***
Помещение пропахло травами и медикаментами. В лазарете пусто. Лишь один ребенок, с ног до головы обмотанный бинтами одиноко лежал на смотровом столе. Уже неделю мальчик не приходил в себя. Врач сделал все возможное, раны медленно затягивались, и все указывало на то, что тело идет на поправку, но Цзинь Сяоян все никак не открывал глаза. Да и единственным признаком жизни было ровное дыхание. Когда в западном крыле произошел пожар на уши был поднят весь дворец. Возгорание в том месте не могло быть случайностью, рядом находился склад со взрывчатыми веществами, и его охраняла не одна пара хорошо обученных стражников. Даже если бы произошла случайная вспышка, они бы тут же все потушили, не давая огню распространиться. Но судя по всему их убили раньше, чем подожгли здание. Людей из Знойного дворца в срочном порядке эвакуировали и немедленно приступили к устранению пожара, пока тот не дошел до склада, и все не взлетело на воздух. Второй вещью, заставившей слуг засуетиться, стал рыдающий Вэнь Чао, который после эвакуации бросился в ноги старшего брата и начал что-то не разборчиво лепетать, про Цзиня и извиняться. Из общего потока слез удалось узнать, что Цзинь Сяоян как раз находился в той части дворца, запертый в кладовке. Время на разбирательство во всей этой ситуации не было, и Вэнь Чжулю сразу отправили на поиски ребенка. К счастью, тот не успел умереть к приходу сжигающего ядра, но потерять сознание, надышаться дымом и заработать ожоги — да. Бай Ху прогнал энергию по новому телу, за долю секунду восстанавливая все серьезные повреждения. С такими ранами он бы еще минимум месяц в кровати провалялся, а для лиса терять такое большое количество времени было кощунством. Внутренние повреждения исчезли, дышать стало легче. Теперь тело ощущалось прекрасно: без боли, затекших конечностей и пятен перед глазами. Цзинь Сяоян без лишних колебаний принял сидячее положение, разглядывая помещение вокруг. Обычный лазарет с кучей мазь, лекарств и закрытых печатями шкафов. В самом помещении витала атмосфера спокойствия и какой-то сонливости. Хотелось лечь обратно и, забыв обо всем, заснуть. «Успокаивающие цвета, благовонии…я как в санатории» Бай Ху усмехнулся своим мыслям и повертел руками перед глазами. Они были в бинтах, как в принципе и все тело. Но подобное ничуть не пугало. Даже если на теле остались шрамы, если пожар изуродовал его, лис все равно мог восстановиться и измениться. Не быстро, в течение нескольких лет, но и это уже неплохо. Заметив в углу комнаты зеркало, Цзинь Сяоян спрыгнул со смотрового стола и побрел в его сторону. Правда рассмотреть как следует он себя не смог, даже лицо было в бинтах. Единственное за что зацепился взгляд: торчащие неровно обрезанные волосы и яркие голубые глаза. «Тело неплохое. Оно прекрасно приняло мою Ци, а значит проблем в будущем возникнуть не должно. Но физическая подготовка оставляет желать лучшего…с такими навыками мир не завоевать»***
В лазарете дни проходили скучно и долго…и если бы не лекарь по имени Вэнь Мин, лис бы уже давно помер от однообразия. Цзинь Сяоян вел самый настоящий санаторный образ жизни: просыпался в Час Козы, вкусно завтракал, шел на процедуры и перевязку, пил лекарства и оставалась один. Мальчик пытался разговорить лекаря, что за ним присматривал, но тот был ужасно немногословным и, несмотря на свой молодой возраст, бухтел как дед. «Даже я в свою пятьсот с копейками не такой противный» Но вскоре лис таки нашел себе развлечение. Вэнь Мин пусть и не был разговорчивым, но эмоциональным и суеверным — вполне. Он подмечал любую мелочь, любой шорох и сразу же заметил изменение и в поведении и в физическом состоянии Сяояна. И его ужасно напрягал этот ребенок. Он не в первый раз осматривал его. По какой-то причине Вэнь Жохань очень интересовался состоянием мальчика и его способностям. Но лекарь поспешил разочаровать его, написав в документах: Инвалид. Формирование золотого ядра невозможно. В каналах, по которым циркулировала Ци как будто стояли какие-то препятствия…как засор в трубе. Из-за этого Цзинь Сяоян не мог нормально медитировать, Ци двигалась слишком медленно и в малых количествах. Такими темпами золотое ядро он смог бы образовать только к тридцати годам, что очень поздно. Но сейчас Вэнь Мин даже не знал, что писать в отчетах. Препятствие пропало…мальчик стал сильнее, намного сильнее, в нем определенно появился потенциал для талантливого даже гениального заклинателя. Но как объяснить эти изменения? Свалить все на внезапно пробудившиеся способности после клинической смерти не получиться. Глава Вэнь может и посмеется, а потом снесет ему голову. У Вэнь Мина поселились мысли, что в теле мальчика жила какая-то тварь. И дело не только в приобретенных способностях. Само поведение Цзинь Сяояна было жутким. Возникало ощущение, что он повзрослел лет на тридцать минимум. Когда мужчина был занят, то отмахнулся от вопросов мальчика, швырнув ему какую-то книгу. Как оказалось это было написанная довольно сложным языком рукопись о травничестве, лекарствах и ядах. Вэнь поначалу посмеялся над попытками ребенка понять хоть слово, но потом стало не смешно. Он действительно прочел ее! Даже вопросы задавал по теме! Да эту книгу, даже Вэнь Цин, помешанная на врачевании не осилила. Так и бросила, попросив что-то попроще. На очередные крики и ворчание с его стороны, Цзинь больше не отводил стыдливый взгляд в пол, а смотрел, чуть сощурив глаза, с усмешкой, в которой так и читалось: а я все знаю. Но что он мог знать? Что он мог знать такого, что у Вэнь Мина от такого взгляда холодело в груди. Он не был воином, не мог с такой же стойкостью как Вэнь Чжулю принимать в свою сторону любые нападки. Наоборот Вэнь Мин считал себя ужасно эмоциональным, впечатлительным и мнительным. Поэтому, после третьей неудачной проверки на нахождение посторонней сущности ребенка, лекарь списал все на свое богатое воображение, но избавиться от ребенка захотел еще больше Бай Ху и сам не понимал зачем играет с лекарем, как молодой лисенок, впервые встретивший смертных, но это было интересно и весело. Ему даже не приходилось особо что-то делать, чтобы напугать Вэнь Мина. Этот молодой юноша сам все додумывал, делал какие-то выводы, а по ночам шаманил над его кроватью и обвешивал комнату талисманами. А ведь Цзинь даже не особо разговаривал с ним, просто раз в несколько часов мог выкинуть жуткую философскую фразу и наслаждаться побледневшим лицом лекаря. А иногда он внезапно выпрыгивал откуда-то перед ним и с серьезным лицом спрашивал что-то из разряда «А вы верите в бога?». Крики адепта кажется слышал весь орден. Зато Цзинь Сяоян был доволен, после каждой такой выходки Бай Ху слышал в голове тихий мальчишеский смех и сам невольно улыбался. Что насчет той книги, что дал ему Вэнь Мин, так лис поставил бы ей троечку за оформление. Тема лекарств всегда его интересовала. Медицина во всех мирах была плюс-минус одинакова. Кака разница есть ли в тебе каналы по которым течет Ци или нет? Сердце, да печень точно есть, а поэтому методы лечения отличались совсем немного, но смысл несли один и тот же. А вот травы действительно были интересными. Во многих мирах встречались похожие растения или по крайней мере похожие внешне и по свойствам, но разные по названию. Но в книге совсем не было подробных картинок, лишь какие-то черно-белые каракули, как же искать растение, если они все на одно лицо? Особенно для неосведомленных в травничестве людей. Но не успела вся голова Вэнь Мина поседеть, как рано утром в комнату влетел второй наследник клана Вэнь. Лекарь был готов уже вызывать Вэнь Чжулю, потому что оставлять этих двух детей вместе было жизненно опасно. Кто знает, что в голове «нового» Цзинь Сяояна. Может он еще и отомстить решит. А Вэнь Чао, как бы не хвастался своей силой, против озверевшего ребенка ничего сделать не сможет. Но Вэнь Чжулю никуда не уходил и, когда они встретились с лекарем у входа, то лишь обменялись уставшими взглядами и сели под дверь, чтобы в случае чего оказать немедленную помощь. Вэнь Чао, по-хозяйски уперев руки в бока, вошел в комнату, осматривая все так, как будто он тут никогда не был. Спустя несколько минут обхождения территории он наконец повернулся к Цзинь Сяояну, который на мальчика даже внимание не обратил, уткнувшись в книжку по травам. Нет, конечно, он все же обратил на него внимание, но лишь мельком, чтобы найти в памяти ребенка информацию о нем. И была она не самой приятной. Вэнь Чао чуть косвенно не стал убийцей мальчика, а до этого еще не слабо так жизнь подпортил, гоняя Цзиня вместе со своей шайкой по дворцу. И как только в этом маленьком теле умещается столько жестокости? Вэнь Чао был крайне возмущен игнорированием своей персоны и тут же направился к сверстнику, чтобы растормошить его. Но вспомнив что-то, он остановился и скрестил руки на груди, состроив высокомерное и насмешливое выражение лица. — Эй! — Лис не отреагировал, — Эй! Я с тобой говорю! Дальнейшее молчание заставило Вэнь Чао от слов перейти к действиям. Он, пыхтя, забрался на кровать и отодвинул книгу Цзинь Сяояна в сторону. — На меня смотри! «Какой настырный ребенок.» Бай Ху нахмурился, но через секунду состроил самое печальное выражение лица. Если уж играть умалишенного, то до самого конца. Заодно этого наследничка проучит. — Зачем…-он опустил взгляд, сжав простыни, после чего резко поднял голову, встретившись с ошеломленными глазами Чао, — Зачем ты убил меня? Вэнь Чао шарахнулся от него, чуть не навернувшись с кровати. — Что ты несешь! Живой ты! Я же вижу! Лис подавил смешок и наклонился в его сторону, продолжая лепетать тихим, почти безумным шепотом. — Да…или нет. Мне было так больно…я видел маму. Почему ты убил меня? Разве я обижал тебя? — Да не убивал я тебя! Вэнь Чао вновь пополз назад, но Цзинь Сяоян с силой схватил его за лодыжки не давая уйти. — Зачем ты убил меня? — Отстань! — Зачем ты убил меня? — Бай Ху чуть сильнее сжал руки и повысил голос. — Отпусти меня! — Вэнь Чао заметно паниковал и пытался вырваться из рук Цзинь Сяояна, он не ожидал такого поведения от бастарда. Как бы высоко Вэнь не задирал нос, его все же мучила совесть, поэтому он пришел навестить сверстника, как только узнал, что тот проснулся. В ночь пожара мальчик чувствовал себя ужасно виноватым. Мысль о том, что возможно по его вине мучительной смертью умер человек, вводила в ужас. Даже отец не стал его наказывать, видя, что сын сам вынес урок из произошедшего, но в добавок он ничего не говорил о состоянии пострадавшего, чем только сильнее действовал на нервы ребенку. И этим явным чувством вины Цзинь Сяоян решил воспользоваться, повторяя одну и туже фразу несколько минут, все сильнее давя на Вэнь Чао как голосом, так и аурой. Даже без нормального золотого ядра в этом теле, лис мог частично использовать свои силы. А их было достаточно, чтобы довести ребенка до истерики и заглушить все звуки в комнате, чтобы охранники не ворвались раньше конца действия. А конец наступил весьма скоро, когда Вэнь Чао все же вырвался из его рук и рванул к двери в слезах, зовя своего телохранителя. Бай Ху щелчком подавил свою ауру и позволил Вэнь Чао открыть дверь. Интересно, что он нащебечет своему отцу.