Попадалово.

      Мы зашли в кабинет главы пика лекарей. Всех пилюлькиных начальник и знахарок командир. Нет, не Мойдодыр, и до Айболита ему далеко. Так, интерн на стажировке.       В кабинете был творческий беспорядок.       — Глава Му, у тебя есть личный ученик?       — Есть, а что?       — Почему он тебе не помогает навести порядок в кабинете?       — У меня порядок в кабинете! — раздражённо выкрикнул Му Цинфан.       — Всё лежит на тебе известных местах, если кто будет прибираться, ты потом ничего не найдёшь.       — Да, — уже спокойно ответил Му Цинфан.       — Это нормально для творческих личностей, которым надо, чтобы всё нужное для них было у них перед глазами и под рукой.       — Разве это нормально?       — Если ты можешь здесь найти любую вещь, здесь нет объедков и грязной посуды, чистый пол, вытерта пыль, то у тебя творческий порядок.       Му Цинфан выдохнул.       — Если бы ты знал, как мне доставалось от моего учителя за этот "порядок" — чуть ли не выплюнул последнее слово Му Цинфан.       — Это нормально, если он педант. Таким надо, чтобы каждая вещь стояла на определённом месте и везде был идеальный порядок. Как правило, поправляет всё, что лежит по их мнению не так. И устраивают грандиозные скандалы за каждую вещь, лежащую не так.       Му Цинфан посмотрел на меня внимательно.       — Откуда ты знаешь?       — Это ещё одно отклонение от нормы. У меня часто бывает творческий беспорядок, когда я работаю. Я тебя понимаю, но наводить порядок надо, иначе зарастёшь грязью.       — Мне не грозит, я постоянно всё передвигаю.       — Молодец.       Му Цинфан выдохнул и расслабился. Убрал вещи со стула, разложил по полкам свитки и тетради. И показал мне на стул.       — Садись.       Я села, расставив ноги, выпрямив спину и прогнав ци по каналам среднего круга.       Му Цинфан присел на на стул рядом и взял мою руку, нащупал пульс, посчитал, а потом запустил в каналы свою ци.       — Ты знаешь, неожиданно хорошо. Желудок надо подлечить, да. Я тебе сейчас микстуру дам и медитацию для прогона ци по тем каналам, что отвечают за желудок и сердце, там всё связано.       — Сердце связано с лёгкими, а желудок с кишками, печенью и селезёнкой.       Му Цинфан ещё раз посмотрел на меня.       — Ты считаешь, для желудка и для сердца должны быть отдельные медитации?       — Должны быть, а у тебя есть отдельные?       — Есть.       — Где ты нашёл совместные медитации сердца с желудком?       — Мне мой учитель дал, — мне захотелось ударить себя по лицу ладонью. Он что, неуч? Как так можно со своим же учеником? Может, это было испытание, чтобы посмотреть, умеет ли думать ученик или только выполнять приказы? — Почему ты так на меня смотришь?       — И что ты сказал в ответ? Вопросы задавал?       — Поблагодарил. Какие вопросы?       — Ладно, проехали. Покажи мне отдельные медитации, новые и старые, сравним.       — Да что там сравнивать?       — А ты вытащи новые и старые с тем же названием и разложи на столе.       Му Цинфан вытащил четыре свитка, развернул ещё два, более старых. Я уже всё сфоткала и Система работала над переводом пояснений.       — Ну вот, смотри. Это общеукрепляющая медитация, а вот это для желудка, а вот эта для сердца. Ты мне даёшь общую вместо лечебной. Она, конечно, мне поможет, но не так быстро и эффективно, как эти две по отдельности. Это укрепит моё здоровье, но не вылечит проблему. Эта медитация была тебе дана специально для меня или ты всем такую же даёшь?       — Для тебя.       — Твоим учителем специально для меня?       — Да.       — Понятно.       — Что тебе понятно?       — Я был личным учеником на пике. У меня было много обязанностей и мало времени на себя, поэтому мне и дали общеукрепляющую. А сейчас мне надо вылечить свои болячки, а не жить с ними.       Му Цинфан аж побледнел и опустил руки.       — Это я тебя... я тебе...       — Надо уметь задавать вопросы и искать на них ответы.       — Ты думаешь, я не умею?       — Может быть и умеешь, но в то время ты тоже был загруженным выше головы осликом, который тащил на себе все дела на пике. и у тебя просто не было времени на подумать, а потом это было уже неважно для тебя.       — Да как ты можешь так говорить?       — Кто должен здесь возмущаться, так это я, — сказала уставшая я. Ещё так много дел, а я здесь застряла. Но мне нужно было качественно заблокировать каналы, чтобы сделать тату, которая, в свою очередь, не даст мне скатиться в искажение ци во время скандала на пике Аньдин. Я собираюсь устроить Шан Цинхуа, пока у меня не прошло боевое настроение.       — И вообще, тебе морду разбить надо за твоё поверхностное лечение моего тела.       — Ты так говоришь, будто тело и ты отдельно живёте.       — Ха, вот уж душу лечить я тебе точно сейчас не дам.       — А когда дашь?       — А зачем тебе она? Ты тело сначала вылечи, а там посмотрим.       — Хорошо, что там у тебя? — И Му Цинфан хлопнул по подлокотникам своего стула и встал.       — Огласить весь список заново или тебе лучше написать?       — Я сам, — ответил покрасневший Му Цинфан. Это хорошо! Неужели стыдно стало?       И Му Цинфан стал носиться от одного ящика к другому, составлять чаи, делать настойки. Меня улыбнуло, лучше бы сначала иглы поставил, микстуры это надолго.       — Иглы мне на спину поставь и потом микстуры делай.       — А, что? Ах, да сейчас. Встань, или лучше ляг здесь, — и он показал на стол и начал убирать всё с него.       — Сделай всё по этому свитку, — сказала я, достав и передав свиток с схематичным рисунком, потом достала вешалку и аккуратно повесила на него два верхних парадных ханьфу. Расстегнула пояс, повесила поверху, а остальные халатики спустила на бедра.       Му Цинфан присвистнул.       — Что такое? Слишком исхудал?       — Нет, на тебе столько шрамов!       — Ты что, меня голым ни разу не видел?       — Видел, но давно. Это кто тебя так?       — Это мой любимый учитель постарался. Вбивал мозги и выбивал дурь, или наоборот.       Му Цинфан хмыкнул, подождал, пока я лягу, расстелил свиток прямо у меня на спине и достал иглы.       — Тебе надолго их блокировать?       — До вечера или давай до завтрашнего утра, хочу выспаться.       — Не спится?       — С больной спиной и желудком? Ну это ещё тот сон, попробуй, если не знаешь.       — Ну уж нет, я как-нибудь проживу без этого. Оставь себе, — ответил Му Цинфан.       Теперь я уже хмыкнула. Вот и юмор прорезался в ответ на подколки. Это хорошо, льды таят, отношения налаживаются. Му Цинфан быстро натыкал иголки, перекрыв ход энергии в блокиратор, и побежал дальше складывать мне всё в поездку на стол для меня и учеников. Зачем? Вроде бы он всё это уже заказал у подчинённых, но ничего запас карман не тянет. А я расслабилась. Если никому не доверять, то как вообще жить рядом с такими людьми?       Собрав всё, что он посчитал нужным, Му Цинфан подошёл и повытаскивал все иголки у меня со спины. Ну вот я получила что-то вроде блокады спины.       Встала, потихоньку поправила халаты, аккуратно надела верхнее ханьфу и подошла к низенькому столику-скамейке. На нем было две кучки с микстурами, мазями и чаями. Маленькая и большая. Я бы не удивилась, если бы большая была бы для меня.       — Эта маленькая твоя, а большая для учеников.       — Тцц, — цокнула я языком, — я думал, наоборот, но, значит, я не так сильно болен.       — Хах, — задавил смех Му Цинфан. — Ты болен только на маленькую кучку!       — Да, я заметил.       Я поклонилась ему в пояс.       — Спасибо за помощь и участие в судьбе пика Цинцзин.       Собрала всё в два разных мешочка, мельком взглянув на название. Ну что же, нытьём, катанием, шантажом, и, что уж скрывать, откровенными угрозами мне удалось выбить медицинское обеспечение нашей поездки. Ох.