Цветение

Нориаки раз за разом предпринимал попытки узнать, что Джотаро делает на занятиях клуба рисования — иногда он явно не делал и штриха за весь день, иногда что-то набрасывал, но ни разу не удалось подсмотреть, что именно. Кажется, Джотаро это неприкрытое преследование лишь забавляло: он неизменно хмыкал, когда Нориаки как бы невзначай подходил к нему из-за спины. В этом соревновании фора явно была не у него, учитывая, насколько выше был Джотаро (да и к тому же — шире в плечах). В конце концов, Нориаки сделал вид, что его интерес к рисункам Джотаро охладел, хотя, на самом деле, иногда задумывался о них, глядя на безразличный профиль Джотаро, слушающего учителя или стоящего у мольберта. Что он мог бы рисовать? Маринистику? Фигуры позирующих девушек на тренировке по анатомии? Нориаки всегда считал, что работы творческих людей отражают их самые сокровенные мысли. Был ли Джотаро сокровенной мыслью Нориаки, если он сложил скетчи с ним в отдельную папку и спрятал, словно что-то, что следует хранить втайне? «Это ужасно», — решил он, укладывая свои сэндвичи в бумагу и пакет: позавтракать он уже не успевал, да и Джотаро наверняка уже ждал его у двери подъезда — как обычно. Перед тем, как выйти из квартиры, он посмотрел на себя в полноростовое зеркало, чтобы убедиться, что всё в порядке. Накануне фестиваля он тысячу раз был вынужден выслушать, что в этот день нужно выглядеть особенно аккуратно. — Джотаро, — едва распахнув дверь, сказал Нориаки. Как он и предполагал, Джотаро действительно стоял у его дома и курил с привычным спокойным видом. — Какёин, — ответил он в качестве приветствия и тут же нахмурился. Нориаки не обратил на это особого внимания, глядя под ноги: — Сакура совсем расцвела, — пробормотал он, рассматривая опавшие лепестки. В его районе было очень много цветущих деревьев — сначала отцвели все деревья юдзу и сливы; а теперь пришло время и для сакуры. Нориаки невольно отметил, что хотел бы всегда жить у подобного места и рисовать цветы — для этого, по его мнению, его навыки были не такими уж и плохими. Он закинул школьную сумку на плечо и сделал несколько шагов навстречу школе, уверенный, что Джотаро пойдёт вместе с ним — но ничего не произошло. — Джотаро? — позвал он, оборачиваясь. На секунду показалось, будто между ними повисло какое-то мрачное напряжение; подул прохладный весенний ветер и разметал бледные вишнёвые лепестки, которыми только что любовался Нориаки. На лице Джотаро задрожали тени, отбрасываемые ветками сакуры, когда он произнёс: — Я хотел бы называть тебя по имени. Это было неожиданно; Нориаки, сдерживая смешок, улыбнулся: — Конечно, почему нет? Джотаро безмолвно кивнул и знакомым жестом погасил окурок, прежде чем поравняться с Нориаки и зашагать рядом. Вопреки обыкновению, они молчали, разглядывая безмятежное синее небо и случайных прохожих. Всё вокруг дышало весной, утро выдалось особенно приятным — Нориаки даже прикинул, может ли он опоздать, заодно заставив опоздать и Джотаро, однако в день фестиваля это было бы слишком заметно. «Я всегда называл Джотаро по имени», — вдруг подумал Нориаки, — «в то же время, меня всегда называли по фамилии». Может быть, всё сложилось само собой, но теперь выглядело так, будто всё это время Нориаки вёл себя очень невежливо, обращаясь к Джотаро подобным образом. Он покосился на такого же задумчивого, как он сам, Джотаро, и в конце концов пришёл к мысли, что в случае чего ему бы наверняка сделали замечание. Он успокоил себя тем, что Джотаро вообще вряд ли беспокоится о таких вещах. Путь к школе оказался невероятно коротким, и как бы Нориаки не хотелось потянуть время, всё-таки пришлось войти в ворота и проследовать в класс. Корпус старшей школы превратился в огромный жужжащий улей: тут и там кто-то торопился, не заботясь о том, чтобы не задеть кого-нибудь по дороге. Местами двор был украшен яркими бумажными флажками и цветами. На дверях некоторых классов уже висели разрисованные постеры с анонсами мероприятий, и Нориаки с любопытством останавливался напротив каждого из них. Он с удовлетворением отметил, что постер, который он подготовил для своего класса, был лучшим (как он считал); он не зря несколько дней подряд оставался после уроков до вечера. — ДжоДжо, посмотри! — очередная поклонница окликнула Джотаро, но он никак не отреагировал; Нориаки повернулся в её сторону и увидел красивую девушку в длинном платье — видимо, для представления. Очевидно, Джотаро было всё равно: он продолжил движение, для верности придерживая Нориаки за рукав пиджака — чтобы тот не тормозил на каждом шагу, рассматривая все подряд декорации. — Пойдём, — сказал он, и Нориаки поспешил за ним, аккуратно огибая людей, идущих навстречу (перед Джотаро толпа расступалась сама, что было несомненно удобно). В их классе царил кавардак даже похуже, чем в коридорах: парты сдвинули как попало, чтобы было проще украсить стены и повесить над шторами длинные бумажные гирлянды. Часть девушек еще вырезала из картона кошачьи ушки, другая часть красилась, разложив косметику. Кто-то аккуратно рисовал на доске меню, включавшее онигири, кофе, кексы и маття чай. На краю парты Какёина были сложены в стопку уже отглаженные скатерти. Едва Нориаки с Джотаро вошли, их тут же захватили просьбы что-то повесить или поправить — времени до открытия «кафе» оставалось совсем немного. Мелкие дела увлекли Нориаки настолько, что он забыл про свой завтрак и сам с энтузиазмом подключился к уборке. Вскоре лишние столы вынесли, а оставшиеся расставили вразнобой, имитируя рассадку в кафе. Примыкающий к классу небольшой кабинет превратился в «кухню» (книги и методические материалы из него загодя убрали), и перед ним встала барная стойка с кассой и готовыми напитками — лимонадом, холодным чаем в бутылках и кофе в банках. Джотаро поправил все шторы и гирлянды на них, снял со стен учебные плакаты и прочие мелочи, намекавшие на то, что кафе расположилось в обычном школьном классе. К этому моменту Нориаки уже освободился и просто наблюдал за ним, пока не понял, что выглядит со стороны примерно как группа накрашенных девчонок, меряющих ободки с кошачьими ушами и то и дело поглядывающими на Джотаро, тайно надеясь на ответный взгляд. Нориаки принялся дорисовывать котят на доске с меню, чтобы поддержать общую атмосферу. Несмотря на то, что в этом году классом было решено сделать что-то попроще, не требующее выступлений и сложных костюмов, даже неко кафе потребовало объёмной подготовки: нужно было изготовить украшения, придумать, как наполнить меню и договориться обо всём с учителем. В качестве завершающего жеста Нориаки наклеил большой постер на дверь с внутренней стороны. Ему оставалось только убрать скотч, ножницы и мелкий мусор, оставшийся от всеобщего труда, когда его позвал Джотаро. Обернувшись на знакомый голос, Нориаки с удивлением посмотрел на банку вишнёвой газировки, которую Джотаро ему протягивал. — Спасибо, — Нориаки поднял руки, демонстрируя, что они заняты, — пообедаем? — Окей, — Джотаро кивнул и открыл перед ним шкаф, чтобы помочь. Они взяли сэндвичи и отправились было на крышу, но наверху уже сидела какая-то парочка, поэтому пришлось найти самый малолюдный коридор и сесть прямо на подоконник. «Дежурные, наверное, тоже заняты подготовкой», — подумал Нориаки, разворачивая бумагу. — Ты не брал с собой бенто? — спросил он у Джотаро. Тот пожал плечами; Нориаки протянул ему один из сэндвичей — он часто собирал такие, просто с тунцом и пресным сыром. Джотаро принял предложенное, прикоснувшись к ладони Нориаки на мгновение. Комфортная тишина повисла между ними, и Нориаки неожиданно для себя обнаружил, что они действительно часто так делали и это стало рутиной. Он больше не чувствовал себя неловко, придумывая тему для непринуждённого разговора, потому что мог сказать что угодно и был бы понят. Он аккуратно открыл банку; газировка зашипела, и отчётливо запахло леденцово-сладкой вишней, которую Нориаки так любил. — Это правда так вкусно? — вдруг поинтересовался Джотаро, постоянно покупавший газировку только для Нориаки; для себя он выбирал просто холодный чай. — Попробуешь? Нориаки протянул ему банку, и Джотаро, держащий в руках сэндвич и чай, просто наклонился, чтобы отпить немного. Нориаки вздрогнул и заставил себя не двигаться; это было неожиданно. Он попытался мысленно спросить себя, что именно его так смутило, но ничего не добился и решил отложить эти размышления на будущее. — Слишком сладко, — вынес вердикт Джотаро, запивая газировку чаем. — В этом и смысл, — моргнув, заторможенно ответил Нориаки. С каких пор его смущали подобные мелочи? Можно подумать, Джотаро раньше никогда не касался его. В этом не было никакого подтекста — но Нориаки упорно цеплялся за них, будто ощущая скрытый мотив со своей стороны. Смутное чувство тёплой тревоги свернулось клубком у него под горлом; он постарался отвлечься на свой поздний завтрак, торопливо откусывая от сэндвича. Джотаро молчал, глядя словно куда-то вдаль. За окном громко пели птицы и шумели школьники; солнечные лучи снопами падали на профиль Джотаро, подсвечивая глаза. Наконец, отведя глаза, Нориаки с шумом смял бумагу и уже пустую банку из-под газировки, а затем неловко произнёс: — Пора идти. Словно он куда-то торопился — что, безусловно, было не так. Он просто ощущал, что должен прервать этот странный момент любования своим лучшим другом, пока Джотаро этого не заметил. «Он же не заметил, правда?» — про себя вздохнул Нориаки, возвращаясь в класс. Здесь уже завершилась последняя подготовка: девушки ходили в ободках с кошачьими ушами, надев одинаковые фартуки поверх школьной формы, а парни завязали галстуки и бабочки поверх белоснежных рубашек. Скатерти были расстелены, на каждый «столик» поставили по цветку и разложили листки с меню, написанным от руки. Нориаки снял пиджак и спрятал его в шкафу; на нём уже был чёрный галстук, который он еле-еле привёл в приличный вид ещё дома. На этом его приготовления к фестивалю были официально завершены. — ДжоДжо, примерь тоже! Он расслышал голос старосты в противоположной стороне класса и обернулся. Староста протягивала Джотаро картонный ободок с кошачьими ушами, обклеенными искусственным мехом. Со стороны это выглядело, скорее, комично, учитывая, насколько Джотаро был высоким. Выражение его лица нисколько не изменилось, он словно игнорировал «заманчивое» предложение. Все, кто был рядом, невольно обратили внимание на развернувшуюся сцену. Чувствуя поддержку аудитории, староста перешла в наступление: — Либо галстук, либо уши. Кто-то в собравшейся толпе присвистнул; на Джотаро ультиматум не произвёл никакого впечатления. Он действительно пришёл без галстука и без бабочки, проигнорировав правила, однако не было похоже, что ему некомфортно. Вздохнув, он наконец ответил: — Я одолжу у кого-нибудь галстук. И явно собрался уйти, но староста схватила его за рукав пиджака: — Давай, возьми лучше уши, это привлечёт к нам гостей! Делать ничего не нужно, просто постоишь тут немного, — взмолилась она, предпринимая тщетные попытки затормозить Джотаро. Нориаки хмыкнул, наблюдая за происходящим: заставить Джотаро сделать что-то, чего ему не хочется, было просто невозможно. Видимо, этим смешком он навлёк на себя беду: староста заметила его и спросила: — А ты как думаешь, Нориаки-кун? Это явно был грязный приём — и он сработал: Джотаро остановился, перестав волочь за собой девушку, и взгляд его тоже устремился к Нориаки. Невольно этот вид стал почвой для прекрасной фантазии о том, как бы выглядел Джотаро с кошачьими ушами. Наверное, довольно невинно, если подобное слово вообще применимо к нему. В конце концов, он был слишком красивым, чтобы на земле было хоть что-то, что его бы не украсило. Нориаки, пребывая во власти этой фантазии, сказал: — Думаю, Джотаро бы это подошло. И тут же поджал губы, видя, как Джотаро хмурится. Возможно, это был не самый дружеский поступок с его стороны — следовало поддержать нежелание Джотаро участвовать в неко кафе. Однако в глубине души Нориаки искренне наслаждался своим порывом. — Ладно, — согласился Джотаро. Чтобы надеть ободок, ему пришлось снять свою вечную кепку, и на секунду Нориаки задумался, как часто он видел Джотаро без неё и видел ли вообще. С открытой головой Джотаро казался младше обычного, и пушистые кошачьи ушки окончательно делали его похожим на персонажа манги для девочек. По классу пронёсся всеобщий восхищённый вздох, и Джотаро окружили одноклассницы, желающие во всех подробностях рассмотреть его новый вид. Новость о том, что кафе их класса «украшает» Джотаро Куджо, разнеслась по школе буквально за несколько минут, и в класс тут же хлынули посетители. Джотаро уселся за один из столов у окна, и именно к нему образовалась очередь — все хотели посидеть рядом с ДжоДжо, пока староста громко не объявила, что этот столик не для гостей. Выразив возмущение, все перестроились в общую очередь на входе. Всего в комнате было восемь парт-столиков, поэтому единовременно вместить всех любопытствующих в кафе не представлялось возможным. В какой-то момент Нориаки почувствовал себя настоящим официантом какого-нибудь заведения в прайм тайм, потому что лица за столами быстро менялись и приходилось постоянно ходить между «кухней» и «залом», принося напитки и унося мелкий мусор. Джотаро всё это время сидел на своём месте, изучая происходящее в классе с типичной для него непроницаемостью. Улучив минуту, Нориаки принёс ему онигири с угрём и холодный зелёный чай: — Держи, — насколько возможно сочувственно пробормотал он, опуская пластиковый поднос на стол. Джотаро кивнул и протянул руку, удерживая Нориаки за рукав: — Останься. Нориаки оглянулся, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит, и сел напротив — в конце концов, немного отдохнуть было бы не лишним. Сцепив пальцы в замок, он принялся расслабленно рассматривать Джотаро. Определённо, реклама вышла что надо — возможно, по итогам голосования их класс победит в соревновании этого года. Нориаки точно отдал бы свой голос Джотаро — он даже допустил мысль, что нарисовал бы его таким, если бы представился случай. Размышляя обо всей этой чепухе он упустил, как протянул руку и потрогал чёрное пушистое ухо — и правда, мягкое — и по инерции провёл пальцами по торчащим прядям волос Джотаро. На секунду Нориаки замер, осознав, что делает нечто странное — однако Джотаро перед ним совсем не выглядел напряжённым и продолжал пить свой чай. — Это… выглядит хорошо, — кое-как промямлил Нориаки. Слово «мило» так и не сошло с его языка, хотя подумал он именно о нём. Считал ли он Джотаро милым раньше? Погружаясь в воспоминания, он начал рассматривать некоторые их диалоги под другим углом. Кажется, он действительно обращал много внимания на всякие мелочи… — Нориаки-кун! Мы ждём тебя! — позвали его из-за соседнего стола. Едва не забыв, зачем он вообще тут находится, Нориаки со вздохом покинул Джотаро и вернулся к своей работе. До «закрытия» оставался час, так что он приободрился и со свежей улыбкой принял новый заказ. К этому часу маття чай и печенье кончились, а бутылок зелёного чая осталось всего две — их Нориаки и забрал, уже предвкушая, как скоро закончится вся эта беготня. За десять минут до завершения работы он от скуки стал болтать с девчонками из параллельного класса, обсуждая подготовку к фестивалю и саму идею кафе, которую непременно эксплуатировали из года в год. — Выступления в актовом зале ещё не кончились, давай пойдём вместе, Нориаки-кун?.. Глядя на лицо девушки напротив, Нориаки на мгновение задумался, не вполне осознав, о чём идет речь. Он улыбнулся и уже был готов ответить, когда неожиданно его потянуло за плечо — и это, конечно, оказался Джотаро, похоже, уставший сидеть на одном месте. — Пошли, — сказал он, придерживая в другой руке свою кепку и пиджак Нориаки. Его хватка не была грубой — и Нориаки знал, что может и отказаться, потому что Джотаро никогда не решал за двоих. Но выбор он сделал быстро: — Спасибо за приглашение, как-нибудь в другой раз!.. И позволил себя увлечь к выходу из школы, на ходу надевая пиджак и сливаясь с толпой. Никто не заметил их с Джотаро исчезновения — по крайней мере, пока что, — и они беспрепятственно ушли через главные ворота. — Ещё класс убрать надо, — вспомнил Нориаки, пока Джотаро доставал из кармана сигареты. По всей видимости, его мало волновал этот вопрос — он даже не удостоил Нориаки ответом по такому ничтожному поводу. Предвечерний тёплый свет окрашивал всё в персиковые тона; ветки пышно цветущих деревьев легко колыхались на ветру. Нориаки вдохнул полной грудью, радуясь свободе и раздумывая, как распорядиться свободным вечером, пока Джотаро спокойно курил прямо у угла школы. — Кажется, ты забыл их снять, — сказал Нориаки, делая неопределённый жест рукой и глядя на кошачьи уши, органично сливающиеся с тёмными волосами Джотаро. Затушив сигарету и выбросив окурок, Джотаро медленно двинулся в его сторону с обычным безразличным выражением лица — Нориаки рефлекторно отступил на шаг, сам не зная, почему, — и, сняв с себя ободок с ушами, аккуратно задвинул его за уши Нориаки. На секунду показалось, что Джотаро слегка улыбнулся — и Нориаки моргнул, чтобы прогнать это наваждение. — Тебе они тоже идут, — серьёзным тоном сообщил Джотаро без тени улыбки. Нориаки растерялся, не зная, что сказать, и, едва придя в себя, просто последовал за ним следом, с благодарностью переключаясь на разговор о планах на выходные.