Платите даже за улыбку.

«Всё не так плохо». «Всё не так плохо». «Всё не так плохо». Полный кошмар. Пускай для него всё, что оплачивалось выше при схожих усилиях было лучше работы в борделе, там у него хотя бы были близкие люди. Здесь же как-то холодно. Вся прислуга из знати, а бывшие работники дома удовольствий видели в нем лишь соперника, как и раньше. Потому что несмотря на свою цену, он превосходил большинство тех, кто работал за схожие деньги. Из-за близкой связи его с владелицей, он мог имел право выбора и не был должен публисному дому, ведь в отличие от других, сам пошёл в это дело, не найдя себе применения лучше. Не будет много толку от смазливого лица, когда ты ничему не обучен. Он умел танцевать, читать, писать, играть в шахматы и играть на арфе и лире, чего не могли его коллеги. Его обучали в этом же доме. Для того, чтобы стать одним из самых высокооплачиваемых, у него было всё : и внешность и умения. А проблема того, почему он ещё не продвинулся заключалась в каком-то сраном шраме. Кому-то может и плевать, но для того, кто продаёт своё тело это становится приговором. Из-за какого-то ублюдка жизнь его потеряла всякий смысл, всякое стремление продвигаться выше. Потому что он упёрся в потолок. Хозяйка, возлагающая на него надежды, всё была владелицей, и его и публичного дома. Не было смысла больше нянчиться с ним, когда ценность его утеряна. И именно поэтому сейчас всё не так плохо. И именно поэтому он забывает об обиде на довольно естественную вещь — выкуп товара. Здесь есть только бизнес и ничего большего, но как же это задевало. Эта ведьма растила его чуть ли не как родного сына и всё равно продала. Теперь иначе, чем корга он её не назовёт. Видеть её не хотелось больше. Ещё и сейчас какая-то дрянь сболтнула, что принц был рад проделанной им работой с кушеткой, как же теперь это раздражало. Теперь и этот герцог или принц его бесил. Парню вообще показалось, что тот был не особо рад. Он что, виноват, что прислуга здесь не такая же сообразительная, как проститутка из публичного дома? А сейчас ещё иэти. Начали опять свою любимую шарманку: — И снова Линни выделывается. «Линни» — было его псевдонимом в доме. Оно образовалось как-то само от цвета его глаз, что зачастую привлекали внимание. Они даже стали причиной его имени. Весьма банально. — Опять привлекает внимание. — А ты забыл? "Мне за улыбку не платят~" — вот он и ходит с этой кирпичной физиономией. Лицемер. — Наверняка хочет выслужиться перед хозяином. — Пока металлом перед глазами не зазвенят, даже не посмотрит в твою сторону. И откуда столько гордыни? Нет в нем гордости. И никогда не было. Он не понимал где и откуда ей взяться у проституток. Его вообще поражало, как эти придурки ещё имеют смелость сплетничать в присутствие других слуг — из дворянства. Они ведь наверняка просто проверяют их, докладывая о каждом промахе, чтобы чернь не путалась под ногами и не надеялась на большее. Ещё что-то говорят о "выслуживании" — петухи да курицы, ей богу. Этот смазливый господин в первый же день вышвырнул из замка девку, забравшуюся в его постель, а они и не заметили — все глаза на вельможу положили, не глядя по сторонам. Ослепли уже от этой сверкающей позолоты. И сама эта красивая морда не лучше. Нашёл, чем себя развлечь, выкупил проституток. Чего он вообще ждал? Чего хотел? Для чего он это сделал? И пускай не в свои дела он старался не вмешиваться и принимал чужие решения как нечто от него не зависящее, но здесь вопросы так и лезли. Уж больно этот человек был странным. Спустя три дня с их последней встречи, всех слуг созвал главный дворецкий Арктур. К счастью, в ряд больше он никого не ставил, потому что помимо бывших торговцев телом, среди слуг сегодня были и принадлежащие знати. Вдруг так резко слуг оказалось слишком много. Да неужели? В итоге пришли к выводу, что плохих работников уволят. Чуть позже Арктур подошёл к нему и негромко сказал : — И да, Его Высочество зовут Рийл Аль Авва, если ты забыл. Постарайся, пожалуйста, запоминать такие важные вещи. Парень был уверен, что он будет среди уволенных. На пару со с своими недругами. Зато имя этого вельможи он сто процентов никогда уже не забудет. Просто потому что.

***

За неделю в равном соотношении переувольняли и тех и других. По половинка где-то.... Да вот только слуг дворянского происхождения было втрое, если не вчетверо больше. И так во дворце убавилось прислуга и прибавилось работы. И как он и предполагал, уволили тех, кто сплетничал при тех, кого тоже уволили. Сразу видно — стукачи и сплетники не в почёте. Хотя, он сам мог назвать себя таковым, просто здесь не с кем было всех засрать, а с мало знакомыми или неприятеля и рисковать не хотелось. Вот только, не все его предположения сбылись — сам Мирах, вопреки ожиданиям, остался во дворце, чему даже был как-то рад, а то парень уже начал искать новые публичные дома, не желая возвращаться в прежний хотя бы до момента, пока не перестанет дуться на свою старую коргу. Через лет пять-семь он бы всё равно стал работать хуже из-за постепенно надвигающегося возраста и неспешно нарастающего омерзения ко всему этому. Парень сам понимал, что с его душевной организацией дальше своих двадцати шести бы не отработал. Головой он всё понимал, но эмоции зачастую брали вверх. Видимо, его избаловали. Но сейчас он немного закапывал себя работой, которой прибавилось из-за массового увольнения. Хотя, почему-то думы настигали его чаще всего именно в моменты, когда ему хуже всего и чего уж точно не хотелось бы, так это думать. Хотелось тупить как пробка, валенок — не важно. Просто стоять, смотреть в пустоту и ни о чем не думать. Но как-то не выходило, поэтому живём с тем, что имеем в дыры. Его соседа уволили, но никого нового не подселили. Мирах был доволен, не скучал. Не в его это было стиле. За года, что он прожил в месте, куда приходят и уходят, где не знаешь, когда человек умрёт или когда его выкупят, он привык не скучать. Хотя, конечно, иногда воспоминания о некоторых могут всплывать чаще, чем об остальных. С заходом солнца теперь он зажигал и гасил свечи. До поздна было легко не спать, поэтому работа в коем-то веке была не такой муторной, потому что люстры зажигалки только к визита гостей, которых за месяц его работы ещё ни одного не было. С затуханием последней свечи в коридоре, закрылась и дверь в его комнатушку. Она была небольшой, слегка пыльной, но довольно уютной и комфортной. На его удивление, мягкость кроватей не уступала дому удовольствий. По крайней мере в его комнате там, кровать была больше, но жёстче, от чего приходилось переодически замазывать белилами синяки. Хотя, что-что, а спина, когда горбатишься с полами и лестницами, болит ничуть не меньше, чем после самой бурной ночи. Устав сегодня больше обычного, парень без сил рухнул в кровать. Впервые за пару недель он уснул, ещё не долетев до подушки....