески пытался направить сына на "правильный" Путь, который правильным казался только отцу и серой массе. – А.. Ну... Брат мой... Тоже трубадур ещё тот, ёмаё... Хах... На барабанах когда то играл, вместо Поручика... - Михаил вспоминал это с теплом. Сердце замирало от воспоминаний. Стало тоскливо, но тоска эта была приятная. Тоска о отлично проведённом прошлом, и он уверен. Нет... Больше чем уверен, что будущее его ожидает таким же. Но главное жить настоящим, в котором у него, благо, всё прекрасно с ней... – А у тебя...? Рассказывай, давай, ёмаё! - Он глупо рассмеялся, наконец, опустив голову с неба на неё, выходя из транса воспоминаний. А так же замечает, что они уже были в парке. Вот так, стоит глаза отвести, а вы уже на месте. Вдыхая осенний, влажный, ароматный воздух, сердце наполнялось невыносимой... Грустной радостью. Такое отчаяние, в дни осени думаешь, что... Вот. Конец близок, но в тоже время понимаешь, что вот... Он близок и скоро всё закончится, а следом пойдёт и новая жизнь. Весь его рассказ, девушка ведет его за руку, направляя в нужное место. Ведь он увлеченно что то пытается рассказать о семье, хватаясь то за одно, то за другое, смешно идет, смотрит в небо. -Да, тяжело когда родители не принимают, но он потом узнает, каким великим артистом ты стал, и обязательно все поймёт. - Поддерживает его Фиса. -У тебя есть брат? Неужели этот мир выдержит двух талантливых Горшеневых? - Смотря на него, шутливо спрашивает девушка, не ждёт ответа, ведь это был не такой вопрос как обычно, скорее просто шутка. -Я… У меня простая семья, мама педагог, а папа тоже где то служил, не помню только где. - Она жмёт плечами. - Нет у меня ни братьев, ни сестер, но мне и одной не так и плохо. - Она улыбается, шагает дальше, затем садится на лавку, и закуривает сигарету. - Ставят на меня какие то ожидания, вон отец звонил, приехать хотел. Девушка стряхивает пепел, не любила она когда приезжают родители, надо снова надевать эту фальшивую маску идеальной дочери, а если они Мишу увидят, точно в больничку ее положат, для душевно больных. Не подходил он под их стандарты, но ей глубоко было плевать, как будто она спрашивать собиралась. -А я не хочу, но сказала что сама приеду, да похрен, я скажу что учёбы много, не могла… Тем более нас ждёт тур, концерты и лучшая жизнь, ведь так? - С надеждой спрашивает Анфиса, и знает что так оно и будет, и никак иначе быть не могло по другому. Только если все не обрушится, не сломается ее песчаный замок, что она построила, а ведь может, легко и просто, стоит только ветру зависимости подуть, и все рассыплется.