Плановый разгром

Бездна беспросветного мрака липко окутывала тело. Би-Хан попытался стряхнуть собственные же тени, но масляная хмарь пробиралась сквозь кожу, оплетала мышцы и связки, проникала в кровь. Чернильная тьма причиняла страдание, пылала в венах разожжённым адским огнём. Вокруг не было ничего — безликая пустота будто насмехалась над ним, толкая за край ужасающей бездны небытия. Би-Хан поднял глаза вверх, надеясь увидеть небо — хоть что-то — но разглядел лишь тьму. Что с этими тенями, почему их так болтает и крутит? Они заберут его душу, заберут если он не сделает хоть что-то. — Иди.  Чей-то тихий шёпот раздался в бездонной пустоте, оплетая мягким отзвуком дрожащие тени, обступившие призрака со всех сторон, влился в уши просыпанным сквозь пальцы песком, и Би-Хан послушал. Сделал шаг, но тут же свалился на колени, пригвождённый к земле неизведанной силой. Он не может, понял призрак, не сделает и шага, всё больше проваливаясь туда, в жадно поджидающий мрак.  Ноги отняло, окончательно отрезая путь к спасению.  — Иди! — упрямо шепнул голос вновь, но Би-Хан уже не слышал. Где-то вдали забрезжил свет костерка, совсем маленького, словно где-то вдалеке зажглась умирающая звезда в последней надежде на жизнь. Он пополз на слабый блеск огня, впиваясь ногтями в прохладную землю. Вязко льнущие тени с новой силой скрутились вокруг тела, но он неуклонно двигался вперёд, не выпуская костёр из виду.   С каждым рывком тот становился дальше и дальше, словно призрак полз назад, и Би-Хана неожиданно сковал ужас. Он видел своё избавление от мук, что издевательски удалялось, и воскликнул в отчаянии:  — Я не могу...  Он бессильно опустил голову вниз, взглянув на свои руки. Гниющие, покрытые мерзотными струпьями, в них копошились трупные черви, разъедая плоть будто мрак, пронизывающий насквозь. Всегда ли он был таким? Волна отвращения и боли подкинула тело вверх, заставляя продвигаться дальше, убегая от кусачей мглы. Нет, он не мёртв, он не мёртв.  Огонь стал ближе, и вот Би-Хан увидел. Тени отступали, колышась и взвывая от яркого света. Би-Хан потянулся решительнее на заживающих посекундной руках, выбираясь из цепенящей тьмы, и наконец, встал на ноги.  — Ты снова будешь жить.  Шепот прозвучал громче, напоминая голосом кого-то непреодолимо знакомого. Но кого? Би-Хан оглянулся, озираясь на крючковатые чернильные конечности, тянущиеся за ним. Тысячи рук устремились вперёд, неестественно удлиняясь в попытке схватить его, утащить обратно в бездну ада.  Нет, туда нельзя смотреть! Би-Хан резко развернулся в сторону костра, готовясь бежать со всех ног, только бы снова не лишиться их, но резко остановился, по инерции подавшись вперёд. Огонь горел прямо перед ним.   Вокруг уютно потрескивающего костра сидело несколько человек, грея руки и о чём-то разговаривая. Увидев его, опешившего и растерянного, они обернулись, и откидывая капюшоны серых плащей, открыли лица. Его первый наставник, Сарина, Томаш и Куай — все смотрели на него растерянно и ласково, будто на внезапно воскресшего мертвеца. Куай вышел вперёд, протянул к нему руки в жесте объятия.  — Мы так ждали тебя, брат, — проговорил он уже куда-то в плечо.   Костёр вспыхнул углями, загораясь ярко-ярко, и тени безвозвратно рассеялись, выкидывая призрака из видения.  Би-Хан разлепил глаза, щурясь от режущих лучей чужеродной стихии. Он не видел снов уже двадцать лет, с тех пор как погрузился в тени, поглощённый соулнадо. Осознание этого факта немало удивляло, взрываясь в голове единственным вопросом — как он уснул? Память тут же услужливо засуетилась, подкидывая подробности последних нескольких минут. Куай. Он спас его от Рейдена, атаковавшего стремительно и яростно. Эти ярко-красные всполохи в глазах божка Би-Хан видел множество раз. Таким же взглядом некогда прожигал своих слуг его прошлый повелитель. И всё же, Куай подоспел вовремя, перехватил движение руки Рейдена, уже готового испепелить поверженного врага. Принял удар обезумевшего бога на себя.  Что, если не надежда, направило его в этом действии? Несмотря на годы противостояния, почти охоты друг на друга, он верил в их кровную связь. Что за глупец. Би-Хан давно дал понять, что общая кровь больше не связывала их. Ни по моральным, ни по естественным причинам. Теперь он призрак, тень при Шинноке — Куай отказался от служения тёмному лорду при первой же подвернувшейся возможности, ещё раз доказав свою несостоятельность, как стратега, как товарища и брата.  От последнего слова, пришедшего на ум, Би-Хан лишь неслышно вздохнул, будто скрывая едва просочившуюся эмоцию. Вокруг никого, он заперт в светлой комнате без окон. Поднимать голову вверх не требуется, сразу ясно, что свет исходит из отверстия в сводчатом потолке.   Би-Хан пробудился окончательно, кожей ощущая перевязь бинтов и жжение мазей под ними. Втянул носом воздух — вонь антисептика и аромат благовоний слились воедино в причудливую смесь запахов. Так пах его родной дом. Он поддел пальцем одну из палочек в подставке. Посмотрел как пепел осыпается вниз, пачкая чистый стол. Палочка была зажжена совсем недавно. Значит, кто-то приходил сюда, заботливо менял бинты, промокнув раны столь аккуратно и бережно, что Би-Хан даже не очнулся от резкой боли в разодранной и обожжённой магией плоти.  В воздухе витал ещё один запах. Так пахнет утренний иней, убаюканный стылым рассветом на самых кончиках мёрзлой сухой травы — лёгкая изморозь, оседающая на земле, чтобы растаять с первыми лучами солнца, коснувшимися её.   Их отец был жёстким, суровым льдом, сковывающим вечной мерзлотой пики горных вершин. Строгий, властный, непоколебимый. Он появлялся лишь изредка, окидывая обоих сыновей холодным взглядом, будто примериваясь, чтобы напасть. И оставлял после себя отвратительный колючий мороз, не дающий продышаться лёгким.    Но Тундра, его снисходительный и мягкий Тундра, был лучиком света в этом мрачном и жестоком мире. Он редко улыбался, едва ли чаще самого Би-Хана, но радость чувствовалась обоюдной всякий раз, когда они могли просто побыть в компании друг друга, обсуждая свои будни в клане. Именно тогда Би-Хан научился чувствовать младшего брата, когда он появлялся рядом. По запаху — мягкому, сдерживаемому морозцу, что непроизвольно создавала криомантия. Дай волю, и превратится в жёсткий мороз, прямо как у отца, но Би-Хан верил в него. Верил в его мудрость и клятвы о том, что он никогда не будет таким, как их отец.  Эта вера не оправдала себя, отчасти. И Куай оступился. Би-Хан до самой смерти полагался только на него, но отцовские качества проявились в нём некстати. Иначе откуда взяться вероломному предательству собственных клятв? Те скупые радости враз почудились Би-Хану уязвимыми до боли, как только до него дошёл слух о том, что новый Саб-Зиро появился в Колизее. Разочарование и печаль прокатились по всему телу стыдливой волной унижения, отзываясь уханьем где-то между рёбрами. Всё это время Тундра водил его за нос. А Би-Хан и рад стараться — верил в возведённую младшим братом иллюзию, заботился о нём. Даже тренировки проводил лично, не отдавая в руки мастеров, которые бы точно сделали что-то не так и навредили его драгоценному братцу. А братец в это время только и думал, как спихнуть Би-Хана с его титула, заискивал и благодарно прикрывал глаза на редкую похвалу, отыгрывая так натурально, что впору идти сниматься в кино вместо Джонни Кейджа.   Би-Хан раздражённо отмахнулся от назойливых мыслей, последнее время слишком часто тревожащих голову, и принялся оценивать обстановку. Куай был здесь едва ли несколько минут назад. Промятая ткань простыни рядом с ним даже не успела разгладиться. Бинты казались совсем свежими, стянутые ровно так как надо, не туже и не слабее положенного, но это не говорило ни о чём. Сколько таких бинтов успело смениться за то время, что он лежал в беспамятстве? И все ли из них менял Куай?    Осторожная мысль о брате нет-нет, да пробивалась сквозь все возведённые призраком барьеры. Слишком часто появлялись напоминания о нём, тревожили сознание неловкими воспоминаниями о том, что и Би-Хан когда-то был слаб. Куан Чи сделал его сильнее — и за это призрак отплатил ему, участвуя во всех авантюрах колдуна, которые тот загадочно называл планом. Би-Хан никогда не верил ему даже отчасти. Не хотелось быть на месте Скорпиона, которым Куан Чи управлял словно тряпичной куклой. Би-Хан частенько посмеивался с нерадивого ниндзя, что под влиянием демона порой вытворял такое, от чего у самого Куан Чи глаза на лоб лезли. Но эта ярость и делала его марионеткой — и потому ни Куан Чи, ни Би-Хан не имели ничего против его резких вспышек кровожадности. Однако тот служил прекрасным напоминанием, что делают чувства даже с не совсем живыми людьми. И потому изо всех сил на протяжении долгих десятилетий боролся со своей главной слабостью. И эта борьба уже почти окончилась успехом, как появились Фуджин и Ханзо со своими нравоучениями.   С другой стороны, события последних нескольких часов наталкивали на мысль, что может, Куай просто запутался? Просто не смог правильно среагировать, узнав о смерти брата, поддался порыву собственных чувств, и первое что ему пришло в разгорячённую голову — принять титул и выступать в турнире как Саб-Зиро? Это могло означать только то, что он ещё больший ребёнок, чем Би-Хан полагал до этого. Неспособный управлять своими эмоциями эгоистичный глупец. Каким он не был никогда, и Би-Хан едва бы поверил в тумблер где-то у него на затылке, что переключил бы одну личность на другую. Притворщик, который всё время держал одну и ту же маску, играя роль хорошего брата — куда правдоподобнее.   И дружка своего бы приплёл вместо Сектора, если бы этот бездарь умудрился выжить. Хоть Би-Хан и был выше бессмысленных склок с младшими по статусу, но как же чесался язык донести грандмастеру на внеуставное внимание Смоука к его младшему брату.   Призрак неохотно вспоминал ещё одно чувство. Настоящую причину, по которой он покрывал их, что робко шептала ему не отгонять парней друг от друга. Он ведь желал брату только лучшего, и сквозь тонну раздражения чувствовал облегчение, когда наблюдал за их тихими и лёгкими разговорами. Смоук хоть и был назойливым, но именно это качество позволяло Куаю оставаться под присмотром, в то время как Саб-Зиро отлучался по долгу службы клану.  Би-Хан попытался приподняться на кровати. Острая боль вспорола плоть под рёбрами, прошила тело спазмом от макушки до пят. Не ожидая такой пронзительной рези, Би-Хан тихо вскрикнул, опадая обратно на постель. Попытка выбраться из комнаты с помощью телепорта заранее обречена на провал. Сперва он вспомнил, что не просто так очнулся со звонком в голове на до омерзения белых простынях. Усиливающаяся с каждой секундой боль от неловкого движения заставляла пожалеть о том, что он вообще дёрнулся. А после пришло осознание, что его вскрик был чересчур громким для тихого места, в котором он был один. Пока что один. На звук из его комнаты непременно кто-нибудь придёт. И на вопросы этого человека необходимо было ответить подобающе.    Он словно чувствовал, кто именно должен был прийти с минуты на минуту, и от одной мысли о нём внутренности подминались в неясном напряжении. Би-Хан не желал распознать его причину — знал её давным-давно — застыл в ожидании, вслушиваясь в глухой звук чужих шагов за деревянной дверью.  Один шаг, второй. Мерная, тяжёлая походка выдавала мрачные мысли человека по ту сторону дверей. Би-Хан помнил. Брат ходил так, когда либо был ранен, либо очень недоволен. Лишь бы он ошибался. Видеть Куая сейчас всё равно что ножом по сердцу. Нутро пекуще потянуло, откликаясь на одно только воспоминание, что осело в его голове совсем недавно. Это цепкий взгляд Куая, защитившего его от Рейдена. Злой и настороженный, предупреждающий каждое его неверное действие.   Третий, четвёртый, пятый шаг. Походка ускорилась, раздаваясь эхом в черепе. Би-Хан прочёл в этом отражение собственной неприязни. Неприязни-боли-разочаровании. Душа его брата, будто зеркало, что отражало все чувства, которые старший испытывал к нему сейчас. Было ли так и раньше?   Странное, тянущее ощущение всколыхнуло мёртвое сердце вновь. Это и был ответ. Оно не поддавалось описанию, обезоруживало полностью, и всё сильнее темнило разум противоречиями. Заглушить его проще простого, не думать о нём — ещё проще, но те же глаза будто бы до сих пор придирчиво смотрели на него, и это сбивало с толку.  Наконец, шаги остановились у его порога. Загремели ключи в перевязке, щёлкнул замок. Би-Хан — сама отстранённость, он не поведётся ни на какие его уловки. Достигнет своей цели методично и чётко, как всегда. Если брат не хочет быть с ним по своей воле — Би-Хан заставит его насильно. Куай больше никогда не предаст его.  Дверь отворилась с лёгким скрипом, впуская мягкую прохладу вперёд осторожно показавшегося силуэта. Не неуверенно — тот словно прощупывал почву, ступая по зыбкому болоту. Желание сорваться с кровати, принять стоячее положение, вместо беззащитного лежачего, било по вискам. Нет, всё ещё слишком ныли рёбра.  Человек сзади понял, что опасность не грозит, и с прежней уверенностью прошествовал к кровати, встречаясь с призраком лицом к лицу.  — Здравствуй, братец, — прошелестел Би-Хан с тенью усмешки. — Ты так вырос.  Куай не ответил на очевидное издевательство, присаживаясь рядом. Но Би-Хан не был уверен, что это точно именно то, что он хотел передать. Тундра... Действительно вырос, возмужал. Мальчишеская необременённость обратилась толщей многолетнего льда. Жизненным опытом, огрубившим некогда наивного и дружелюбного юношу.  — А ты так низко пал, что снисходишь до лести? — ответил Куай нестерпимо нравоучительным тоном, будто отчитывал маленького ребёнка. — Говори, что тебе понадобилось в Ширай Рю на самом деле.  — Я никогда не лгал тебе, Куай Лян, — угрожающе шипел призрак. — В отличие от тебя.  — Прямо сейчас Ширай Рю проверяет твои слова, — произнёс Куай. Остановился, заглядывая в мерцающие призрачными огнями глаза брата. — Смени себе перевязку, — Куай положил медицинские принадлежности, пахнущие стерильностью, на постель рядом с опешившим Би-Ханом, и поспешил уйти, заперев дверь на замок.  Значит, это он всё время ухаживал за раненым? Он хочет загладить свою вину? Но ведь он её даже не чувствует. Чего же он хочет? Вопросы, вопросы, вопросы... Би-Хан изо всех сил избегал на них отвечать. Эти вопросы вскрывали старые шрамы, тревожили душу сожалениями и обидами. Но теперь они работают вместе, и от вопросов к самому себе никуда не уйти. Как и от треплющего нервы восхищения, отрицать уже не было сил. Куай непередаваемо сильно похож на него.  Желает ли новый Саб-Зиро перетащить Би-Хана на свою сторону? Это было бы опрометчиво даже для Тундры. Они выросли вместе, прожили бок о бок половину жизни. Куай знает его непреклонный характер — заставить что-либо сделать вопреки своей позиции не получится. Би-Хан слышал как-то раз, как Куай за глаза назвал это упёртостью. Даже в таких мелочах он стремился не обидеть и полутоном.  Пару раз к нему приходили медики клана, и первый из них таки сменил бинты. Сам Би-Хан этого бы сделать не смог — было больно даже пошевелиться, не то что достать за спину рукой, оборачивая бинт. Мысленно он ждал Куая, что он снова придёт, посмотрит на него так же холодно, что Би-Хан в очередной раз узнает в этом взгляде себя. Прошлое ранило, но неотвратимо манило воспоминаниями счастья и жизни. Он уже почти забыл, как чувствовать всё это. Куай бы смог напомнить ему.  Призрак хорошо чуял подступающие тени, и мог сказать даже без окон — смеркается. Его комната была оглушительно пуста, тишина звенела в четырёх стенах, едва не сводя с ума. Но внезапно дверь открылась, и в комнату влились звуки — пение цикад, шелест листьев, чужой голос. Голос?  — ...очнись. Рейден вызывает тебя к себе, — незнакомец взывает к нему осторожно, чураясь враждебного вида, но всё же не отступает.   Сзади посланца из Ширай Рю виднелись напряжённо застывшие силуэты Лю Кана и Кун Лао. Прислал своих любимчиков, надо же. Мог просто передать свои слова через них, но Би-Хан знал, почему божок вызывает его к себе. Тот видел в преодолении травм доказательство лояльности. А может и просто удовлетворение своей садистской натуры. Би-Хан слышал, о чём боязливо шепчутся демоны и приведения Преисподней — Рейден обезумел. Сколько продержится мир в таких ненадёжных руках? Призрак счёл этот вопрос риторическим, всё же приподнимаясь на постели. Он поиграет в поддавки с безумцем — рано или поздно все они падут.  Призрак — не человек. Ускоренная регенерация вкупе с бережным лечением позволила залечить раны и переломы в блистательно короткие сроки. Би-Хан не мог сказать, как долго он пролежал в трансе, напитываясь колдовством тьмы, но когда они вышли, понял — улицу освещает лишь диск убывающей луны, да редкие точки мерцающих в тёмной вышине звёзд.  Он осматривал убранство Огненных Садов тщательно, как не удалось разглядеть при своём первом визите. Стиль Ширай Рю пусть и не сильно, но всё же походил на Лин Куэй. Отдавая дань памяти огненной стихии Скорпиона, всё здесь пестрило рыжиной, едва заметной в свете широких костровых чаш, расставленных вдоль по прямой тропе ко входу в Храм Огня. Разило дымом, а ещё свежестью, принесённой ночным временем суток, вот-вот распустившимися цветами на молодых сакурах, что воздевали свои раскидистые ветви к небу, приобнимая задумчивый лик луны нежно-розовыми ладонями. Композиция запахов, что чуял призрак, словно составляла единый, цельный элемент, присущий лишь этой реальности — так пахла сама жизнь. Искра, погасшая в груди Би-Хана много лет назад.  Неожиданно, двери перед Би-Ханом распахнулись. Изнутри их встретил не пойми откуда взявшийся Куай, который, очевидно, тоже шёл к Рейдену.   Как мило, он попал на военное совещание. Кроника будет довольна столь быстрыми результатами его трудов. Однако Би-Хан не спешил радоваться. Стоило посмотреть, что его ожидает впереди. Может, это уловка? В любом случае, призрак не сдастся так просто.  Тело болело нещадно, несмотря на дарованную тенями способность двигаться. Заметно ссутулившись от острой боли, Би-Хан ступал по досчатому полу, но более никак не показывал свои страдания. Краем глаза он уловил поравнявшуюся с ним фигуру в тёмно-синем, поймал себя на недовольстве и злости, но запрятал куда подальше, вспомнив о главном. Миссия, план. Би-Хан не имеет права на ошибку.  Куай шёл по левую руку от него, не спуская глаз с каждого действия призрака — помогать передвигаться не стал, выступая придирчивым наблюдателем. Это всё было не нужно. Он ни за что бы не принял поблажек от предателя. Как не принял бы и его помощи, когда Куай лёгким движением положил ладонь на предплечье Рейдена, не давая тому добить распластанного на площадке Би-Хана последним ударом. Будь его возможность, он убил бы их обоих без промедления. Возможность, которая появится совсем скоро.  Они пришли в просторную залу с несколькими картами на массивном столе, словно выточенном из цельного дерева. Тихий огонь перещёлкивал углями в высоких жаровнях, наполняя комнату ненавистным Би-Хану теплом. Дым от их жара серой лентой поднимался в самый верх сводчатого потолка, и утекал в решётчатое отверстие, на прощание ластясь поверхности кованой фурнитуры, что удерживала металлическую сетку над головами собравшихся.  — Все собрались? — спросил Рейден, оторвался от разглядывания карты с расставленными на ней разноцветными флагами-маркерами. Перевёл взгляд на призрака. — Би-Хан, — приветственно кивнул.  Он ничего не ответил богу — коротко поклонился в ответ, сдерживая раздражение. Поморщился разве что от боли, слегка тронувшей под рёбрами от неосторожного движения. Но вот злость... Рейдену пришлось бы сильно постараться, чтобы тайные мысли призрака стали явными. И даже его дорогой братец не сумел бы. Попытайся Куай сознательно вывести Би-Хана на эмоции, встретил бы в ответ лишь холод безразличия. Судьба предлагает ставки куда выше. Жизнь Куая принадлежит ему.  Однако Куай и сам сейчас как сплошная ледяная глыба. Попробуй расколоть — треснешь сам, разлетаясь на сотни осколков мёрзлой воды. Но лёд Куая другой, то была не беспристрастность призрака. Сколь бы ни строил он из себя невесть что, закрываясь от всего мира, Би-Хан знал, как никто другой — ему тяжело. От судьбы мира, свалившегося отчасти и на его плечи тоже, потери напарника, собственных мыслей, что схлопнулись как капкан, захлёстывая в водоворот стремительно разворачивающихся событий. Сейчас, когда он стоит, корчит лицо как можно более сурового вида, нежели с остальными, и поглядывает на него, наблюдая украдкой, это заметно особенно ярко. Что хочешь ты высмотреть в проклятой нежити, Куай Лян? Не ты ли говорил, как сильно презираешь?  Собрание заканчивается, толком не начавшись. Би-Хан всё никак не мог взять в голову, зачем его позвали, но оставшиеся несколько человек удерживали его внимание, не давая сдвинуться с места. Рейден, Лю Кан, Кун Лао и он — смотрели на Би-Хана по-странному долго, будто выжидая. Лишь когда комната для собраний опустела, последний из них подал голос:  — Отряд Ширай Рю вернулся с одобрением от Харона, — объявил Куай по-прежнему бесстрастным тоном, отчасти напоминающим менторский. Грандмастера видно сразу, гадко усмехнулся про себя Би-Хан, но промолчал, увидев как внимание Куая обратилось полностью на него. — Мы все убедились, что твои слова — правда. И я намерен узнать почему ты это сделал.  — Я помогаю вам избавиться от Кроники, — твёрдо, насколько это возможно, припечатал Би-Хан. — Как только это произойдёт, наши дороги разойдутся.  — Я и не надеялся услышать от тебя иного, — не уступая в нажиме проговорил Куай.  Его голос обернулся сталью. Дрогнул плавно таящий в воздухе дымок от тлеющих углей жаровен, дохнуло прохладой.   Куай теряет самообладание. Би-Хан не единожды перекатил эту мысль в голове по дороге обратно. Его не оставили без своеобразного сопроводительного эскорта — братец следовал за ним, не выпуская из виду, и судя по всему, сокращал дистанцию между ними. Би-Хан не думал об этом, увлёкшийся созерцанием Садов. Высматривал уязвимости и слабые места цепким взглядом, хоть и не чувствовал в этом никакой нужды.  Две крыши, четыре, десять — и все уходят вниз, ровным рядом образуя улочку, спускающуюся с холма переплетением традиционных бумажных фонариков и стройных фасадов саманных домов. Вершину холма величественно и аскетически небрежно увенчивал Храм Огня. Со стороны леса поселения не было видно, но Би-Хан уверен — ветер несёт сюда запах другого, внешнего мира. Того самого, в котором он при жизни тайно мечтал жить — только он и Куай.  Призрак остановился перед дверью в выделенную ему комнату, сдерживаясь от того, чтобы обернуться, обличая скрывавшегося за спиной радивого наблюдателя. Тот не спешил подходить, стоя чуть поодаль, всего в десяти шагах.   Паутина теней дрогнула — силуэт бесшумно исчез, растаяв между деревьев. Би-Хан оглянулся, наконец позволив себе убедиться в том, что он один. Цветущие сакуры глядели в воду, устало склонив налившиеся почками ветви. Розовые лепестки, будто нежные слёзы утопающей весны, плавно опадали, и гонимые тихим ветром, опускались на зеркальную гладь воды. Не отражающей ничего, кроме блаженной безмятежности ночных Садов. Быть может, Куай просто привиделся ему, как если Би-Хан хотел, чтобы тому было не всё равно.  Но он был абсолютно один. Би-Хан развернулся к двери, сгоняя наваждение. Чуть резче дёрнул ручку в сторону, отворяя дверь. Он не должен так беспокоиться о том, что подумает этот предатель. Не должен обращать на него столько внимания.  Спустя несколько дней Би-Хан осознал — не получится. Дни тянулись равномерно и долго, словно плавленный сыр в пасте, стекаясь в одно большое месиво ожиданий и бесплотных мыслей.   Би-Хан ощущал — Куай то появлялся, то исчезал, стоило обострившемуся восприятию чуть больше навостриться на его присутствие. Би-Хан думал — не может же быть, что Куай всего-навсего насторожен, в его слежке просто обязано найтись двойное дно. Свой мотив. И Би-Хан надеялся. В тайне от себя самого надеялся почувствовать его взгляд снова. Это съедало разум, прожигало неясным предвкушением кровь от загнано колотящегося мёртвого сердце до кончиков пят.   Почему же ты так томишь, Лян? Мысль, бьющаяся в подкорке мозга, не давала покоя, будоражила и злила.  И так продолжалось уже несколько дней. Сказать что, это сложная миссия, значит не сказать ничего. В конце концов, Би-Хан урезонил себя — Куай следил за ним, подозревая в подлоге. Это и не давало расслабиться. Именно это, и ничто иное. Всё то, что было между ними ранее, не играло никакой роли — чувства погибли много лет назад, оставив за собой только ненависть.  Би-Хан иногда и сам давал повод наблюдать за собой. Поддразнивал видимым уединением среди бамбуковых фонтанов и низкой травы, сидя на берегу проточного ручья. Ощущение тихо текущей жизни отвлекало от непрерывной тревоги, перманентно зудящей в мозгах — лишь ощущение, будто он не один, не давало полностью проникнуться скромным уютом обители Ханзо.   Огненные сады были той самой тихой гаванью в море дрязг и треволнений этого мира. Наверное, именно о чём-то таком Би-Хан и грезил давным-давно, наивно, но трепетно держа это в самой дальней глубине мрачнеющей с каждым годом души. Подальше от обязанностей и чужих требований. Просто не засыпалось так хорошо по ночам, хоть раз мысленно не коснувшись этой маленькой мечты.    Так глупо.  Несмотря на удовольствие от очевидной провокации, призраку со временем понравилось приходить к бамбуковому фонтанчику. Журчание воды передавало своё спокойствие и ему, перетекая от стебля к стеблю, мерно перестукивая бамбук друг о друга звонкой симфонией, и выливаясь едва слышно в водоём, нагоняло волнами светлую тоску, точно рябь на поверхности кристально чистой воды — но так спокойно, что Би-Хан приходил снова и снова. Протоптанная тропинка от жилых домов до места его уединения намекала, что не одному ему нравилось подальше ото всех безмятежно отдыхать в укромном уголке Садов.   Быть может, и Скорпион когда-то ходил сюда? Би-Хан не жалел о его гибели. Смерть Ханзо — закономерность, один из исходов его необдуманных поступков.    — Би-Хан.  Куай позвал его тихо, будто стоял тут так долго, что и сам привык к умиротворённому безмолвию, бережно хранимому этим местом. Призрак посмотрел на него через плечо, ожидая, что криомант объяснит причину, по которой он всё-таки решился подойти. Куай учтивым полупоклоном встретил взгляд призрачных глаз, и продолжил:  — Рейден вызывает всех к себе.   — Неужели?  — К нам присоединился не только ты, — Куай выждал пару секунд, прежде чем снова заговорить. — Цетрион тоже перешла на нашу сторону.  Будь Би-Хан чуть живее привидения, у него бы отвисла челюсть. Первая дочь Кроники, её самая надёжная опора и могущественнейшее существо, сразу же после своей матери. Олицетворение стереотипа о "хорошей девочке", едко фыркал про себя призрак, видя безропотное подчинение воле титана в изумрудах её глаз.   И теперь она здесь.  Интересно было бы узнать, что же двинуло Цетрион предать свою создательницу. А заодно и послушать, что она расскажет и как решит действовать Рейден после её слов. А затем... Подложить записку с посланием Кронике было плёвым делом для того, кто рождён под знаком Братства Тени.  Би-Хан предпочёл не делить короткий путь до Храма Огня вместе с Куаем. Недолго думая провалился в телепорт, развернувшийся под ногами, оставляя криоманта наедине со стуком бамбука и щебетанием птиц.  Саб-Зиро взглянул в черную пустоту портала, поглотившую до невозможности родную фигуру.   Брат... Совершивший столько ошибок, что даже если каждую секунду своего бесконечного существования он потратит на искупление, никогда не очистится от своих грехов. И всё же Куай понимал — демон ночи ни за что не пойдёт на такой шаг. Эта мнимая помощь, что Би-Хан оказывает им сейчас, донельзя настораживает. Чутьё подсказывало криоманту — угроза, исходящая от охваченного проклятием призрака, реальна.  И всё же, что-то заставило его прийти сюда. Би-Хан здесь может быть с какой угодно целью, но Куай явственно видел неприглядную правду. В задумчивом взгляде, наблюдающим за тем, как бамбук под давлением воды качается вниз-вверх. В каждом старательно подавленном вздохе, когда его взор обращался куда-то за горизонт — только грудная клетка слегка дёргалась в спазме, трепыхаясь затравленными эмоциями, что грозились выплеснуться наружу, тщательно сокрытые.  Непривычно было видеть Би-Хана таким, как и идеальную осанку, чуть сгорбленную от долгого сидения на камне у берега ручья. Призрак его брата сильно волнуется о чём-то, хоть и не подаёт виду, ведёт себя по-привычному язвительно и отстранённо, стоит кому-то появиться поблизости, но оставаясь наедине с собой лишь вперивает взор в бескрайнюю даль леса, да безмолвно ворошит в голове свои угрюмые мысли.  Очевидно, это не было связанно с его скверными планами, каким бы они не были. Если Куай не ошибается, то шанс спасти Би-Хана от влияния Преисподней больше не кажется невозможным. И пусть магия Куан Чи исковеркала его душу десятки лет назад,  Куай узнаёт его. Это Би-Хан. Его упрямый, невозможно любимый старший брат.  И он решается. Не захочет идти к свету сам — Саб-Зиро потащит его силком.    Но этого и не понадобится. Грамотный подход, толика усилия, и Би-Хан потянется навстречу освобождению. Куай не мог обознаться, ведь эта немая горечь, засевшая в мертвенно-холодных глазах, была разделена пополам на них обоих, будто братья являют собой единое целое, неделимое. Всего один лишь раз стоит правильно надавить на открывшуюся слабость, не прогадать с действием. К счастью, у Куая есть ключ к разгадке.  Пропущенное совещание — малая цена драгоценной возможности пробраться в комнату Би-Хана незамеченным. Аккуратно положить сверху стопки книг записку с всего парой фраз, а после обследовать комнату, цепляясь въедливым взглядом в каждую настораживающую неровность. Он не мог прийти в Ширай Рю просто так, не разменявшись на пару личных выгод.   Ничего не обнаружив, Куай как ни в чём не бывало вышел из комнаты. Би-Хан отреагирует на послание, в этом нет сомнений. Если же нет — Саб-Зиро больше не станет его донимать, убедившись в неполживости слов, сказанных ещё на первом совещании. Коридор казарм объяли густые тени, несмотря на то что за окном солнце приветливо искрилось полуденными лучами. Пространство откликалось на мистическую мглу, угрожающе сужаясь вокруг чернеющего мрака. Куаю на мгновение почудилось, что во тьме блеснула пара мерцающих огоньков — или же это просто игра света и тени?   — И что же тебе понадобилось? — вкрадчиво прошуршал Би-Хан, недобро смеривая криоманта взглядом. Тени рассеялись, выпуская из своих объятий бесшумно ступающего призрака.  — Ничего, что касалось бы тебя, — грубо отрезал Куай в ответ. — Разве совещание уже закончилось? — он сильно сомневался в этом.  — Тебе следовало пойти, чтобы знать ответ на свой вопрос, — съязвил Би-Хан, уже желая поскорее закончить этот бесплотный диалог.  Карие глаза всполыхнули злобной искоркой на прощание.  Призрак проводил уходящего Куая взглядом. От подкинутой памятью картинки ностальгическая грусть прокатилась холодком по спине. Когда-то Куай смотрел на него по-другому. Быть может, стоило постараться вызвать у него и другие эмоции, окромя недоверчивого недовольства? Не ради чего-то весьма личного — из простого любопытства. Но ещё любопытнее становилось от того, что делал Куай у него в комнате. Би-Хан едва улучил момент, когда четвёртая по счёту дверь со стороны входа затворилась за крупной фигурой в форме Лин Куэй.   Забрался в его комнату тайно, тщетно полагая, что Би-Хан до самого конца будет греть уши на совещании. Непритязательная помпезность мероприятия, приуроченная к присоединению Цетрион, несомненно, привлекала, но не настолько сильно, чтобы упустить возможность скрытно выйти за территорию Ширай Рю.   К концу совещания мозги кипели от уймы важных тем, что призрак просто обязан был донести до своей комнаты, и уединившись, отразить их на листе бумаги. А после аккуратно выскользнуть, минуя ворота, и оставить письмо под приметным пнём за южной стеной. Куай появился так некстати, не давая возможности выбраться из клана незамеченным.  Комната встретила Би-Хана застывшим в воздухе напряжением. Всё в ней выглядело точно так же, как и было до его ухода, и он дотошно всматривался в каждую деталь. Что-то настораживало, будто один-единственный пазл сменился на неверный в цельной картине. Взгляд зацепился за лишнюю деталь на столе — содранный клочок бумаги на стопке книг, принесённых из библиотеки клана на днях. Сущая скука, книги содержали старые отчёты и годовые программы. Записка сверху них сильно выбивалась небрежно сорванным клочком бумаги среди упорядоченного убранства комнаты, и Би-Хан развернул листок.  "Я знаю зачем ты ходишь за южную стену. Приходи сегодня после ужина в мою комнату".  Почерк так и не изменился, всё такой же мелкий, с нажимом — приметный до ужаса, но Куай определённо и делал на это ставку, оставляя письмо анонимным. Время после ужина, значит. Би-Хан аккуратно отложил бумажку обратно, безотчётно следуя привычке оставлять вещи ровно в том положении, в котором они лежали до того, как он их коснулся. Что бы ни произошло, призрак явится на эту встречу. Маскировка посыпалась слишком рано, а вот возможность пойти ва-банк, разыграть последнюю карту неведения — пока нет. Куай конечно же не поверит, но что стоит неиспользованная попытка?   Спокойствие, собранность. Би-Хан отпустил тревожные мысли, сел за стол, старательно выписывая иероглиф за иероглифом. При любом раскладе он должен выполнить возложенную на него миссию. Готовое послание он спрятал в карман, надеясь отлучиться из Огненных Садов ближе к рассвету. А пока он терпеливо ожидал часа икс — момента, когда ему придётся сдаться на милость Куая, ловко обличившего двойную игру.  Скоро один из них умрёт.  Мрачное предчувствие кровопролития не отпускало до того назойливо, что мышцы наливались напряжением, готовя к грядущему. С каждым часом уверенность и злоба крепли, упрочняли решимость Би-Хана. Однако он затаился, нервно ожидая, когда бесконечно долгое время приблизит час намеченной встречи.  Солнце клонилось к закату. Обычно Ширай Рю, от ученика до мастера, в это время идут в столовую и дружно ужинают. В отличие от Лин Куэй, в их столовых царила не гробовая тишина, нарушаемая лишь стуком ложек о тарелки. Клан Скорпиона был одной большой семьёй. Когда-то Би-Хан считал это своей прерогативой — пользуясь негласным дозволением, он полностью покровительствовал брату. И заблуждался, думая что эта личная привилегия была выгодной.  Призрак вышел на крыльцо казарм. Ненавистный свет ударил прямо в глаза, заливая золотистыми лучами заходящего солнца всё вокруг. К счастью, путь предстоял недолгий, Куай расположился в корпусе напротив, самом ближнем к покоям грандмастера.   Тёмные мысли заполонили разум. Он не хотел причинять ему вред, понял Би-Хан, не после того как тот спас его. Его брат может быть бесконечно глупым, наивным, в конце концов, кто как не он предал все его надежды и чувства. Ирония коварна, подкинув Би-Хану Куая единственным спасением от молний Рейдена. Этот поступок контрастировал сверх всякой меры на фоне стен равнодушия, возведённых вокруг песчаных замков своих потаённых желаний. Они рушились, растворяясь в чужой прохладе, безумно привычной с самого раннего детства, что лёгким инеем оседала на гранях души. Холод, который делал так тепло, тянуло почувствовать снова — отпираться более не было смысла, не сейчас.  Сейчас он пойдёт к Куаю, и их ожидает как минимум очень тяжёлый разговор. Как максимум... Думалось об этом не так охотно. Призрак планировал обратить Куая ревенантом, но много позже. Согласно замыслу.  Письмо словно прожигало дыру через ткань кармана, припекая кожу осознанием своего собственного предательства. Не брата — у Би-Хана его больше нет. Не Куая — морального долга перед человеком, который ему помог.  Нужная дверь прямо перед ним.  И Би-Хан открывает.