а теперь, дамы и господа...

Когда они с Тихиро сбегают от Хиюки после столь неудачной первой встречи, Хакури, признаться, слегка в состоянии нестояния: у него раскалывается голова, из носа не переставая хлещет кровь, а челюсть болит так сильно, что он делает для себя неутешительный вывод — скорее всего треснула кость. Хорошо, что хоть все зубы в порядке. Пару раз он испытывает похожие ощущения, когда старший брат решает продемонстрировать ему полноту своей любви, но, как бы иронично это не звучало, даже у Сои есть свои границы разумного. Хиюки же бьет больно и метко с целью именно обездвижить, и она целится в Тихиро… Тихиро куда крепче Хакури, потому удар выходит сильнее, чем у Сои. Ну, то есть, Хакури так думает. Тихиро же выдерживает прямо попадание молнии, верно? Он крутой… Это как любовь с первого взгляда, только не совсем любовь. Во всяком случае Хакури не уверен. Он знает, что любовь — это не всегда избиение, потому что тайком смотрит романтические фильмы, которые любит одна из наложниц отца, но… Ему пока сложно оперировать понятиями нормального общества, а не того, где обычно обитает его семья. Какое же счастье, что его выгоняют! Пожалуй, за это Хакури невероятно сильно благодарен отцу. В какой-то момент его оставляют посидеть в небольшом переулке на лавке, а сам Тихиро исчезает; впрочем, возвращается он довольно скоро с бумажным пакетом из ближайшей аптеки. Он садится рядом и внимательно смотрит Хакури в глаза, а тот только и может, что подслеповато моргать из-за слез. Когда ему начинают утирать лицо, будто маленькому ребенку, ему даже становится неловко, но Тихиро делает это с таким равнодушным видом, будто бы нет ничего странного в том, чтобы вот так крутиться вокруг спонтанного нового знакомого. Он просто такой сам по себе. Заботливый. Хотя Хакури его защитил, может, поэтому! Нельзя же быть добрым просто так! Потом Тихиро сует ему в руку блистер и бутылку воды, тихо поясняя: — Это обезболивающее. Немного полегчает. На месте все поправим. Наверное, у него есть свой персональный медик!.. С учетом, в какие опасные ситуации он вечно ввязывается. Да? Жаль, что наверняка останутся шрамы, но это ничего, наплевать на свое лицо. Хакури может только восхищаться мыслью о том, что Тихиро и к этому готов. По сравнению с ним, спонтанно решившим помешать отцу вести аукционы безо всякого плана, Тихиро выглядит в миллион раз собранней и успешней. Становится даже как-то неловко, и он опускает голову вниз, чувствуя, как краснеют от смущения уши. Хорошо, что у него все лицо в крови, не особо заметно. Он послушно принимает все и послушно выпивает таблетку. Тихиро внимательно следит за каждым его действием. — Сильно плохо? Голова кружится? — Да нет… Я привык, — Хакури неловко смеется, отчего взгляд самурая становится мрачнее, однако, он не произносит ничего. — Спасибо. И извини, что так внезапно влез. Но я все равно считаю, что та ведьма фигню какую-то несла! Он прижимает прохладную бутылку к лицу, чувствуя, как понемногу отступает боль. Тихиро же отводит хмурый взгляд в сторону. — Да нет. На самом деле, ее слова имели смысл. — Чушь! Если бы не ты и твой меч, то… — Если бы не меч в руках моего противника, мне не пришлось бы тебя спасать, — обрывает его Тихиро, все еще смотря в сторону. Потом он просто медленно качает головой, потирая висок. — Не бери в голову. — Тебя что-то гложет?.. Прости! Если лезу. «Я боюсь», так говорит ему Тихиро в лифте. Боится использования мечей во зло? Как делал тот человек, создававший молнии. Это то, о чем говорила та девушка из «Камунаби», верно? Хакури не уверен, что стоит спрашивать. Он в принципе не уверен, что это вежливо, но ему тяжело представить о том, насколько близко может подпустить его к себе Тихиро, ведь они из совершенно разных миров, настолько далеких, что их встреча больше походит на случайность из миллиона вариаций, чем нечто возможное. Но ведь все это связано: то, что Хакури решается побыть храбрым, и то, что они сталкиваются сегодня. Ведь эта нить начинается с Тихиро, который невольно спасает его около месяца назад, и, значит, как ни крути, но их судьбы переплетены. А совпадение целей… Скорее похоже на дополнительный намек от жизни. Он видит, как крепче Тихиро сжимает зубы, и, прежде чем тот что-либо отвечает, начинает сбивчиво говорить: — Но даже если гложет, это все чушь! В смысле, не чушь, что тебя это беспокоит, наоборот, хорошо! Полному ублюдку было бы наплевать, а ты даже из-за слов этой девушки беспокоишься, значит, ты хороший человек! — Хакури так сильно жестикулирует, что у него начинает болеть запястье, но он не собирается останавливаться. — И вообще, ты мне рассказал про то, что для тебя значат мечи, хотя мы почти не знакомы! Для меня это много значит! Прости, если навязываюсь, но, типа, это же так круто! Давай будем друзьями? Пожалуйста, не гони меня, я правда плохо завожу знакомства, меня этому не учили. У меня и друзей-то нет! Но ты правда супер крутой, я так просто такими словами не разбрасываюсь! Я, э, восхищен! Прости, звучит тупо. Меня стукнули по голове. (это вранье, Хакури просто не особо умеет хвалить) После этой речи он резко кланяется. Хакури учится начинать общение с новыми нормальными людьми все из тех же сериалов, что любят наложницы отца, потому он слабо представляет, насколько там много чуши от сценаристов и много из реального опыта. Но, кажется, его искренность работает: явно погруженный в тяжкие думы до этого, Тихиро отвлекается, потому что всю речь он выслушивает со слегка удивленным лицом, будто бы не очень понимая, как реагировать, но потом несколько раз моргает. — Ох. Конечно. — Правда?! Когда Хакури подскакивает и хватает его за руку, Тихиро будто и вовсе теряется, и все, на что он способен — оторопело кивнуть. Но это уже победа! — Ты помог мне. — Помог! Потому что ты до этого меня спас! Аж два раза! — Для меня, — очень тихо произносит самурай, — это очень важно. И смотрит в глаза так серьезно, что Хакури не знает, это он сейчас так отшучивается, мол, ничего важного, или говорит искренне. Но, видимо, Тихиро смущен куда больше, потому что глазки у него бегают из стороны в сторону, а губы немного подрагивают, из чего можно сделать вывод, что тот, видимо, немного рад этому признанию? Кажется, они тут оба не сильны в вопросах нормального общения. — У меня тоже не очень большой опыт с друзьями… А потом мне стало не до этого. Но если наши цели совпадают, то, полагаю… — потом он закашливается и качает головой. — Погоди минуту. Он вновь уходит, и Хакури настороженно смотрит ему вслед, не понимая, что же случилось. Наверное, так он пытается скрыть смущение? Что-то в его лице поменялось, едва заметно, но он углядел. Что-то во взгляде… Он лишь нелепо моргает, не понимая, поступил ли верно, и томится в догадках ровно до того момента, как Тихиро все же возвращается, и в этот раз в его руках — пачка мороженого. Садясь рядом, он зубами раскрывает ее, и Хакури вдруг понимает, что, наверное, с одной рукой делать все тяжело. Но Тихиро даже не жалуется. Ни слезинки не роняет, хотя это наверняка злит. Хакури лишь берет шоколадный рожок в руки, а затем Тихиро все тем же спокойным тихим голосом поясняет: — Съешь. — Э?! Т-ты еще и угощаешь?! Слушай, я плохо знаю ритуалы знакомства, мне тоже надо купить тебе мороженое?.. Какое ты любишь? — Нет. Это от боли в челюсти, — поясняет он, будто бы улыбаясь взглядом. — Но мне нравится маття. Надо обязательно запомнить, думает Хакури и, промазывая рожком мимо рта, тычет себя в щеку. Сон об этом коротком моменте столь реалистичен, что, просыпаясь, некоторое время Хакури не может понять, где именно он находится, в реальности или дреме. Несколько секунд ему требуется на то, чтобы медленно прийти в себя, и он лежит в обнимку с Шаль, гадая, подсунуло ли подсознание ему этот фрагмент исключительно из чувства вины, или как знамение, что все будет хорошо. Сиба не остается на ночь, почти сразу отправляясь на поиски информации, и в течение двух дней он возвращается разве что поспать на диване, прежде чем улизнуть в город обратно; Хинао тоже занята чем-то, постоянно обзванивая своих бывших клиентов, и Хакури понимает, что они оба ищут способ попасть на аукцион, потому что проникнуть в «Кладовку» до его начала невозможно — отец держит ценную добычу крепко, а повторно вторгнуться в поместье никто не даст. Остается ровно пять дней до аукциона, одна рабочая неделя, и, значит, подготовка к торгам в поместье начинается полным ходом. О, Хакури это знает — в конце концов, он помнит, как участвовал в подобных мероприятиях когда-то, пока наконец-то не проснулся от долгого страшного сна. Сам он все еще бесполезен, поэтому в основном помогает в кафе, передавая Хинао какие-то мелкие заказы от ее постоянных клиентов, или обзванивая людей по ее же указке. Отчего-то она не дает ему заданий, связанных с аукционом, и он подозревает, что она все еще видит в нем предателя, но, когда она приглашает его на чай, Хакури осознает, что заблуждается — видимо, она хочет разобраться со всем лично, чтобы не потерять ничего из головы. Выглядит она уставшей, особенно в очках и с книгой для записи в руках, так и не скажешь, что обычно у нее более легкомысленный видок. Хакури вновь чувствует себя неловко из-за того, что почти ничего не делает. — Жаль, что толку от меня ноль, да? — нервно посмеивается он, и Хинао поднимает на него удивленный взгляд, попутно стягивая очки. — Ни способностей, ни связей. Даже чай заваривать толком не умею. — Это поправимо… — она задумывается. — Плюс, это не так. Ты дал нам много информации о Сазанами, которую в обычном случае пришлось бы задорого покупать у информационных брокеров. И то не факт, что это не оказалась бы уловка от твоей семейки. Сведения, Хакури, тоже крайне важный ресурс. Не переживай об этом. — Если бы только их было больше! Если бы я только не забыл про брата!.. Тогда Сибе не пришлось бы возвращаться, тогда Тихиро бы не схватили!.. Когда Хакури обхватывает голову руками, Хинао несколько секунд пристально на него смотрит, будто бы в ее голове рождается очередной хитроумный план. Стоит ей подняться и вернуться к столику уже со шваброй, Хакури озадачивается; окончательно теряет нить происходящего, когда она жестом просит его подняться и уже тянет к нему швабру… Но, вдруг, одним движением она переворачивает ее в руке и сбивает его с ног, так неожиданно, что Хакури заваливается назад и падает на пол. Когда он оторопело моргает, пытаясь понять, что только что произошло, Хинао постукивает шваброй о пол, будто бы боккэном. — Как я и говорю, это поправимо. Проведем курс молодого бойца за пять дней. Это маленький срок, но хотя бы чему-то мы тебя научим. Плюс, ты из семьи Сазанами, а значит, что-то да сможешь. — Но у меня нет таланта, — возражает он, в ужасе смотря на оружие возмездия и мытья полов. Его слова будто бы веселят Хинао, отчего видок у нее становится слегка зловещим. Она вскидывает голову и смотрит на него сверху вниз столь пристально, что ему хочется сжаться в клубок. Так вот она какая бывает!.. Наверное, поэтому позволяет себе ругаться с Сибой на равных, хотя он ее значительно старше!.. Что же она скрывает?! — Ничего. Мы выковыряем зачатки таланта и что-нибудь сделаем. Даже самую малость, что-нибудь да пригодится. — Но кто будет тратить время на такого бездаря, как я?! — Во-первых, — Хинао угрожающе качает пальцем, — ты не бездарь. У тебя хорошая переносимость боли, что для начинающего бойца уже хорошо. Кто бы мог подумать, что издевательства старшего брата действительно ему помогут, оторопело думает про себя Хакури. — Во-вторых, сегодня твоим мучителем выступлю я, а потом свалю ответственное задание на Сибу, потому что его беготня по городу мне только мешает. Заколебал вламываться к моим клиентам! Конечно же они после такого бояться что-либо мне рассказать! Она так крепко сжимает кулачок, что Хакури решает, что никогда в жизни не будет мешаться под ногами у Хинао, из которой выйдет подпольный делец хоть куда, хватка точно имеется. Есть такие люди, как говорит отец, по одному виду которых можно понять, что потом они будут играться на рынке, будто в шахматы, на деле же решая судьбы многих. И отчего-то Хакури кажется, что перед ним стоит именно такой человек. — А вот Сиба устроит тебе ад. Хинао произносит это с легкой улыбкой на устах, будто разговор ведется о чем-то бытовом, а вот ему неожиданно становится страшно. Не как со старшим братом, когда он испытывает искренний ужас и сигает с балкона вниз, но Хакури понимает, что в этом случае Хинао не преуменьшает. За три года Сиба сделал из Тихиро, не знавшего сражений, машину убийства. Ой-ой. В сравнении с Соей Хинао неожиданно жалостлива, и потому, когда даже ее первичных навыков самообороны хватает на то, чтобы вынудить Хакури взмолиться о пощаде, она прекращает. Он же принимает для себя неутешительный вывод, что за эти пять дней ему нужно минимально научиться хоть чему-то, иначе на аукционе он будет не просто бесполезен, даже скорее будет мешаться под ногами, пусть Хинао и пытается его убедить, что знания Хакури о семейном бизнесе бесценны. Но это все неважно! Каким образом это ему сейчас поможет?.. Потому, когда вечером они вновь сидят в закрытом кафе, Хакури спешно думает о том, что может сделать за эти пять дней. Четыре дня, ведь этот уже заканчивается, а из полезного он находит у себя разве что талант различать разные сорта зеленого чая (чему Хинао несказанно рада и отправляет его в магазин с огромным списком покупок) и способность стойко переносить боль, хотя и в последнем могло быть немного получше. Он моет все чашки в кафе, пытаясь не хныкать от боли, пока Хинао продолжает прицельный обзвон, и закусывает губу. Как он может помочь Тихиро сейчас? Да, он дает Сибе и Хинао все, что только вспоминает, включая секреты семейной техники и особенности расстановки охраны во время аукциона. Хинао говорит, что этого хватит с лихвой, но ведь до этого Хакури точно так же рассказывает о способе проникнуть в особняк отца, и это заканчивается катастрофой! Он так злится на себя, что чашка в его руках будто бы трескается, и в следующую секунду он в ужасе осматривает ее со всех сторон, боясь, что и тут облажался — неужто сломал?! Боги, он даже чашку вымыть не способен. Почему же он такой убогий продолжает жить? Отец верно делает, что отрекается от него, потому что от Хакури вечно одни лишь проблемы. Он заманивает Тихиро в ловушку, он едва не подставляет Хинао, это все он… Но стоит ему задуматься об этом, в голове всплывает сон, где Тихиро благодарит его за спасение, а излеченная щека вдруг начинает жечь, будто бы ожог от удара девушки из «Камунаби» все еще не прошел. Он осторожно касается его, в том самом месте, где Тихиро утирает кровь платком, и в бессильной злобе закусывает губу. Из всех людей в мире о Хакури беспокоятся лишь двое. Один из них — его старший брат, ищущий любовь в насилии, а второй — Тихиро. Они оба пугают. Они оба очень сильны. Может, где-то внутри Хакури все же любит брата, а потому, когда находит «правильную» его версию, то к ней тянется. Хотя, если подумать, кроме перечисленного между ними не так уж и много общего. Все это слишком сложно!.. Когда же колокольчик над дверью вдруг начинает звенеть, Хакури резко оглядывается назад, а там — Сиба. В этот раз не прыгает в пространстве? Что-то случилось? Он растерянно смотрит на то, как тот мрачен, заваливается внутрь с сигаретой в зубах, и даже Хинао на него не орет — потому что в ту же секунду он швыряет что-то на стол. Это небольшая тетрадка, в которой Хакури без труда узнает программу аукциона. Последняя страница гласит о продаже трех самых драгоценных товаров, посвященных памяти Рокухиро Кунисигэ: два его страшнейших клинка, один из которых обнаруживают лишь недавно, и его лучшее творение — единственного сына. Как это мерзко, думает про себя Хакури, когда осматривает страницу. Отец подходит к описанию товара мастерски, не показывая фото, в рекламе он знает толк. Эдакое нагнетание, легкая интрига. «Невзирая на два дефекта в виде отсутствующей руки и искалеченного лица, наследник Рокухиро, тем не менее, имел доступ к секретам своего легендарного отца, о чем дорогой покупатель может узнать у него лично. Несмотря на юность, он способен на многие свершения, которые могут превзойти творения родителя…» И физиологические характеристики, обычно всегда сопровождающие людей на продажу, вроде роста, веса и других деталей, что обычно интересуют лишь приехавших за новой красивой куклой ублюдков. Хакури тут же отводит взгляд прочь от этой строки. Неожиданно, ему становится очень тошно. Именно так… себя чувствовали люди, у которых забирали нечто ценное, да? Кто знал, что их друга или семью продадут на аукционе, но был бессилен?.. И он ведь помогал в этом деле!.. — Как мы и думали. — Представляю, какую начальную цену они заломят, если об этом не указано в брошюре, — хмыкает Хинао. — Нам таких денег ни за что не сыскать. Зато «Камунаби» раскошелятся. Надеюсь, в следующем году не поднимут налоги? Тогда я достану Тихиро из-под земли! — Попрошу Азами повысить стоимость аренды, — зло отзывается Сиба. Они просто беспокоятся. Ругаются понарошку. Хакури все никак не может оторвать взгляд от программки. Как себя сейчас чувствует Тихиро? В «Кладовке» ведь отвратительно, там лишь тесные маленькие клетки, где не выпрямиться, не вытянуться, где все напоминает тебе о том, что ты не более, чем товар, а не человек. Тихиро ведь так просто не смирится, о, Хакури уверен. И отец тоже это понимает… Что он сделает, чтобы его сдержать? Чтобы унизить? Чем более покорным выглядит товар на сцене, тем быстрее на него повышается цена, потому что людям нравятся сломанные игрушки. Но они говорят о наследнике Рокухиро Кунисигэ. Разве тут не сработает способ, что если Тихиро будет зол, то это заинтересует больше людей? Настолько он силен, так они подумают. … Хакури не знает, тошнит ли его от мыслей об этом, или от того, что он понимает логику отца. — Сиба-сан, — бормочет он одними губами, и тот отвлекается. — Я знаю, это невозможно… Но, может, за эти четыре дня Вы сумеете сделать меня хоть чуточку полезней? Сильнее? Поначалу тот медлит, будто бы не ожидав такого вопроса, но потом хмурится… Он явно собирается согласиться, Хакури видит, как слова почти слетают с его губ, но он не успевает произнести ничего. Втроем они резко оборачиваются назад, когда на входной двери, несмотря на позднее время, вновь звенит колокольчик, а следом раздается цокот каблука. Хакури смотрит вперед во все глаза, чувствуя, как по спине катится пот. Исцеленный ожог на щеке отдается новой вспышкой боли, ведь прямо перед ним в дверном проходе стоит фигура в черном, что едва не загоняет их в ловушку. С мрачным лицом и пламенем в глазах, Кагари Хиюки проходит внутрь и замирает перед ним, смотря пристальным хищным взглядом прямо Хакури в лицо. А он даже пискнуть не может. — Нашла наконец.