Теперь всё будет по-другому 2 | Hiding

      Время — ценный ресурс, и Кай в который раз остро ощутил его нехватку. Он бы задержался в кафе и поговорил с Тейлор, если бы не опаздывал в Центр. Возвращаться сюда после всех процедур тоже был не вариант. Дорога до Холбрука по вечерним пробкам могла занять больше двух часов, и с каждой минутой ситуация ухудшалась. Кай просто не мог так поступить с Тео, который к тому же был вынужден ждать его на улицах едва знакомого города практически весь день. Кроме того, он обещал заскочить на репетицию к Диким цветам. А слово Кай привык держать.              Но кое-что он всё-таки успел сделать. Кай узнал у Тейлор расписание смен и зарёкся как-нибудь приехать пораньше, чтобы у них выдалась пара минут на разговор.              Тео, заметивший, как он выходит, сделал последнюю затяжку и, бросив окурок на землю, придавил ботинком. В успевшем нагреться воздухе повис пропитанный никотином дым. Тео отмахнулся от него ладонью, жадно втягивая носом напоследок.              Кай внезапно задумался о том, знал ли Фил о пагубной привычке парня. Наверняка, да. И всё равно каждый раз целовал его так жадно, как будто в последний раз. Кай никогда не видел их вместе, но Фил говорил про своего парня с такой любовью в голосе и обожанием в глазах, что не оставалось сомнений, что друг втрескался по уши. Теперь Кай даже немного стыдился шуток, которые они с Джеймсом отпускали по этому поводу. Не со зла, конечно, просто дурачась. Вот Джозеф никогда не присоединялся к ним, потому что любовь была единственной вещью, к которой он относился со всей серьёзностью. Может, за это Вселенная свела его с Коди?              — О чём задумался? — поинтересовался Тео. На улице было слишком хорошо, чтобы уходить, но им надо было поторапливаться. Каждого ждали дела. Кай выдохнул, пытаясь придумать правдоподобную ложь. Не то, чтобы он не хотел говорить с Тео о Филе. Просто понимал, насколько болезненным для них обоих выйдет этот разговор.       — О вреде табака, — отмахнулся он, садясь на пассажирское сиденье. Тео фыркнул. Пальцы, было потянувшиеся за мятными конфетами в бардачке, как будто назло легли на ручку переключения передач.              Условившись встретиться с Тео в четыре на парковке перед реабилитационным центром, Кай неспеша направился к главному входу. До первой процедуры оставалось десять минут, но ему нужно было всего лишь оставить куртку в гардеробе, подняться на второй этаж и сесть в кресло. На всё про всё хватит и пяти.              А после медсестра подключит к его голове электроды, и он сможет немного вздремнуть, потому что научился игнорировать неприятное покалывание в висках. За небольшой перерыв между процедурами Кай обычно отмывался от геля и, если было желание, съедал перекус. Во второй половине дня у него была физиотерапия, во время которой врач, кажется, не только тренировал его выносливость, но и пытался сделать из пациента будущего олимпийского чемпиона. Иначе объяснить, почему он так долго держит его на беговой дорожке, Кай не мог. Пускай это была всего лишь ходьба, но она изматывала так, что парень мечтал уснуть прямо на коврике перед дверьми реабилитационного центра. Обычно день заканчивался фиксированием показателей мозговой активности, после чего Кай отправлялся на автобусную остановку.              Сегодня же ему повезло заиметь личного водителя. Который, к тому же, купил ему мороженое.              — Признайся честно, — начал Кай, охотно забирая у него угощение. Мышцы гудели, но после физиотерапии у него почти всегда, даже несмотря на усталость, было хорошее настроение. — Ты вызвался подвезти меня домой, только чтобы не ходить в школу?       — Я бы всё равно не успел туда, — слукавил Тео. — К тому же благодаря мне ты неплохо так сэкономил на проезде.       — Намекаешь, чтобы я оплатил бензин? — хмыкнул Кай. Следующие несколько минут они молча следили за тем, как красный мини купер пытается припарковаться между двумя внедорожниками, и ели мороженое.       — Ты и так уже торчишь мне за кофе, — наконец отпустил смешок Тео, но, когда их глаза встретились, перевел его в кашель. — Когда ты смотришь на меня так, клянусь, становится страшно.       — А так — это как? — сведя брови у переносицы, полюбопытствовал Кай. Он не мог видеть себя со стороны, но иногда из-за реакции людей начинал думать, что в нём видят монстра. Тео неопределенно пожал плечами.       — У тебя пустые глаза, — он облизал губу, сладкую от мороженого. — Не обижайся, я знаю, что говорю, потому что вижу тоже самое в зеркале. Но иногда, как защитный механизм или ещё что-то, в твоём взгляде появляется неподдельная враждебность. Это не ты и не твои чувства, но всё равно хочется держаться от тебя подальше.       — Вот как, — опустив голову, Кай нахмурился. Тео был первым, кто высказал ему подобное. То, что было всего лишь догадками, теперь обрело форму.       — Учитывая всё, что случилось… это нормально, — Тео искоса поглядывал на него.       — Не думаю, — Кай шумно выдохнул. — Ладно. Мы можем ехать?       — Конечно. Только покурю.              На этот раз, чтобы заглушить тишину, Тео включил радио. Кай смотрел в окно, но черты улиц ускользали от него. Внимание всех органов чувств сосредоточилось на внутренних ощущениях. Кай одновременно анализировал то, что ему сказал Тео, и пытался выкинуть его слова из головы. Но разве это возможно, когда говорят, что боятся тебя?              Теперь Кай удивлялся тому, что Лоуренсу удавалось так долго предпринимать попытки подружиться. Он ведь вёл себя с ним как последняя свинья. И ладно взгляд, который можно было расшифровать по-своему. Но ведь Кай наговорил Лоуренсу много гадостей, особенно на следующий день после приступа, случившегося, когда он узнал, что Приличное Общество «позаимствовало» у него песню. Даже после всего этого Лоуренс продолжал разговаривать с ним. И улыбался как ни в чём не бывало. Разве что больше не пытался сблизиться и тем более перепрыгнуть с уровня приятельских отношений на что-то более сокровенное.              И, конечно, не удивительно, что Элисон сторонилась и не верила в его искренность. Потому что если глаза — зеркало души, то в его можно было увидеть, как смешались шрамы и пустота.              Стела с названием города вывела Кая из мрачных мыслей. Перед встречей с Джозефом и остальными Дикими цветами нужно было привести себя в порядок: спрятать усталость и страх, но не переборщить с жизнерадостностью. На самом деле Кай догадывался, что лучший друг видит его насквозь. Но эта ложь, на его взгляд, всё равно была лучше постоянного бичевания и жалости к себе.              — Ты из тех, кто всегда держит спину прямо? — хмыкнул Тео. Они встретились взглядами через зеркало заднего вида, и Кай непонимающе повёл бровью, вырывая у собеседника новый смешок. — Не пробовал расслабиться?       — Не понимаю о чём ты, — соврал Кай.              Чтобы не продолжать разговор, он отвернулся к окну. Виды вечернего Холбрука заставили Кая вспомнить сон, снившийся ему с завидной регулярностью. Всё происходило на дороге — она начиналась от их дома и вела через кафе Джексон, мимо закрытого цветочного магазина, прямиком к Старшей школе. На снегу виднелись следы. И если поначалу Кай, терзаемый смутным сомнением, осторожно ступал за ними, то в какой-то момент по необъяснимой причине срывался на бег. Очень долго он видел лишь спину того, кому эти следы принадлежали. Она казалась ему смутно знакомой, но кто это, наверняка сказать было невозможно. Кай даже не мог понять, мужчина это или женщина. О том, что это кто-то знакомый и важный, подсказывало внутреннее чутьё. Кай бежал, чтобы увидеть лицо человека, хотя глубоко в душе всегда понимал, что никогда не догонит его.              Но он вспомнил сон не потому, что захотел понять его смысл. Скорее его удивило, как точно мозг воспроизвёл едва приметные детали экстерьера: небольшую паутинку трещинок на одном из окон кафе или большой амбарный замок, висевший на дверях цветочного магазина — потому что в повседневной жизни Кай не зацикливался на таких вещах. Он просто проходил мимо.              — Тебя подвезти домой? — зачем-то спросил Тео, как будто не был свидетелем утреннего разговора. Кай медленно повернул к нему голову. Хотелось съязвить, но впервые за день он не нашёл на это сил. Долгая дорога разморила его. Правильным решением, наверное, было и правда поехать домой. Но Джозеф ждал его.       — Не хочешь, чтобы я присутствовал на вашей репетиции?       — Просто показалось, что ты устал, — равнодушно пожал плечами Тео. — Но раз уж тебе хочется ещё раз восхититься нашим талантом, не могу отказать.       — Спасибо, — Кай наблюдал за его руками, пока Тео парковался на пустой школьной парковке, — только у вас бас-гитарист иногда фальшивит.       — Передам ему, — беззлобно пообещал Тео и заглушил двигатель.              Дикие цветы в полном составе нашлись в репетиционной. Чарли, до этого наворачивающий круги по комнате, первым заметил вошедших парней и застыл как вкопанный. Кажется, он с трудом удержался, чтобы не напасть на Тео с обвинениями.              — Ты опоздал, — наконец, произнес Чарли почти спокойным голосом.       — Пробки, — отмахнулся от него Тео, на ходу скидывая куртку.              Кай вздрогнул, когда та внезапно оказалась у него в руках. Он даже не смог возмутиться, потому что к тому времени, как до него дошла случившаяся наглость, Тео был уже далеко, перекидывал через голову ремень от гитары.              — Привет, — улыбнулась ему Элеонор. Кай, улыбнувшись в ответ, сел на соседний с ней стул.              Он не знал точно почему, но Элли и Дэвид понравились ему ещё с их первой и единственной вылазки в заброшенный джаз-клуб. Эта короткая прогулка, к тому же не увенчавшаяся особых успехом, всё равно осталась в памяти. Он даже сдержал обещание и учил Элли игре на гитаре. Пока что они встречались раз в неделю, но после итоговых экзаменов договорились проводить занятия по средам, четвергам и субботам.              Иногда к ним присоединялся Дэвид. Обычно полноценных уроков в такие дни не получалось, потому что парень совершенно не умел вести себя серьезно. Или не хотел. Он дурачился и уговаривал их сыграть с ним «несколько» партий в Guitar Hero. А после этого они обычно смотрели какой-нибудь фильм и расходились по домам.              Кай знал, что раньше Дикие цветы исполняли только каверы. Ему об этом сказал Джозеф, и по интонации было невозможно понять, как сам он к этому относится. Вряд ли Джозеф имел что-то против каверов как таковых — Гайя тоже иногда исполняла их. Но как и любому музыканту ему было тесно в возведенными другими рамках.              Теперь они разучивали свою первую песню. Джозеф написал слова. Кай помог Дэвиду с музыкой — совсем немного, чтобы не оставить свой отпечаток. А заодно стал их первым слушателем.              На самом деле Кай, наверное, был благодарен Дэвиду даже больше, чем тот ему. Потому что на то время, пока помогал с песней, он снова почувствовал себя частью мира, которого ему так не хватало. Кай много раз садился за электронное фортепиано или брал в руки нотные листы, но те так и остались пустыми. В его голове поселилась звенящая тишина, и, что бы он не делал, никак не желала оттуда уходить.              После того, как ребята первый раз сыграли перед ним песню, Кай, точно знавший, что от него ждут вердикт, сказал, что ему всё понравилось. Отличная песня для первого раза — кажется как-то так он сказал. И не соврал. Конечно, были шероховатости, но Кай был уверен, что ребята и без него это знают. Их сгладят репетиции: где-то они подправят гармонию, где-то перепишут слова. Главным же было то, что Дикие цветы наконец-то обретали своё звучание.              На первом перерыве к нему подошёл Джозеф. Он сел на соседний стул и устало откинул голову, закрывая глаза и прижимаясь макушкой к стене. Для этого не было никаких причин, но Кай почувствовал, что его лучший друг чем-то расстроен. В точности как утром он продолжал теребить кольцо, думая о чём-то.              — У вас с Коди всё хорошо? — на всякий случай уточнил Кай, хотя знал, что если бы они поссорились, вряд ли Джозеф этим утром вышел из комнаты. Барабанщик, не открывая глаз, рассеянно кивнул, будто никак не мог до конца выбраться из дебрей опутавших его мыслей. — Нахватал плохих оценок?       — Нет, — Эф открыл глаза и грустно улыбнулся. — Просто у Коди скоро день рождения, вот и думаю, что подарить человеку, у которого всё есть.       — Подари ему мозгов, — не то, чтобы Тео подслушивал их разговор, просто не вставить что-нибудь ехидное он не мог. Кай посмотрел на него с непониманием. Разве не Тео говорил, что хочет помириться с Коди. Но при этом он продолжал болтать про него всякие гадости за спиной. Это вряд ли было страхом, скорее привычкой.       — Что-то мне подсказывает, что дело не в подарке, — решив игнорировать его, заметил Кай. Джозеф пожал плечами.       — Ерунда. Просто день рождения двадцать первого июня. А у нас двадцатого суд…              И годовщина смерти лучших друзей. Им определенно понадобится много сил, чтобы пережить этот день. И хороший отдых после, который со всеми предпраздничными хлопотами вряд ли получится урвать.              — Мне кажется, ты зря переживаешь, — стараясь сохранять в голосе оптимистичные нотки, заверил друга Кай. Они встретились взглядами. В тёмных, почти матовых глазах Джозефа глубоко на периферии загорелся слабый огонёк надежды. Оба хотели, но боялись поверить, что скоро всё окончательно закончится и можно будет, выдохнув, учиться жить дальше. — От тебя понадобится только присутствие, — Джозеф не ответил, только вздрогнул, выдыхая через нос. Но Кай знал, что он хотел сказать. — В следующем году, как примерный бойфренд, организуешь всё сам.              Джозеф благодарно улыбнулся и снова закрыл глаза. Кай был готов молиться любым Богам, только бы их общая мечта исполнилась. Потому что Кай сомневался в том, что лучший друг, да и он сам, выдержат ещё один бой.              После небольшого перерыва Дикие цветы вернулись к репетиции. Ещё немного послушав их, Кай выскользнул в коридор: хотелось умыться и немного побыть в тишине. Не то, чтобы он завидовал ребятам из-за того, что те продолжали заниматься музыкой во что бы то ни стало. И он не злился на них из-за этого, разве что совсем немного. Единственный, кого бы Кай мог упрекнуть в том, что музыки в его жизни становилось всё меньше, был он сам.              Упавшая на керамическую стенку раковины капля отдалась в висках острой болью. Кай закрыл глаза и прижался лбом к холодной поверхности зеркала. В один из таких приступов врач провёл исследования и сказал, что это ненастоящая боль. Фантомная. Пуля, проложившая в его мозгу траншею и до сих пор остававшаяся там, не сдвинулась ни на миллиметр. Она не представляла угрозы, разве что на время внесла хаос в движение импульсов. Но за почти семь месяцев его комы, те успели перестроиться и теперь разве что очень редко сталкивались друг с другом, рождая короткую, но безвредную вспышку боли.              — Я ведь хотел уйти из группы, — Кай отлип от зеркала и обернулся на голос. Джозеф, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной. — Я имею в виду Дикие цветы.       — Почему? — Джозеф в ответ неопределённо пожал плечами.       — Музыка больше не приносит мне удовольствия как раньше. Было время, когда я играл на барабанах, только потому что не хотел признаться самому себе, насколько мне это опротивело, — он избегал встречаться с Каем глазами. — Но вспомни, как мы начинали, — Джозеф отпустил короткий смешок. — Это ведь был такой ужас, мы не умели играть на инструментах, не знали нот. Но продолжали репетировать, потому что знали, к чему хотим прийти, — выдохнув, Эф поморщился, как будто слова, которые он собирался произнести, обожгли горло. — Ты ведь сам говорил, что освоив в совершенстве технику, мы сможем сосредоточиться исключительно на музыке, и был прав. Тогда мы не думали, как легко растерять навыки. Но это произошло. Если честно, я до сих пор привыкаю к палочкам в руках. А иногда не могу пересилить нежелание садиться за барабаны и заниматься, хотя понимаю, что без этого не сдвинусь с мёртвой точки. И тогда… появляются мысли, а не бросить ли мне музыку и не заняться чем-нибудь ещё или не заниматься вообще ничем. Потому что, если честно, достигнуть новой высоты проще, чем снова подняться на ту, что когда-то уже покорилась тебе.       — Судя по тому, что ты здесь, отказаться от музыки не получилось? — Кай склонил голову, наблюдая за тем, как на лице друга одна эмоция сменяет другую. От обречённости до готовности бороться.       — Я всё ещё пытаюсь понять, смогу ли жить без барабанов. Для меня музыка — это не только ритм и мелодия, но и люди, — Джозеф поднял голову, но смотрел куда-то за друга. В отделанную холодной плиткой стену. — Я правда думал, что Гайя будет всегда. И никогда не привыкну, что мы навсегда потеряли их.       — И я… — Кай сжал зубы. Хотелось сократить расстояние между ними и сгрести Джозефа в объятия, но на этих разделяющих их паре метров идеально бы поместились два человека. Потерянные звенья одной цепочки.              Когда они вернулись в репетиционную, Элеонор подняла голову, посмотрев на них с удивлением. Что-то в её глазах рефлекторно заставило Кая напрячься. У Элли всегда всё было написано на лице, и на этот раз он точно знал, что девушка не скажет ничего хорошего. Хотя, конечно, Кай нисколько бы не расстроился, если бы его предположения оказались ошибочными.              — Я думала, вы уже ушли, — призналась Элеонор, облизав пересохшие губы.       — Мы никуда не торопимся, — расслабленно заверил её Джозеф, садясь обратно за барабаны. Элли, нахмурившись, продолжала крутить в руках телефон.       — Точно? — на её вопрос барабанщик непонимающе поднял бровь.       — Да точно. У нас с Коди, конечно, есть планы на вечер, но до этого ещё далеко.       — Надеюсь, у тебя есть беруши, дружище. Потому что его планы на вечер звучат как планы на ночь, — хмыкнув, Тео посмотрел на Кая. Тот промолчал, продолжая придерживаться выбранной тактики игнорирования глупостей, слетавших из уст бас-гитариста.       — Ну, ладно, — в голосе Элеонор продолжала сквозить неуверенность. — Тогда давайте продолжать репетицию?       — И всё-таки, почему ты спрашиваешь? — Кай боролся с собой, чтобы не задать этот вопрос, но проиграл. Элли сглотнула п протянула ему телефон.              Пролистав новостную ленту популярной социальной сети, сначала Кай не увидел ничего страшного. Весёлые, немного пьяные лица. На коротких видео сквозь шум и болтовню доносилась качающая музыка. Кто-то танцевал. Только вернувшись в самое начало и просмотров фотографии ещё раз, Кай почувствовал неладное. В его доме — его крепости, находились чужаки. Они ходили в грязной обуви по его полу, пили пиво, сидя на его диване, и опустошали его холодильник. Догадаться о том, чьих это рук дело, было несложно.              — Ты там как будто доказательства вторжения пришельцев на Землю увидел, — попытался пошутить Тео, но Кай выглядел настолько разозлённым, что он запнулся. Джозеф вылез из-за барабанов.       — Что там такое? — сократив расстояние между ними, он заглянул в телефон. — Вечеринка? В нашем доме?              Кай посмотрел в окно. Солнце почти село за горизонт, забрав с собой яркие краски, которыми было выкрашено небо. Крошечная новорождённая луна раскидывала по тёмному покрывалу первые звёзды. Кажется, пора было заканчивать репетицию.              В отличие от Кая, которому хотелось выбить с ноги двери и бесцеремонно выгнать всех вон из их дома, Джозеф не выглядел злым. Скорее, уязвлённым и подавленным. Как человек, который попытался урегулировать конфликт словами и был уверен, что всё получилось, но внезапно почувствовал боль, расходящуюся по телу от удара в спину.              — Элисон? — он, скорее, констатировал, чем спрашивал.       — А кто же ещё, — Кай вернул телефон Элеонор. — Чьи это истории?       — Приличного общества, — Элли бросила короткий испуганный взгляд на Джозефа. Кажется, несмотря на то, что Коди выгнали из группы, она имела в виду и его. — Так вы ничего про это не знали? — Эф медленно покачал головой.       — А мы-то подумали, что вы просто нас приглашать не захотели, — подлил дёгтя Тео. Кай пожалел, что у него под рукой нет ничего, чем можно было бы в него бросить. — Что будете делать?              Выбора особо не было. Нужно было ехать домой и разбираться.              — Только давай, говорить буду я, — попросил Джозеф.              Кай даже знал почему: у них с Элисон отношения натянулись до такой степени, что пузырь недовольства и претензий был готов вот-вот лопнуть. Джозеф же умел сглаживать конфликты. Ну, более или менее.              — Как пожелаешь, — он разорвал с ним зрительный контакт и посмотрел на Тео, любезно согласившегося подбросить их до дома. — Спасибо.       — Да не за что, — тот лишь пожал плечами. — Там ведь будет халявное пиво. Успею урвать пару бутылочек до того, как вы прикроете лавочку.              Пьяные и гудящие подростки были повсюду. Во дворе, на подъездной дорожке, за поднятыми гаражными воротами и, конечно, в доме. Кай понятия не имел, как Элисон, у которой тут и друзей-то не было, провернула этот трюк. Хотя догадки у него, конечно же, были. И не последнюю роль в них играло Приличное общество. Тео с трудом нашёл место для парковки — пришлось оставить машину у соседского дома, и они вышли на улицу.              С наступлением ночи воздух остыл и снова стал пронизывающим. Но при этом Джозеф кожей чувствовал, как до него добирается волна жара. За музыкой и разговорами он с трудом уловил еле слышный треск. А затем увидел его источник.              Недалеко от стены рядом с гаражом кто-то поставил бочку, похожую на те, в которых хранят отходы. Кажется, туда накидали что-то: Джозеф смог разглядеть сухие ветки и бумагу, и подожгли. Затаив дыхание, он подошел ближе и выцепил пальцами листок, лишь наполовину съеденный огнём.              — Кто это сделал? — окликнул он парня, стоявшего неподалёку. Тот обернулся и непонимающе посмотрел на барабанщика. — Как вы развели огонь?       — Элисон сказала, можно использовать всё, что мы найдём в гараже. Там ведь был один хлам.              Кай покачнулся. На подпалённом листе, который Джозеф всё ещё держал в руках, он без труда узнал собственный почерк. Пять линий — нотный стан, и гитарная партия одной из последних песен Гайи. Поднимающиеся к небу языки пламени не давали дышать. Кай посмотрел в забитый людьми гараж. Рядом с воротами стояли пустые коробки — раньше там лежала его музыка. Стеллажи пустовали.              — Вы бросили в бочку всё, что там было? — спросил он с надломом. Парень, пьянеющий всё больше с каждым глотком и явно не понимающий, чего от него хотят, кивнул.       — Ночь обещает быть холодной.              Кай закрыл глаза, падая в темноту. Листов было больше, чем накопленный за пять лет существования группы репертуар. Но там были не только финальные варианты. Кое-где на листах были правки, внесённые рукой Джеймса или Фила. Там были песни, которые они только собирались сыграть. Стихи Джозефа, отбракованные им, но сохранённые Каем на память. Рисунки Фила. Их поединки в морской бой. Там даже был листок с детской песней, которую Кай сочинил за двадцать минут, после того, как умерла его бабушка. Кое-где чернила стёрлись от слёз, но у него всё равно не поднялась рука выбросить его.              Когда вбок ударил холодный ветер, Кай понял, что это из-за того, что Джозеф, круто развернувшись, направился к дому. Он переглянулся с Тео, который не мог понять, что плохого в костре, но всё равно выглядел напряжённым. Гитарист поёжился и посмотрел на дверь, за которой скрылся Джозеф.              — Кажется, нам лучше пойти за ним…              Они застали их троих. Джозеф побледнел от злости. Он сжал руки, едва сдерживаясь от того, чтобы не накинуться на Элисон с кулаками. Она смотрела на него непонимающе. Уголки губ Коди медленно опускались. В воздухе повисло окрашивающееся в чёрный слово «сюрприз».              — Я сказал, никаких вечеринок, — казалось, что сейчас Джозеф может убить взглядом. Наверняка, Элисон хотелось провалиться сквозь землю, но тогда бы она проиграла. А так у неё всё ещё был шанс определить своё место в этом доме. — Ты что, глухая? Или, может, тупая? — больше чем злость, совершенно не присущая голосу друга, Кая поразила в нём ядовитая усмешка. Его дыхание казалось спокойным, но даже на расстоянии Кай слышал, что сердце Джозефа вот-вот вырвется из груди.       — Почему только вы имеете право решать? — вспыхнула, словно разведённый ей же костёр, Элисон. — Я тоже живу в этом доме.       — Решение было принято большинством, — со злобой напомнил Джозеф.       — Вы всегда заодно, — Элисон рвано выдохнула. По тому, как неуверенно девушка стояла на ногах, становилось очевидно, что она сильно пьяна. Но язык по-прежнему верно служил ей. Кай хорошо разобрал каждое сказанное Элисон слово. — На месте Коди я бы задумалась о вашей «крепкой» дружбе.       — Если ты не смогла удержать ни любовь, ни дружбу, не надо думать, что и у других всё в кучу, — выплюнул Джозеф, заставив Элисон отшатнуться от него. Он перегнул палку, и каждый понимал это. Но извиняться барабанщик не собирался. Бросив рассерженный взгляд на Коди, он поднялся по лестнице. Через мгновение хлопнула дверь спальни.       — Я успокою его, — Коди не был уверен в своих словах, но всё равно последовал за парнем. Тео проводил его сочувственным взглядом.              Элисон, как будто проглотив язык, не двигалась с места. Возможно, она давала Каю шанс высказаться об устроенной вечеринке, добить её, но тот молчал. Даже не закрывая глаз, он видел бочку с умирающими воспоминаниями. Теперь память о тех днях жила только в его голове — самом хрупком и ненадёжном хранилище на свете.              Расталкивая шипевшую на него толпу, Кай прошёл на кухню. Даже с открытыми окнами и распахнутой дверью, ведущей на задний двор, где и сосредоточилось основное веселье, здесь стоял невыносимый запах. Чужие духи и запах пота смешались с приторностью пива. Кто-то неудачно открыл бутылку, и теперь оно растекалось по полу липкой лужей.              Кай медленно выдохнул. Завтра придётся отдраивать весь дом — скорее всего, на это уйдёт весь день. Он не успокоится, пока не убедится, что не осталось ничего, что напоминало бы об этой вакханалии. Сегодня же надо было придумать, как разогнать всех по домам, не завоевав при этом репутации законченной душнилы.              Если для всех кухня была проходной точкой, где можно было взять пива, а затем вернуться в гостиную или выйти во двор, то Лоуренс здесь, кажется, обосновался надолго. Он сидел на барном стуле, медленно попивая пиво. Три бутылки под его ногами вероятнее всего также были опустошены им. Кай прикусил губу.              Пьянство экс-барабанщика Приличного общества его не злило. Ему просто было больно на это смотреть — потому что Лоуренс глушил в алкоголе боль и обиды, и при этом всё больше опускался на дно. Пока всё выглядело невинно, и бутылку он брал в руки только если был повод. Но Кай боялся, что однажды настанет день, когда потребность в алкоголе станет болезненной, и Лоуренс отбросит формальности.              — Привет, — Кай встал рядом и, перехватив из рук барабанщика бутылку, спрятал её за спиной. — Хватит, тебе так не кажется? — Лоуренс, пьяно щурясь, смотрел на него, как будто пытаясь идентифицировать. Он закрыл глаза, борясь с головокружением, и медленно выдохнул.       — Вечер только начался, — в голосе отчётливо слышалась усталость и грусть. — Отдай бутылку, пожалуйста.       — Давай я лучше сделаю тебе чай, — мягко, но настойчиво предложил Кай. — Это помогает.       — От душевных ран или протрезветь? — оголяя зубы, ухмыльнулся Лоуренс. — Я хочу выпить. Верни мне пиво, — Кай лишь покачал головой.       — Что тебя терзает? — Лоуренс, прежде чем ответить, с прищуром посмотрел на него. Как будто даже хотел встать, чтобы сократить и без того ничтожное расстояние между ними, но передумал. Только качнулся, с трудом удерживая равновесие.       — Кто-то вырвал тебе глаз… — он склонил голову и игриво улыбнулся, но от его слов Кай почувствовал подкатившую к горлу тошноту. — А ты хочешь вырвать мою душу? Не выйдет.       — Не говори глупостей, — Кай дёрнулся, скрывая обиду. Он не слишком хорошо обходился с ним, но и злодеем никогда не был. Округлившимися от ужаса глазами Лоуренс наблюдал за тем, как Кай подходит к раковине и выливает в неё остатки пива.       — Ну ты и расточитель…              Пошатываясь, Лоуренс поднялся со стула и нетвёрдой походкой направился к ящику с пивом. Его состояние сыграло Каю на пользу, потому что тот успел добраться до него первым и закрыть собой. Рен, выдохнув, скрестил руки на груди. Он выглядел разозлённым, но куда больше Кая волновала подбитая алкоголем координация. Ловить пьяного двухметрового парня ему не хотелось.              — Отойди, — миролюбиво попросил Лоуренс. — Пожалуйста.       — Не-а, — несмотря на шутливую интонацию, внешне он оставался спокойным. — Пойдём ко мне в комнату? — Лоуренс повёл бровью, и Кай едва сдержался от того, чтобы не ударить его за грязные мысли. — Уложу тебя спать.       — По-твоему я полный неудачник?              Вопрос сбил с толку, и Лоуренс не преминул воспользоваться этим. Подавшись вперёд, он выхватил пиво из ящика и хотел уже было уйти, когда почувствовал на предплечье чужие пальцы.              — Я же забочусь о тебе, болван…              Кай не знал, подействовало на него так признание или оскорбление, но внезапно Рен как будто обмяк. Он вернул бутылку на место и отступил на несколько шагов, едва не заваливаясь назад.              — Прости, — Лоуренс сглотнул. Он избегал смотреть хозяину дома в глаза и, кажется, пытался что-то осмыслить. Может быть то, что их отношения стали ещё запутанней. Или — что только что вёл себя как алкоголик, готовый на всё ради бутылки. — Схожу, умоюсь.              В дверном проёме он разминулся с Коди. Тот, задумавшись о чём-то, даже не заметил, что его лучший друг вдрызг пьян. Он и хозяина дома увидел не сразу. А когда они встретились глазами, Коди виновато потёр шею.              — Не знаю, как так вышло, но, кажется, мы поссорились.              И без уточнений Кай понял, что речь о Джозефе.