Думаю, можно.
VER_CHArity Хорошо Я заеду за тобой. В 11. Возможно, Шарль недооценил Макса — тот отличный ученик, все схватывает налету. И все бы хорошо, если бы не жуткое желание язвить и издеваться, постоянно подпитываемое чем-то беззлобным, но наглым и эгоцентричным, чем-то с привкусом благородной горчинки. Вероятно, если бы это чувство было напитком, оно предстало бы в образе джина с грейпфрутовым соком.Это не свидание, Макс.
VER_CHArity А я ни на что и не претендую.Ты не можешь просто назначить время, когда заедешь за мной, если это не свидание.
VER_CHArity Не проблема, я могу не заезжать за тобой, если не хочешь. Вообще-то, Шарль хотел указать только на время. Он отнюдь не был против, чтобы его забрали на машине. Вариант такси его не слишком радовал, потому что в такие места положено приезжать на авто премиум-класса, а перспектива идти пешком вовсе казалась крайне унизительной. Тем не менее, перспектива того, что о своих желаниях придется сказать словами через рот, вернее, сообщениями через пальцы, была едва ли лучше. Прямо попросить Макса приехать означало так же прямо дать слабину и признать свою зависимость. От чего или кого была эта зависимость, Шарль пока не придумал, но демонстрировать ее уже заранее боялся. На этом моменте надо было точно решить, что важнее: статусное и комфортное прибытие в клуб или уловки собственного разума.Я не сказал, что за мной не нужно заехать.
Я сказал, что не в 11.
VER_CHArity Как пожелаешь, Шарли. Во сколько тебе удобно? Он-таки попался на крючок, не в ловушку своего сознания, но попался. Красиво крыть вопрос Макса было нечем, потому что еще был полдень и, по сути, Шарлю было все равно, он успел бы собраться к любому времени в течение дня. Но теперь это было делом принципа. Пресловутые одиннадцать часов вечера становились чем-то вроде ставки, которую он уже не мог просто принять.Я не знаю.
VER_CHArity И что мы будем с этим делать? Шарль сказал бы, что вопрос хороший, потому что сам он пока тоже понятия не имеет. И вообще, это звучало странно, так обычно говорят, когда оставляют здоровенный бордовый засос посередине шеи перед официальным мероприятием. Но Шарль быстро вспомнил про свой любимый прием — уход от ответственности. Если скинуть обязанность принимать решение на кого-то, то успех или его отсутствие будут головной болью другого человека.Что ты будешь с этим делать...
Не знаю, можешь подъехать к 11 и ждать, пока я не буду готов.
Макс печатал долго. Настолько ощутимо долго, что Шарль успел дойти до кухни с телефоном в руках и заварить кофе. В целом, он мог понять. Если бы ему выдали нечто подобное, он бы откровенно охуел от такой наглости и послал куда подальше. Как хорошо, что Макс был не таким, поскольку ответ все-таки пришел. VER_CHArity Хорошо Теперь гадкая сторона его характера нестерпимо хотела нащупать предел, понять, как долго Макс сможет его выносить и со всем соглашаться. Но Шарль так и не придумал, до чего еще можно было докопаться. Да и вторая (нормальная) сторона твердила, что такими темпами, он не то, что в клуб не поедет на максовой машине, а, в принципе, туда не попадет, а в худшем случае Макс его прямо отправит в черный список. И вообще, парень явно старается, хватит с него подобных выпадов, хотя бы на сегодня. Хотя бы на сейчас, потому что вечером Шарль так щедр уже не будет, слишком велика была его любовь к капризам. Несмотря на, по ощущениям, бесконечно долгий просмотр ленты в социальных сетях, лежа в кровати, он был полностью собран и готов к выходу еще до одиннадцати вечера. И идея сидеть несколько часов в неудобной одежде, тщательно подобранной для клуба, казалась абсолютно непривлекательной. Однако бешеное желание посмотреть, что Макс в итоге сделает, было гораздо сильнее. Тем более, он уже придумал, какую именно пакость совершит. Ровно в одиннадцать тот написал, что подъехал. Шарль ответил, хитро сверкая глазами, что еще не готов. VER_CHArity Сколько времени тебе нужно?Не знаю.
Много.
VER_CHArity Хорошо, я пока зайду здесь в магазин.Отлично.
Удивительно, что Максу даже не пришлось наигранно виновато предлагать скоротать ожидание где-нибудь, тот сам догадался. И Шарль начал считать минуты. Независимо от того, куда Макс собрался, ему потребовалось бы примерно десять минут, чтобы заглушить машину, выйти из нее и дойти до места, еще минимум пять минут на просмотр ассортимента, еще примерно столько же, чтобы сделать выбор и встать в очередь для оплаты. Шарль неторопливо вышел из дома, нашел машину Макса, на всякий случай заглянул внутрь, пытаясь увидеть хоть что-то сквозь затемненное стекло, и демонстративно оперся бедром о низкий капот, складывая руки на груди.Я вышел, ты где?
VER_CHArity Оу, прости пожалуйста. Я на кассе в магазине, подожди минуту.Я что, должен стоять посреди улицы и ждать?
Как некрасиво с твоей стороны.
Шарль улыбнулся сам себе. Все вышло именно так, как он и хотел. Может быть, когда-нибудь ему придется ответить за любовь издеваться над людьми, но это будет потом. Сейчас он не видел совершенно никаких причин перестать это делать. Фары мигнули, и машина под его бедром дрогнула и загудела, заведенная сигналом с ключа. — Привет, — Макс торопливо подошел, неловко смотря себе под ноги. Шарль не шелохнулся, только молча проследил взглядом из-под больших солнечных очков, закрывавших половину лица, как Макс отрыл свою дверь, что-то отбросил назад, так же быстро обошел его и отрыл дверь пассажирского, придерживая ту за ручку и приглашай сесть. Шарль снял очки, закатил глаза и попытался боком протиснулся между Максом, держащим дверь, и автомобилем, стоящим на соседнем парковочном месте. О том, что снял очки слишком рано, он пожалел, когда их взгляды ненадолго пересеклись, пока Шарль очень старался прижаться всем телом скорее к Максу спереди, нежели к какой-то машине сзади. Он чертыхнулся себе под нос и опустился на сидение. Шарль хотел продолжить язвить на тему того, что Макс заставил его прождать несколько минут на улице, но после ситуации с дверью было как-то неловко. — Я надеюсь, ты забронировал столик? — Шарль не любил чувство, когда неловкое молчание начинает практически физически душить. В таком случае приходилось как можно быстрее придумать, чем нарушить тишину, чтобы не выглядеть при этом глупо. — Конечно, — в подтверждении своим словам, Макс кивнул, — я знаю, что без брони мы там никому даром не нужны. — Отлично, — убедившись, что ночь не будет испорчена просчетом с чужой стороны, он отвернулся к окну, зацепившись за мысль, что, если вечер полетит коту под хвост по его вине, будет не менее ужасно, а опыт у него внезапно появился и совсем недавно. Автомобиль, минуя шлагбаум, зарулил на парковку, тактично спрятанную за заведением, чтобы не нарушать вид на воду и яхты с террас. Макс собирался так же галантно придержать дверь, но, во избежание повторения ситуации с неловким притиранием друг к другу из-за нехватки места, Шарль плюнул на манеры и вышел сам. На самом деле, модный и качественно распиаренный Джиммиз был откровенной помойкой: с кучей битого стекла под ногами, проходной музыкой, заедающей подсветкой на танцполе. Но это была все-таки помойка с приставкой «люкс»: с выигрышным расположением; громким и далеко не безызвестным именем; невероятно тщательно отсортированным еще на входе контингентом; секьюрити, смотрящими на тебя, как на грязь с подошвы ботинка, если ты не соответствуешь дресс-коду или не являешься достаточно известным; и, конечно, с невообразимо задранным ценником. Едва ли плюсы могли справедливо коррелироваться с минусами, но, если речь шла о клубах, пожалуй, это место всегда первым приходило на ум. Что действительно впечатлило Шарля, так это то, что мужчина в костюме с неприятным лицом, стоящий на фейсконтроле, пропустил их, даже не спросив удостоверений. Естественно, сотрудники всячески потакали социальной иерархии и относились к знаменитостям и деткам богатых родителей совершенно не так, как к более простым посетителям. Шарль и сам не раз пользовался услугами статуса, коим обладал его спутник, но, возможно, он сильно недооценивал Макса, все же известность у того, очевидно, была и немаленькая, жаль только, он так и не узнал, в чем. Между тем, Макс обратился к девушке в блестящем боди, с бейджем и колбой для кальяна в руках. Та мельком указала на одну из приватных комнат и скрылась в толпе. На двери из непрозрачного стекла, сделанная флуоресцентной краской, светилась надпись «зарезервировано для Макса». Странно, Шарлю казалось, что в таких случаях, как правило, указывают еще и фамилию. Следом за ними в помещение проскользнула официантка, в клубном освещении выглядящая абсолютно идентично той, что была в зале. Она опустила два комплекта меню на маленький низкий столик и поинтересовалась, что принести в качестве разогрева. Шарль сразу же выпалил название первого пришедшего на ум, не шибко крепкого коктейля. — Ты есть не хочешь? — Макс слегка укоризненно покосился на него, листая меню и называя девушке с блокнотом в руках, кажется, вообще все с креветками, что попадало на глаза. Шарль же для себя отметил, что вряд ли тот съест все, а креветки весьма удобно воровать из чужой тарелки. — Нет, спасибо, — он вообще скептически относился к еде в клубах, все-таки для этого есть рестораны, а подобные места, по его мнению, существуют исключительно для того, чтобы пить, и предел чего-либо не жидкого — долька лимона с ободка бокала. — А чего хочешь? — как только официантка скрылась за дверью, Макс отложил меню в сторону и повернулся к Шарлю, с интересом того разглядывая. Шарль почувствовал, как в горле пересохло, и понадеялся, что напитки принесут быстро. Огромный диван п-образной формы, стоящий в вип-комнате, еще никогда не казался ему настолько ничтожно маленьким. — Выпить хочу, — он решил, что в нынешней ситуации притворяться ни к чему, — и пойти танцевать. Зачем иначе я сюда пришел. — Хороший план, — Макс усмехнулся, откидываясь на спинку и скрещивая руки на груди, и, что самое ужасное, не переставая смотреть на Шарля. Ему всегда казалось, что умение держаться на уровне, красиво плести языком и не давать атмосфере скатиться — его сильная сторона. Что ж, похоже, он обманулся. Сейчас ему хотелось бы иметь ту же уверенность в себе, что и в переписке, когда он без стеснения подкалывал и издевался. Но та, кажется, бессовестно переметнулась из друзей в предатели, оставляя его без группы поддержки. — Ты здесь часто бываешь? — ему всегда казалось, что у него прекрасно выходит выуживать темы для беседы из ниоткуда, но сейчас он был благодарен себе же за то, что спросил хотя бы не о погоде. — Почему ты так решил? — в полутьме помещения, подсвеченного только светодиодной лентой, что очерчивала края мебели, потолка и пола, меняя цвета каждые несколько минут, Шарль понял, что с противоположного края дивана вообще не может различить выражение лица Макса. К тому же громкая музыка, доносившаяся из главного зала, окончательно убивала интонацию. Так что понять: зол Макс, удивлен или смеется — не представлялось возможным. — Тебя так легко пропустили. — Возможно, меня узнали, — Макс покачал головой, как будто это было вполне очевидно. Шарль хотел воспользоваться случаем и наконец-то спросить, что такого Макс сделал, что его даже непрошибаемый секьюрити в клубе узнает, но в этот момент вернулась официантка с подносом, на котором стоял высокий бокал Шарля на тонкой ножке с несколькими закрученными трубочками и классический рокс с чем-то темным и непонятным, очевидно, для Макса. Шарль отвлекся и заранее попросил ту сразу повторить напитки для них обоих. Как только девушка вышла, Макс в очередной раз смерил его взглядом, приподнимая свой стакан и имитируя «чоканье», ведь Шарль все еще сидел так далеко, как только позволял диван. Чему, кстати, он сам был удивлен сначала, но потом вспомнил, что, вообще-то, начинает заигрывать и позволяет приставать только после третьего коктейля минимум. — За встречу, Шарли. Шарль согласно кивнул и грациозно продемонстрировал всю ловкость своего языка, поймав все трубочки, торчащие из бокала, чтобы пить сразу из трех. К его несчастью, сладковатый напиток закончился слишком быстро, оставив в стакане лишь прозрачные кристаллы ледяного краша. К его счастью, девушка со второй порцией пришла достаточно быстро. — А вот ты часто сюда заходишь, я прав? — поинтересовался Макс, проводив официантку взглядом. — Не знаю, что тебе ответить, меня не узнают на входе, — оказывается, чтобы начать язвить, не привычно остро и постоянно, но хоть как-то, было достаточно ровно одного Беллини, так, для уверенности в себе. — Зато все официантки смотрят на тебя, потом на меня, а потом подмигивают, — в тоне Макса сквозило настоящее замешательство, Шарлю хотелось рассмеяться. — Разрешаю не ревновать меня к официанткам, — Шарль все-таки усмехнулся, интригующе обнимая губами трубочку в бокале и покручивая хрупкую ножку между пальцев. — Я не об этом, — в ответ тот только отвел взгляд и покачал головой. — Просто не обращай внимания. Кто знает, может я тут когда-то отжег лучший танец на барной стойке, — Шарль хитро сверкнул глазами, но быстро изменился в лице, осознав, что второй коктейль закончился так же предательски быстро (кто вообще придумал делать напитки на пару глотков). Он нетерпеливо осмотрел стол перед собой, внимание привлек нетронутый стакан Макса посередине: тот пил заметно медленнее и еще не закончил с первым. Шарль одним ловким движением оказался совсем рядом, едва ли не касаясь чужого плеча своим, и внимательным, заинтересованным взглядом проследил путь руки Макса, уверенно держащей полупустой рокс, от края стола до губ. Тот сделал небольшой глоток, и, даже при плохом освещении, Шарль отчетливо увидел, как дрогнул кадык под бледной кожей. — А ты что пьешь? — монегаск спросил сразу же, как только донышко стакана с тихим звоном опустилось на стол. — Сазерак, — Макс подозрительно заинтриговано посмотрел на него, — хочу полностью услышать историю про танец на барной стойке. — Какая гадость, — Шарль картинно сморщился и слегка отпрянул, делая вид, что вторую часть реплики он не услышал, — Как ты это пьешь? — Когда я прихожу в клуб, предпочитаю выбрать что-нибудь не такое обычное. А ты, я смотрю, даже здесь пьешь просекко. — Это я просто начинаю так, — почему-то его уколол комментарий в адрес любви к просекко. Ну, да, Шарлю нравится просекко, и что? Ну, да, может быть, он уже состоит на восемьдесят процентов не из воды, а из кисловатой жижи с пузырьками, что в этом такого? — Дай попробовать, — все же, он быстро спохватился и перехватил руку Макса, под аккомпанемент непонимания забирая из нее стакан. Не отрывая взгляда от голубых глаз напротив, Шарль поднес рокс к лицу, будто за знанием дела поболтал в нем напиток, через силу втянул жгучий запах Хеннесси, и нарочито медленно провел кончиком языка по самому краю, прежде чем обхватить губами короткую тоненькую трубочку, торчащую скорее для красоты, и сделать глоток. Этот коктейль однозначно был не во вкусе Шарля: слишком крепкий, странно горький и какой-то серьезный что ли. Он искренне любил все то, что оставалось на языке приторным сахарным сиропом, имело наиболее привлекательный внешний вид и обладало репутацией «дамских напитков», но любые стереотипы Шарль слал к черту, ведь как можно додуматься до того, чтобы делить напитки по половому признаку. Он вернул стакан Максу и на секунду отвернулся, чтобы незаметно сморщиться и высунуть язык, — Гадость. Как я и думал. Макс как-то умиленно прикрыл глаза и улыбнулся: — Пойдем в зал, выберешь себе что-нибудь на свой вкус и потанцуешь, как и хотел. А Шарлю, в общем-то, в таких случаях дважды предлагать не надо. Он в ответ довольно ухмыляется, опирается рукой на максово бедро и изящно перелезает через того, чтобы выйти из-за стола — а что еще сделать, если Макс сидит ближе к краю дивана. Шарль подходит к стойке, перегибается через нее, чтобы бармен услышал даже сквозь стремный, гремящий рэп, и просит смешать что-нибудь послаще и покрепче, пальцем указывая тому на Макса — пусть запишут в его счет. Миловидный парень с джиггером в руках кивает и сразу отворачивается к стене бутылок за своей спиной. В итоге, Шарль получает авторский напиток, выглядящий, как молочный коктейль, но, на деле, оказывающийся джином с кремовым ликером. Макс садится рядом на барный стул, и теперь уже сам внимательно смотрит, как пьет кто-то другой. — Это что, милкшейк? — тот все-таки не выдерживает. — Ты меня недооцениваешь, — Шарль сразу пресекает все надежды. — Значит, танцы на барной стойке я все-таки увижу? — Ты меня переоцениваешь, — нет, ну, Шарль, конечно, может, но не сегодня, это его бонусная программа, предназначенная не для компании какого-то странного богатого мужика. Это, что называется, только для самых близких и только после текилы. Шарль расправляется с напитком нечеловечески быстро. Он всегда так делает. Зачем три часа цедить и смаковать, если так эффект наступает в разы медленнее, а за выпитые тобой коктейли платит кто-то другой. Для него это — что-то вроде золотого правила: его обеспеченный спутник покупает ему алкоголь, а он, в качестве благодарности, быстрее плывет и становится ощутимо сговорчивее и раскованнее. Он приглашает Макса за собой на танцпол. Паршивый рэп наконец-то сменился на что-то более приятное. Людей стало заметно больше. Люди стали заметно пьянее. Не то чтобы он многое мог увидеть, находясь до этого в приватной зоне, но одного наметанного взгляда при входе было достаточно, чтобы оценить обстановку. Хоть в ночь субботы он заставал здесь и толпу побольше, сейчас Шарль был рад, что не придется с трудом выбивать себе место на подсвеченном участке в центре зала, так что они могут спокойно встать относительно с краю и даже не соприкасаться частями тела с людьми вокруг. Макс стоит совсем рядом, так же двигаясь в такт музыке. Шарль внезапно осознает, что почему-то держится из последний сил, чтобы не положить руки тому на шею и не прижаться еще ближе. Обычно, он себе в таком не отказывает, наоборот, это буквально нужно сделать. Сейчас же Шарль будто боится по неясной причине. — Твой браслет, — Макс, еле заметным в бликующем и постоянно мигающем сотней диодов свете, взглядом указывает на запястье, — в прошлый раз ты тоже был с ним, он совершенно потрясающий, — Шарль кивает, он все еще в восторге от аксессуара и невероятно рад, что кто-то другой тоже его заметил, — И на днях я, совершенно случайно, — этот элемент «случайности» тот особенно выделил интонацией, монегаск сделал вид, что поверил, — увидел, где ты его купил. К нему в комплекте идет кольцо, ты знал? Шарль примерно догадывается, к чему тот клонит, и очень надеется, что понимает все правильно, когда согласно трясет головой. Если он вновь не ошибся в считывании чужих невербальных сигналов, то его ждет нечто невероятно приятное. Не такое приятное, как прикоснуться рукой к мягкой по ощущениям щеке напротив, но Шарль эту мысль гонит куда подальше мокрой тряпкой, еще раз он так не ошибется. Макс хитро стреляет глазами и, как фокусник, преподносит ему ладонь с коробочкой, чуть меньше по размеру, но идентичную по дизайну той, что Шарль с восторгом выносил из бутика. — Я решил, что тебе просто необходим фулл сет, — тот заговорщически улыбается. — С такими знаниями терминов, нам стоило пойти в казино играть в покер, а не в клуб, — Шарль отводит глаза и наиграно смущенно берет предложенный подарок. Все нормально, все в порядке. Ему часто дарят что-то, покупают дорогие безделушки. Хотя, безусловно, душу греет то, что Макса не пришлось об этом просить, не нужно было намекать, не потребовалось притащить того буквально за руку в торговый центр и тыкать пальцем в витрину, эгоистично и по-детски повторяя: «Хочу». — Спасибо, думаю, я надену его прямо сейчас. — Тебе помочь? — Нет, спасибо. Руки не распускай, ты же мне не предложение делаешь. Где манеры? — Шарль дергается, и прижимает коробочку с логотипом к груди, будто говоря: «Не трогай, это теперь мое». — Ох, простите, Ваше высочество, — Макс ухмыляется и играет бровями, наклоняется к уху так быстро и просто, опаляя его горячим шепотом, — Не знал, что принцесса Грейс Келли нынче предпочитает грязные клубы. — Нашел, с кем сравнить, — Шарль чувствует, как краснеет непозволительно явно, и спешит сделать шаг назад. Если это все, что Макс знает о Монако, то тому стоит подтянуться в истории, потому что, даже со своими прогулами уроков в школе, Шарль, как истинный монегаск, знает гораздо больше, его таким не впечатлить. Возможно. Он отвлекается на то, чтобы спешно оторвать все бирки и примерить кольцо. Даже удивительно, но оно подходит по размеру к его тонкому среднему пальцу. Забавно, наверное, получится, если Макс как-то умудрился обратить на этот внимание и специально постарался. Шарль это кольцо видел, но о покупке еще не задумывался. И оно предсказуемо идеально гармонировало с браслетом: широкое, задумано необработанное и от того шероховатое, из такого же блестящего титанового сплава, с таким же рядком переливающейся, кроваво-алой шпинели. Он был в восторге, даже не заметил, что все это время молча пялился на руку, пока голос со стороны не отдернул. — Нравится? — Макс был явно доволен собой, — тебе идет. — Спасибо, — Шарль поднял голову, того захотелось поцеловать что ли в знак благодарности, а то как-то неловко, — большое спасибо. — Не за что, Шарли. А Шарль чувствует, как его предательски штормит, он ведь даже выпил не так много. Корабль, на палубе которого он почти бесстрашно, скорее от необходимости и безысходности стоит, качает в разные стороны и бросает с одного гребня волны на другой. Возможно, пора спуститься, спрятаться в трюме, принять какие-то меры, придумать хотя бы подобие плана в конце концов, чтобы выйти сухим из воды, сохранив честь и достоинство, или хотя бы остаться живым. Но Шарля словно все силы разом покинули, не оставив шанса на сопротивление или, может, позорное, но какое-никакое спасение. — Я сейчас вернусь, — на заплетающихся ногах, Шарль торопливо доходит до их вип-комнаты, оглядывается и, убедившись, что никто не смотрит, а Макс послушно остался стоять там, где стоял, берет его второй, так и нетронутый сазерак, чтобы на всякий случай поглубже вдохнуть, зажмурить глаза и залпом выпить. С тем, чтобы свести себя с ума, он и так справляется прекрасно, не хватало только, чтобы этим начал заниматься кто-то другой. А Макс, вероятно, может свести его с ума, если продолжит делать все те совершенно обычные вещи, с которыми Шарль уже множество раз имел дело. — Ты как? — прямо сейчас Макс смотрит на него испуганно, стоит только вернуться на танцпол. Тот вглядывается в глаза, подернутые пеленой, и, подумав пару секунд, уверенной хваткой впивается в плечо. — Все хорошо? Шарль потерянно смотрит вперед, прямо глаза в глаза, на чужом лице даже без проблем получается сфокусироваться. Сейчас есть только два варианта: он либо почему-то заплачет от странного ощущения беспомощности, либо снова позорно попробует того поцеловать. И он решает сдаться, потому что в таком случае показаться слабым всяко лучше, чем придурком. — Нет, — Шарль опускает взгляд вниз, под ноги, принимая поражение в бессмысленном и странном бою, который ведет сам с собой. — Отвезешь меня домой, пожалуйста? Макс лишь молча опускает руку ниже, перехватывая Шарля за предплечье, и молча протискивается в сторону выхода, почти волоча его за собой, как маленького, растерявшегося ребенка. На свежем воздухе Шарлю лучше не становится, ему ведь плохо не от алкоголя, у него ноги не подкашиваются, и картинка перед глазами не плывет. Когда он садится в машину и поворачивает голову набок, невольно касается носом кожаной обивки — та знакомо и как-то успокаивающе пахнет дорогим сандалом, как, оказывается, мало времени нужно, чтобы назвать аромат знакомым. Ему интересно, что произошло с большей вероятностью: Макс пользуется парфюмом с сандаловыми нотами, отчего пропитался весь салон; или здесь какой-нибудь ароматизатор, а тот проводит так много времени за рулем, что тоже перенял этот запах. В прочем, он не знает пока, как именно пахнет Макс, не выпадало возможности разобраться. — Тебе плохо? — тот садится на свое водительское кресло и смотрит крайне участливо, будто действительно переживает, — дать воды? — Шарль качает головой, вода ему точно не поможет, по крайней мере, из бутылки. Ему бы сейчас встать под душ, чтобы падающие вниз капли выбили всю дурь из головы. — Нет, спасибо. Надо отдать должное, Макс лишних вопросов не задает, и уже через десять минут машина останавливается у того адреса, про который Шарль сам соврал еще в прошлый раз. Макс предлагает помощь, уточняет еще раз, все ли в порядке, спрашивает, нужно ли проводить его до дома. Шарль на все упорно отрицательно машет головой, закусив губу. Опять же, основная проблема в том, что, если Макс сейчас поддержки ради поднимется с ним в квартиру, он не сдержится, а такого развития событий не хотелось совершенно. — Спасибо, что согласился встретиться еще раз, — Макс улыбается, а Шаль думает, что тут определенно не его нужно благодарить. — Тебе спасибо. И за клуб, и за коктейли, и за кольцо, — он смущенно прячет взгляд, боясь подумать о том, что за все это, так или иначе, придется как-то расплачиваться, ведь просто так ничего не делается. — Прости, что так вышло. Опять. — Пока, Шарли, надеюсь, еще увидимся. А Шарлю уже совсем стыдно становится, он скомкано прощается и вылетает из машины с такой скоростью, будто она тонет или горит, и громко хлопает дверью. Сразу же накатывает странное чувство дежавю, которое напоминает, что он снова облажался, тем не менее, все происходящее — какая-то странная, необъяснимая ерунда. Это не Шарль что-то делает не так, им просто кто-то управляет и заставляет спотыкаться о несуществующие препятствия.