Даже в экипаже его беспокойство не пропало. Всё никак не выходило выровнять дыхание, ему не хватало воздуха, пульс отдавался в ушах, а перед глазами всё плыло, и на грудь будто свалился тяжёлый груз. Взгляд того человека пугал. Он тоже, как и остальные, смотрел на него пугающе. Он хотел его. Как и все остальные ненавидел. Из-за этого к горлу подкатило.
Но почему сейчас? Чем он снова мог спровоцировать кого-то? Как теперь он привлёк внимание своим искалеченным лицом, в закрытой одежде? Может, он зря распустил волосы? Может, стоило надеть паранжу? Может, не стоило надевать серьги? Может, дело в глазах?.. Точно. Если бы не его яркие глаза, он бы не привлекал внимания, на него бы не смотрели, никто бы на него не посмотрел. Может тогда выколоть их? Тогда он и не будет видеть те взгляды, наполненные презрением или желанием, не будет видеть тех рук, что касаются его... Вообще ничего не будет видеть...
После того, как отпустил рукав редингота Рийла, он впился в захваченное ранее место, чувствуя, как ногти сквозь свитер проникают под кожу.
Вдруг, руку его убрали с плеча, осторожно придерживая от дальнейших действий.
Подняв взгляд, он встретил обеспокоенные серые глаза, что всё с той же искренностью на него смотрели...
Но таким ли честным было это беспокойство? Может, он просто сейчас втирается к нему в доверие, чтобы просто потом он меньше сопротивлялся человеку, который ему нравится? Может, он просто выжидает удобного момента?
Как страшно было сомневаться во всем этом... Как же он ужасен, раз не верит в искренность понастоящему честного человека.
— Не надо себя так калечить... — тихо и нежно произнёс он, всё ещё слабо держа его за руку.
Хотелось хоть что-нибудь ответить, но в горле встал ком, а челюсть дрожала.
— Всё хорошо...
— Нет. — задыхаясь, ответил Мирах.
— Ты не увидишь его больше, я обещаю.
Скорее всего, он был прав. Вряд ли в следующий раз он встретит именно его. Однако он может встретить любого другого: бывшего клиента, просто прохожего, которого привлечёт его внешность... И не факт, что Рийл будет рядом, чтобы ему помочь.
Лёгкое прикосновение к ладоням еле ощущалось, будто касающийся боялся усугубить его состояние. Они производили на него странный успокаивающий эффект. Но это не могло успокоить полностью.
— Я не могу, отпусти меня. — как на последнем издыхании выдавил он.
У него не получалось связно говорить, он себя не слышал, от чего даже не знал, понятно ли его вообще, но видимо, более менее разборчиво, потому что Рийл в тот же миг убрал руки.
Он снова попытался глубоко вздохнуть, прикрывая руками лицо, но ничего не помогало.
Лишь спустя ещё некоторое время он смог успоиться, да и то здесь, скорее, унялся страх, нежели он сам его подавил.
Голова будто опустела, но с этим пришли неприятная лёгкость, пустота, апатия и смертельная усталость. Захотелось спать.
— Тебе лучше?
— Мгм... — Мирах кивнул, утирая с глаз слегка выступившие слёзы, пока никто их не увидел.
— Кто это был?
— Я не помню его. Видимо, один из клиентов... Первых.
—...Почему именно один из них?
— Потому что первые все на одно лицо.
Какое-то время они помолчали, хотя было видно, что поначалу Рийл хотел что-то сказать, но остановился.
— Мирах... Прости.
Юноша ожидал многого, но не такого. Он не совсем понимал это виноватое выражение лица.
— За что? Это же у моего клиента крышу снесло, а не у Вас.
— Мне стоило сразу его отогнать.
— Раз даже я не знал, что так отреагирую, как об этом могли знать Вы? По-моему, Вашей вины здесь нет.
— Значит, стоило догадаться.
Сил спорить не было, но он всё же начал.
— Нет. Не стоило. И смысла винить себя в чем-то, когда даже не виноват, тоже нет.
— Однако я виноват.
— Даже если бы всё было так, что Вам с этого? — поймав на себе непонимающий взгляд, он вздохнул, — Вы себя так вините, но что это меняет? Я Вас не виню, не желаю смерти, не проклинаю, не ненавижу, не обещаю отравить цианидом. Это делает кто-то другой? Нет. Тогда какой Вам прок от этого чувства вины?
— Видимо, никакого... — понуро выдавил молодой человек.
Мирах не мог понять, что он развёл трагедию на ровном месте, но смотреть на такое лицо вечно улыбающегося и почти всегда спокойного, собранного Рийла было как-то не по себе.
Что-что, а утешать парень не умел. Он только что попытался и, очевидно, сделал хуже, потому что теперь этот дуралей загонялся ещё и из-за того, что без причины загоняется.
Как же сложно с этой нежной натурой.
— Ваше Высочество. — он сел на одну сторону к Рийлу и как к ребёнку наклонился к его опущенной голове. Лишь когда тот обратил на него внимание, он продолжил, — Забейте. Вините во всем того мужчину. Всё равно ведь больше не встретим его. Сейчас ведь дело было не в Вас.
— Мне очень жаль, что всё так получилось.
— Всё не так плохо. У нас сладости все целы — жизнь продолжается... — увидев, что тому, вроде, немного полегчало и он нашёл в себе силы опять натянуть на свое лицо эту неприятную лыбу, парню захотелось его добить, — А Вы знали, как у меня раньше использовался шоколад? Нередко он был хорошим афродизиаком.
Юный господин издал недоуменный смешок, смотря на него со смешанным эмоциями, не зная, смеяться ему или уже плакать.
— Ты хочешь, чтоб я больше на шоколад смотреть нормально не мог?
— Ну, он не на всех действует именно
так. К тому же, это касается в основном чёрного, а у нас этот шоколад сладкий, и сам афродизиак у нас делался только на основе шоколада.— неудачно сдерживая ехидничество, ответил Мирах,— На меня вот особого эффекта он не производит, я прятал его в шкаф с косметикой и ел на ночь, потому что такой стимулятор был сладким.
Этим он окончательно отвлек Рийла от ненужных мыслей, загрузив его ещё более бесполезными.
Он какое-то время действительно усердно над чем-то завис, из-за чего юноша еле сдерживал смех. Такой молодой господин его забавлял, но когда он был в унынии, это настроения не прибавляло.
— А почему на тебя он не действует?
Мирах не сдержался и прыснул от смеха.
— Я слишком часто их употреблял, вот и всё. Где-то месяца три ежедневного применения для каждого клиента и проку от естественных афродизиаков не будет никакого. Да и от чего-то посильнее, вроде виагры, тоже. Каждому по-разному, но рано или поздно прок от всего этого как минимум пропадёт, а как максимум может очень понизить лебидо чуть ли не к нулю.
— Не знал об этом...
— Ну, знаете, это и неудивительно.
Узнать о том, что даже у с виду идеального Рийла Аль Аввы есть свои загоны было чем-то интересным. Мирах понимал, что у каждого свой мыслительный процесс, но чтобы так прямо на ровном месте начать — это нужно уметь, как ему казалось. Может, у него и накопилось, но парню-то откуда знать, когда этот тип ничего не рассказывает? О его-то бедах с головой гад знает, а вот сам юноша о нем в душе не ведает.
— Ваше Высочество?
— Да?
— А Вы когда напьетесь, любите поболтать?
— А что, хочется опоить?
— Ага.
— Я не напиваюсь, не возлагай ложных надежд.
— А давайте проверим? Я хорошо не только спиваюсь, но и других неплохо подсаживаю.
— Когда-нибудь можно будет...
Поняв, что по возвращении Рийл собрался пахать на бумажки, юноша решил, что попробует организовать это когда-нибудь сегодня, ибо в поиске человека больше пользы принесут поиски, а не изучение родословной, в которую он даже не вписан.
***
Подъехав ко дворцу, Мирах в этот раз вылез первым, разминая кости, хрустя спиной. Наверное, она будет его вечной проблемой до конца дней.
Когда они вошли в большое здание, юноша собрался пойти интересоваться у Арктура местонахождение винного погреба, а затем немного подремать, но не успели они даже коридор пройти, как к ним выскочила Литана.
Вежливо поздоровавшись и поклонившись молодому господину, она положила руки на плечи Мираха, но он сразу начал их убирать.
— Это кое-что срочное, я украду тебя у нашего господина?
— Если ты узнала что-то ещё, знай, я не при чём, они сами нашли мой--
— Ирэн ждёт тебя здесь с самого утра... Погоди, о чем ты сейчас говорил?
Парень застыл, а затем залез пальцем в ухо, проверяя, не заложило ли ему ничего, не оглох ли он на мгновение и не было ли это слуховой галлюцинацией.
—.... Что?... Нет, ни о чем, понятия не имею, о чём ты. Что ты говорила, я, видимо, оглох?
— Владелица пришла и говорит, что ей нужен именно ты.
— С утра, говоришь..?
— Да. — её серьёзности и напряжённости не было предела.
— Она в ярости.
— Да.
— Я и не спрашивал... А что, остыть и прийти завтра ей никак?
— Вот и спроси.
— Тц. — закатив глаза, он указал на Литану пальцем, — У вас, у... Девушек. Просто жуткая чуйка на мои встречи со всякими кретинами. Не знаю даже, восхищаться или материть.
Вздохнув, юноша убрал волосы назад и, узнав где его ожидают, направился туда. А Рийл за ним.
Остановившись, он развернулся и посмотрел на молодого господина.
— Мм... Нет. С хрупкой душевной организацией туда нельзя.
— Почему же она у меня хрупкая?
— Я ругаться иду, и она только за этим пришла, Вам туда зачем?
— Как хочешь. — пожал молодой господин плечами.
Он как-то подозрительно быстро согласился с ним, но в этот раз докапываться у него не было сил. Он вообще хотел спать. Он хотел сейчас быстро отослать хозяйку борделя, получить от неё, найти винный погреб и отправиться спать.
— Спасибо...
Мирах стал спешно удаляться из поля зрения Литаны и Рийла, а когда исчез, девушка пошла в ту же сторону, что и он.
— Ты куда? — спросил молодой человек.
— А Вам не интересно, о чем они будут говорить?
— Я ему доверяю.
— КХМ.... Простите...
ему? Думаете, он хоть что-то расскажет?
— Ладно, я пойду с тобой.
***
Уже просто приблизившись к одной из гостевых комнат, он почувствовал резкий и крепкий запах табака.
Юноша вошёл и увидел рассевшуюся в откровенном темно-синем платье с вырезом на всё бедро, открытой спиной, ключицами, плечами, а также с глубоким декольте и пышным серебристым мехом на плечах, рыжеволосую женщину с крупными лакированный кудрями, алыми губами и нарисованной под губой родинкой. Она курила очень длинную сигарету, развеивая терпкий дым по всему помещению. На столе возле неё стоял бокал с чем-то красно-бордовым — вином или пуншем.
Завидев его, она выдохнула очередное облако дыма.
— Что за жалкое зрелище сейчас на твоём лице?
— И тебе добрый вечер.— сухо поздоровался юноша, садясь напротив.
— Где ты, черт возьми, шлялся? И чем ты здесь занимаешься? Не думал, что здесь твой вид стал хуже? До меня дошли некоторые слухи, и как я вижу, жизнь здесь не самая сладкая.
— Знаешь, сейчас большего я не хочу.
— Не смеши меня, говоря такие слова с побитым лицом. Это сделал тот красавчик?
— Нет.
— Врёшь.
— Говорю тебе, нет! Совсем рехнулась!?
— И какой дряни тогда ты это позволил?!
— А тебя это ебать должно? Я думал это только клиенты делают.
В ту же секунду на его голову вылился бокал. По запаху — все-таки вино.
Он устал уже настолько, что даже как-то реагировать не было сил.
— Голову остуди, малолетка.
— Зачем ты пришла?
— А догадайся.
— Вытрепать мне мозги окончательно?
Сделав очередную затяжку, Ирэн встала, плавно и неспешно подойдя к Мираху, взяла его лицо в свои ладони.
— Дитя моё, ну я же вижу как тебе плохо.
Парень убрал её руки, скривившись от сигаретного дыма.
— Хватит уже, а? Ты чем слушала? Говорю я, всё меня устраивает!
— Врёшь.
— Ой, да иди ты. Ещё распинаюсь перед тобой что-то, а зачем, раз ты задницей меня слушаешь?
— Линни!
— Что? Что "Линни"? Сначала продала, а теперь, когда работа, что я делал за тебя, разом навалилось, приперев к стенке, решила вернуть меня? Нет уж, иди уже лесом, корга старая!
— Ну конечно, а у меня тебе жилось хуже! Я, такая плохая, оставила тебя в борделе, когда изуродованная шлюха почти ничего не стоит! Я, ужасная женщина, воспитала тебя с малых лет, когда родная мать просто бросила тебя! И что я получаю в ответ? Я, такая отвратительная, продала проститутку, конечно~!
— Ты-то меня воспитала? Ты свалила меня на сестрицу Небулу! Это она воспитывала меня, но никак не ты! Ты только использовала меня для заработка! Ты это называешь воспитанием?!
— А сейчас тебя не используют? Стелишься под своего боссса и хочешь сказать, что он тебе не платит?
— Не платит, представь себе! Сама-то, небось, даже мечтать не могла об этом, всё полюбовно~!
— Значит ты ещё и бесплатно ложишься под него? Рассудок растерял, как мать?
— Даже если бы это было так, тебе будто есть дело!
— Не будь мне до тебя, мелкий засранец, никакого дела, я бы не стала вызывать тебе лекаря после ожога!
— Вот только с чьей подачи я его получил?! Что тогда, что сейчас, ты меня не слушаешь! Я говорил тебе, что мне угрожали? Я просил тебя не пускать ко мне больше того человека? Я в ногах у тебя ползал, говорил, что он, блядь, хочет меня убить, но неет! Нет, ты затыкала уши и зашивала свои глаза, пока он приносил тебе деньги! А потом? Что потом, ты хоть извинилась? Ты хоть заикнулась о том, что тебе жаль, что с твоей подачи моя жизнь скатилась просто в помои?! Нет! Ты отправила меня работать, как только мясо перестало быть видно! Думаешь, здесь мне хуже? Даже сейчас, когда я говорю тебе, говорю, что мне здесь хорошо, ты не слышишь. Ты трактуешь всё только так, как нужно тебе, игнорируя мои слова. Ты делаешь выводы, исходя лишь из своих желаний, а на мои тебе было, есть и будет плевать. Подумаешь, наблюдала, как этот выродок растёт, как видит во мне авторитет и как выслуживается ебучих восемь лет, чтобы просто взгляд в свою сторону поймать, конечно,
плевать мне на это с церковной колокольни! Потому что ты просто дрянь бесчувственная!
— Не неси чепухи! Кому ты здесь будешь нужен?! Со мной тебе будет прекрасно, я лучше знаю!
— И откуда тебе это знать, когда ты не жила другой жизнью? Думаешь, я не знаю, сколько тебе было, когда твои милые родственнички оплатили твоим телом долги? Ты не знаешь как жить иначе и теперь мешаешь мне просто выйти из этого круговорота говна!
Его ударили по лицу так, что он аж отлетел на диван.
— Яйцо курицу не учит! Собирай вещи. Я выкуплю тебя сегодня же.
— Ха! Нет. Видишь, вот видишь? Даже сейчас ты забиваешь на меня и моё мнение, подавляя силой, так какого хуя я должен тебя слушать?! А мне здесь хорошо, я никуда не пойду и ты можешь хоть бутылку мне о голову разбить, моего решения это не изменит. За работу платят больше, как проститутка, ты сама сказала, я ничего не стою, зачем мне тогда возвращаться? Тебе помогать? За что, за "спасибо"? Его на хлеб не намажешь, уж извини.
— Неблагодарный ребенок!
— Ты говоришь мне это после того как продала? Продала
меня? Что, только прошелся против шерсти, так сразу перестал быть нужен? Глаза стал резать? Лишь сейчас поняла, что я забесплатно вкалывал на тебя, пока ты покуривала табачок со своими ухажерами? Вот и продолжай теперь трахаться с бумажками, а не мужиками, а с меня твоего мозгоебательства достаточно! Я устал оправдывать тебя и больше не стану этого делать.
Парень встал и вышел, а Ирэн последовала за ним. Вот только всего лишь в паре пролетов уже была его комната, он вошёл в неё да заперся.
Женщина подергала за ручку, но, естественно, дверь не открылась.
— Ты посмел закрыть дверь перед моим носом!? — воскликнула она, ударив кулаком дверь.
— Покричи-покричи, может охрану привлечешь.
Хотя, её вроде бы нет. Ещё дверь выбить попробуй, давай. Не мне за неё платить.
— Ты об этом пожалеешь, гребанный--...
Изнуренный уже до предела парень даже слушать не стал, он рухнул на большую кровать лицом в подушки, не переодеваясь.
Наверное, лишь сейчас его глаза полностью открылись. Ирэн была ничем не лучше его матери.
И снова он кого-то оправдывал. И снова потратил годы на то, чтобы осознать, как ему в глаза пускали пыль. Он оправдывал её равнодушие, оправдывал то, что она видела в нем лишь свой товар, несмотря на то, что он находился рядом с самого рождения; оправдывал даже то, что она продала его из-за их ссоры, когда на деле он просто был мальчиком на побегушках, что ещё и приносил деньги ей в карман. И держала она его в борделе не из каких-то чувств, не из привязанности, а лишь из желания наживы.
Он не видел ничего плохого в деньгах, не видел ничего такого в обогащении. Однако в глубине души парень искренне надеялся, что Ирэн хоть что-то к нему испытывала. Что она могла продать его, желая ему лучшей жизни, но все его надежды теперь рухнули с её приходом.
Как и стоило уже понять, у неё не было причин к нему привязываться. И время, проведённое с ним, для неё не имело никакого смысла.
Все её мягкие и сладкие речи развеялись, стоило ему выступить против. Пока он следовал её указке, она давала ему надежду на то, что он все-таки ещё кому-то дорог, но, видимо, пора уже снять с глаз розовые очки и смотреть на мир здраво.
Интересно, что он мог сделать не так? Ей была не по душе его услужливость? Или наоборот, вечные протесты? Может, дело было в том, что он просто ей не родственник?
С его характером, рассеянностью, с его шрамом, а теперь ещё и страхами, никому он не будет нужен...
Однако вдруг взгляд его зацепила прикроватная тумба, на которой стояла красивая ваза с агератумами того же цвета, что и небольшая серьга, лежащая рядом. Дотянувшись до неё рукой, он пододвинул украшение ближе и стал рассматривать его турмалиновый блеск в лучах закатного солнца, доходящего до него из большого окна.
В голове всплыли те осторожные прикосновения, тот обеспокоенный взгляд. В его душе на секунду потеплело, но в тот же миг его сковала боль.
Неужели
он его действительно любит? Любви с первого взгляда не существует, он просто не может так быстро просто привязаться к нему — к такому как он — точно нет. В нем сейчас наверняка играют жалость или благодарность за помощь, ничего больше. Он просто думает, что это любовь, когда на деле лишь заблуждение...
И Мирах ни за что не поддастся этому фальшивому чувству. Он не привяжется в ответ, иначе потом сделает себе лишь хуже...
Но почему же тогда сейчас ему так больно от этих мыслей?
