Йоги йожат ежат

Антон звонит в дверной звонок, перекладывая пакет с салатами из руки в руку. Открывает Катя, веселая, красивая, с мишурой на шее, и из-за ее спины виднеется гора курток на вешалке — огромная Димина квартира уже наполнена людьми. — Привет, — Катя забирает у Антона еду, — не стоило, Антончик, у нас и так еды навалом! — Ну а как? — разводит руками Антон. — Возьмешь с собой, если не пригодится, ладно? — Катя забирает у него пуховик и еле-еле умещает его на вешалке. Антон рад быть здесь. Он впервые в жизни отказался от Новогодней вечеринки со Стасо-Зинчевской тусовкой, с удовольствием поправ многолетнюю традицию. Хотя Зинч наверняка был рад, потому что в огромном коттедже в Подмосковье его ждала отдельная комната на двоих с Иришкой, которую раньше занимал в полном одиночестве Антон. Иришка, кстати, пропала со связи, и даже на «С Наступающим» Антону не ответила. Это немного больновато — все-таки дружили так долго. Но, видимо, у каждого человека свой путь. Стас тоже не написал, хотя работать с ним теперь стало одно удовольствие — все договоренности через почту, никаких лишних дел. Для ивентов он припряг молодых тестировщиков, из которых Антон помнил только Гауса — математическая фамилия ласкала слух. После корпоратива вообще стало так легко работать, что Антон и не заметил, как прошли эти несколько недель. Он проходит в большую комнату, здоровается, отставляет куда-то в угол свои вещи — довольно объемный рюкзак, в который еле влез подарок для Арса. «Ньютоны» из той лимитированной коллекции, в листе ожидания которой стоял Арсений. Даже пронумерованные. Антон достал их через старых знакомых из бегового клуба и очень надеялся, что угадал с кастомизацией и размером, который Позов слил ему с хитрой ухмылочкой, но от комментариев отказался. За подарок Антон ужасно переживает, потому что кроссовки этого типа всегда подбирают по ноге, и он мог запросто промахнуться. А еще вставку на корпус, которую он себе позволил в порыве чувств, теперь хочется снять и смущенно спрятать в карман. Но Антон терпит. Сам Арсений опаздывает. Школа закрылась на предновогодний внезапный ремонт, что максимально удивительно в конце декабря, но руководству виднее, и он решил сгонять к родителям в Сибирь перед праздниками. Так что сегодня он весь день в дороге из-за задержанного снегопадами рейса, и Антон переживает и за это тоже, но очень его ждет. Сам он до родителей так и не доехал, но они совершенно не расстроились, умотав на море отмечать свою очередную романтическую годовщину — много лет назад они познакомились прямо под Новый год. На вчерашнем созвоне мама, со смешливым ворчанием отмахиваясь от дурачащегося мужа, желала ему в Новом году счастья и любви. Антон совершенно был с ней согласен, любви бы хотелось. Может, он тоже заполучит себе такую годовщину. Может быть, даже, под этот Новый год. Они просто должны уже с Арсением поговорить, не в саму Новогоднюю ночь, так на каникулах. На каникулах было бы даже лучше, чтобы не портить праздник ни себе, ни ему. Потому что, если Антон ебется в глаза и все понимает неправильно, разговор будет так себе. А на каникулах он как раз едет к Арсению в гости — затестить беговую тропу в лесу, и это может быть отличным поводом для того, чтобы во всем уже разобраться. Блуждая по огромной квартире, Антон натыкается на суетящегося Позова в районе кухни. — Чего ты такой нервный? — спрашивает он, быстро вписываясь в процесс пересчета тарелок, чтобы ему помочь. — Да все идет мимо планов, как всегда. Щас позвонили ребята, к нам едет целый шоу балет, хотя я приглашал всего троих, но у них какое-то выступление сегодня было. Ебучие танцоры, как всегда, — Позов машет рукой от досады, — но они веселые, пьяные и в костюмах. Хорошо, что дети уехали в лагерь, тут сейчас будет такая жара! Антон радуется этой новости, с недавних пор к танцорам он питает особенную нежность, тем более, приедет бывшая Арсова тусовка, скорее всего, а это интересно. В гостиной Катя, устав от забот, разваливается на диване, наблюдая, как принесший тарелки Позов оперативно подливает ей просекко, галантно целует руку. Какие же они молодцы, спустя столько лет поддерживают такие классные отношения. Антон бы тоже так хотел. А еще он бы тоже выпил чего-нибудь, но нужно быть трезвым сегодня, потому что для серьезных разговоров необходима чистая голова. Хочется запомнить во всех красках этот вечер. Прерывая его нервоз, телефон жужжит входящим сообщением. Chebatkov: «Хэй Антонио, бро, с наступающим! пусть у тебя тоже будет все хорошо, счастья тебе от нас!» Следом летит селфи на фоне горнолыжной трассы с двумя чудиками в масках и шлемах, через которые никогда не видно лиц. И зачем люди так фотографируются? Но нетрудно понять, что один из них — Женя, а вторая, судя по торчащим из-под шлема дредам — Ния. Как здорово, что у них все хорошо. В гостиной кричат и чокаются, отмечая наступившую уже на Дальнем Востоке полночь, и Антон загадывает, чтобы у него был, наконец, счастливый год. Чтобы как у Чебаткова с Нией, как у Позовых, как, в конце концов, у сладкой парочки Нурлана и Лехи, которые тоже укатили отдыхать. Все разъехались, даже Журавль улетел к родителям на север. Вчера половину вечера они по видеосвязи обсуждали цвет Северного Сияния и разгоняли шутки про полярную ночь, потому что она не полярная — а биполярная. Особенно когда дуралей Журавль в шапке-ушанке поет это на мотив «Арабской ночи» из «Аладдина», подыгрывая себе на гуслях. Под елкой в их квартире для Журавля спрятан подарок — белый поварской колпак с вышивкой «ЖЮРАВОЛЬ БОКЮЗ*», но Антон несколько в замешательстве. Во-первых, каламбур еще надо разгадать, а во-вторых, возможно, с кулинарией у Димасика покончено. Антон надеется, что он научится творить не из точки боли, заглушая хандру, а из чистого кайфа. Как у Антона теперь с виолончелью. Так что колпак еще может пригодиться. (*Поль Бокюз великий повар — прим.) Попивая вкусный морс из трехлитровой банки, как в детстве, Антон закидывает себе же на будущее удочку-напоминалку, что нужно будет устроить гигантскую вечеринку и перезнакомить всех между собой. Что он, в конце концов, последний человек в организации вечеринок? Кто бы ему сказал еще полгода назад, что он будет стоять трезвым посреди веселой толпы и с удовольствием крутить в голове концепт домашней тусовки — он бы не поверил. Еще в начале лета лютая ненависть к мероприятиям заставляла дергаться глаз. Но все изменилось. И Антон сам изменился, и шутить стало проще, и жить легче, и даже дышится теперь как-то совсем хорошо. В дверь звонят, и спустя минуту комната наполняется незнакомыми людьми. Яркие костюмы, разрисованные лица и открытые бутылки шампанского в руках — ощущение такое, будто бы Антон оказался на балу. — Камон, эврибади! — верещит невысокая девушка в золотой накидке, запрыгивая на Позова с разбегу, — С Новым годом, док! — И тебе привет, — сдержанно здоровается Позов, не без удивления наблюдая, как хаос происходящего окончательно выходит из-под контроля. Толпа танцоров проносится по комнате ураганом из блесток и белых париков. Похоже, они едут с тематической пати в стиле девятнадцатого века на современный манер. Антон замечает пару знакомых лиц и с радостью обнимает Егора, пока тот представляет ему своего спутника Эда — парень весь в татуировках, и где-то его Антон, кажется, видел. Интересно, как они все вообще связаны с Позовым, тот реально такой крутой врач? Толпа роится в комнате, жужжит, гремит бутылками и хохочет, а Позов довольно улыбается, пожимая вновь прибывшим руки и элегантно держа в руках бокал. Жилетка, очки, часы на цепочке в кармане — на фоне большой наряженной елки он выглядит реально как дворянин. Или вампир, живущий уже пару сотен лет. Или, действительно — как мастер по починке поломанных вещей, новогодних игрушек и человеческих судеб в придачу. Будто бы поймав Антоновы мысли, он на мгновение бросает на него взгляд и подмигивает, пригубив из бокала. Добрый волшебник, безо всяких сомнений. *** От гама толпы Антон прячется на кухне, не зная толком, чем себя занять, пока не приехал Арсений. — Привет, красавчик, — встречает его там незнакомая девушка. Она нетрезво щурит густо накрашенные черным глаза и мило улыбается, хотя в таком костюме можно ожидать сразу после нежной улыбки удар ножом. На ней оборванная юбка-сетка и массивные ботинки с высокой шнуровкой. Эдакий дворянский гранж, очень стильно и мрачно. Антон в этом не разбирается, а вот Арсений бы наверняка пришел в восторг. — Добрый день, — отвечает Антон, наблюдая, как она загребает ягоды из фруктовой тарелки прямо руками, раздавливая половину по пути. Хоть Эми Вайнхаус с нее пиши — тоже темненькая, высокая, почти как сам Антон, и прищур такой типично-дерзкий. Красивая. — Я Даша, — игриво высыпая ягоды прямо в рот, причмокивает она. — Антон. У Даши тонкие пальцы, сильно перемазанные голубикой, отчего она и правда становится похожа на убийцу. Были бы «Бриджертоны» детективом про маньяков — ей бы дали главную роль. В отличие от других танцоров на ней нет белого парика, и свои темные волосы закручены во что-то объемное и сложное, пересыпанное блестками. Не хватает только короны на голове, и из Даши бы вышла настоящая Темная Королева. Но из украшений у нее только сережки-кресты в ушах, да массивный перстень на безымянном. Антон, как истинный фанат, всегда обращает внимание на такие вещи. Где-то он видел такой же орнамент, хотя после последнего шопинга он просмотрел, по ощущениям, все украшения мира, пока искал в подарок для Олеси какой-нибудь магический оберег. В кухню врывается Егор. Дверь открывается, и шум из гостиной влетает вместе с ним — кто-то включил бодрый бит, и под звон бокалов и улулюканье вечеринка набирает обороты. — Мартыненко, мать твою! — ругается, очевидно, на Дашу Егор, протягивая ей телефон. — Опять непонятно где мобилу бросаешь, проебешь же! А потом мозг мне съешь. На! Она хмыкает, запихивает айфон в микросумочку на поясе и кривит ему рожицу, отступая к окну с наваленными на него пакетами, в которых что-то красноречиво звенит. — Спасибо, котик, будешь аперольку? — Даша выуживает из упаковки апельсин и картинно зажимает его в тонких пальцах. — Не, — отмахивается Егор, замечая Антона, — а ты че тут прячешься? — Там шумно, и я боюсь, что на меня тоже наденут парик, — выдумывает он, посмеиваясь. — Быть блондином тебе бы пошло, — прищуривается Мартыненко, пьяно раскачиваясь. Теперь вместо Темной Королевы она напоминает Беллатрису из Гарри Поттера. Все танцоры — такие пластичные, интересно? Эта дамочка меняет образы, как хамелеон. Егор выхватывает с Дашиной фруктовой тарелки пару клубничин, забрасывает в свои бокалы с шампанским. — Че, Арс-то приедет? — не глядя, бросает он Антону. — Не говорил тебе? — Попозже вроде, он прилетел как раз сегодня, писал, что приземлились пару часов назад, — задумчиво глядит на часы Антон, не сразу понимая, что Егор очень буднично спросил про Арсения именно его, хотя он вроде не в курсе их общения. — Наверное, скоро будет, — договаривает Антон, решая подумать после об этой странной Егоровской осведомленности. Мартыненко, отвлекшаяся на коктейль, вдруг телепортируется прямо к столу, резко появляясь в поле зрения. — Арсюша приедет?! — всплескивает она руками. — Попов? Правда, что ли? — Да, — кивает Антон. — А в смысле?! — она отходит на шаг, опираясь бедрами о стол, задевая что-то ненароком. Бутылки жалобно звякают, Даша подозрительно наклоняет голову. — Вы знакомы? — Да, мы друзья, — просто отвечает Антон. Классно, что теперь можно не говорить: «Я хожу к нему на йогу», потому что они теперь — друзья. Это греет. Егор молча хватает свои бокалы и выходит с кухни, встречаясь в дверях с татуированным парнем. Ласково передает ему один, цепляет ладонь пальцами, и Антон ужасно за него радуется, догадываясь наконец, кто такой этот Эд. Через открытую дверь снова гремят звуки тусовки, и Антон было тоже туда устремляется, но Мартыненко тормозит его за рукав. — Погоди, — она опрокидывает в себя залпом что-то, больше похожее на водку с соком, чем на апероль, и морщится. Стоит на ногах она нетвердо, так что этот бокал явно лишний, — ты кто такой? — Антон, — еще раз повторяет тот, не удивившись, впрочем, ее забывчивости. Даша так пьяна, что это даже смешно. Она хмурится и покачивается, и Антон готов ее придержать, если она начнет падать — все-таки тоже высокий человек, а Антон лучше других знает, как неприятно падать с такой высоты. — Антон, — передразнивает Даша, придирчиво его осматривая, — я не знаю у него таких друзей. Ты откуда взялся? — Будто бы ты за ним следишь, — хихикает Антон. — Смеешься, — она качается, как кобра, зыркая на него из-под косой челки, — Антон, значит. Друг. Она делает паузу перед последним словом. Все это очень напоминает Мягкову, которая присвоила себе человека и ревнует всех, кто так или иначе подбирается поближе. Антон знает только Серегу Матвиенко как близкого друга Арсения. Ну, Позов еще. И Варнава, йогиня эта — они вроде вместе учились. Невнятного возраста длинноногая танцовщица Даша Мартыненко похожа скорее на фанатку-прилипалу, чем на кого-то из реально близких людей. — Значит так, друг Антон, — сурово начинает она, развернувшись вполоборота, и тянется к подоконнику, чтобы смешать себе еще один коктейль, — мудаков так много, что я устала пересчитывать их слетевшие головы. Антон хмыкает. Как высокопарно! Жгите, мисс Беллатриса. — И, если ты тоже окажешься мудаком, тебе пиздец, — заканчивает она. — Уф, ты меня из-под земли достанешь, да? — веселится Антон, — По стенке размажешь? — Арс сам тебя размажет, мальчик, — усмехается Даша, криво улыбаясь. — И не таких пережевывали. Такие, как ты — приходят и уходят. Остаемся только мы с Сереженькой-пироженкой. Ты — это проходящее. Антон слушает и умиляется. Если бы она не была так пьяна, она бы такой бред не выдавала, конечно. Навела справки об Арсовых друзьях, надо же. Придумала себе неебическую любовь, которая не получилась, а теперь придумала себе неебическую дружбу, только чтобы быть рядом с Арсением. Антон ее даже не осуждает. — Ты мне угрожаешь, Темная Королева? — продолжает он хихикать. — Зря ты смеешься. Думаешь, я тебе тут шутки шучу? — она опирается руками на стол, наклоняется ближе и криво улыбается перепачканным ягодами ртом, — Ты ничего не знаешь, милый. И лучше бы тебе не знать. Любишь его? — Чего? — не ожидавший такого вопроса, замирает Антон. А как на это реагировать? Он и сам-то себе на этот вопрос ответить нормально не всегда может. Как Даша так быстро его прочитала. Что вообще происходит? — Конечно, лю-юбишь, — хрипловато тянет она, — сколько вас таких по нему сохнет, складывать уже некуда, — она наклоняет голову, и улыбка сходит с ее лица. Становится жутковато. — Не трать время, красавчик. У вас не будет ничего серьезного. Даша скрипуче смеется, угрожая ему бокалом. — Если тебе вообще что-нибудь светит, — хихикает она, — так что просто отвали сразу, пупсик, ладно? Не причиняй ни себе, ни Арсу боль. — Не собирался, — нейтрально отвечает Антон, потому что с дамочками, которые выглядят, как психопатки, нужно держаться очень спокойно, — я тебе не враг, мы с тобой оба ему друзья. — Друзья? О-о-о, — она мрачно смотрит на него исподлобья пару секунд, и отстраняется, высокомерно задрав подбородок, — конечно. Она фыркает, откручивая тонкими пальцами с черным маникюром крышку с новой бутылки. — Друзья, — смеется она, — мы с ним больше, чем любые в мире друзья, Антончик. Но тебе все равно этого не понять. Антон тупо наблюдает за театрально отвинчивающейся крышкой, медленным, уверенным движением пальцев с черным маникюром и массивным, необычным кольцом на безымянном. Антон офигевает, потому что вспоминает вдруг, где видел точно такое же. «Оно сделано на заказ», — говорил Арсений, пока мыл руки от мороженого, в прошлой жизни, в лагере, после Адских пещер. «Единственный экземпляр?», — спрашивал тогда любопытный Антон. «Вроде того», — уклончиво отвечал Арсений. Вроде. Того. Антону вдруг резко перестает быть весело. — Откуда вы знакомы? — глупо спрашивает он, хотя хочет сказать совсем не это. — От верблюда, — издевается Темная Королева Даша, — расслабься, не принимай близко к сердцу. Хочешь аперольку? К горлу подкатывает тошнота, воздух резко заканчивается, Антон вылетает из кухни раньше, чем зрение становится туннельным и выпрыгивает на спасительный балкон, зацепив какой-то плед с ближайшего дивана. На улице не так холодно, но достаточно отрезвляюще, чтобы не потерять сознание. В квартире за балконной дверью шумно, народ танцует, музыка долбит по стеклам. «Черт с ним», — решает Антон, вытаскивает из лежащей около пепельницы пачки сигарету и мгновенно закуривает, вдыхая горький и с непривычки неприятный дым. Поток мыслей в голове скачет и смешивается с ритмом орущей музыки. Ну конечно, Арсений женат, поэтому никаких отношений не хочет. И поэтому никак не действует, хотя по Антону же видно, что он не против. Вот почему Арсений держит такую дистанцию, у него есть эта Даша. Женат. Су-ука. Антон прислоняется к стене и долго выдыхает дым. На улице слякоть, и в этой влажности он почти не виден. Может, Арсений только помолвлен, или в разводе, но все равно — у него есть женщина. Весьма себе красивая, кстати. Танцор. Темная Королева. Даже если Антон ему нравится — а Арсений точно какие-то чувства испытывает, это понятно — то все это фигня, потому что вот же, есть женщина. Есть кольцо. О чем он думал вообще? Ладно, если это не жена, тогда кто? Это тот самый мучитель, которая называла его мясной коровой? Сестра? Сто вопросов, и ни одного ответа. Телефон пищит уведомлением. Arseny: «Я уже у Позова, ты тут?» — Да, конечно, давайте еще совпадений этим вечером, — вздыхает вслух Антон, злобно сбрасывая пепел. Своевременно приехал Арсений, ничего не скажешь. Через балконную дверь Антон видит, как посреди толпы он здоровается с этой Дашей, и она что-то говорит ему прямо на ухо. Арсений улыбается и тоже что-то ей отвечает, от чего она хлопает в ладоши. Ну приехали. Бычок докуривает сам себя, и Антон опускает его в пепельницу, закашлявшись. Он обескуражен и будто бы обманут, хотя куда там подбирать слова — он, честно говоря, просто в ахуе. Внутри просыпается знакомое чувство боли, а с ним вместе и желание послать все к черту и напиться так, чтобы больше не просыпаться никогда. — Нет уж, нахуй, — решительно говорит Антон, болтая головой. Для верности он стучит кулаком по подоконнику, больно ударяясь о сгиб запястьем. Все внутри рушится, но Антон нажимает на кнопку стоп. Просто дышит и вспоминает, как бегал по берегу моря, как медитировал, как боролся с демонами внутри себя. Как гладил рыжего котенка, лежа в гамаке. Его реальность принадлежит только ему. Раз уж Арсений действительно занят — если он и правда занят, то Антон примет это. Хоть и жаль той романтики, которая, кажется, начала складываться. Но насильно мил не будешь, и против фактов не попрешь. Он, в конце концов, мужик. Взрослый и прошедший через многое. А вся Слизь и все, что она под собой подразумевает, должна оставаться там, где ей место. Пострадать мы еще успеем. Еще ничего не ясно, и нужно во всем убедиться, прежде чем так убиваться. С Арсением нужно просто поговорить. Он выходит с балкона, так и не почувствовав, что сигареты ему хоть чем-то помогли. Только зря курил, еще и перед зожником-Арсом будет сейчас стыдно. «Этого еще не хватало», — мысленно говорит он себе. Стыдиться ему нечего. Может, разочаровав Арсения, будет еще проще выяснить правду. Антон выходит в гостиную, и Спящая Красавица держит его мысленно за руку. Они есть друг у друга. Никакие моральные травмы им нипочем. — Привет, — говорит Антон, улыбаясь, насколько это возможно. В конце концов, Арсений не виноват в том, что женат. «Предположительно женат», — занудно поправляет внутренний аналитик. — Приве-е-ет, — тянет Арсений нежно, обнимая его так же крепко, как и Дашу, которая уже куда-то делась в разномастной толпе. — Как долетел? — Неплохо. Ты как? — Арсений внимательно смотрит на него, и взгляд становится обеспокоенным. — Не очень, как я вижу. Арсений, конечно, принюхивается и, конечно, все понимает. — Что случилось? — серьезно спрашивает он. У Антона болезненно перехватывает внутри — получается, Арсений думает, что тот может курить только когда ему плохо. Как же он уже хорошо его знает. Как жаль, что они не могут быть парой. — Антон? — взгляд Арсения бегает по его лицу. — Да просто шумно, я сейчас. Он идет на кухню, тот следует за ним. Антон думает, что нельзя строить из себя обиженку и кисейную барышню. Мышцы деревенеют, он ловит ужасающе долгий ступор, глоток за глотком опрокидывая в себя воду прямо из-под крана. Нет, это правда похоже на драму брошенки, что с его эмоциями не так? — Ты в порядке? — Тут не так шумно, да, в порядке, — кое-как проговаривает Антон недвигающимся языком, — просто неприятно быть на этой волне вечеринки, знаешь. Так громко, и все бухают, я в каком-то коматозе. Прикрыться нервяком кажется хорошей идеей, но разговора не избежать. Антон думает, что ему бы остыть сначала, а потом уже спрашивать Арсения про жену. Чтобы не спалиться, что он влюблен, как мальчишка, а страдает, как девчонка. И тут он тоже неправ — любая девчонка, вообще-то, посильнее него будет, и не только сейчас. — Некомфортно здесь? — предполагает Арсений, наливающий ему еще один стакан воды, только уже из бутылки с минералкой, которую Антон не заметил в упор. — Думаю, будет только хуже. Я, когда зашел, меня уже засыпали блестками, а еще даже шести нет. Я не всех тут знаю, но, судя по некоторым знакомым лицам — тут будет форменное безумие сегодня. «Знаем мы этих знакомых лиц», — зло думает Антон, хотя Даша не заслужила этой злости. Ее же выбрал Арсений, она не может быть плохим человеком. — Наверное, я себя переоценил, — врет Антон, — хочется напиться тоже и забыться совсем. Я им завидую, прыгают тут в костюмах, им весело. — На корпорате у тебя тоже было всем весело, но тебя так не размазывало, вроде. Арсений подозрительно на него смотрит. И он прав. И Египет, и традиционный зимний корпоратив на работе прошел лучше некуда — Антон пришел только на официальную часть, попивал газировочку и технично свалил еще до того, как пьяная тетка из бухгалтерии успела произнести первую К в слове Караоке. — Что-то точно случилось, — выносит Арсений вердикт, — все живы? — Живы, живы, все хорошо, ничего такого, — оправдывается Антон, облокотившись на столешницу спиной. — Не хочешь говорить? — он не настаивает, но и не отстает. Чертов психологически здоровый Арсений! — Думаю, что хочу, — сдается Антон, — и думаю, что надо. Но точно не сейчас и, наверное, не здесь. Это ничего страшного, Арс, просто мои загоны. Алкоголь еще тут везде. Арсений медленно кивает, обдумывая, наверное, своей красивой головой эти жалкие попытки объяснить, что с Антоном не так. А Антон, как дурак, снова ловит ступор от своего же собственного откровения и пытается его продышать и не спалиться, чтобы не потерять лицо и не выглядеть слишком уязвимым. Так разрывает от желания сбежать отсюда куда подальше, забыть про Дашу, будто бы ее и не было. Ну зачем она пришла? Они бы могли встретить Новый год только вдвоем. Антон трясет головой, мажет ладонями по лицу. — Хочешь уехать? — напрямую спрашивает Арсений. Они не обещали друг другу протусить здесь всю ночь. Может быть, у него есть планы. Может быть, даже с женой. Антон даже от слова этого морщится и бахает залпом Арсеньевский стакан воды. — Просто боюсь сорваться, тут алкоголя дохрена, — вместо ответа выдыхает Антон и поднимает глаза. Арсений смотрит внимательно и не верит ему — Антон хорошо читает это по их «миндальной связи», хотя тут не надо быть телепатом, врун из него и так никудышный. И в то, что у него проблемы с алкоголем, Арсений тоже не верит, да и Антон сам уже понимает, что у него не стадийная зависимость, и никогда ее не было, хотя предпосылки к этому наверняка есть. — Тогда у меня предложение, — Арсений скрещивает руки на груди, как делает каждый раз, когда говорит что-то про травмобезопасность на йоге, — поехали в дом. Ну, туда, в деревню ко мне. Я звал тебя со второго, но там все готово уже, так что можно уехать сейчас, если хочешь. — Но ты только пришел, — машинально отвечает Антон. — Я же тоже не пью, — усмехается Арсений, — и веселье от этой тусовки не особо бы поймал. Я после перелета завалился бы в деревню, на самом деле. Сра-зу-же! И проспал бы Новый год. И вы-ыспался бы, чтобы потом ве-есь год высыпаться. Арсений говорит весело, растягивает слова, меняет лица, и Антон смеется даже немного, все-таки умеет этот черт отвлекать от всего и сразу. — А сюда приехал, потому что ну, мы с тобой договорились, — как-то смазывает последнее слово он. Антон опять ничего не понимает. Одновременно радостно, что Арсений приехал, по сути, из-за него, а с другой — вдруг это благотворительность? Антон мотает головой, отгоняя глупые мысли. Арсений предлагает уехать прямо сейчас, несмотря на то, что тут на вечеринке его… жена? Какие у них вообще отношения? Ничего не понятно. — Не хочешь? — по-своему толкует его жест Арсений. На кухню кто-то залетает, хохоча, забирая из пакетов на подоконнике еще пару бутылок. Такой хаос. Сейчас либо домой, либо с Арсением в деревню. Домой — значит снова сбежать. К Арсу… Антон вздыхает. Но надо во всем разобраться, в конце-то концов. — Нет, хочу, — снова отрицательно мотает головой Антон и сам же руками тормозит глупую голову, — в смысле, я просто в ахуе немного, да, спасибо. Не уверен, что заслуживаю такой доброты с твоей стороны, но я благодарен. — Брось, Антон, я просто пытаюсь помочь, — снова вызывает доверие этот ебучий эльф. — Давай, поехали, или хочешь, я домой тебя отвезу? Перспектива сидеть одному в Новогоднюю ночь с таким пиздецом в голове точно плохая идея. — Давай к тебе лучше. Блин, извини, сегодня Новый год, а я реально как Слизь. — Как слайм, — улыбается Арсений, — а за Новый год не переживай, до него еще куча времени. У меня есть гирлянда, будет у тебя новогоднее настроение. — Гирлянда? — с надеждой поднимает брови Антон. — Не менее двух, — своим учительским тоном говорит Арсений и жестом указывает вежливо на дверь. Тот кивает, проглатывая шутку, что на гирлянде можно и повеситься. Перспектива испортить им обоим Новый год пугает, но разобраться нужно. Сразу со всем. Пусть это будет последний декабрь с Арсением, но зато Антон войдет в новый год свободным от нервоза. И от невроза, если повезет. Он забирает рюкзак с подарком и крадется из гостиной в коридор, стараясь быть максимально незаметным, чтобы избежать неудобных расспросов. По дороге снова заглядывает на кухню, чтобы утащить салаты, которые сам же и принес. Наверное, у Арса там дома нет никакой еды. С подоконника из приоткрытого пакета на него смотрит бутылка вискаря, и Антон колеблется пару секунд. Может, взять? В конце концов, разговор предстоит не из легких. «Не из легких, а изо рта», — сам себе говорит он голосом Арсения. Нет уж, алкоголь тут не помощник. Он никогда и нигде не помощник, так что пусть сторожит подоконник. — Я сказал Диме, что у нас срочное дело, — в кухню втискивается Арсений, — но дальше не придумал, — а он просто попросил плотнее закрыть дверь, так что можно сваливать. Антон мотает головой, тихо цыкая. — Неловко получается как-то. — Там Егор собирается танцевать на столе, у Димы есть чем заняться, — усмехается Арсений. Как будто бы он и правда думает, что у Антона просто хандра, — еще я стащил пару бутылок фанты. Химическая гадость, но там есть сахар, будем лечить тебя сладким. Антон, глядя на смешливого Арсения, пытающегося, ругаясь, откопать куртку на вешалке, и сам начинает думать, что все это ерунда. Они поговорят, Антон разберется со своей паникой, признается Арсению в любви, и они решат, как сохранить эту дружбу и как Антону его разлюбить. И все будет хорошо. Антон пытается поторопить время, чтобы получилось сбежать отсюда до того, как случится что-нибудь очень плохое. Что-нибудь типа этого ужасного тембра с легкой девчачьей хрипотцой. — Опачки, уже уходите? — из ванной вываливается, конечно же, Мартыненко и лезет к Арсению, совсем близко, прижимается и целует его в щеку, обнимает за шею, едва стоя на ногах. У Антона глаза на лоб лезут. Что она себе позволяет?! — Ой, ты ж моя пьянь, — добродушно и ласково тянет Арсений, придерживая ее нежно за спину, — Антон, это Даша, знакомься, она… — Уже познакомились, — отрезает Антон, плохо скрывая раздражение. Когда Даша была трезвее, она хотя бы походила на Темную Королеву, а сейчас она просто пьяная тупичка, лезущая к Арсению. На которой надето его кольцо. Ревность воет где-то под ребрами такой жгучей желчью, что он наверняка заработает себе язву в этом прекрасном Новом году. — Да-а, — Даша не отлипает от Арсения, хотя он уже и сам отодвигает ее за плечи, — я Антончику рассказала все про тебя, муженёк. Ты зачем его прятал, а? Все-таки они женаты. Твою ж мать. Она ударяет кулачком его в грудь, и Арсений внимательным и твердым, но абсолютно непроницаемым взглядом смотрит на замершего Антона. — Дорогой, и куда же вы уезжаете? — она мешается под руками и ногами, как кукла заламывает пальцы и хихикает невпопад. — Вечеринка только началась, давайте потанцуем. — Даш, отстань, — режет Арс воздух, моментально изменившись в лице. Он влезает в ботинки, отталкивая ее от себя. — Ути, какие мы злые, — хихикает она, ползая по косяку спиной в попытке поймать равновесие, — бросаете меня. Н-ну, чао-какао, мальчики. Она фокусируется на Антоне, поправляющем рюкзак на плече и тычет пальцами сначала в него, потом указывает себе на глаза. Мол, слежу за тобой. — С наступающим, — буркает Антон, стараясь не проклинать ее хотя бы вслух, и первым выходит из квартиры. В лифте он прислоняется затылком к стене. О чем говорить? Арсений молчит и смотрит на него внимательно, но уже не так подозрительно. Чтобы не стоять в этом тупом молчании, Антон достает телефон и открывает приложение с такси. — Ты хочешь домой все-таки? Я могу подвезти, или ты меня тоже не хочешь видеть? — тихо и как-то глухо спрашивает Арсений. У него такой тон Антон слышал только на асанах, в которых ученик рискует сломать себе шею. Это был тон, не терпящий возражений, очень четкий и жесткий. А сейчас еще и какой-то злой. На занятиях он был нужен, чтобы ученик не травмировался. Для Антона, возможно, это уже поздно. — Нет, я просто подумал, что такси ждать долго, Новый год же, — он замирает пальцем над экраном, — заранее вызвать. Где там твоя деревня. — Я на машине же, — хмурит брови Арсений. — А. — Ну да, из аэропорта домой, потом взял машину, и сюда, — объясняет он, — я же предложил подвезти. Антон прикрывает глаза. Он всегда тупит, а когда нервничает, и того больше. Наверняка Арсений еще и переоделся, и, может быть, подарок захватил. Может, даже упаковал. — Ох, испортил я тебе праздник, — говорит Антон, — извини. — Главное, чтобы я тебе его не испортил, — вдруг перебивает его Арс. Они смотрят друг на друга так серьезно, будто бы решают загадку века. Как минимум, великую теорему Ферма. Антон бы хотел, чтобы именно ее, потому что ее — доказали. — Арс, — начинает он, но двери лифта открываются. — Мы поговорим, — утвердительно бросает Арсений, выходя в подъезд.