Игра в жизнь
30 марта 2024 г. в 13:23
«Теон» — вопит подросший мальчишка Старк, бегает вокруг. Рикон теперь оказался в возрасте Брана, когда они с Роббом покинули Винтерфелл. Холодный голос Брана граничит на изломе собственной мужественности — он помнит. Может, и простил, но помнит точно. Теон присаживается на корточки, ловит младшего Старка на руки и высоко поднимает над головой. Смеется вместе с заливистым детским смехом. Тяжелый Рикон с кудрями Талли больно оттягивает руки, едва налившиеся старой силой, но это приятно — держать его, чувствовать тепло любви у груди.
Он не видел мальчишек очень давно, сразу после взятия Винтерфелла. Только сегодня, после долгой подготовки, убедившись в том, что Теон держит себя в руках, Робб позволяет им встретиться. Тогда Грейджой считал свою миссию по захвату дома Старков провалом, сейчас же рад, что ничего у него не вышло. Было бы хуже. Шесть длинных лет. Два года стерлись из памяти под пытками и страхом, еще три долгих года зимы, воспоминания о которых постепенно уходят из памяти. Последний год был слишком жестоким. Теон помнит, как медленно умирал все это время, как не желал жить и чувствовать. Имя, которое теперь Теон не вспоминает, осталось лишь резными шрамами на груди. И он пока не понимает, рад ли этому до конца.
Подъезжает Робб на своем любимом коне — Теон чувствует на себе его взгляд. Оборачивается, видит в беспокойных глазах немой вопрос. «Да, я в порядке. Я помню, кто я» — кивает Теон брату. Последний год ему без конца напоминали, кто он на самом деле такой. Долгие разговоры с сестрой и Роббом, вопросы и меткие ответы мейстера Лювина. Постоянное состояние отрешенности под маковым молочком, вечно спутанные мысли. А в остатке — Теон, боящийся спать в темноте и с вечно теперь зудящими шрамами на теле. Вонючка исчез с последним воспоминанием о былом хозяине.
Галопирует Бран на своем гнедом жеребце — его лицо кажется слишком взрослым для детского тела. Порода Старков. Кудрявый Рикон сучит ногами, просясь на землю к своему пони, Теон осторожно отпускает малыша и наблюдает, как тот убегает всучить маленькому коню короткую морковку. За стенами Винтерфелла зеленится трава, шумит теплый летний ветер в высоких кронах деревьев. Пегая кобыла тычет мордой в ладонь. День кажется настолько хорошим и солнечным, что даже странно. Когда-то давно Теон умел радоваться таким дням, напоминающих ему о детстве. Сейчас яркие лучи солнца внушают смутную тревогу. Из замка торопливо выезжает всадник, несется прямо к ним. В груди екает, Теон вскакивает на лошадь и наперегонки с Роббом несется навстречу.
— Милорд, мой король, — всадник подъезжает, на губах его блуждает улыбка, от которой Теон неожиданно успокаивается.- Леди Яра родила мальчика. Здорового и крепкого.
Теон удивляется своему громкому смеху, хлопает Робба по плечу. Яркое солнце и зелень травы теперь не кажутся затишьем перед бурей, а самым настоящим раем. Старк стремительно бледнеет, ходят желваки на высоких скулах, сжимаются и разжимаются пальцы на поводьях. «Мальчик», повторяет Робб, и Теон вновь хохочет над неожиданной беспомощностью всегда уверенного короля.
Когда он берет племянника на руки и вглядывается в его знакомые осенние глаза, он чувствует себя нетронутым. Будто никогда не случалось предательства, Рамси и Дредфорта. Никогда не было никакого Вонючки — Теон цепляется за это новое ощущение, пробует его на вкус. Он кажется себе настоящим. Не той подделкой, роль которой ему приходится играть. А самым настоящим — живым и чувствующим. Теперь ему есть за что держаться в этом мире. За свою семью. За сестру, лежащую в поту после тяжелых родов. За новую маленькую жизнь на его руках. За все еще бледного Робба, который целует жену и клянется в каких-то старковских глупостях.
Чардрево блестит в свете луны выбеленным стволом и алыми листьями. Теон ведет под руку сестру в длинном подвенечном платье, серебрящимся в ночи. Горят фонари на их пути, сошел на нет даже летний снег. Леди Кейтилин торопливо смахивает слезы, смотрит гордо на сына и с неприязнью — на Грейджоев. Теон не может винить ее. Она — мать своего первенца, она всегда будет стремиться защитить его. Договорной брак обещает быть счастливым — ни единой снежинки не упало за всю церемонию. Робб укрывает плечи сестры своим плащом, тяжелым и пушистым. Перевертыш — уже не Вонючка, но еще не Теон — видит перед собой лишь меха, комком валяющиеся на стылом полу в комнате милорда. Ноет измученное сердце Вонючки — он хочет ощутить этот запах вновь, рвется вскочить на лошадь и ехать. Ехать только вперед по ночному лесу, по склонам низких гор. Теону приходится с силой сжать обрубки пальцев. Он не может испортить все в такой момент.
Сестра выглядит счастливой, как и Старк. Их губы сплетаются в поцелуе, а руки крепко обхватывают друг друга. Если Робб и рассчитывал, что его сестра станет вдруг послушной, то он очень плохо знал Яру. Человека с более железным и твердым характером найти сложно. Теон ей в подметки не годится.
Их история началась еще до зимы. Робб рассказывал, что впервые увидел такую свирепую женщину, которая пришла с горсткой железнорожденных вызволять брата и мстить за смерть отца. Почти самоубийственный план. Она одна и дюжина мерзнущих мужей в тяжелой броне. Тогда-то Робб узнал, что Теон жив. Что бастард Болтона не убил его на месте, как сообщил. Яра требовала мести, хлестко обвиняла короля севера в умышленном нападении на острова чужими руками. Она была так хороша в своем гневе, что Старку не осталось ничего, кроме как мгновенно и безоговорочно влюбиться. А потом началась зима — вороны не летали, снег застилал дороги. Яра убедила Робба в невиновности Теона, рассказала все, что знала. И упросила о милости для него. Они провели эти три года вдвоем под неусыпным надзором леди Кейтилин. Соединить браком два ранее враждующих дома стало ее идеей.
Госпожа отправляется в путь к Долине Аррен сразу после свадьбы. Сестра ее не пережила зиму, придется помогать лордам и мелкому племяннику управляться с землями. Аррены станут хорошей помощью в последующей войне. Робб рассылает воронов, вновь созывает знамена. Перерыв в три года ослабил не только его армию, но и войска Ланнистеров. Привыкшие к долгому лету, крестьяне умирали от холода и голода в своих лачугах, замерзали изнеженные лорды в высоких замках. Войско северян должно так же сильно поредеть, но пока в Королевской гавани держат их сестер — война будет идти до конца.
Через неделю прилетает ворон со Стены — угрюмый Джон — новый лорд-командующий присылает свои поздравления с рождением наследника. Что ж, на Стену вороны летают редко, а уж обратно — тем более. В Винтерфелле собирается армия севера. За стенами располагается палаточный лагерь для воинов. Для командиров и лордов вычищают и подготавливают комнаты. За это время Роббу пришлось столько раз отведать хлеба и соли, что к концу недели Старк едва может притрагиваться к еде, не ощущая рвотных позывов. Теон, как может, поддерживает брата, присутствует на заседаниях, помогает сестре разбирать подарки ко дню рождения племянника. Малышу было уже несколько недель, но именем его еще не нарекли.
Оказалось, что на этот счет у новобрачных слишком разошлись мнения. Яра настаивает на имени Марон, Робб же, помня о своем наследии, хочет наречь ребенка Эддардом. Теон благоразумно отмалчивается в этой битве. Он не помнит имен, которые бы подходили этому упрямому и громкому, в родителей, малышу. Одно только лишь имя, вырезанное на его коже, приходит в голову вместе со страшной тоской. Он прошел через столь многое, вытерпел и выдержал — не для того, чтобы грустить по Рамси и его жестоким играм. Почему же он все равно чувствует себя опустошенным?
Может, виной пергамент с печатью Дредфорта? Ворон оттуда прилетает одним из последних с обещанием привести войско к Винтерфеллу и доказать преданность. Рамси будет здесь. На короткий миг Теону решительно хочется сбежать из замка, пустить лошадь галопом к морю, спрятаться в безопасную раковину. Не от милорда, а от самого себя. От этой больной привязанности, которую разделяет с ним Вонючка. Теон не хочет проверять, что будет, увидь он Рамси вновь. Кинется ему в ноги, позволит посадить на цепь и будет беззаботно счастлив? Самое ужасное было в том, что Теон не злился на Болтона за пытки, отсутствие пальцев или вечные шрамы на теле. Сможет ли он плюнуть ему в лицо за то, что сначала привязал к себе, а потом просто выкинул? Наверное, он все еще больше Вонючка, чем Грейджой. Теон весь этот год учится заново жить без Рамси, и, видят боги, его появление не упрощает ему задачу.
Войско Дредфорта прибывает на третьи сутки. Теон собирается отсидеться в башне. Желательно, до конца войны. Может, Рамси убьют — и все станет проще. Робб и мейстер Лювин считают иначе. Брат сам ведет его под руку, чувствует легкую дрожь в руках. Он думает, что от ужаса, но на самом деле от неизбежности. Еще несколько мгновений, и Теон увидит того, чье лицо до сих пор кричит ему «ненавижу» во снах, услышит забытый голос, прочувствует кожей отвращение в ледяных глазах.
Яра крепко стискивает ладонь, стоит справа от него, сразу подле Робба. Ей не нравится расставаться с сыном на долгое время, но она здесь сейчас ради Теона. И тот благодарно сжимает ее ладонь в ответ.
Звучит рог, распахиваются ворота. Теон старается держаться прямо, игнорируя стремительно тяжелеющую голову и колени. Он не видит Рамси пока, но ощущает его почти кожей. Кажется, любой вдох несет с собой его запах, со всех сторон глядят на него морозные глаза. Он въезжает последним, торопливо переговариваясь с командующим своего войска. В черном плаще, на черном коне, такие же черные волосы блестят на солнце разбросанным углем. Рамси кажется осунувшимся и еще больше похудевшим. Обычно гладкий подбородок зарос темной щетиной, выступают скулы, глаза кажутся потухшими. Издевательски блестит в мочке уха яркое красное пятно.
Теона пробирает дрожь. Он с силой сжимает костяшки пальцев, не обращая внимания на вздох сестры. Ему больно, слишком больно смотреть. Больно слушать обрывки фраз из этих пухлых губ, которые теплый ветер бросает ему в лицо. Больно стоять прямо под весом собственных слабостей. Теону хочется сбежать как можно дальше отсюда, Вонючке хочется упасть на колени и просить, умолять. Он силой воли остается на месте, выдерживает удивленные взгляды бастардовой пятерки. Ему плевать на них: даже если захочет — не сможет оторвать взгляда от его лица. Теон мысленно качает племянника на руках, удерживает ощущение целостности из последних сил. «Родрик» — вдруг думает Теон. Так звали его умершего брата, так звали великого мечника севера.
Рамси черной стрелой спрыгивает с лошади, одергивает одежду, вновь привлекает к себе внимание. Бешеным галопом заходится сердце, стучит в висках кровь, оглушает его. Он слышит, как Робб приветствует милорда, будто сквозь толщу волны, мутным взором глядит, как он делит с ним хлеб и соль. Яра молча кивает, не скрывая ненависти в горящем взоре. Раньше Рамси понравился бы этот взгляд. Он бы сделал все, лишь бы погасить его сияние. Как погасил его, Теона. Но Рамси не вглядывается, проходит дальше, останавливается напротив, глаза его равнодушно скользят по нагруднику с кракеном, по судорожно сжимающемуся горлу, по лицу и глазам. Глядит долго и пусто — будто не узнает вовсе. Или не хочет вспоминать надоевшую игрушку. Они обмениваются рукопожатиями — Рамси крепкой хваткой, Теон едва дрожащей, и милорд идет дальше приветствовать остальных Старков. Только ноги его слегка спотыкаются на следующем шаге.
Всего лишь миг — Теон ощущает себя полностью вымотанным и едва не умершим. На спине противно расползается пятно пота, дышать все так же тяжело. В горле словно камень застрял. Он переводит взгляд на Робба, дожидается кивка и позволяет сестре уволочь его прочь со двора. Он молчит в ответ на все ее вопросы, сил на разговоры не осталось. Только дойдя до покоев, Теон камнем падает на кровать и мгновенно засыпает, падая в бездонную пропасть сновидений.