***
— Министр! Я уверен, что в интересах мальчика иметь опекуна в нашем мире, который мог бы наставлять его и научить правильно себя вести. Люциус сказал это резким тоном, демонстрируя свое разочарование. — Согласен, ему нужен опекун, — ответил Фадж, уже краснея, — но я уверен, что вы понимаете, что если бы я отдал Поттера под вашу опеку, я бы вылетел с работы еще до конца дня. Дамблдор протащил бы вотум недоверия еще до захода солнца! — Я могу сделать так, чтобы это стоило вашего времени… — Я- Двери кабинета Фаджа резко распахнулись, подметая плюшевый ковёр. Его непоседливая секретарша быстро вошла внутрь, её туфли на высоком каблуке покачивались на мягком полу, оглядываясь через плечо на Альбуса Дамблдора, который следовал за ней по пятам. — К вам Главный Колдун, сэр, — промурлыкала она, прежде чем ухватиться за двери и захлопнуть их. — Альбус, чем обязан? — взволнованно спросил Фадж, не заметив легкого кивка Дамблдора картине в углу. — Ах, Корнелиус… Люциус, какой приятный у нас сегодня день. Я хотел обсудить юридический статус мистера Поттера. Похоже, ему нужен опекун. Его глаза блестели, когда он говорил, ничуть не удивляясь их потрясенной реакции. — Ну, да, конечно. И кого же вы предлагаете? — спросил Фадж, которому не нравилось, что он оказался между двумя политическими противниками, и в то же время его злило, что каждый из них пытается получить контроль над Мальчиком-Который-Выжил. Это дало бы немало политического влияния тому, чьим подопечным он станет. Альбусу не требовалась Легилименция, чтобы понять, что Фадж был категорически против того, чтобы кто-то из них получил статус его опекуна. — Забавно, Дамблдор, но именно это мы и обсуждали. Я считаю, что ему нужен настоящий пример для подражания, кто-то, кто мог бы научить его всем тонкостям нашего общества, кто-то… чистокровный — заявил Люциус, понимая, что у него самого нет шансов занять это место. — Может быть, кто-то вроде лорда Паркинсона? Фадж на мгновение весело посмотрел на Люциуса, а затем оценил реакцию Альбуса. — О, ну я подумал, что это может быть кто-то, с кем он знаком и с кем у него есть дружеские связи. — Да, это было бы лучше… но кто? — спросил Фадж, зная, что Альбус назовет кого-то из своего лагеря, как это сделал Люциус. — Возможно, Артур Уизли, он чистокровный Люциус, так что он мог бы объяснить Гарри все о нашем обществе, а Гарри уже проводил лето с его семьей. — Да, конечно. Он ведь отправился со старшим Уизли заниматься разрушением проклятий, не так ли? Это сработает, я подготовлю бумаги и… — засуетился Фадж. — Так получилось, что они у меня с собой, уже подписаны и готовы к вашему одобрению, министр.***
Ветер развевал его волосы, пока он летел, крутясь и петляя, и смотрел вниз, чтобы убедиться, что она всё видела. Рон остановился и вздохнул, глядя на читающую Гермиону. Почему она так много читает? Были ведь и другие занятия. Как заставить ее веселиться? Без Гарри все казалось таким скучным. Он полетел дальше, отрабатывая остановки и повороты. В этом году позиция Вратаря будет свободна, может быть, он сможет ее занять, а когда Гарри вернется, он сможет помочь ему с тренировками. Вряд ли ему было чем заняться. Ну, они должны были закончить домашнее задание, но Гермиона могла бы помочь. Было уже поздно, и скоро папа придет домой. Лучше пойти поужинать, он проголодался. — Знаешь, целый день читать не может быть полезно для глаз, но чтение без хорошего освещения — это точно нехорошо — Рон заговорил так, что Гермиона испугалась. — О, я даже не заметила. Нам пора идти, ты что, все это время летал? — спросила она, с легкой гримасой глядя на его промокшую от пота рубашку. — Да, я хочу попробовать себя на позиции Вратаря в этом году — ответил он, направляясь вверх по потертой деревянной лестнице заднего крыльца. — О, а вот и вы двое, я как раз собиралась послать Джинни за вами — сказала Молли, когда они вошли в дом. Она повернулась, чтобы посмотреть на них, держа в руках ложку и заправляя свою палочку за пояс розового фартука. — Рональд, скорее иди в душ, я не позволю тебе сидеть за столом в таком виде. — Могу я помочь миссис Уизли? — Спасибо, Гермиона, дорогая, не могла бы ты накрыть на стол? Ужин получился шумным, все стулья были заняты, присутствовали все Уизли, кроме Билла. Артур окинул взглядом стол, гордость переполняла его, как это случалось каждый раз, когда он смотрел на свою семью. Он поднял свой бокал и постучал ложкой по нему, звонкий звук привлек всеобщее внимание. — У меня есть пара объявлений для Уизли и Гермионы. Сначала хорошие новости: с сегодняшнего дня Гарри Поттер официально является опекаемым Домом Уизли, а это значит, что он будет жить у нас до своего совершеннолетия. Громкий ропот и смущенные голоса наполнили комнату. — Значит, теперь он мой брат?» с ликованием спросил Рон. Джинни побледнела и с содроганием посмотрела на отца, ожидая положительного ответа. — Нет, он по-прежнему Поттер и всегда им будет. Все, что это значит, — он теперь под моей опекой. — Как это произошло? Я имею в виду, это хорошо, но почему именно сейчас? — спросила Гермиона, пока никто не успел заговорить. Все замерли, чтобы услышать ответ. — Ну, его дядя и тетя уехали, — сказал он скрывая гнев в голосе, — и министр разговаривал с Люциусом Малфоем об опеке, когда пришел Дамблдор и спросил, не соглашусь ли я на это. У меня было мало времени, так как ему нужно было сорвать их встречу, поэтому я согласился. Я не думал, что кто-то будет возражать. Он встретил взгляд жены, убедившись, что она действительно не против. — Уф, Малфой. Представляешь, если бы Гарри пришлось жить с этим гадом — пробурчал Рон. — Представляю, но подозреваю, что Гарри бы это совсем не понравилось — добавил Артур, выглядя мрачным. Он с ужасом ждал реакции на следующую новость. — Кроме того, похоже, Фадж вернул старый закон… Испытание наследников состоится первого сентября в Большом зале Хогвартса. У всех четырнадцатилетних детей возьмут кровь на анализ, чтобы определить, являются ли они Наследниками каких-либо домов. Артур поднял глаза, удивленный тем, что никто не говорит, а просто смотрит на него. — Почему четырнадцатилетние? Почему именно сейчас? В «Истории Хогвартса» это упоминается как практика, вышедшая из употребления, так почему сейчас? — задыхаясь, спросила Гермиона. — Традиционно, — начал Артур, — семьи объявляли наследника в четырнадцать лет. Это не всегда был первый родившийся сын. Понимаешь, в четырнадцать лет магия юного волшебника начинает стабилизироваться, и его потенциал можно оценить; обычно Наследником становится самый могущественный сын в роду. У Наследника появляется стабильная магическая сигнатура, что позволяет ему подписать Семейный устав. Молли громко хмыкнула: Подозреваю, что это неспроста, ведь сыну Люциуса уже четырнадцать. — Так что же это значит для нас? — спросил Фред, держа ложку с картофельным пюре на полпути между своей тарелкой и ртом. — Ну, для тебя, Джорджа и Перси — ничего особенного. И для тебя, Чарли, тоже. Артур сделал паузу, его глаза встретились с глазами Рона и Джинни. — Рон, поскольку именно ты будешь проходить испытание, тебя, вероятно, назовут наследником Дома Прюэтт, что… — Что! Это значит, что я больше не буду Уизли? — громко спросил Рон, находясь на грани паники. — Да… то есть нет, ты всегда будешь Уизли — вмешалась Молли, пытаясь успокоить сына. — Это означает, что после семнадцатилетия ты станешь главой Дома Прюэтт, но при этом всегда будешь Уизли. — О, хорошо, значит, это ничего не изменит, кроме добавления Прюэтт к моей фамилии? — сказал Рон, успокаиваясь и откусывая еще кусочек. — Нет, если это произойдет, то, например, твое имя будет таким: Рональд Билиус Прюэтт-Уизли; название родного дома всегда стоит последним. Ты получишь доступ к семейному хранилищу Прюэттов и по закону должен будешь подписать семейный устав Прюэттов. — Что это? спросил Рон, уже ошеломленный. — Это кодекс поведения главы дома. Требования к использованию семейных денег, правила, касающиеся места семьи в Визенгамоте, и то, что ты должен будешь делать в отношении любых контрактов, которые тебе придется соблюдать. Голос Артура был тихим. — Вы имеете в виду брачные контракты? — спросила Гермиона, испытывая неприязнь к подобной теме. — Да — ответила Молли. — ЧТО! Это нечестно, почему я должен быть тем, кто будет это делать? — закричал Рон. — Не только тебе, Гарри придется разбираться с наследием Дома Поттер; многим твоим сокурсникам придется иметь дело с подобным. Послушай, сынок, мы не можем это изменить. Закон уже подписан, и все, что мы можем сделать, это извлечь из этого пользу. — Рон, это большая честь — быть главой Дома, и еще большая честь — быть Главой одного из Высоких мест. Только подумай, ты будешь иметь право голоса в управлении нашим Министерством. Перси выглядел немного завидующим, но надувшийся Рон, казалось, был против этой мысли. — Если ты так считаешь, почему бы тебе самому не сделать это? Все, чего я хочу, — это играть в квиддич, а не сидеть в какой-то душной комнате, слушая, как кучка старых тупиц болтает без умолку. — Я бы так и сделал, если бы мог — раздраженно заявил Перси. — Ну, вообще-то, если ты так хочешь, Перси, мы всегда можем договориться, чтобы гоблины провели Испытание Наследника раньше. Ведь теперь, когда это стало законом, мы можем устроить его до первого сентября. Если ты этого хочешь, Перси? — Конечно, отец, но разве это не дорого? — Нет, не очень, вопрос в том, сделают ли это гоблины? В прошлом они отказывались делать это, если только не было приказа Визенгамота. — Почему они отказывались? — спросил Чарли. — Ну, после того как дом объявляется вымершим, гоблинам разрешается получить половину золота из хранилища, если они сохранят реликвии. Для того чтобы дом можно было считать вымершим, требуется 100 лет отсутствия наследников. Для ясности, Наследник — это сын, подписавший Семейный Устав или принятый Фамильным Кольцом, если нет нынешнего Главы Дома. — Тогда я готов поспорить, что они это сделают, — задумчиво произнес Чарли, — судя по тому, что говорит Билл, они сосредоточены на том, чтобы зарабатывать галеоны. Скоро им придется делать это бесплатно по приказу Визенгамота, так что если бы мы заплатили им за то, чтобы они сделали это для Перси, то они бы заработали деньги, а нас считали бы дураками, если бы мы заставили их это сделать. Все замолчали, взяв паузу, чтобы подумать и поесть; только Джинни не ела, она смотрела на стол, и щеки ее были красными, как яблоки. — Папа, — спросила Джинни тихим голосом, — а на меня есть контракт? — Нет, Джинни, — мягко объяснил Артур, — за 300 лет до тебя в доме Уизли не рождалось дочерей, поэтому никаких контрактов давно не существует. Кроме того, это мало повлияет на Уизли, ведь мы не являемся благородным или древним домом. — А как насчет Гарри? — спросила Гермиона, стараясь не показаться влюблённой девчушкой. Гермиона быстро подняла голову, пристально глядя на Артура. — Я не знаю точно, но подозреваю, что у него такие будут. Поттеры — и благородный, и древний дом. — О, извините меня, пожалуйста. Джинни уже поднялась со стула и преодолела половину лестницы, когда Артур кивнул. Молли встала, чтобы последовать за Джинни, а все остальные молчали. Даже близнецы не могли найти в себе силы поддразнить Джинни за ее реакцию. — Что значит быть Благородным или Древним Домом? — Древние дома могут вести свою историю еще до Основателей. Благородные дома — это дома, имеющие одно из 22 Высоких мест в Визенгамоте, — ответил Перси, уже планируя, что он будет делать с высоким местом. — Чтобы считаться чистокровным домом, нужно доказать не менее чем 100-летнюю историю. Гермиона откинулась на спинку стула, думая о том, что этот год будет очень насыщенным, а люди получат новые роли. В кои-то веки она поблагодарила судьбу за то, что была магглорожденной, ведь некоторые люди окажутся связаны друг с другом независимо от их желания, какой кошмар! Но она и не подозревала, что все окажется именно так и даже хуже.***
Гарри лежал на боку, ожоги и царапины на его теле уже заживали, пока он спал. Оуэн и Одинокое Перо привезли его на метле вместе с Барнсом после сигнала бедствия. Похоже, шахта, из которой он вылез, вела на вершину самой высокой скалы на острове. Белль сидела и наблюдала за ним, лежа в кровати рядом с сестрой. Барнс лежал на другой кровати, в гораздо худшем состоянии. Раны на его шее заживали, но потеря крови и долгое ожидание, пока он смог получить зелье для восполнения крови, сделали его слабым. Пройдет несколько дней, прежде чем он придет в норму. В ее руке лежало слегка помятое письмо от ее суженого, отправленное несколько недель назад, но только что доставленное измученной совой. Казалось, события стремительно меняются. Ее свадьба должна была пройти в тихой семейной обстановке, а затем она должна была отправиться в медовый месяц. Теперь же ее будущий свекр стал самым молодым Верховным Магвампом МКМ, так что свадьба становилась светским событием года. Все планы, которые она строила с мамой и свекровью, были отменены. У нее будет всего три дня, чтобы побыть дома перед свадьбой. Свадьба не могла совпасть с Кубком мира по квиддичу, поэтому ее пришлось перенести. Вздох вырвался из ее губ, когда она окинула взглядом Гарри, такого красивого и доброго. Какой счастливице достанется этот мужчина? Теперь она знала, что задуманную ею интрижку с ним придется отменить. Если появится хоть малейший слух, он попадет на первые полосы газет всего мира, особенно если в нем будет замешан британский герой. Она резко встала, чтобы уйти, и только шорох ее мантии нарушил раннее утро. Остановившись, она обернулась, чтобы ещё раз поцеловать его губы — в знак прощания. Гарри, в свою очередь, спал дальше, ничего не подозревая. Ни один из них не заметил слегка приоткрытых глаз Аннализы, освободившейся от коматозного проклятия. Билл споткнулся, когда яркое полуденное солнце ударило ему в глаза, после столь долгого пребывания в темноте. Они левитировали сундук между собой, возвращаясь в лагерь. Йен шел впереди, только сейчас погасив фонарь и глубоко дыша, пытаясь очистить легкие от затхлого воздуха. Ксо шел рядом, предвкушая долгий сон и крем от ожогов. Гарри проснулся посвежевшим и, что удивительно, лишь слегка нездоровым. Посоветовавшись с Алессандрой, он вышел из Большой палатки и вернулся в палатку Билла, которая казалась очень тихой после того, как в ней поселились трое парней. Долгий душ и смена одежды помогли ему почувствовать себя лучше. После восхождения он хотел только одного — завершить превращение в Анимага. Мысль о том, что из этой пропасти можно улететь, а не карабкаться, делала процесс превращения невероятно привлекательным. Взяв книгу по Трансфигурации, он вышел на улицу, чтобы подождать, пока вернутся остальные. Он сел в кресло с подставкой для ног и стал читать и ждать. Вскоре температура поднялась, и он снова снял рубашку. На этот раз он оставил ее рядом, не собираясь остаться без нее, если она понадобится. Время тянулось медленно, через каждые несколько страниц он поднимал взгляд. Не помогало и то, что книга была довольно сложной и трудной для понимания. — Тетя Мини будет рада, что ты занимаешься, но я должен сказать, что эта книга довольно скучная. Оуэн придвинул свой стул и указал на книгу. — Что случилось? — О, я понял, что если бы мне удалось завершить превращение, я мог бы просто взлететь и выбраться, и тогда, возможно, Барнс был бы в лучшей форме — ответил Гарри. — Ну, я точно знаю, что в этой книге не так много говорится о превращениях. Ты уже выбрал себе животное? — Что значит выбрал? Я провел небольшой ритуал с Одиноким Пером, чтобы увидеть свое внутреннее животное. — Гарри, — слегка удивился Оуэн, — очевидно, ты не слишком много читал об анимагах. То, что делает Одинокое Перо, совершенно другое, он — перевертыш, это больше духовная магия, чем трансфигурация. То, что делает тетя Мини, — это самопревращение, ты выбираешь подходящую форму животного с помощью зелья, затем изучаешь ее и наблюдаешь все, что можешь, а потом заставляешь свое тело трансформироваться. Ты можешь попрактиковаться, превращая свои конечности в различные части тела животных, например, вот так. Рука Оуэна изменилась, она стала короче и тоньше, на ней проросли мех и когти. — Ого! Ты тоже анимаг? — Ага, ты же не думал, что тетя не научит меня? — Нет, я просто думал, что это очень сложно сделать? — Это сложная часть магии, но при наличии нужных ресурсов все, что требуется, — это твердая воля и высокая терпимость к боли. — Боль? — Да, все твое тело меняется. Твои кости меняют форму, кажется, что они плавятся, потом кожа растягивается и сжимается, это очень странно. Первые несколько раз это просто ад, но чем чаще ты трансформируешься, тем меньше боли, хотя первые десять-пятнадцать раз — это ужасно. Министерство подавляет информацию и требует регистрации. Не многие из нас хотят иметь с этим дело, а некоторые и вовсе смотрят на это свысока. Они считают, что слишком хороши, чтобы быть животным, знаете ли. — Не покажешь мне? — Конечно, смотри внимательно. Гарри сосредоточился, наблюдая за превращением Оуэна, и удивился, что действительно чувствует магию, когда тело Оуэна уменьшается, втягиваясь в себя, и обрастает пятнистым рыжим мехом. На месте, где стоял Оуэн, теперь была рысь. Она быстро побежала по пляжу, покружилась вокруг него, превращаясь почти в сплошное пятно, а потом прыгнула на Гарри и приземлилась на стул, который сделал Оуэн. Еще мгновение — и запыхавшийся Оуэн сидел в кресле. — Ух ты, это было потрясающе! — воскликнул Гарри, смеясь вслух. — У меня есть книга, которую ты можешь почитать, только отдай ее до того, как мы соберем лагерь, чтобы я мог ее сохранить, пожалуйста. Это реликвия клана МакГонагалл. — Спасибо, Оуэн. Оуэн только кивнул, прикрыв глаза и глядя мимо Гарри. Гарри тоже повернулся, чтобы посмотреть, хотя ему и не нужно было затенять глаза благодаря линзам: по склону шли Билл, Йен и Ксо. — Гарри, иди скажи Алессандре, что они вернулись, а я помогу им с сундуком. Гарри побежал к Большой палатке, радуясь, что они вернулись. Оуэн выбежал им навстречу и, заметив, как они измотаны, легко взял на себя заклинание левитации на сундуке. — Ну что, было тяжело? — спросил Оуэн. — Да, мы не были ко всему готовы. Урок усвоен. Билл усмехнулся, несмотря на смертельную усталость. — Урок действительно запомнился — сказал Йен, — все, чего я хочу, — это кровать и немного бренди. Они дошли до Большой палатки, после чего их завели в медицинскую часть, раздели и уложили в кровати. Охлаждающие чары обеспечили им комфорт, а Добби быстро накормил их, после чего они получили несколько зелий и свалились как подкошенные. Бренди не понадобился. Вечером Гарри сидел на пляже, было тихо, но не спокойно, прибой накатывал волнами, омывая песок, но это расслабляло, к чему он уже успел привыкнуть. — Привет, Гарри — сказала Белль, подойдя к нему, и ее маленькие пальчики коснулись песка. — И тебе привет — ответил Гарри. — Я хочу поговорить о том дне, когда я поцеловала тебя. Ее голос был мягким. — Ладно… — Все изменилось, я получила письмо от Жана. Я просто хотела сказать, что сожалею о том, что втянула тебя в это, но я должна остановиться. Гарри почувствовал как замерло сердце, но кивнул. — Хорошо, мы знали, что это не может продолжится долго. — Я бы хотела, чтобы так было, но… сейчас все стало очень сложно. Всю мою свадьбу изменили, теперь это все большая политика. Я ненавижу это, как будто я ничего не могу контролировать. — Я могу это понять, присядь и давай поговорим об этом. Мы ведь можем остаться друзьями, правда? — сказал Гарри, похлопав по песку рядом с собой. — Хорошо. Посмотри на себя, ты уже используешь то, чему мы, девочки, тебя научили, такой очаровашка. Белль со смехом села рядом, и они разговорились. О ее будущем замужестве и о том, что ее беспокоит, о его скором статусе и о том, что он никогда не будет просто каким-то парнишкой, открываясь друг другу и не чувствуя себя обремененным общением. Как он ненавидел свою славу, но теперь понял, что не может от нее избавиться, поэтому должен ее заслужить. Они говорили о том, что, может быть, полюбят своих будущих супругов, а потом некоторое время просто сидели молча, наслаждаясь последним летним путешествием и спасённой дружбой. Когда на следующий день Билл показал ему сундук, Гарри удивился: он был полон сломанных украшений: разбитые короны, скрученные кресты, драгоценные камни, вынутые из оправы и уложенные в маленький мешочек, сломанные ожерелья и странные кусочки золота и серебра. — Это орда Гарри, украденная добыча. Вот почему все это разбито; они просто пошли за ценными кусочками. — О, и что теперь? — Теперь мы расслабимся, получим удовольствие — сказал Билл, укладываясь на солнце и прикрывая глаза рукой, чтобы вздремнуть. Гарри вернулся в палатку и достал свой «Омут памяти»; теперь, когда он мог побыть один, ему захотелось просмотреть еще несколько воспоминаний. Однако он не сразу понял, что может забрать эти воспоминания с собой, а ему нужно было просто пойти и провести время, наслаждаясь пляжем и создавая свои собственные воспоминания. Так что «Омут» был упакован, а Гарри в плавках вышел на улицу. В тот вечер они устроили вечеринку в честь успешной экспедиции, разожгли костры, создав тёплое настроение. Аннализа наложила чары, и в воздухе зазвучала музыка — песни, которые она слышала раньше, воспроизводились из памяти. Они танцевали, пели, ели ножки огненного краба, добытого Одиноким Пером, и все веселились от души. Барнс сидел на стуле, лишь изредка пританцовывая, Билл танцевал, и даже Одинокое Перо станцевал пару песен. Правда, у него это получалось ужасно, но он при этом добродушно ворчал. Гарри выучил заклинание, позволяющее передавать музыку по воздуху, и танцевал с девушками до боли в ногах. Утром они собирали лагерь и отплывали домой, и Гарри было немного горько.