***
Кап, кап, кап… шум затягивался и отражался эхом от сотен отдельных звуков, разносившихся по мокрому коридору, по которому шел Гарри. Они были близки ко дну озера, о чем свидетельствовала просачивающаяся вода, и от этого у Оуэна по коже поползли мурашки. — Вот и все, ребята, если здесь и есть какие-то ценности, то они в этой комнате, здесь очень сильные консервирующие чары — объявил Билл, потративший последние полчаса на наложение различных отпирающих чар. Гарри наблюдал, как дверь распахнулась, открыв хорошо освещённую комнату, сухую и чистую. Вода из коридора исчезала, стекая в комнату, и, скорее всего, только поэтому она не была затоплена. Комната была сделана из того же камня, что и зал, но пол был гладким, а на стенах красовалась изящная резьба. Факелы ярко светились, демонстрируя мощь чародея, который их зачаровал, они казались вечными. Все, что они видели, указывало на то, что это был очень сильный и опытный волшебник. Эта комната была не просто кладовой, а кабинетом или, возможно, просто тайником. Билл несколько минут простоял на пороге, осматривая комнату, прежде чем войти. Не увидев ничего подозрительного, он провел всех внутрь и, вытащив мешки для добычи, принялся их наполнять. Там был сундук, полный медальонов, которые они искали, а также множество драгоценных камней и магических изделий. Комната была большой и овальной формы. Несколько стульев из воловьей кожи стояли у большой книжной полки, а чуть дальше находился стол из тёмного дерева, на котором лежала палочка — палочка, которая, как показалось Гарри, манила его. Это было произведение искусства, сделанное из гладкого полированного темного дерева, с вырезанными на нем рунами, очень интересное. На конце рукоятки находился драгоценный камень глубокого фиолетового цвета. Гарри хотел взять его в руки, но Билл отвлек его, указав на небольшую библиотеку книг — в древних книгах по заклинаниям было много ценного. Гарри подошел к ним и взял с тумбочки несколько колец с тонкой резьбой. У них было собрано почти все, кроме палочки, к которой Гарри испытывал тягу. Гарри двинулся за ней, обойдя кожаное кресло и взяв с него еще одну книгу, небольшую и в красном переплете. Когда палочка была вынута из подставки, Гарри почувствовал, как его магия словно втягивается в палочку. Будь он более опытным, он бы распознал переход охранных чар под его контроль, но, не зная, что это была за магия, он запаниковал и отключил ее. Стены задрожали, и вода из коридора начала заполнять комнату, так как защитные чары разрушились. — Ладно, пора валить! — объявил Билл, положив руку на плечо Гарри, а другой рукой собирая свои вещи. Оуэн даже не стал дожидаться, пока Билл закончит говорить, и с громким хлопком исчез. Гарри и Билл последовали за ним, как раз вовремя, чтобы почувствовать порыв влажного воздуха, когда подземелье рухнуло. Они приземлились на берегу, оглядываясь на миссию; она затонула с большим всплеском, вода вспенилась, превратив озеро в грязную лужу. Гарри и Билл стояли под дождем и смотрели, как их плот покачивается и плывет, а озеро стремительно заполняет все те пещеры внизу. Ужин в тот вечер больше всего походил на какой-то симпозиум. Гарри, Билл и Оуэн узнали о короткой битве в лагере; Гарри отметил, что Барнс сидит прямо и выглядит довольным хорошо выполненной работой. — Что теперь? — Гарри озвучил свой вопрос вслух, обращаясь ко всем. — Теперь мы снова поплывем, еще одна короткая остановка, и мы отправимся домой — ответила Аннализа. — Хотя, если мои исследования верны, это будет приятное место — добавил Йен. Он убрал добычу подальше, кроме палочки. Гоблины не могли иметь волшебных палочек, да они им и не нужны были. Поэтому он отдал ее Гарри, так как она ему подходила, не так хорошо, как его палочка из Остролиста, но благодаря тому, что в ней были вырезаны рунные усовершенствования, которые направляли магию, обеспечивая фокусировку, и минимизировали необходимую энергию для произнесения заклинания, она работала почти так же хорошо. Гарри положил ее в сундук, радуясь тому, что нашел такой полезный сундук в магазине мистера Белла, казалось, очень давно. Эта ночь была спокойной для Гарри, Билла и Оуэна; все они приняли зелья, помогающие восстановиться после пережитых испытаний, и не замечали, как остальные члены отряда разбирают лагерь, готовясь к встрече с капитаном Боухедом.***
Сухие листья шуршали под лапами, а тени покрывали лесную подстилку, когда Ремус следовал за Бродягой, который ходил взад-вперед по лесу. В данный момент они находились в Албании, следуя предчувствию, что пропажа Берты Джоркинс была более чем подозрительной, учитывая, что они шли по следу Крысы до железнодорожной станции, которая была одним из пунктов назначения. Найденная Ремусом запись, на которой Питер грабил маггловского уличного торговца, была случайной, но она дала им направление для начала поисков. — Я чувствую его запах, он был здесь, я просто знаю это! Ты же знаешь, что я никогда не забуду этот запах, понимаешь? Сириус вернулся в человеческий облик и был встревожен. — Я тоже его чую, скоро полнолуние, и волк во мне уже поднимает голову — заявил Ремус. Сириус кивнул: Лес кажется необычно тихим, как будто все мелкие существа избегают этого места. Дикий лес, по которому они шли, постепенно менялся, становился гуще и темнее. Ремус шел, держа палочку наготове, и почти ощущал тьму в воздухе. Бродяга шел впереди, задрав нос, зная, что сможет учуять любое приближение. И тут до его носа донесся запах, тошнотворно сладкий и гнилостный. Он встал, превратившись обратно в Сириуса, и прикрыл нос рукой. — «Сюда! Что-то воняет падалью…***
— Ого, Гарри, кажется, что ты вырос на целый фут или даже больше! Добро пожаловать обратно на борт. А теперь, парень, ставь кливер и разворачивай паруса, мы отправляемся в открытое море — сказал капитан Боухед в знак приветствия. Гарри только усмехнулся, но тут же принялся за дело: было здорово снова оказаться на «Голландце», хотя в итоге дни прошли совсем не так, как он ожидал. Гарри сидел с Аннализой и занимался, пытаясь понять сложную схему и смысл цифр, на которые он смотрел. Это его раздражало: он мог наблюдать за исполнением заклинания и просто знать элементы, из которых оно состоит, а затем исполнить его, но разобрать его и понять арифмантическое объяснение было сложно. Руны же, напротив, были естественны и просты для понимания, настолько, что Аннализа с трудом справлялась с темпом его быстрого понимания. Существовали сотни различных рунических языков, поэтому они сосредоточились на тех, которые преподавались в Хогвартсе, и на тех, с которыми им довелось столкнуться. Резьба была немного сложнее, она требовала художественного подхода, которому можно было обучиться лишь частично; это был скорее талант, чем навык. У Гарри было достаточно таланта, чтобы уметь вырезать не особо сложные руны. Алессандра тоже взялась обучать Гарри, показав ему несколько лечебных заклинаний, но больше ее интересовало обучение танцам. Их каюты были маленькими, но она как-то справлялась, обучая его традиционным волшебным танцам, а затем переходила к более зажигательным танцам своей родины. Прием пищи доставлял ему массу неудобств: теперь ему приходилось пользоваться столовыми приборами и столовым серебром, чтобы не опозориться, пытаясь очаровать свою гипотетическую ведьму. Гарри принимал все как должное, радуясь тому, что приобретает новые навыки. Казалось, чем больше он узнавал и переживал, тем больше ценил полученные впечатления. Он стал лучше понимать людей и жизнь, наслаждаясь мелочами, которых раньше не замечал. Солнце на лице, запах ветра, удобная рукоять палочки в руке — всего несколько месяцев назад он не замечал таких вещей. На рассвете четвертого дня в море Гарри стоял на носу корабля и смотрел, как они плывут прямо на восходящее солнце. Багровый свет, казалось, отодвигал темно-синий занавес и открывал яркое, залитое золотым светом небо. Он почувствовал, что к нему кто-то приближается, и заметил Белль; она, казалось, избегала его с тех пор, как они поднялись на борт. Она ничего не сказала и не посмотрела на него, а просто прижалась к нему и вместе с ним наблюдала за утром. Ее лицо украсила небольшая улыбка, когда его рука поддержала ее вокруг талии — естественно, почти без раздумий. Они стояли так до тех пор, пока солнце не взошло, и не встали все остальные — именно в этот день они планировали добраться до острова. Прижавшись к его телу, она выскользнула и вернулась в каюту, оставив Гарри задумчивым и немного растерянным. Во второй половине дня они нашли остров. Он был окутан туманом, поэтому, когда корабли пытались проплыть через него, их отводило в сторону. Йен, Аннализа и Билл находились на носу корабля и творили магию, которая была самой впечатляющей из всех, что Гарри видел, по крайней мере, визуально. Они не переставали напевать катрены, из их палочек струился свет, разгоняя туман завесой разноцветного света. Стоило им остановиться хоть на секунду, и туман возвращался обратно. Это было заклинание, разработанное Йеном и созданное специально для этой задачи. Гарри наблюдал за происходящим из Вороньего гнезда, держа на всякий случай под рукой свою Молнию. В воде проявился риф, заставивший изменить направление, но в конце концов они добрались до него, нашли пролив и вышли в чистую зону внутри тумана. Гарри задохнулся: остров был прекрасен. Он имел форму клина, низкого спереди и высокого сзади, с белым песчаным пляжем спереди, густым лесом в центре и отвесными скалами сзади. Он был небольшим, всего пять или шесть полей для квиддича. На песчаном берегу был ровный участок, идеальный для того, чтобы разбить лагерь. «Голландец» лёг в дрейф в стороне от берега, а длинный магический трап, протянувшийся на несколько сотен футов к берегу, был оставлен, так как большая часть припасов должна была остаться на борту. Когда Гарри нес палатку Билла к острову, он видел, как в прозрачной воде снуют маленькие разноцветные рыбки, а яркий риф переходит в ровное песчаное дно. К тому времени, когда палатки были установлены, а Добби отправили на кухню, все уже запыхались и вспотели. — Эй, Гарри! — окликнул Билл, — Давай наперегонки!. Как выстрел, он сорвался с места, скинул сапоги и, скинув через голову рубашку, побежал к воде. Гарри понадобилась всего секунда, чтобы оказаться в воде прямо за Биллом. Он засмеялся, когда Билл обдал его брызгами, и только потом окунулся в воду сзади. Он поднялся, отплевываясь, и увидел, как Барнс и Билл борются друг с другом. С воплем он прыгнул, приземлившись сразу на Барнса и Билла, и утащил их всех под воду. Остаток дня прошел в играх: все купались и валялись на пляже. Добби приготовил ужин и развлекался, бросая в Гарри шарики с холодной водой. Вечером Гарри стоял у кромки прибоя и смотрел, как чайки летают, кричат и ныряют за кусочками хлеба, которыми их кормит безумно хихикающий эльф. Они оба были до жути похожи, подумал Гарри, оба были вынуждены жить жизнью, которую они ненавидели, и оба только сейчас почувствовали, какой может быть жизнь. Он улыбнулся про себя: жизнь теперь была хороша. Пальцы его ног погрузились в прохладный песок: наступили сумерки, и похолодало гораздо сильнее, чем он ожидал. — Не хочешь прогуляться? Голос Белль был мягким, в нем слышались такие нотки, которых Гарри никогда раньше не слышал. — Конечно, с удовольствием. Он протянул ей локоть, пока они шли, сближаясь по мере того, как сумерки перетекали в ночь и медленно всходила луна. Пляж вел их вокруг острова, широкая полоса песка, по которой они рассеянно шли; их разговоры были легкими, с длинными уютными паузами. Они дошли до конца пляжа, где начинались скалы, и мягкий шум прибоя звучал чуть громче, отражаясь от утесов. Они остановились, Гарри медленно повернулся, чтобы вернуться тем же путем, что и пришли, но рука Белль остановила его. Ее глаза заглянули в его глаза, вызвав в нем ответную реакцию, в которой он не был уверен. Ее рука провела по его челюсти, глаза слегка прищурились, а затем ее рука обхватила его голову, и она крепко поцеловала его. Гарри замер на месте, слегка реагируя на её поцелуй. Сказать, что он был сбит с толку, было бы не совсем верно. Он уже давно чувствовал, что между ними что-то происходит, но чтобы его поцеловали… — Вау, — прошептал он, прижимаясь лбом к ее лбу, — а как же то, что ты скоро выйдешь замуж, а у меня тоже контракт… — Ш-ш-ш, не сейчас, не сегодня. Пока есть только мы, ты и я, а мир за пределами этой туманной пелены не существует. Я не хочу этого. Я просто хочу быть с тобой, вот так, только в этот единственный момент. Она заглянула в его глаза, увидев в них замешательство, а затем согласие. — Хорошо, только мы, здесь и сейчас, — ответил он. На этот раз его губы впились в ее, и они полностью отдались поцелую. Потеряли себя в том трепете, который испытываешь, впервые целуя кого-то нового, и в неуклонно нарастающей страсти и возбуждении юношеской любви. Он провел кончиками пальцев по ее рукам, чувствуя, как на загорелой коже появляются мурашки. Они прервали поцелуй, задыхаясь. Белль наблюдала за его реакцией, понимая, что это его первый поцелуй и что он еще не готов к тому, что она задумала.