Йоги йожат ежат

Подогретое молоко заливает мюсли с хлопьями, а в стакане шипит, растворяясь, таблетка аспирина. Алкоголь и сильные вчерашние переживания сделали это утро невыносимым, настолько, что хотелось закинуться чем-то либо очень сладким, либо очень жирным, и Антон чуть не свалил с утра пораньше в Макдак, но вовремя одумался. Конечно, хлопья и мюсли — не то чтобы каноническое правильное питание, но речь не про эффективность продуктов или их натуральность — Антону бы сожрать сейчас хотя бы что-то получше, чем фастфуд. Нарезая до кучи еще и сухофрукты в ту же тарелку, он набирает Диму Позова. — Алло, — тот берет трубку почти мгновенно, и Антон даже косится на часы — десять утра субботы. Может, у него рабочий день? — Не отвлекаю, Поз? Как дела? — Да гуляем. Мелкая проснулась рано, — Позов, похоже, перекладывает телефон к другому уху, — чего-то случилось? — Нет, просто, — Антон задумывается на секунду, формулируя, — я хотел помощи у тебя попросить, но какой — не знаю. Ты говорил про спортивное сообщество и, похоже, ты прав. У меня в одиночку ничего не получается. Я подумал — ты же занимаешься спортом, может, я с тобой похожу? — Кроссфит? — удивляется Позов. — Ну да. — Не уверен, что это хорошая идея для только что зажившей ноги, уж прости за этот докторский тон, — хмурится он. Антон машинально меняет в голове «докторский тон» на «ба-тон докторской», но Позов слишком серьезный тип, чтобы смеяться над шуткой про колбасу. — Может, я как-нибудь по-новичковски, вполсилы? В детской группе, без весов — да как угодно, я на все согласен, — просит Антон, — пожалуйста, Поз, я реально один не справляюсь, я вчера лежал на полу и рыдал, как сука, жалея себя. — Рыдал? Это хорошо, это полезно, — с доброй усмешкой хвалит его Позов, и после небольшой паузы продолжает, — давай-ка вот что. У нас сегодня вечером ивент — внутриклубные типа соревнования и какой-то тренерский капустник. В общем, хрен пойми, что за туса, но народу будет много. Пошли со мной, может, тебя взбодрит. Сможешь? — Сегодня? Конечно! Спасибо, друг! — Ну добро, — прощается тот. Надежда поселяется внутри, и даже не только надежда — не понятно, похоже ли это на предчувствие, но будто бы дальше будет только лучше. Если вчера Спящая Красавица лежала в своем хрустальном гробу, неподвижная и мертвая, то сейчас она шевельнула легонько пальцами, как человек, выходящий из комы. Хороший знак. *** Фитнес-клуб, в который зовет его Позов, оказывается в паре станций метро от Антоновой работы — он прикидывает, что, если все получится, то добираться до сюда ему будет не сложно. Позову вот от клиники куда дальше, если он, конечно, не из дома катается каждое утро. Когда Антон был спортсменом, утренние тренировки были для него настоящим кайфом — никого нет ни на площадках, ни в парках, ни в зале — можно заниматься с комфортом и удовольствием. Один зимний сезон он тоже провел в тренажерке, готовясь к весенним стартам, но сейчас вместо теплых воспоминаний внутри едко ворочается тревога. «Все это тебе не поможет, — шепчет язвительный голос. В его внутренней воображаемой сказке именно так и звучит Слизь, — и ничего у тебя не получится. Ты стал слишком слаб». Антон и так знает, что совершенно не в форме. Выходя из такси, привычно одергивает футболку, потому что «пузико» сильно его смущает — он даже начал носить настоящий оверсайз. Ничего, он все исправит, он здесь за этим. Здание клуба довольно большое, цветастое — два этажа с панорамными окнами на первом. Такие пристройки ставят рядом с высоченными современными многоэтажками, сразу же задирая ценник, зная, что ленивые жильцы не захотят тратить много времени на дорогу до клуба подешевле, когда такой вариант есть буквально в соседнем подъезде. Поднимаясь на мощное широкое крыльцо, Антон машинально сутулится, замечая, как тело боится, хотя сам он не испытывает никакого страха — он ведь даже не заниматься идет, а так, на тусовку. Выдохнув, он открывает дверь. Внутри громко от музыки и шумно от людей — действительно похоже на праздник, толпы снуют туда-сюда, кто-то в спортивной форме, кто-то в ярких костюмах — наверное, показательные номера сегодня тоже будут. В кармане вибрирует телефон. Dmitry Pozov: «Привет! Как зайдешь, направо до упора большой зал, я в углу». Как своевременно! Антон идет через толпу, отмечая, что среди гостей — не только накаченные красавцы с красавицами, но и обычные парни вроде Антона, и розовощекие полненькие дамочки, и вообще все подряд. В такой атмосфере вполне уютно, Антон расслабляется и с удивлением замечает, что у него впервые за пару последних лет срабатывает гей-радар. Краем глаза он безошибочно выцепляет оценивающие взгляды парней, у которых наверняка по шкале Кинси интересные цифры, да и сам смотрит на них тоже. Этот взгляд — машинальный, автоматический, он никем точно не заинтересуется ни сегодня, ни потом, но даже такое слабое внимание к другим людям в этом ключе его удивляет. Прав был психолог — иногда ты понимаешь, как сильно тебе было плохо только тогда, когда становится лучше. А в моменте вообще не замечаешь. Живешь, как под толщей воды. В зале, где его должен ждать Позов, не так много людей, как в коридорах. По небольшой импровизированной сцене ходит девочка, похожая на гимнастку, выверяет шагами пространство и совершенно не замечает, что прямо над ней болтается большой обруч на тросе, который мужики, ругаясь, пытаются расположить точно по центру. По углам стоят сложенные друг на друга пластиковые стулья и разнообразный спортивный реквизит — наверное, это многофункциональный зал. Судя по креплениям под потолком, здесь одновременно могут преподавать и акробатику, и паркур, и, возможно, даже какой-нибудь спортивный пилон. Несмотря на новое незнакомое пространство, Антону здесь нравится — внутренний спортсмен радуется и ликует, и ему хочется по-ребячески залезть на этот обруч на тросе, подтянуться по канату и непременно попрыгать на батуте. Тут же есть батут? Обнаружив, что он уже минут пять стоит посреди полупустого зала, глупо и совершенно искренне улыбаясь во все лицо, Антон сначала было стеснительно тушуется, но потом ловит за хвост ускользающую мысль «да какого черта» и отпускает себя. Кому какое дело до того, что ему впервые за такое долгое время просто хорошо? Он снова поднимает глаза к потолку — на серо-черных балках болтаются крепления, и в них нет ничего красивого, но Антон будто бы чувствует, что они все — живые, они с нетерпением ждут гимнастов, чтобы помочь им создавать эту магию в воздухе и заниматься тем, что они любят. Просто быть самими собой. Антону бы тоже так хотелось. С самого угла одной из балок на него поглядывает маленькая фигурка Магистра Йоды. Будто бы он тайком наблюдает сверху вниз за своими падаванами-спортсменами. Чего? Антон прищуривается, чтобы получше разглядеть — действительно, это маленький зеленый Йода, которого сложно заметить, если специально на него не смотришь. Выглядывает из-за балки. Но кто спрятал его на потолке? От этих мыслей Антона вдруг отрывает ощущение чужого взгляда на своем лице. Он вздрагивает всем телом от осознания, что кто-то на него смотрит — пристально, долго. И это уже не Йода. Наверное, Антон так впечатлился атмосферой, что чувствительность тоже повысилась, иначе никак не объяснить это шестое чувство, от которого даже мурашки бегут по рукам. Необычно. Источник беспокойства обнаруживается чуть позади него в углу зала — высокий мужчина смотрит на него искоса, но пристально и, видимо, уже довольно долго. Рядом с мужчиной стоят двое, в одном из которых он узнает Позова, что-то увлеченно объясняющего. Антон идет к ним. — … ну и руку он чуть не сломал, пока пытался туда залезть. Арс? А-арс, чего завис? — спрашивает Позов у загадочного мужчины, который провожает глазами подходящего к ним Антона. — Добрый вечер, — неловко здоровается Антон, посматривая на всех троих. Загадочный мужчина, которого назвали Арсом, окидывает его взглядом с ног до головы. Второй парень копается в телефоне, ничего вокруг не замечая. — О, Шаст, привет, — Позов приобнимает его, кивая на своих собеседников, — знакомься, это Алексей. Тот, что копался в телефоне, поднимает голову и кивает, наскоро пожав руку: — Щербаков, — похоже, Антоново имя он игнорирует, снова утыкаясь в экран. — Привет, — вежливо здоровается Антон. — А это Арсений, — Дима кивает на загадочного мужчину, — Арсений с Лехой — тренеры клуба и мои друзья. «Арсе-ений» прокатывается в голове необычное имя. Аристократичное. Оно ему подходит — мужчина высокий и стройный, совсем не качок, напротив, он похож скорее на легкоатлета. И не того, который «легко-котлет», а на настоящего. — Антон, — он протягивает руку. — Здравствуйте, Антон, — негромко здоровается Арсений, и голос у него оказывается приятный, красивый, будто бы из озвучки рекламы или кино. Тонкие пальцы несильно сжимают ладонь, больше обозначая приветствие, чем реально здороваясь, но Антон догадывается, что эта нежность обманчива — руки у него жилистые и крепкие, сквозь тонкую ткань белой футболки легко различить широкие плечи и рельефные мышцы. Наверное, он ведет какой-нибудь сайклинг или акробатику. — Вы впервые здесь? — вежливо интересуется Арсений. — Я пригласил, — Позов кивает в ответ вместо Антона, — агитирую человечка вернуться в спорт, так сказать. Арсений тепло усмехается, и Антону почему-то очень хочется поговорить с ним подольше, такое впечатление он производит — сильный, спортивный, ровно такой, каким, наверное, и хотел бы быть он сам. А может, и был — в те далекие футбольные времена. — Тут у вас красиво, — окидывает взглядом зал Антон. — Да, у нас есть на что посмотреть, — Арсений улыбается как-то хитро, и Антону кажется, что он имеет в виду вовсе не интерьер. И действительно, тот смотрит куда-то ему за спину. Обернувшись, Антон замечает девчонок в одинаковых костюмах, проверяющих на сцене реквизит. Одна из них даже кивает приветственно в их сторону, и Арсений делает ей ручкой. У Антона что-то колет в груди. Когда-то и он так мог — легко общаться с девчонками, да чего уж там говорить — и не с девчонками тоже. Когда-то и у него была энергия на флирт, а сейчас он только и может, что натянуто улыбнуться, переминаясь с ноги на ногу. Что с ним стало? Он снова поднимает взгляд к потолку. — Боитесь, что на вас упадет небо? — неожиданно спрашивает Арсений. — На балки смотрю. Интересная конструкция, — пожимает Антон плечами. С этого места фигурку Йоды не видно, и краем сознания Антон думает, что у него запросто могли бы быть и глюки, и никакого Йоды там нет. — На потолке что такого увидел ты? — нараспев говорит Арсений, складывая пальцы театрально в пирамидку. Все-таки есть. — Психом меня не считаешь ты, — поведя рукой в жесте, который в фильме стирал память, говорит Антон, удовлетворенно наблюдая улыбку в ответ. — Че, — вырывается у Позова. Он недоуменно смотрит на них. — Покажу потом, — успокаивает его Арсений, хитро подмигнув Антону с видом «шалость удалась». Дима продолжает с Арсением прерванный разговор, пока парень с телефоном, недовольно бормоча себе под нос, яростно что-то пишет, не обращая на них никакого внимания. Арсений стоит, скрестив руки на груди. Антон видит четко очерченные плечи и скулы, и представляет себе этого загадочного тренера эльфом из Властелина Колец — острые уши, пронзительные глаза. Он мог бы быть братом принцессы Арвен, такой же бледной и красивой брюнетки, например, стреляющим из лука не хуже Леголаса. А что, если бы он встретил однажды Леголаса… Ох, как лихо заработала фантазия. Стоило только посмотреть на красивого мужика, и Антон поплыл, вон, даже эльфы мерещатся. Кроме шуток, Арсений и правда выглядит каким-то потусторонним. Белоснежная кожа, темные волосы, благородные черты лица, и сам очень высокий, почти как Антон. Но не в одной внешности дело — в глаза бросается особая легкость, тонус, который заметен только тем, кто сам достигал такого. Антон хорошо умеет различать это — два человека со стройным телосложением могут отличаться, как небо и земля. Если один из них занимается спортом — это всегда будет заметно по пружинке в ногах, по плавности спины, по подвижным, не сгорбленным плечам. И будет выглядеть очень красивым. Второй тренер, Леха, ковыряющийся все это время в телефоне, прерывает Антоновы размышления, резко выныривая в реальность. — Парни, до скольки все это по расписанию? Мне девчонок развозить потом, они парятся про электрички, — он обращается больше к Арсению, и тот хмурится. — По плану девять номеров, я видел, — отвечает тот, загибая пальцы, — потом акробаты еще минут пятнадцать, плюс официальная часть с полчаса, наверное. — Часа два, короче, — прикидывает Позов. — Два сорок пять, — встревает Антон, — то есть почти три. В ответ на удивленные взгляды он поясняет: — Два сорок пять. Это если номера примерно по пять минут, плюс официальная часть тридцать, плюс время на уборку реквизита, плюс полчаса на всякий случай. Лучше загадать побольше, а то электрички… Можно не успеть. Повисает пауза. — Хера ты Эйнштейн, — говорит Леха, охватывая его взглядом с ног до головы и внимательно вглядываясь в лицо, — как ты так посчитал? Еще и высокий. Чего ты такой высокий? Антон только пожимает плечами, он в душе — математик, привыкший пользоваться мозгом на полную. Только вот сейчас, под взглядом этого странного Лехи внутри что-то екает. Обычно такое ощущение возникает, когда на тебя с танцпола смотрит кто-то, решивший, что ты его жертва. Но Леха не похож на этих типичных клубных хищников — щупленький, светленький, абсолютное гетеро-лицо. Взгляд только странный. И эта фраза про рост... Антонов гей-радар вертится непонимающе. Вроде не похоже. У Арсения пиликает телефон, разряжая обстановку. — Парни, мне пора, — он отключает уведомление и жмет наскоро руки, — Димон. Леха, тебе удачи, Антон… Они встречаются глазами. Искры и бури не происходит, конечно, но зато теперь Антон замечает, что глаза у этого эльфа — светло-голубые, и правда пронзительные. Точно Арвеновский брат. — Рад познакомиться, — снова пожимая ему руку, серьезно говорит Арсений. — Взаимно, — Антон на секунду дольше, чем было необходимо, задерживает их рукопожатие. Хочется запомнить этот момент, прикоснуться еще к источнику вдохновения. Леха, заблокировавший наконец телефон, тоже собирается. — Да, мужики, я тоже пойду. Андрей, рад встрече, — наскоро жмет он руку Антону, и, не давая ему шанса поправить свое имя, уходит за Арсением. По покрытому резиновыми ковриками полу они оба ступают той самой «спортивной» походкой, пружинисто и легко, и Антон украдкой засматривается. Позов, посмеиваясь, хлопает его по плечу: — Пойдем места займем, Андрей. — Он всегда такой рассеянный? — интересуется Антон, хотя хочется больше спросить про Арсения, но это почему-то кажется неловким. Будто бы Позов сразу поймет, что Антон на него немножечко запал. Хотя он про ориентацию вообще не в курсе. Интересно, удивился бы? — Творческие люди, что с них возьмешь. У него ученицы в показательных участвуют сегодня, волнуется, наверное. — Ученицы? — Леха Щербаков ведет групповые, — поясняет Позов, — аэробику всякую, танцы. Антон хмыкает. В целом, это отлично вяжется с его радаром, не понимающим, как расценивать странное поведение. Если Щербаков из своих, то здорово шифруется. Они занимают места на пластиковых стульях. — А что вообще здесь будет сегодня? Я думал, соревнования какие-нибудь, — Антон оглядывается еще раз. Зал понемногу заполняется людьми. — Сегодня типа день рождения клуба. Это обычно всегда пару номеров, в основном, детские группы, и иногда кроссфитовские соревнования. Сегодня вот тоже будут попозже, — он кивает на качков в спортивной форме, что-то горячо обсуждающих у стены, — но я в этот раз пропускаю. — А ты соревнуешься? — В легком классе, — кивает Позов, — и без фанатизма. С кроссфитом легко переборщить, я иногда себя искусственно торможу. Антон понятливо качает головой: — Я бы точно что-нибудь себе сломал с моим везением. И был бы вместо кроссфита травм-фит. Я сейчас, мне кажется, вообще ничего не смогу, даже гантельку поднять. — Не все сразу, — поворачивает Позов голову, по-отечески улыбаясь, — главное с чего-нибудь начать. Как тебе здесь вообще? На мгновение Антон замолкает, прислушиваясь к ощущениям. — Знаешь, мне и хорошо и плохо одновременно. Грустно, что столько лет проебланил, здесь столько красивых и, кажется, счастливых людей, что я как лох, будто бы один такой неспортивный здесь. Лишний. Слон в посудной лавке. Позов внимательно слушает, прищурившись. — Но тебе хочется? — Еще как! — восклицает Антон, — Очень хочется заняться всем и сразу, здесь такая атмосфера. Спасибо тебе, Поз. — Я рад, — он легко толкает Антона в плечо. Звучит музыка, на сцену выходят двое, чтобы начать праздник. А в Антоновой душе праздник, кажется, уже начался. Он больше не спрашивает Диму об Арсении с Лехой, но сохраняет у себя в памяти эти образы, как якоря, чтобы очень хорошо запомнить, зачем ему возвращаться снова в спорт. Леха, хоть и странный, но в нем тоже читалась такая живая энергия, что хочется быть на него похожим. И Арсений, белоснежный, красивый, такой будто бы кристально чистый. Если подойти, то можно будет, наверное, ощутить аромат шампуня или стирального порошка. Странно хотеть нюхать чужого тренера, но Антона это вдохновляет, а в войне против лени и тоски любые средства хороши. *** Утро вторника началось с тренировки в полупустом тренажерном зале. Антон изо всех сил старался следить за дыханием, выжимая ногами платформу. Шорты задирались каждый раз, когда она опускалась, и острые коленки выныривали из штанин, как кончик большого пальца, когда складываешь «фигу». Потому что фиг вам, а не нормальная тренировка. О чем он вообще думал? Накачавшись эмоциями на ивенте, он в тот же вечер записался на индивидуальное занятие с тренером, чтобы и ногу обезопасить, и самому не отмазаться — когда тебя ждет человек, соскочить сложнее. И все шло так хорошо — грамотный вроде специалист, нормальная нагрузка, хорошо подобранные упражнения. Антон и сам в этом шарит, так что оценить бережливость тренера и к его ноге, и к нему самому он вполне в силах. Тренер, кстати, сам по себе тоже был отличный, хоть и выбрал его Антон чисто по фотке, потому что сладкие блондины напоминают ему зефир, а зефир обычно — максимально безопасная вещь. И еще у него был смешной, но серьезный титул «Национальный чемпион в классе «пляжный бодибилдинг», так что Антон ни секунды не сомневался. Тренер-блондинчик оказался похож на американского спасателя, и ему определенно пошли бы шорты на голое тело, но при этом в нем не было никакой легкомысленности. Только предельная серьезность и внимательность. Он был непоколебим даже тогда, когда Антон начал отвлекать его тупыми вопросами и идиотскими разгонами — вроде того, что суть соревнований по «пляжному бодибилдингу» — это гонки по пляжу с краденой волейболисткой на плечах. На тяге нижнего блока Антону тоже было хорошо — приятно заработала спина, мышцы, казалось, сами себя промяли, как на хорошем массаже, и с каждым движением, с каждой сменой расслабления на напряжения новая волна удовольствия накатывала, мягко накрывая со спины теплым одеялом. Воодушевленный Антон улыбался и тренеру, и сам себе, когда они подходили к тренажеру с платформой. Он улыбался этому дню, своему состоянию, даже Диме Позову мысленно улыбался, благодаря за помощь. Девочка, закончившая упражнение прямо перед ними, тоже Антону вежливо улыбнулась и попросила помочь снять тяжелые «блины», чтобы разгрузить после себя тренажер. Антон чувствовал себя Рыцарем, королем Артуром, как минимум, и сиял, как начищенные латы, залезая после девочки на скамью под одобрительное мычание красавчика-блондина, записывающего что-то в Антонов тренировочный план. Улыбка спала с его лица в тот момент, когда обнаружилось, что платформа совершенно пуста. — А я без веса все это буду делать? — нахмурился Антон. — Платформа сама по себе весит двадцать килограммов, а это более, чем достаточно для твоей ноги, — серьезно ответил тренер, поправляя Антоновы стопы на платформе, — чуть разверни, да. Никуда не торопимся, ты помнишь? Мы бежим марафон, а не стометровку. Он был совершенно прав, Антон прекрасно понимал, что нужно начинать с простого и малого, что у него, в конце концов, первое занятие, и нужно разобраться с техникой и дать телу привыкнуть к тому факту, что оно теперь вообще ходит в зал. Но перед глазами крутились, как шестеренки старых часов, четыре блина по двадцать пять килограммов, которые снимала щупленькая девочка с этой чертовой платформы. Она жала больше сотки! Шестеренки раскручивались все быстрее и быстрее, Антон двигал ногами платформу, как поршень в двигателе, и эта почти стимпанковская паровая машина погружала его все глубже в горечь собственной слабости. И не было уже никакой фантазии про море и прибой, и никаких улыбок, и никаких разгонов про пляж. *** И вот он стоит у кулера, тупо разглядывая кнопки, и не может даже особо вспомнить, чем в итоге закончилась тренировка. С тренером они обменялись номерами, и тот его даже похвалил, причем звучало это весьма искренне. Рядом с кулером в небольшом аквариуме плавают глупые золотые рыбки со смешными глазами, поднятыми вверх — кажется, это Звездочеты. Антон тоже задирает голову к потолку, как глупая рыбка, в надежде, что с неба свалится не то щепотка корма, не то просто какой-нибудь кирпич, чтобы прибить его невыносимую рефлексию. Стоять в этом клубе, рассматривая потолочные балки становится для него какой-то уже даже странной традицией. Чтобы хотя бы в своих глазах не выглядеть глупо, Антон все-таки переводит взгляд куда-то вдаль, поверх аквариума, не особо различая деталей. — О, Андрей, здорово, — раздается сбоку. Тот самый странный тренер Леха, любитель торчать в телефоне, протягивает ему руку, пожевывая жвачку с полуоткрытым ртом. — Я Антон, меня неверно Андреем представили, — отвечает он. — Антон, друг Димы и неверный Андрей, я запомню, — отшучивается тот, добавляя совсем по-дворовому, — а я Леха. В этот раз в телефоне он не копается и явно настроен пообщаться. Антон рассматривает его, пока тот подставляет термокружку под горячий кран кулера. На идеального Арсения он не похож — а Антон теперь, наверное, всех тренеров будет сравнивать с ним. Тоже довольно высокий, но куда более хрупкий внешне, этот Леха совсем не выглядит, как спортсмен. Так, парень со двора. Который танцует с девчонками аэробику. На нем из одежды — короткие шорты, футболка и шлепки на босу ногу, будто бы он преподает плавание. Свистка только не хватает. — Занимаешься? — кивает Леха куда-то себе за спину, хитро сощурившись, — Или просто любишь смотреть? Проследив за ним взглядом, Антон вдруг понимает, что все это время поверх головы собеседника рассеянно пялился на боксёров в дальнем конце зала, с этой точки их очень хорошо видно. На этом Леха его и поймал. — Нет, задумался просто. Да и чего на них смотреть, — Антон собирается вежливо сказать, что единоборства — не его и технично свалить, чтобы не объяснять ничего, но Леха усмехается. — Да вижу, что ты не из этих, у тебя на лице написано, — он подходит на шаг ближе и понижает голос, — а на групповушку ко мне придешь? Антон давится водой из пластикового стаканчика. — Чего??? Леха радостно ржет, хлопая его по плечу: — На групповые тебя зову, говорю. У нас тут так принято говорить — групповушка. Ну, типа, кардио, танцы, бодипамп и всякая дребедень. Я веду по вторникам, четвергам и средам. У нас там девчонок — миллион, тебе бы тоже подошло, приходи. — С чего бы мне это подошло? — нахмурившись, спрашивает Антон. Этот парень его напрягает. Лицо добродушное, тон голоса веселый, а глаза цепкие, внимательные. Не сразу, но становится понятно, что маска придурошного весельчака — это всего лишь маска. — А, я не так тебя понял? Извини, дружище, мое дело предложить. Мои трени — замена кардио, мужики ходят иногда. А я — заинтересованное лицо, — неопределенно бросает Леха, продолжая внимательно следить за Антоном, но тот и глазом не ведет, привыкший к провокациям и похуже за свою долгую нетрадиционно ориентированную жизнь. — И в чем же ты заинтересован, — как можно более нейтрально спрашивает он. Волосы на затылке неприятно шевелятся, Антон не очень любит такие скользкие моменты. Его сейчас либо кадрят, либо проверяют, и в обоих вариантах нет ничего хорошего. — Да меня бабы заебали просто, лезут и лезут, — простодушно разводит руками Леха, — а мне ни по субординации не положено, ни религия не позволяет. Значит, все-таки он тоже не гетеро, потому что вряд ли пассаж к религии связан с настоящими обетами у такого человека, как этот странный чувак. Антон ставит себе мысленную пометку подумать, как его вычислили — может, нужно выбирать одежду не таких ярких цветов. — А парни на занятиях внимание на себя перетягивают? Спасают тебя, — поддерживает Антон светскую беседу. — В точку, — ухмыляется Леха, — так ты придешь? Ты симпотный, они сразу в тебя влипнут. О, Антону не показалось — он не гетеро, но как хитер, а! И подкатил на всякий случай, и женщинами прикрылся. Не подкопаешься. От комплимента ощущения двоякие — с одной стороны, Леха ему совсем не нравится, а с другой, даже такое внимание для изголодавшегося по теплу человека тоже приятно. — Как будто бы танцы — это не очень мое, — Антон наливает стаканчик снова. — А, ты кроссфитер, как Позов? Или качок? — Леха копается в карманах шорт и вдруг достает батончик, — на вот тебе протеинчик. — Спасибо, — отнекивается Антон. Протеинчик, ишь! Шутник. — Да брось, ты после тренировки, ешь давай. От сердца отрываю, ну, — на этот раз он выглядит максимально искренне, — так чем ты занимаешься? — Я после травмы, кроссфит мне нельзя. Сегодня на персоналку ходил, но не уверен. Не знаю пока, спорт вроде бы нужен, но выбрать — целая проблема, — вздыхает Антон, вертя в руках батончик. В конце концов, Леха, в первую очередь, тренер. Может, даст дельный совет. — Так нет проблемы, — Леха прихлебывает из термокружки с громким звуком, — сходи к Арсу на йогу, он как раз такими как ты занимается. — Арсений? Тот Арсений? — эта мысль так ошарашивает, что брови сами ползут наверх, — Он ведет йогу? — Конечно ведет, а что он другое ведет, по-твоему? — усмехается Леха, — Пауэрлифтинг? Антон немного в шоке. Акробатика, сайклинг, бег — идеального эльфа Арсения можно легко представить в любой фитнес-дисциплине, но вот йога совсем с этим не вяжется. Несерьезно как-то. — Я только вспомнить не могу, что там за йога, — озадаченно продолжает Леха, перебирая вслух варианты, — Арам-шам-шам, Шеренга какая-то. Меренга. — Может, Хатха? — помнит только это слово Антон. — Не, это вроде собака. — Это хаски! — ржет Антон, глядя, как Леха только машет головой небрежно. Из грозного провокатора он теперь становится легкомысленным весельчаком безо всяких масок. — Блин, я не помню, Шантарам… Массандра. — А это вино, — говорит Антон. — Массандра-йога, короче, — машет рукой Леха, — крутая штука, я тоже ходил к нему на курс, здорово охуел. Ой, ну в смысле впечатлился, ну ты понял. Попрощавшись с Лехой и пообещав ему обязательно прийти на занятие, чтобы спасти его от женщин, Антон еще какое-то время просто сидит в раздевалке, уже даже одетый и готовый идти, но сильно уставший. Дав себе паузу на подумать, он прислоняется к шкафчику спиной и громко выдыхает. Смешной тренер «групповушек» все-таки дал ему дельный совет — заниматься получится только тем, к чему хоть как-нибудь лежит душа. Больше всего на свете Антон мечтает снова бегать, но ударная нагрузка на ногу пока что будет слишком сильной, нужно начинать с чего-то попроще, и из возможных вариантов ему в реальности не нравится ни один. Борьбу, теннис, все командные виды спорта он вычеркивает сразу, найти интерес в них точно не получится. Тренажерка, несмотря на прошлый опыт и более чем надежную поддержку в лице тренера-блондинчика, как выясняется, бьет по самому больному — по самолюбию, и обида от собственной слабости не дает никакого шанса продраться через эти психологические дебри. Антон легонько бьется затылком о шкафчик, и шкафчик в ответ жалобно скрипит дверцей. Из всего, что он видел в этом клубе, его по-настоящему вдохновляют только Позов, потому что он друг, Арсений, потому что он выглядит, как эльф, и потолочные балки в зале для кроссфита, потому что там Йода и потому что так, похоже, исторически сложилось. На кроссфит ему нельзя, качалка бесит, другое все тоже бесит, и очевидно, что надо идти к Арсению, чтобы зацепиться хоть за что-нибудь. Антон помнит, что через пару месяцев привычка активно действовать укрепится настолько, что ему не нужна будет никакая дополнительная мотивация. А сейчас надо просто брать, что дают. — Но йога? — вопрошает он крашеный потолок. Хорошо бы, чтобы над головой было сейчас чистое небо, в идеале — звездное, а не крашеная побелкой неровная хрень. Хотя никакое небо не сможет помочь ему с этим решением. Антон до ног-то своих длинных дотянуться не в состоянии, не то что все эти позы на коврике. К тому же там нагрузки нет совсем — только страдать да медитировать. Насколько эта йога вообще спорт? В раздевалке хлопает входная дверь, прерывая поток рассуждений, и он спешит ретироваться, пообещав себе подумать об этом всем потом.