Игры милорда

      Смерть Русе Болтона подняла на уши весь Север. В большом зале яблоку негде упасть: лорды, гонцы и послы собираются в толпу то ли обсудить смерть лорда Дредфорта, то ли предъявить свой поклон новому сюзерену. Рамси сидит во главе стола, стараясь не демонстрировать накатывающую скуку. Бурное обсуждение смерти влиятельного лорда, недвусмысленные тихие намеки на причастность к этому Рамси. Он привык к осуждающему шепоту с детства.       Когда погиб Домерик, взгляды всех обернулись на него с немым укором. Никто не говорил открыто, но утверждали факт братоубийства с безжалостной уверенностью. Мальчик с тяжелым характером, проявляющий равнодушие к чужим страданиям и горестям. Юный Рамси не понимает только одного: почему его должна заботить смерть людей, которых он не знает? Почему не может смеяться над вернувшимся с войны инвалидом без ноги? Ему плевать на этих людей, а им плевать на него.       Им все равно на лиловые синяки на детском теле. Они плюют вслед его шагам, презрительно кривятся при виде его лица. «Бастард» — шепчут их губы, «бастард» — кричат дети, швыряя камни. Он был уродом и ублюдком в глазах всего мира. И Рамси пришлось стать таким.       Северяне рычат о мести Железных островов. Другие громогласно объявляют виновными Ланнистеров. Подозрительно косятся молчаливые лорды. Рамси упрямо гнет свою линию: отца нашли в покоях отравленным. Яд — оружие женщин и трусов, бормочут грубые северяне. Эти мужи привыкли решать вопросы кровью и железом. Можно ли считать старого льва трусом? Нет, но северяне хотят крови. Их мозги замерзли от долгих морозов, стянулись в одном лишь желании — отомстить.       Каким бы ни был Русе — его стратегические планы почти всегда срабатывали. И Рамси успел научиться. Когда в залу входит Теон Грейджой, разговоры стихают. Вонючка сегодня наряден: отросшие волосы уложены по-северному, широкий нагрудник скрывает излишнюю худобу. Рамси сам отмыл его, гладко выбрил впалые щеки и подбородок. Сейчас он похож на того самого железнорожденного, впервые оказавшегося в Дредфорте. Одни лишь глаза выдают в нем то, кем он является на самом деле — Вонючкой. Любимой игрушкой хозяина. Он выглядит так преступно красиво, что Рамси борется с желанием закрыть его ото всех чужих взглядов. Запереть подальше, лишить возможности разговаривать с другими. Выжечь на его коже свое имя — вечный знак принадлежности.       — Я — Теон Грейджой, наследник Железных островов, — тихо начинает Вонючка. Синие глаза неуверенно впиваются в бесцветные, будто ищут в них поддержки и опоры. После едва заметного кивка он продолжает более уверенно. — Я пленник в доме Болтонов, но здесь ко мне относятся справедливо. Лорд Рамси Болтон был милосерден ко мне — он сохранил мне жизнь.       Зал наполняется шепотом. Сначала — неуверенным, затем более громким. Шум пугает Вонючку, зудят обрубки пальцев под кожаными перчатками. Это все — имя, статус, речи на публике — не для него. Он отчаянно хочет прижаться к ноге хозяина, подарить ему свою судьбу и верность. Отдать в управление жизнь. Хозяин милосерден. Хозяин наказывает только по необходимости, когда Вонючка вынуждает его.       Рамси властным движением Русе останавливает шум разговоров. Обращается к Вонючке ласково, прося продолжать. В глазах — гордость? Вонючка ободряет себя, продолжает тихую речь. Смотрит только на хозяина, черпает силу из его взгляда. Вонючке не нравится роль Теона — слишком больно становится от воспоминаний, заполняющих эту личность. Мелькают ненужные чужие мысли, отрезки чувств. Слишком много косых взглядов мужей Севера на нем. Никто не забудет ошибок Теона: предательство друга и сюзерена, попытку захватить Винтерфелл, пленение малышей Старков. Но Вонючка этого не делал — он лишь играет роль. Так уверил хозяин.       — Милорд Болтон отправился на Железные острова по моей просьбе, — Рамси вновь едва заметно кивает. Вонючка молодец — выучил все. Хозяин очень умный. Он сразу продумал, как скрыть его, вонючкины, преступления. — Мой дядя — Эурон Грейджой — брат Бейлона Грейджоя решил захватить морской трон, чтобы присоединиться к армии Ланнистеров. Он убил моего отца — лорда Железных островов.       Поднимаются со своих мест северяне, задетые предательством. Беспокойный рокот мужских голосов мешается в один. Рамси оглядывает жестокие лица со своего места. Управлять толпой проще простого. Дать им общего врага и наблюдать, как они сплачиваются вокруг цели, требуют мести и крови. Предложи им сейчас любого из Ланнистеров, каждый из этих мужей без сомнений вонзит в него меч. Даже в ребенка.       — Я был воспитанником Эддарда Старка, — Вонючка тяжело сглатывает, пытаясь перекричать поднявшийся шум. Ему не нравится говорить громко, но хозяин рассчитывает на него. Собраться, отречься от горьких мыслей. Вспомнить каждое слово, произнести речь убедительно. — Я ошибся тогда, доверившись своему предателю отцу. Пошел против Робба, совершил ошибки. Но лорд Рамси показал мне верный путь.       Это действительно так. Вонючка борется с желанием упасть перед господином. Хозяин исправил того, неправильного. Показал его место. Возле ног Рамси.       — Я, как и железнорожденные, верен Северу и нашему королю. Для его победы Железные острова преклонят колени и вновь станут верными союзниками дома Старков. Я обещаю.       Все верно — хозяин ободряюще кивает. Пухлые губы растягиваются в стороны. Как мог Вонючка раньше не любить эту улыбку? Она означает, что Вонючка молодец, что он все сделал правильно. Оставалось только последнее. Шум постепенно затих, северяне обдумывают каждое слово его речи. Хозяин смотрит властно и жадно. Безмолвно напоминает, что следующие слова для Вонючки ничего не значат. Это не его девиз, не его фамильные слова. Это принадлежит тому — другому, в чью шкуру сейчас облачен Перевертыш. Тупое морское животное, как заметил хозяин. Вонючка вдыхает полной грудью и старается не задумываться над смыслом фразы:       — То, что мертво, умереть не может, — рука тянется к груди в давно забытом жесте.       В голове проносятся фрагменты чужой жизни. Вот он, в теле Теона, стоит на коленях перед жрецом, ожидает ритуала Благословения. Он пытается скрыть дрожь в руках, заставляет себя перестать думать. Что, если Утонувший бог решит забрать его сейчас? Поведет за собой в пучины моря к пирующим русалкам и тритонам. Его тело станет главным блюдом: пройдет немного времени, а его, раздутого от разложения и соли, будут поедать морские твари.       Позади стоит отец — смотрит равнодушно. Они — чужие друг другу люди, объединенные одной кровью. Он от семени его, но настоящий отец гниет на пике в далеких землях. Вонючке больно вспоминать: имя Старков отдает горечью и сожженным лесом. Память беспощадно несет его вперед по реке воспоминаний.       Вонючка видит перед собой узловатые синие вены на морщинистых руках жреца, впереди беснуется море. Оно не хочет принимать его, предателя и клятвопреступника, противится, накрывает шумными волнами каменистый берег. Далеко кричат чайки в поисках пищи, стелются белыми тенями над водным безумием. Чужая рука опускает его голову в море. Соль щиплет глаза. Нужно решиться: принять смерть, вдохнуть воду, впустить частичку Утонувшего бога в себя. Но Теон колеблется, ждет, когда легкие сами раскроются от недостатка воздуха. Восстанет ли он из мертвых? Или канет в забытье — нелюбимое дитя двух отцов.       Судорожный вдох прожигает легкие, Теону мерещится лицо в морской пучине. Некрасивое и широкое, с глубоко посаженными глазами и жестоким пухлым ртом. И ледяными глазами. Когда Теон захлебывается обилием воздуха, перед взором остается это лицо из будущего. Оно теперь его вечный спутник, собственный стяг, огонь во тьме. Вечный мучитель и вечный хозяин.       «То, что мертво, умереть не может» — клянется Теон жрецу, отцу и богу. «Оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем было» — отвечает жрец глухо, поднося к синим губам чашу с крепким вином. Было ли это в самом деле? Отдавал ли Теон свою жизнь соленым волнам?       Ночь укрывает Дредфорт пухлым одеялом. Зажигаются далекие звезды, обозначают власть тьмы над светом. Во внутреннем дворе огромный погребальный костер, вокруг него приближенные лорды.       — Ланнистеры нанесли оглушающий удар войскам Короля севера, — торжественно молвит Рамси, оглядывает пустые лица собравшихся проводить умершего в последний путь. — Сегодня нас покидает Русе Болтон — любимый отец и защитник слабых. Он всегда поступал по совести и учил меня тому же. Таких, как он, больше не будет.       Северяне вторят прощальные слова. Рамси видит, что никого из них не трогает смерть. Холод и снег закаляют человека лучше любой битвы. Хуже всего, что и Рамси приходится играть в скорбь. Он рядится в личину любящего сына и наследника, мудрого правителя и сюзерена.       — Со скорбью принимаю я обязанности нового лорда Дредфорта этой ночью, — Рамси принимает факел из рук Вонючки, вскользь касаясь пустующего места под пальцем перчатки. Пламя зажигается быстро, разносится по костру, поглощает мертвое тело в своей бездонной утробе. — Прощай, отец. Луна и звезды будут моими свидетелями — я отомщу. И всегда буду помнить тебя.       Он даже не врет. Помнить будет всегда: недовольство и жестокость, презрение и боль от его слов. Будет помнить холод глаз и редкие похвалы. До конца жизни его будет терзать сладкий запах смерти. Позади стоит Вонючка, сложив руки перед грудью. Рамси оборачивается, ловит жадный взгляд на себе. Он обещает, он знает. Никто и никогда не сможет разлучить их теперь. Рамси убьет каждого, будет рвать зубами глотки, но не позволит забрать его. Он — его. Весь, целиком и полностью.       Сегодня они оба прекрасно отыграли свои роли.