***
Парень с разрешения берёт два кухонных стула и ставит их напротив дивана, на котором сидит Кацуки и его родители. Брюнетка устраивается поудобнее на одном из стульев и смотрит в какую-ту забитую бумагами папку, она хмурит брови и начинает что-то выискивать. Парень, что пришёл вместе с ней, лишь спокойно сидит и с любопытством рассматривает квартиру. У него чёрные вьющиеся волосы по длине примерно на уровне ушей. Они оба одеты в тёмные брюки и белые рубашки с галстуками. — Что-ж… — Брюнетка громко захлопывает синюю папку. — …забыла представиться! Меня зовут Нэо! А молчаливого парня рядом со мной звать Акио. Парень рядом в качестве приветствия чуть наклоняется. — Бакуго, можешь рассказать, где сейчас Мидория? «Она серьёзно? Без контекста?» — Можно хотя бы подробности? Я и не знал, что он откуда-то сбегал. — Он складывает руки на груди и облокачивается на спинку дивана. — Ты правда не знал? — с искренним любопытством продолжает спрашивать девушка. — Ну да. Изменившаяся в лице Нэо переглядывается с темноволосым парнем рядом. Тот делает неопределённое движение плечами, после чего брюнетка продолжает: — Сегодня утром скончалась его мать. И сердце Кацуки мгновенно защемляет; он непроизвольно наклоняется ближе к девушке, руки в замке оказываются на коленях, глаза округляются, а брови хмурятся. — Какой ужас… а мы не знали… — Резко побледневшая мать прикрывает свой рот рукой. Отец рядом с ней тоже: видимо, слышит об этом впервые. — Все думали, что она уйдёт в мир иной ещё вчера, потому что ей стало заметно хуже, но продержалась она аж до сегодняшнего утра. У Мидории никого из родственников больше нет, так что он должен отправиться в государственное воспитательное учреждение для детей сирот, — продолжает уже Акио. — Но из той больницы, где скончалась его мать, он, видимо, сбежал. Мы пошли к квартире Инко: думали, что он сидит там, но никого не обнаружили. Девушка перебивает: — А когда спускались вниз, то увидели твоих родителей, идущих навстречу. Мы тогда спросили, знают ли они, кто такой Изуку Мидория; они ответили, что ты с ним дружишь. — Нэо кладёт одну ногу на другую и начинает тихонько постукивать аккуратными ноготками о свой файл. — Вот так мы и оказались тут. — Она поднимет голову на Катсуки. Повисает тишина. Кацуки сосредоточенно смотрит в одну точку. Он пока не может подобрать слов. — Я знала, что у Инко были какие-то проблемы с сердцем, это из-за этого? — Встревоженная Мицуки прерывает тишину. Парень отвечает: — Не совсем. Её сбила машина пару дней назад. Но слабое сердце ухудшило ситуацию. — Мы с ней давно не общались… Боже мой, я так и не успела с ней попрощаться. — Масару поглаживает её по спине, пока она закрывает своё лицо руками. Акио переводит взгляд на озадаченного Бакуго: — Ты знаешь, где он? У блондина в этот момент настоящая дилемма. Он совсем не знает, как поступить. Уже какой раз в голове всплывает фраза из письма: «Если действительно хочешь помочь — не дай им найти меня», но идей ноль. Он судорожно пытается найти хоть какой-то ответ, при этом сохраняя спокойствие. — Бакуго? — подаёт голос Нэо. Кацуки отрывает взгляд от одной точки, начинает смотреть в окно слева от себя и, потирая костяшки левой руки, отвечает: — Мы с ним в последнее время почти не общаемся. «Идиота кусок», — сам же молча ругает себя блондин, чуть поджимая губы. — Вот как… — с ноткой разочарования отвечает брюнетка. — Тогда мы, пожалуй, не будем терять ни минуты и пойдём. — Спасибо, что уделили нам время, — говорит брюнет. — Это вам спасибо. Надеюсь, вы найдёте Мидорию. Хороший мальчик такой, — отвечает Масару. Пока Акио и Нэо делают почтительный поклон и ставят обратно стулья, в голове Кацуки полный бардак. «Что мне придумать? Что мне сказать? Они дальше начнут искать Деку, а я не могу этого допустить. Я сам его найду и расспрошу, в чём дело. Сам! Но что мне сказать?» Зрачки глаз сосредоточенно следят за каждым действием человека в этой комнате. Сердце бьётся всё сильнее, ладони потеют, в горле пересыхает. Правая нога еле заметно трясётся из-за нервов. «Думай!» — Надеюсь, с Мидорией всё в порядке, — говорит Мицуки девушке напротив. «Бесполезный кусок дерьма, думай!» Кацуки резко встаёт, опуская голову вниз, тем самым привлекая внимание всех. — Я соврал. Простите, — говорит он хриплым голосом. — Ты о чём? — заинтересованно спрашивает Нэо. — Я… я знаю, где Деку. Ну, Мидория. Все вопросительно уставляются на него. — Я не хотел говорить, потому что иначе подвёл бы друга, который мне доверяет. — Он поднимает голову и уже более эмоционально продолжает: — Дайте, нам, пожалуйста, три дня! Я смогу его уговорить. Он меня послушает. Двое молодых обеспокоенно переглядываются. Девушка начинает: — Прости, я не дума… — Пожалуйста! — Хорошо, — отвечает парень. Нэо удивлённо-вопросительно смотрит на него, чуть заметно покачивая головой, пытаясь сказать что-то вроде: «Не надо, ты что?» — Всё хорошо, я поговорю с начальством, — обращается он к девушке справа. — У нас как такового выбора нет. Он… — Акио жестом руки показывает на Бакуго. — …наш единственный источник информации. Давай поверим ему. Нэо озадаченно поджимает губы и потирает кончик носа указательным пальцем, а затем говорит: — Один день. — Два. — Договорились. Мы подойдём к вам через два дня. В глазах Кацуки зарождается надежда, но при этом его ужасно тяготит эта его реплика «мольбы». «Как ссаная подстилка повёл себя». Но он действительно благодарен, что ему дали попытку, даже таким никчёмным образом. Наверное, ему просто повезло, что пришли довольно молодые и неопытные. Двое из опеки ещё раз пожимают руки родителям и уходят. Нэо в последний раз окидывает Кацуки неопределённым взглядом, говорящим что-то вроде: «Я надеюсь, ты прав» и одновременно «Если честно, я не знаю, верить тебе или нет. Нам крупно достанется, если ты соврал». Это уже не имеет значения. «Я сам найду Деку и поговорю с ним». — Ты действительно знаешь, где он? — спрашивает уже чуть опухшая от слёз мать, поворачивая замок в правую сторону. — Да.***
Дождь так и не прекращается, но становится действительно мельче, потому Кацуки не берёт с собой зонтик. Блондинистые волосы чуть промокают, пока он бежит к той самой детской площадке, рядом с которой он вчера говорил с Изуку. Над головой Кацуки пролетают антенны. Серая футболка и чёрные шорты развиваются встречным ветром. Единственное, что ему приносит сейчас удовольствие, — это что-то новое. Он действительно боится очнуться в том же дне по новой. Бакуго временами прикрывает свои глаза в течение бега, чтобы насладиться всем этим по полной. Рот изредка ловит капли моросящего дождя. «Что я ему скажу? Возвращайся в детский дом? — Кацуки усмехается от такой мысли. Никто бы не хотел попасть туда. — Интересно, как он там». Он чуть прикусывает нижнюю губу из-за нервов; в голове снова каша. Он пробегает сквозь переулки. Бакуго примерно помнит расположение того места, но не уверен — он лишь надеется на свою память, которая и без того его подводит последними воспоминаниями. «И как я мог забыть нечто настолько важное? Одна кровь и глаза с альбомами на уме». Над головой он видит знакомые вывески. Стены рядом с ним всё больше расписываются граффити. Он близко. Кацуки поворачивает голову влево и видит ту самую стену, рядом с которой они говорили. Она ведёт напрямую к заброшенной детской площадке. Он быстро передвигает ноги, словно катается на коньках, и оказывается там. Сложно назвать это местом для детских игр. Стоит одна единственная скамейка напротив качелей для двух и турникет. Зрачки глаз осматривают территорию. Рот вдыхает словно раскалённый воздух: он долго бежал. Руки опираются на колени. Кацуки ерошит прилизанные от дождя волосы и уже спокойным шагом подходит ближе к скамейке. Он поворачивает голову влево и видит пожилую женщину с пакетами, проходящую мимо. Кацуки срывается с места и бежит прямо к ней. Старушка лет семидесяти медленно оборачивается прямо на бегущего к ней блондина. — Вы! — Кацуки снова часто дышит. — Вы не видели одного парня? — Какие-то проблемы? — Старушка улыбчиво смотрит на задыхавшегося Бакуго. — На голову ниже меня, волосы зелёные, мелкий по телосложению. — Он жестикулирует, пытаясь объяснить ей, как выглядит Изуку. — Видели? — Нет. — Она изменилась в лице и фыркнула на него. — Всё, отстань. Бакуго недовольно сморщивается и продолжает: — Слышь, старуха, нормально общайся! — Кацуки переходит на крик. — И что это вы так лицо своё сморщили? Знаете его? Старуха недовольно выдыхает, кладёт пакеты на асфальт и жестком руки показывает на матию напротив. — Я тут живу. Этот твой друг мне всегда сумки несёт с магазина. Я ж старая, у самой спина болит. — Она показывает указательным пальцем на свою сгорбившуюся спину. — Причём он за простое «спасибо» это делает. Несмотря на своё хрупкое телосложение, каждый день после школы ко мне заходит и помогает. — Так, ну и? — Кацуки нетерпеливо смотрит на неё. — А сегодня он не появился! Пришлось самой идти. А я ведь ждала! Понимаю, каникулы и все дела, но он до этого и на них ко мне приходил! — Она перешла на агрессивный крик вперемешку с жалостью к себе. «Так понятно, почему он не зашёл». — Не знаете, где он обычно бывает? Не говорил вам? — Он говорил, что любит фотографировать. Наверное, в каких-нибудь красивых местах и бывает. — Помогли. — Бакуго недовольно фыркает и закатывает глаза. — У нас здесь неподалёку есть красивый переулок. Он говорил, что был там и ему понравилось. От радости после полезной полученной информации он приоткрывает глаза, уголки губ еле заметно тянутся вверх. Кацуки продолжает: — Где это? — Не знаю, он точно не говорил. — Она лишь пожимает плечами. Блондин резко меняется в лице: скалится, отчаянно глядит вдаль. Напрягает руки в кулаках. Он разворачивается на сто восемьдесят градусов и убегает прочь, пока старуха недовольно кричит ему вслед что-то нечленораздельное. Его сейчас это мало волнует. «Каждый день… и такое долгое время помогать этой недовольной бабке. Бессмыслица».***
Солнце постепенно заходит. Живот нескончаемо урчит. Кацуки даже не завтракал сегодня. Он пробегает почти все возможные места, спрашивает каждого человека, но не узнаёт ничего нового. Ноги подкашиваются из-за нахлынувшей усталости, его мучает жажда. И даже так всё это ничто, Бакуго сейчас действительно озадачен лишь пропажей Изуку. Шаг-два — и Кацуки останавливается. Сил совсем не остаётся. Тяжело дыша, он валится с ног: садится на асфальт, опираясь на очередную стену, и прикрывает тяжёлые веки. «Нигде нет, совсем». Он с трудом открывает глаза и смотрит на свои согнутые в локтях руки. Они трясутся. Кацуки осматривается, медленно поворачивая голову то вправо, то влево: он даже не знает, где находится. Блондин поджимает губы и жмурит глаза, а затем снова начинает хватать ртом раскалённый воздух. Ощущение моральной безысходности. Плечи опущены, руки совершенно безвольны. «Хрен там. Я давно так долго не терял сознания. Нужно пользоваться». Эта мысль его действительно побуждает не сдаваться. Он опирается на свои колени и хоть и медленно, но уверенно встаёт и идёт дальше. — Чёртов Деку, — еле слышимо цедит Кацуки сквозь зубы. Периферийным взглядом он замечает неприятную компанию в неосвещённом переулке справа от него. — До дна! До дна! До дна! — кричат пара человек в один голос. Затем доносится падение металлической банки и одобрительный возглас. Кацуки жмурит нос из-за резкого запаха пива, что ударяет в ноздри. «Ненавижу пьяниц». Пройдя чуть дальше, он теперь может лучше разглядеть людей. Один из них, самый высокий, держит несколько банок пива, судя по запаху; ещё двое стоят поодаль него, рядом с самым низким из них. «Ну и жуть». — Мурашки проходятся по коже оттого, насколько они выглядят неопрятными и неприятными на энергетическом уровне. Глядя на них, Кацуки хочет принять душ. — Я больше не могу… — слышится голос, но уже позади. Бакуго наконец проходит мимо. Слишком знакомый голос. Сквозит сомнение. Сейчас Кацуки находится на грани между верой и неверием. Челюсть в напряжённом состоянии, уши неустанно пытаются словить хоть ещё одно слово знакомого голоса, пальцы рук нервно перебирают ткань промокшей футболки. В голову ударяет знакомая боль, ноги ещё больше подкашиваются. «Нет! Только не сейчас!» — Он падает коленями на промокший от дождя асфальт, пока кровь из носа каплями растворяется на нём. Бакуго в тот же момент вспоминает слова из записки: «Не проходи мимо». Сопоставив предложенные факты, Кацуки всеми силами двигает своё тело в обратную сторону, передвигая руками и ногами. Самый низкий из них с самого начала показался ему подозрительным. Из тёмного капюшона виднелись чёрные, как ему показалось, волосы. Но теперь, вспоминая это, он точно понимает, что это промокшие от дождя зелёные. Перед глазами рисуются странные образы вперемешку с привычным калейдоскопом и чем-то ещё, что он пока не может понять. Он приоткрывает рот и жмурит глаза из-за жгучей головной боли. Судорожно дыша, он борется с желанием упасть в обморок, и оно действительно ему словно уступает. Он всё ярче узнаёт голос Изуку, доносящийся из-за угла. — Заткнись… — слышится откуда-то. Теперь Бакуго не уверен в пространстве. Его зрачки сужаются, а руки тянутся к вискам, пока голова прижимается к асфальту. — Не смей так говорить. — Дрожащий, еле сдерживающий себя знакомый голос вызывает странное дежавю у Бакуго. Ноющая боль в голове переходит все границы — до этого он никогда такую не испытывал. С каждой секундой она всё больше, но Кацуки не сдаётся этому чувству, хоть и замирает в состоянии агонии: поджимая колени под себя, пока руки закрывают уши, а голова прижимается к асфальту, в то время как рот застывает в немом вопле. — Хватит! — Голос перерастает в крик. Это точно происходит не сейчас. Словно воспоминания чего-то важного вперемешку с настоящим. Глаза широко распахиваются от резкого осознания. Это голос Мидории. Но не тринадцатилетнего, стоящего за стеной, а из настоящего времени Катсуки. Эти слова он уже слышал как раз в тот день, когда его засосало в прошлое. Бакуго тратит последние силы, чтобы доползти до той компании. Колени стёрты в кровь, на руках какие-то мелкие камушки. Вздохнув два раза подряд, он пересиливает себя и встаёт на две ноги, как можно быстрее пытаясь дойти до Изуку, пока есть силы сопротивляться этому чувству. — Деку! — кричит он хриплым голосом в переулок, опираясь на стену плечом. Мидория не сразу понимает, откуда его зовут, и только через пару секунд поворачивает голову в правильную сторону. Ошарашенный Изуку приоткрывает глаза. Почему Бакуго выглядит настолько потрёпанным? Его изумрудные зелёные глаза обеспокоенно смотрят на освещённого заходящим солнцем Катсуки, из его носа льётся кровь, а глаза кажутся физически и морально уставшими. — Какого х-хрена ты мне оставил это письмо? Что оно значит? К-куда ты решил смыться, а? — еле разборчиво, из последних сил кричит ему блондин. — Я сказал им… что знаю, где ты… выиграл для тебя время, потому что пообещал защищать тебя, придурок! Это ли не прямое доказательство моих слов? Кацуки падает на растёртые, саднящие колени и начинает кашлять кровью, машинально подхватывая её левой рукой, пока правой держится за стену. В хлам пьяные подростки совсем не воспринимают состояние Кацуки всерьёз, потому один из них начинает кричать: — Отъебись, а! Мы тут бухаем, а ты со своими речами. Кому ты вообще это говоришь? — О-он мне… — перебивает его Изуку, медленно отходя от компании. Руки невольно тянутся к Бакуго, он чуть прикусывает нижнюю губу, пока глаза намокают от слёз, но не от искреннего переживания и удивления. — Какого хрена ты бухаешь в свои-то тринадцать? — Не твоё дело, мудила! Мы уже поняли, кто ты, нам Мидория всё рассказал! — выкрикивает самый высокий и делает шаг к Изуку, протягивая свою руку к его толстовке. За секунду он хватает его и притягивает к себе. — Всё, до свидания! — саркастично говорит один и подходит ближе к высокому. Кацуки остаётся совсем без сил, он лишь еле хлопает глазами, смотря на Изуку, который, в свою очередь, не сопротивляется своим «друзьям». Лишь по-прежнему обеспокоенно смотрит на блондина, пока его переживания вдруг не прерывает третий, подходящий последним: — А он так же на тебя смотрел, когда ты истекал кровью? М? И в этот момент во взгляде Изуку что-то меняется. Он поджимает губы и возвращается к своему привычному ледяному взгляду, а затем говорит: — Нет… — Тогда нечего сопли распускать. Погнали! И глаза Кацуки слепит долю секунды белый свет. Он жмурит их и прикрывает правой рукой. Открывая их, он не верит увиденному: теперь никого нет. Беспомощный Бакуго окончательно падает с колен и теряет сознание. Он устаёт сопротивляться.