***
Три часа пути по пещерам, до нелепости полным ловушек, и вот они уже застряли в пещере, глубоко внизу, пол покрыт сырым песком, а в верхней части пещеры магическим образом развешан голубоватый искусственный свет — еще одно из созданных Йеном заклинаний. Билл и Йен, пытавшиеся снять чары, преграждали путь вперед, полосы света пересекали туннель, мешая пройти дальше. — Аргх! Я знаю, что это ловушка, но не могу понять, какая — воскликнул Билл, его волосы были влажными, несмотря на прохладу пещеры. Его голая грудь и руки были грязными и исцарапанными. — Дай-ка я посмотрю. Йен произнес заклинание, заставив руны замерцать в воздухе. — Что… почему они так парят? — с любопытством спросил Гарри, не видевший таких рун раньше. — Это чары, Гарри, а не варды — ответил Билл, отвернувшись от работающего Йена, чтобы посмотреть на Гарри. Увидев растерянный взгляд Гарри, он продолжил. — Это как чары, но вместо того, чтобы накладывать их на что-то вроде… бутылки с водой, чтобы охладить ее, чары накладываются на саму бутылку, чтобы сохранить все, что в ней находится, холодным. Наложение таких чар требует гораздо больше сил и концентрации; если я правильно помню, их начинают изучать на шестом курсе. — О, значит, если зачаровать, то это навсегда, а чары со временем заканчиваются? — И да, и нет. Если заколдовать пластиковую бутылку, она может продержаться несколько часов, а если вложить в нее много силы, то и несколько дней. С другой стороны, можно зачаровать камень, чтобы он оставался теплым годами без особых усилий. — Почему так? — спросил Гарри, хотя сам уже собирал все кусочки воедино. — Материал. Бутылка — это то, что магглы называют синтетическим материалом, или то, что мы, волшебники, называем «маггловским», то есть она не связана с магией и не является чем-то натуральным. Билл усмехнулся, когда Гарри понял, о чем говорит Билл. Гарри погрузился в размышления о различных материалах, используемых в Волшебном мире. Это казалось старомодным, но на то была причина, и теперь он понимал это чуть лучше. Гарри оказался на дальней стороне пещеры вместе с Барнсом и Ксо. Интуиция Билла вновь оказалась верной, ведь даже осторожного осмотра Йена было достаточно, чтобы ловушка сработала. Песок вздыбился, из него по всему помещению поползли скелеты неестественно белого цвета, и все они устремились к двум Разрушителям Проклятий, стоявшим ближе всех к триггеру. Гарри и Ксо были отрезаны, но Барнс успел проскочить через всю пещеру, как раз вовремя, чтобы уничтожить скелетов, вцепившихся в спину Билла. Это было несколько яростных минут, в течение которых он терял свою палочку из-за множества хватающих рук скелетов, а их пустые глазницы мигали жутким зеленым светом. Он разрывал на себе рубашку, хватал за руки, широко раскрыв глаза, сражаясь со скелетами как физически, так и магически. Они были так близко, так быстро, что он не мог сдвинуться с места. Одна рука схватила его за запястье, вырывая палочку, и деревяшка затрещала. Йен быстро принял решение и бросил свою палочку Барнсу, а сам схватил большой кусок старого дерева, лежавший в стороне, чтобы защищать Билла, пока он лихорадочно колдовал над дверью. Барнс закричал в агонии: кровь хлынула из его шеи, заливая костлявые руки, вцепившиеся в него и впивающиеся все глубже, причиняя обжигающую боль. Палочка Йена выпала из его рук, и он упал на колени, думая о том, что это его конец, он был слишком слаб, чтобы подняться. Однако этому не суждено было случиться: тело Йена врезалось в скелет, отбросив его назад, а коряга в его руках взметнулась вперед, как бита, разбрасывая кости. Барнс снова закричал, когда ему вывихнули пальцы, и, к счастью, потерял сознание. Несмотря на все это, Гарри даже не обратил внимания на положение членов своей команды. Они все были в беде: измученные и уставшие после спуска в глубины, хождения туда-сюда по узким темным проходам, а теперь еще и окруженные со всех сторон. Гарри бросился вперёд, взрывая спины скелетов, жёлтый свет заклинания вспыхивал быстро, быстрее, чем он когда-либо делал. Они прижались спинами к стене, и оба стали применять заклинания как можно быстрее. Гарри сосредоточился на Взрыве и Уничтожении, которые следовали одно за другим. Ксо же просто накладывал заклинания, подбрасывая целые скелеты в воздух и отбрасывая их на несколько футов назад. Несмотря на это, скелеты не были такими медленными, как раньше, теперь они двигались быстрее, находясь ближе к источнику магии, которая их питала. Глаза Ксо расширились от страха; Гарри знал, что такое выражение лица не часто встречается у пожилого человека. Я ПОНЯЛ! — крикнул Билл, и они с Йеном влетели в дверь, увлекая за собой Барнса. Гарри смотрел, как они входят внутрь, и жалел, что не успел проскочить вместе с Барнсом; им просто удалось сдержать скелетов. Скелеты, которые теперь остановились у двери, собираясь, но не в силах пройти. — Смотрите! — крикнул Йен, — Это поле, они не могут покинуть его пределы. В голове у него крутились мысли, он пытался быстро разгадать головоломку, надеясь спасти Гарри и Ксо. Йен выхватил свою палочку из рук Барнса, добавив свои взрывные гексы к гексам Билла, и, освободив дверной проем, увидел, что скелеты поворачиваются и наступают на другую сторону комнаты. Гарри дико огляделся по сторонам, заклинания обнаружения срабатывали так быстро, как он никогда не применял, в поисках руны контроля, руны силы, чего угодно… Гарри увидел, что остальные повернулись к нему лицом, и изо всех сил попытался увеличить скорость каста заклинаний. Два заклинания слились воедино, взрывая и изгоняя всё одной мыслью, быстрым толчком и взмахом палочки вверх. Но этого было недостаточно: их было слишком много, и они двигались слишком быстро. Гарри услышал позади себя паническое рычание, а Ксо выкрикнул еще одно заклинание. Жара и огонь заполнили комнату; Гарри попятился назад, ослеплённый и задыхающийся от переполнявшего все вокруг жара. Он с трудом вдыхал горячий воздух, почти обжигающий легкие, его лицо в оранжевом сиянии приняло болезненное выражение, и он вжался в камень, закрыв лицо рукой; в этот момент он увидел, как какой-то медведь, полностью состоящий из огня, пробежал по скелетам, превращая кости в пепел. Ксо боролся за контроль, направляя пламя, но едва ли мог отвести его от них. Его лицо покрылось волдырями, когда оно пронеслось мимо, неохотно выполняя приказ заклинателя, а затем исчезло в сильном взрыве. — Мерлин… — пробормотал Билл в ужасе и страхе, шатаясь, отступая от двери, через которую он начал движение. Йен оттолкнул его назад как раз в тот момент, когда огонь исчез, оставив их невредимыми, если не считать пятен в глазах от яркости. — Фендфайр! — сказал Йен, вбегая в комнату и следуя за Биллом по пятам. Перед ними предстало разрушительное зрелище: пепел, как снег, сыпался на раскаленный песок, Ксо стоял, пошатываясь, на его лице было множество волдырей. У Гарри дела обстояли не лучше: волдыри были на плече и спине, поскольку они с Биллом все еще были без рубашек, не успев надеть их. — Гарри, ты в порядке? — крикнул Билл, его голос отдавался громким эхом. — В порядке… — ответил Гарри, морщась от того, что волдыри растягивались при движении. Билл повернулся и сразу же направился к Барнсу, начав оказывать первую помощь при ране на шее. Рана была зашита, но Барнс потерял сознание и дышал неглубоко. Билл сел, пока Йен колдовал над водой и стаканами: никто не был готов к такому испытанию, придется обходиться без зелий. — Один из нас должен вернуться и забрать Барнса, его нужно вылечить и дать ему зелье, восполняющее кровь. сказал Йен. Он окинул взглядом Ксо, который, пока пил, приходил в себя после тяжелого применения магии. Он подошел к Гарри и наложил на него Оцепеняющие чары, чтобы облегчить боль от ожогов. — Гарри, ты пойдешь обратно. Путь уже расчищен, но будь осторожен и внимателен — сказал Йен после некоторого раздумья. — Но… — начал Гарри, когда был прерван. — Это не спор. Я предоставил тебе больше свободы действий, чем любому другому помощнику, работавшему на Взломщика проклятий в любой из моих экспедиций. Я общался с тобой как со взрослым, потому что ты с самого начала показал, что ведешь себя как взрослый и можешь о себе позаботиться. Пойми, Гарри, я тащил тебя в опасные ситуации, и я не извиняюсь за это. Ты хорошо справился, и теперь я доверяю тебе жизнь того, за кого несу ответственность. Теперь ты сможешь сделать это, чтобы отвезти его за помощью? — Да, сэр, — кивнул Гарри, чувствуя легкий стыд за то, что собирался начать ныть. — Молодец, и скажи Оуэну и Одинокому Перу, что если к полудню мы не появимся, они могут последовать за тобой, чтобы найти нас. Понял? Гарри кивнул, быстро взглянул на Билла и встретился с ним глазами, пока тот левитировал Барнса на носилках в ту сторону, откуда они пришли. — Скоро увидимся, Гарри — сказал Билл, когда Гарри исчез в темноте.***
Листья хрустели под ногами Дамблдора, когда он вышагивал перед пещерой, расположенной глубоко в албанской глуши. От пещеры исходил сильный запах темной магии, знакомой темной магии. — Что это? — спросил Сириус, обеспокоенный долгим молчанием. Ответа не последовало, Дамблдор шагал, уносясь мыслями куда-то далеко, вспоминая книгу, которую он когда-то читал в юности. Книгу о самой страшной магии, которая только была возможна. Эта пещера была тайником для предмета, о существовании которого он давно подозревал. Отрывок из книги вспомнился отчетливо, «Якорь души… крестраж… пока он удерживает создателя в этом мире, он является продолжением призрака, любой контакт с ним несет в себе потенциал вызова призрака, ибо, когда душа не привязана, она соединяется…» Как бы ни хотелось ему попытаться достать и уничтожить предмет, если он сделает это до того, как Волдеморт снова обретет тело, он узнает об этом. Он не мог рисковать, пока не узнает, сколько их было и где они все находятся. Он перестал вышагивать и повернулся к двум Мародерам. — Это место, о котором лучше никогда не говорить, и я должен взять с вас клятву, что вы сохраните все в тайне. Ремус испуганно спросил: А как же тело Берты Джоркинс? Дамблдор на мгновение выглядел обеспокоенным: Мы сами упокоим ее. Если до Волдеморта дойдут слухи, что кто-то приходил сюда, особенно если этим кем-то буду я… это сильно осложнит дело. — Волдеморт! — зарычал Сириус. — Боюсь, что так и есть, здесь пахнет его магией; похоже, что слуга вновь присоединился к хозяину. — Хвост… он с Волдемортом. Тон Сириуса был удрученным и сердитым. — Думаю, да, и это поможет решить еще одну загадку, которая не дает мне покоя. Исчез маггл, который, как я полагаю, связан с ним. С вашего позволения, я бы хотел, чтобы вы вдвоем проверили, он был смотрителем поместья Риддлов, но я должен подчеркнуть, что вас никто не должен видеть. Волан-де-Морт шевелится, планирует и движется в тени, сейчас ему нельзя причинить вред никакими средствами, которыми я владею, поэтому будет лучше, если мы будем следить за его передвижениями, а не принуждать его к действиям. — Он будет охотиться за Гарри, не так ли? Как на первом курсе? — спросил Ремус мягким голосом, его лицо стало похожим на лицо пожилого человека. — Увы, да, боюсь, Гарри всегда будет его первой целью… Он не уточнил, что целью будет смерть Гарри, но все и так поняли. — Мы должны рассказать Гарри… — начал Сириус. — Нет, пока нет, — твердо сказал Дамблдор, казалось, не обращая внимания на гневные взгляды остальных мужчин. Дамблдор продолжил, как раз перед тем, как Сириус начал гневно возражать. — Вы бы обременяли его этим знанием? Он будет зацикливаться на нем, забывая жить настоящим, всегда беспокоясь и сосредотачиваясь на будущем. Дамблдор вздохнул; он глубоко задумался над этим вопросом. — Я давно знал, что Волдеморт не умер и что однажды он придет за Гарри. Именно поэтому я оставил его у Дурслей, его мать установила кровную защиту, чтобы, пока он называет дом, где течет кровь его матери, своим домом, он был в безопасности. Поймите, я много раз испытывал искушение забрать его из этого дома, взять его под свою опеку, защитить и укрыть от всего мира, но обнаружил, что люблю его как внука. Я видел, как он рос и боролся с тем, что его считали обузой для Дурслей, но, несмотря на это, он становился замечательным ребенком, и он был в безопасности. За первые десять лет его жизни было не менее четырнадцати попыток убить его со стороны Пожирателей смерти, которые избежали правосудия. И всегда заговорщики пытались причинить ему вред, многие из них я останавливал сам, но некоторые проскальзывали мимо меня, и он снова был спасаем защитой своей матери. Именно поэтому мне пришлось оставить его. Я не непогрешим, я не могу всегда быть рядом, чтобы спасти его, но охранные чары могли, и, увы, теперь эта защита исчезла. Дамблдор обернулся и посмотрел на двух мужчин, заметив, что их гневные взгляды исчезли. — Я должен был помочь… Я должен был вернуться, но я просто не мог — начал Ремус, глядя в землю и думая о том, как он погряз в жалости к себе, жил как бродяга, кочуя с места на место, изредка работая и всегда напиваясь ровно настолько, чтобы забыть о прошлом. — Я должен был сделать главным приоритетом его жизнь, а не свою месть — Сириус продолжал, выглядя таким же печальным, как и Ремус. — Давайте сосредоточимся не на сожалениях, а на будущем. Гарри жив и силен, скоро он вернется из заграницы. Вернется в очередную интригу, но на этот раз мы сможем быть едины. Гарри — добрый ребенок, доверчивый и внимательный, поэтому мы должны защитить его. Даже если он пережил несколько опасных испытаний, он сделал это благодаря удаче и силе, а не умению. Голос Дамблдора и блеск в его глазах успокоили их. Погребение Берты Джоркинс было непростой задачей, ее останки были старыми и сильно поврежденными, но благодаря заклинаниям Ремуса ее тело было упокоено. Дамблдор кивнул: ни одна из его магий здесь не осталась, лучше перестраховаться. «Портус», — произнес Дамблдор над простым камнем, и тот на мгновение засветился голубым светом. — Портключ в Визжащую хижину, полагаю, вы сможете добраться оттуда? — Да, сможем, — ответил Сириус. — Мы остановились в доме номер 12 на площади Гриммо, если мы вам нужны, мы скоро свяжемся с вами по поводу поместья Риддлов. Дамблдор кивнул, и портключ вспыхнул, унося двух Мародеров. Его плечи опустились, как только они ушли. Он снова повернулся к пещере, испытывая глубокое беспокойство. Ему нужно было как можно скорее разгадать загадку Тома Риддла; он должен был сделать это ради Гарри, а то и всего Волшебного мира. Он повернулся для Аппарации, потом остановился и подобрал другой камень, чтобы сделать из него Портключ. Тратить столько энергии на Аппарацию, да еще так далеко, было бы не лучшим использованием его магии.***
Гарри все больше расстраивался: ему еще никогда не приходилось поддерживать два заклинания одновременно, и попытка сделать это в столь трудный момент вызывала беспокойство. Левитировать Барнса было довольно просто, как и наложить чары Люмоса, но оба заклинания одновременно требовали большой концентрации. Ему требовалось и то, и другое, но то свет случайно гас, то Барнс падал на небольшое расстояние, прежде чем он снова его ловил. Подъем оказался куда более утомительным, чем спуск. Во-первых, у него не было помощи, а во-вторых, с этого направления все выглядело иначе. — В какую сторону? — пробормотал Гарри, обращаясь к Барнсу, который спал или был без сознания — Гарри не видел разницы. Пол туннеля представлял собой осыпавшийся камень, два туннеля уходили вверх, а третий снова вел вниз. Этот был песчаным и нетронутым, поэтому он знал, что он неправильный, но какой из двух других? В этот момент свет погас, а затем снова зажегся, когда Гарри сосредоточился. В этот короткий миг темноты ему показалось, что он видит впереди маленький огонек в туннеле слева, и он двинулся вперед. Мягкий голубой свет прогнал темноту, и под легкий храп Барнса Гарри двинулся вперед. Пещера сужалась, пол был более каменистым, чем он помнил. Он не замечал вспышек магии, так был увлечен своим занятием. Вдруг он остановился, и до его слуха донесся шум — скрежет костей о камень. Далеко позади него, но он должен был находиться в том же проходе. Сколько же их там, думал он, и мысли о том, что в этом проходе на него обрушится орда скелетов, пугали его. Барнс мог рассчитывать только на него и только на него, чтобы вытащить их. Он ухватился за носилки и побежал вперед, стараясь сократить расстояние между ними и шумом. Он бросился вперед, понимая, что это не тот проход, но он шел вверх, поэтому продолжал двигаться. Пот струился по его лицу, его подгоняли напряжение и страх. Внезапно ему стало некуда спешить: отвесная стена встретила его на своем пути, и его свет показывал все выше и выше. Проход стал вертикальным, почти отвесным, но нужно было идти вверх. — Проклятье, жаль, что у меня нет метлы, но она здесь не поможет. Проклятые волшебники и их охранные чары. Он помотал головой, чтобы успокоиться и подумать. Тихое царапанье все еще не исчезло, двигаясь вместе с ним. Его мысли переключились на подъем, глаза искали путь, но ничего не было, только какие-то выемки в стене. Но они были, через равные промежутки, — должно быть, это путь наверх. Так и должно быть, это был единственный выбор, который у него оставался: встретиться лицом к лицу с неизвестным шумом или подняться. Звук снова стал громче, ближе. Он сжал челюсти, глядя вверх: ему понадобятся обе руки. «Incarcerous», — заклинание привязало Барнса к носилкам веревкой. Еще один щелчок палочкой — и Барнс взмыл вверх, почти скрывшись из виду в темноте; заклинание «Прилипания» — и он оказался на высоте, ожидая, пока Гарри поднимется к нему. Единственная проблема, с которой он столкнулся, — это свет: он не знал заклинания, чтобы прикрепить фонарь к стене, и не мог зачаровать что-то, чтобы оно светилось. Однако он мог зачаровать что-то, чтобы оно следовало за ним. Маленькое голубое пламя давало слабый свет, но это было то, что ему нужно, пока он карабкался. От выемки к выемке он поднимался вверх, проверяя каждый шаг, каждую опору. Несколько раз он останавливался, чтобы отдохнуть, зависнув в темноте. Руки горели, оцарапанные о камень, ноги пульсировали с каждым ударом сердца. Один неверный шаг — и он упадет, но как далеко? Он пожалел, что не считает шаги, чтобы знать, как далеко он забрался, чтобы хоть как-то измерить уходящее время. Голубое пламя освещало лишь небольшой круг, и он не мог видеть ни вверх до Барнса, ни вниз до самой земли. В одном месте выемка была наполовину сломана, в другом — рассыпалась под его сапогом, камешки сыпались вниз, звук отдавался эхом и искажался. Вдруг он наткнулся на скальную полку; она была большой, почти два фута в поперечнике. Он присел отдохнуть, пот катился по спине и груди, жгло от ожогов, полученных от пламени Ксо. Воздух был горячим и плотным, дыхание сбивалось на рваные вдохи. Через некоторое время он снова принялся за дело: вот он уже приблизился к вершине и почти дошел до Барнса, он уже видел свои ноги. Он нашел сломанную ступеньку, медленно, осторожно перелез через нее, напрягаясь, чтобы дотянуться до следующей, как вдруг его нога подкосилась! Руки, пытавшиеся ухватиться, нащупали сломанную ступеньку и почувствовали невесомость. Нога скользнула по камню, остановилась на небольшом выступе, и он уцепился за него, вытянувшись вертикально на камне, не смея пошевелиться. Его лицо было вдавлено в стену, а тело неконтролируемо дрожало каждой мышцей. Именно тогда он осознал истинную катастрофу: в попытках найти опору он смахнул пламя, и оно погасло. Он оказался в полной и абсолютной темноте. Света не было, а его контактные линзы не могли компенсировать полное отсутствие света, поэтому он прижался к скале, дрожа от страха, и единственным звуком было его прерывистое дыхание и тихий храп сверху. Медленно очищая свой разум от тумана страха, он понял, что помощь не придет. Если он хочет выбраться из этой ситуации, ему придется сделать это самому. Наверху должна была быть еще одна опора, нужно было лишь сделать выпад и ухватиться за нее. Но что, если ее нет? Ему также пришло в голову, что снизу не доносится ни звука, а может, его и не было. Его мысли метались: может, это и есть ловушка, чтобы заставить какого-нибудь отчаянного волшебника подняться во тьму, но обнаружить, что путь заперт, и погибнуть мучительной смертью. Сколько он так провисел, он не мог сказать: может, несколько секунд, а может, и целый час. Еще один камешек упал, выскользнув из того места, где он оказался, прижавшись к его телу и камню. Он всегда ненавидел сидеть в темноте, возможно, из-за Дурслей, но сейчас страх внутри него превратил его внутренности в воду. Мышцы болели; только так он мог оценить ход времени. Сейчас или никогда, он не мог висеть здесь вечно, в конце концов он упадёт, и вскоре у него не останется сил, чтобы подняться. Осторожно переместив вес, он привел свое тело в положение для прыжка, а свободной рукой нащупал путь наверх, ища любую трещину или выступ. Глубокий вдох и хрип — единственная подсказка к его движению. Он рванулся вверх, его рука не встретила ничего, кроме открытого воздуха, и, миновав угол, приземлилась на выступ, на который он доставил Барнса. Он крепко ухватился за него и рывком поднял себя на ноги. Лежа на карнизе и задыхаясь, он почувствовал прохладный поток свежего ароматного воздуха. — Люмос, — бросил он, когда его руки наконец освободились, щурясь от света, но, оглянувшись, увидел, что тропинка снова ведет вверх, но уже совсем недалеко, и на небе появилась звезда. Когда он оглянулся, глаза Барнса были открыты, губы слегка шевелились, и Гарри оттащил его подальше от края, зажег еще одно Голубое пламя и с помощью своей палочки наколдовал чашку и наполнил ее водой. Гарри осторожно поднес чашку к губам Барнса, и тот сделал глоток, после чего снова закрыл глаза. Он направил палочку вверх из туннеля и пустил искры, а затем сел подальше от края.