Словно сны

«Думал о том, как эти варварские медведи могли бы тронуть тебя и навредить… Если бы они посмели сделать это, то какова бы была твоя сила Абсолюта?» — лёгко вздыхал Нагито и тёрся щекой об моё плечо. Сколько бы раз я ни объяснял ему, что я не супергерой, владеющий магическими способностями из какого нибудь детского мультика, он никогда с этим не соглашался, считая меня точкой во Вселенной, так называемой опорой жизни. Это удручало меня, хотя изначально я пытался не обращать внимания, но сейчас чувство вины за все происходящее в мире настигало меня быстрее, чем обычная моя апатия, так словно я действительно сделал что то плохое. Если бы мне дали выбор между «Никогда не отвечать Нагито» и «Решить все проблемы», я бы, вероятно, выбрал первый вариант, зная, что проблемы решить гораздо проще, чем ответить так, чтобы молодой паренёк не нашёл на эти слова двойной смысл. «Моя сила зависит от моего тела. Твоя тоже.» — безэмоционально проговорил я, уже слыша, как Комаэда как ребёнок недовольно стонет от «неправильного» ответа, ничего нового. Когда он наконец решил отцепиться от моего тела, я мгновенно встал на ноги, не давая ему времени вновь захватить меня в так называемый плен. Оставаться в домах, особенно в многоэтажных, было опасно из-за возможности полной разрухи. В конечном счёте, нас буквально могли раздавить как мух колеблющиеся стены или крыша. И, думая откровенно, я надеялся, что так и произойдёт, что судьба сама позаботится о ближайшей смерти в таких условиях. Умирать самостоятельно было страшно, поэтому продолжал существовать здесь. Конечно, как Абсолютного, боль меня не пугала, пугало именно то, что будет после смерти, и что могли сделать со мной те, кто найдёт моё остывшее тело. Тяжело выдыхая, я вальяжно разлёгся на полумертвом диване, стараясь не обращать внимание на пружины, впивающиеся мне в спину, а также на отсутствующую спинку, которая, судя по количеству пыли, сломалась недавно. Пёс, разумеется, пришёл мгновенно, словно от этого зависела его жизнь. Он не садился на диван, а остался на грязном полу рядом со мной, положив голову и руки на свободную часть остатков дивана, как обычно делают в фильмах про смертельные заболевания и романтику между героями. Трепет действий Нагито мною легко понимался, ведь он видел перед собой талант… Абсолют, а не просто человека. И он был прав, я не знал, как можно считать что-то вроде меня человеком. Я вообще ничего не знал. Не знал даже того, чего не знаю, и от такого становилось страшно. Помимо Абсолюта, Нагито хвалил мою внешность, говорил как поэт о моих глазах и коже, о том, как выглядят мои волосы и тело. Свою же он называл мерзкой по сравнению со мной, и хотя я с этим не соглашался, но не озвучивал это ему напрямую. «А когда мир окончит своё преображение, ты останешься со мной, верно?» — спросил Нагито с ухмылкой и слегка поворачивая голову ближе ко мне, не давая мне возможности расслабиться. «Нет. Если будешь ненужным, я от тебя избавлюсь.» — ответил я так, как самому бы Комаэде понравилось. Мой апатичный взгляд дырявил потолок, а голос был максимально отталкивающим своей резкостью, это то, что я не мог контролировать, происходило даже как-то само по себе. «А-аах… значит, что сейчас то я нужен… нужен самому Абсолюту Надежды… я… я так счастлив.» — не сдерживая слюней удовольствия, Нагито произносил с тяжёлыми придыханиями, боковым зрением легко можно было заметить его очередное разглядывание меня как дорожайшего во Вселенной экспоната. Обычно после такого он позволял себе «лапать» меня, но в этот раз лишь преданно смотрел на меня. Под «лапать» понятно подразумевалось что происходило, хотя я был даже немного спокоен оттого, что он был слишком застенчив и не заходил дальше, чем просто гладить открытую от одежды кожу, одежду он конечно же не трогал в таких случаях.