Ласковый ветерок в поле полыни

      Измученный и ошеломленный от открывшейся правды Сяо Синчэнь сбился с шага. — Что с тобой, Синчэнь? — Цзычэнь… — Сяо Синчэнь замер перед другом, неуверенно поднимая руку и трогая чужое лицо.       Сун Лань накрыл ладонь Синчэня рукой и прижался ближе. Наконец, близкий друг найден. В блаженстве Сун Лань прикрывает глаза: — Я нашел тебя, Синчэнь. Мне так много нужно тебе поведать. А самое главное, я должен извиниться. Прости меня, нет слов в мире, которые смогут передать всё отчаяние, но всё же… Прости, Синчэнь. И твои глаза… — Нет, Сун Лань, не нужно… — Синчэнь накрывает обе щеки друга руками, и Цзычень накрывает их ладонями. — Я рад тебе, спасибо, что нашел меня. В потере глаз виноват лишь я, только мне нести это бремя.       Сяо Синчэнь продолжал трогать лицо друга, которое больше никогда не сможет увидеть. Синчэнь не может сдержать слезы счастья, и Цзычэнь вторит ему, тоже разражаясь слезами радости. Два друга, наконец, встретились, не держат друг на друга зла за всё произошедшее, теперь они могут насладиться обществом друг друга. А-Цин же смотрела издалека, не смея им мешать, давние друзья встретились после тяжелых времен. — Нужно обратиться в какой-нибудь орден, чтобы Сюэ Яна схватили. Ланьлин Цзинь исключен. — Эм, Гусу Лань? — Предположил Сяо Синчэнь. Но голос его был тихим и неуверенным. — Давайте найдем ближайший постоялый двор, вам с А-Цин необходим отдых. А после мы обсудим, что же делать дальше.       Согласившись, троица направилась дальше, наконец находя дом и снимая три комнаты. А-Цин первая скрылась за дверью, а два друга продолжали стоять рядом. — Теперь всё будет хорошо, Синчэнь. Мы расправимся с Сюэ Яном и сможем жить свободно и спокойно. — Да, да, конечно. — Шептал Сяо Синчэнь. — Доброй ночи, Цзычэнь. — Доброй ночи, Синчэнь.       Сун Лань дождался, пока Сяо Синчэнь закроет за собой дверь, и только после этого скрылся в своих покоях. Сяо Синчэнь вошел в комнату и наощупь пробрался до постельного места, снимая верхние одеяния и грузно опускаясь на ложе. Даос весь путь провел в непрерывных думах, так и не отойдя от шока. Он, конечно, был рад возвращению Сун Ланя, даже пытался поддержать беседу с ним, но друг из города И никак не покидал мысли. Сейчас, оставшись наедине с собой, Сяо Синчэнь не тая и не прячась мог размышлять, сравнивать милого друга с Сюэ Яном. И так отчаянно хотелось, чтобы это была ошибка, чтобы они были разными людьми, чтобы этот самый милый друг не был Сюэ Яном. Боль и разочарование разбивали сердце и душу, хотелось не просто плакать, а выть от тоски и безысходности. Его близким человеком оказался мерзавец и убийца. Но как же мастерски он играл свою роль на протяжении стольких лет! И Сяо Синчэню не удавалось отыскать мотив для таких действий. Сюэ Ян хотел запятнать руки Сяо Синчэня кровью невинных, и ему это удалось. А дальше? Зачем Сюэ Ян остался жить с ним и А-Цин? Синчэнь невероятно сильно хочет вернуться, задать Сюэ Яну массу вопросов, понять его помыслы. Только это не имеет более смысла. Сюэ Яна необходимо сдать в крупный орден, дабы казнь всё-таки свершилась. От усилившейся головной боли Сяо Синчэнь решил отложить думы о мерзавце Сюэ Яне. Даос хотелось бы увидеть ночное небо с множеством рассыпанных по нему звезд, поэтому он начинает представлять звездное небо, вспоминать, как милый друг описывал окружающую природу, и с такими фантазиями Синчэнь и проваливается в дрёму.       Только крепко уснув, Сяо Синчэнь в панике просыпается. Не видя ничего, он пытается подняться, но это никак не получается сделать. Сверху на нем кто-то сидит, а на лицо накинут прочный материал, сквозь который воздух практически не попадает. Сяо Синчэнь предпринимает попытку скинуть напавшего, но недостаток кислорода давит, силы покидают тело даоса. На грани потери сознания с его лица все же пропадает ткань, и Синчэнь заходится в кашле. С него так и не встал непрошенный гость, потому даосу удается лишь верхней частью туловища приподняться и повернуться набок, жадно глотая воздух. — Вы плохо спрятались, даоцзан.       И Сяо Синчэнь замирает, едва услышав голос. Это он… Милый др… Нет, это преступник и мерзавец Сюэ Ян. — Зачем ты пришел? Убить меня? — Хрипло вопрошает Сяо Синчэнь. — Конечно, нет, даоцзан. Но ты же не думал, что я так легко отпущу тебя? Сун Ланю, похоже, было мало уничтоженного храма. Тем более, у него снова есть глаза, можно вырвать их еще раз. — В тебе не осталось ничего светлого, Сюэ Ян. Даже памятуя, какой ценой у него появились эти глаза, ты всё равно решишься на это?! Неужели ни один день нашей жизни не заставит тебя быть более снисходительным к нам? Ко мне? Ты весьма хороший актер, Сюэ Ян. Разыграл настолько прелестное представление, что я верил в твою искренность, верил в тебя и тебе. — Кроме ночной охоты в моих действиях не было обмана! — Прекрати называть массовые убийства ночной охотой! Ты — пропащая душа, Сюэ Ян, но тебе не удастся утащить и меня вслед за собой. Я борюсь со злом, и никогда не примкну к нему. А тебе, вместо того, чтобы следить за нами, следовало бы прятаться. Бежать далеко-далеко отсюда и прятаться. Завтра мы отправимся в орден Гусу Лань, наверняка они заинтересуются твоим возвращением. — Голос Синчэня был полон яда и боли. На языке так и крутился вопрос: «Зачем ты обманывал меня?», но даос не решался его задать. Он думал, что из-за этого темный заклинатель различит его былые чувства. Вот только на вопрос, правда ли, что эти чувства прошли, Синчэнь бы сейчас не смог дать однозначного ответа. — Пусть будет так, даоцзан, не ночная охота, как пожелаешь. Вот только я не буду прятаться. — Сюэ Ян, продолжая сидеть на даосе, поставил руку подле его головы и склонился, продолжая шипеть уже в лицо. — Я заставлю тебя пожалеть о побеге. Но трогать Цзычэня уже не буду, с ним я наигрался. Хм, что же мне сделать? Может, придушить А-Цин? Вырвать ей глаза, чтобы она и правда стала слепышкой?       Сяо Синчэнь вцепился в одеяния Сюэ Яна двумя руками, встряхнул его и сумел перевернуться. Теперь он восседал на преступнике. Даос заломил левую руку заклинателя вверх, к голове, и уже затронул правую, как Сюэ Ян несдержанно вскрикнул. Синчэнь осознал, что задел рану, потому наощупь, трогая юношу под собой лишь кончиками пальцев, он поднимался выше. Теперь даос вцепился в предплечье и также прижал руку, успешно обездвижив Сюэ Яна. — Можешь вести своими прекрасными пальцами дальше, обещаю, что не шелохнусь. — Уверен, ты сейчас выглядишь весьма самодовольно. — Синчэнь покачал головой в негодовании, не сдержав при этом неодобрительного цоканья. — Почему ты не ушел сразу, как отомстил мне, Сюэ Ян?       Даос все же не сдержался. А когда понял, что он спросил, то склонил голову, едва не затрагивая макушкой грудь Сюэ Яна. — Возможно, я еще не закончил месть? — Непринужденно спросил Сюэ Ян. — Я еще не поставил тебя на колени, даоцзан.       И снова различимая ухмылка, которую даже видеть не надо, чтобы понять, что она есть. Синчэнь вновь цокает, как вдруг Сюэ Ян приподнимает ногу, сгибая в колене и проводя ею по ягодице Синчэня. — Что ты творишь?! — Шипит даос и съезжает ниже, блокируя ногами конечности Сюэ Яна. — Ставлю на колени, конечно, даоцзан.       Синчэнь выругивается, но потом берет эмоции под контроль. — Одно движение рукой, и Шуанхуа снесет тебе голову. Не боишься? — Нет. Я еще вернусь, даоцзан, тебе не скрыться от моей мести. — Я не собираюсь прятаться, Сюэ Ян. — Синчэнь возвращает Сюэ Яну его же фразу, подхватывает с пола верхнее одеяние, быстро связывая руки и опоясывая талию темного заклинателя. Сюэ Ян сел, не имея возможность освободиться. Сяо Синчэнь же достал из мешочка цянькунь новые одежды, быстро в них облачился и постучал в стену. — Цзычэнь!       Спустя пару мгновение дверь в покои Сяо Синчэня отворилась. — Синчэнь? Сюэ Ян!       Сун Лань смотрит на ухмыляющегося Чэнмэя, покидает комнату, а затем быстро возвращается. Скидывая с Сюэ Яна связанные одежды Синчэня, Сун Лань накидывает веревку, затягивая узлы так, чтобы Сюэ Ян ни в коем случае не смог выбраться. — Дышать тяжело! — Показательно кашляет Сюэ Ян и проверяет, насколько крепко его связал Сун Лань.       Солнце на горизонте только поднимается, розовыми цветами окрашивая рассветное небо. Синчэнь отходит к окну, поворачиваясь спиной к Цзычэню с Яном, но слушая их взаимные упреки. Даос качает головой, осознавая, что он попал в ловушку. Чэнмэй — подлец, наглым образом обманувший его. И как можно было не понять его злых умыслов? Сложнее этого вопроса лишь незнание о мотивах Чэнмэя. Зачем втирался в доверие? Почему не отомстил полноценно, как он это умеет? Для чего тянул и не покидал их с А-Цин? Обида, разочарование и совсем немного боли. Зная теперь о личности милого друга, Синчэнь всё равно не может избавиться от тех теплых чувств, которые испытывал к соседу. Вновь и вновь эти мысли одолевают Синчэня, он никак не может избавиться от этих разрушающих дум. Выйти из оцепенения заставляет шум, раздающийся за спиной. Обернувшись, он видит двух вломившихся людей в черном. Стремительным вихрем Сяо Синчэнь подлетел к человеку, который со спины напал на Сун Ланя. Недолгая борьба закончилась также внезапно, как и началась. Неизвестные подхватили Сюэ Яна и поспешили прочь из комнаты. На полу остался лежать раненый Цзычень, к которому тотчас приблизился Сяо Синчэнь, падая перед ним на колени. — Сун Лань? Цзычэнь?! — Синчэнь торопливо осмотрел друга, понимая, что тот провалился во временное забытье от удара по голове. Даос выбежал в соседнюю комнату, разбудив А-Цин. — Иди к Сун Ланю, помоги ему. Никуда не уходите, я вернусь сюда, как только смогу. Пока что мне нужно спешить, Сюэ Яна похитили!       А-Цин понятливо кивнула и выбежала вслед за даосом. Синчэнь же устремился к выходу постоялого двора, замечая вдалеке тех же мужчин в темном одеянии, которые тащили рьяно сопротивляющегося связанного Сюэ Яна. Желание защитить от столь грубого отношения заставило в мгновение ока набрать немыслимую скорость и отправиться в погоню. Стоп… Желание защитить? Что еще за желание? Вовсе нет. Просто Сюэ Ян должен получить наказание, а Синчэнь — проконтролировать его выполнение, только и всего. С этими противоположными мыслями Синчэнь догнал неопознанных людей, быстрым ударом обезвредив одного из нападавших. Сюэ Ян, почувствовав, что хватка тяжелых рук пропала, рухнул на землю. Множественные удары дают о себе знать. Сесть, помимо повреждений, не позволяют и веревки, что никто не удосужился стянуть с него. Мутным взглядом смотря на картину перед собой, в нем поднимается жуткое негодование: даоцзан, не смотря на всю его мощь, проигрывает. Крупный мужчина пользуется слепотой даоцзана, наносит ему тяжелые удары. Не выдержав напора, даоцзан теряет сознание от травм. Бросив его на дороге, незнакомец приближается к лежащему Сюэ Яну, который шипит ему в лицо: — Кто ты такой? Я же убью тебя и всю твою семью, можешь не сомневаться.       Мужчина, чье лицо скрыто маской, издает смешок, после пиная Сюэ Яна по лицу. Запрокинутой головой он ударяется о какой-то камень, ощущая мгновенно наливающуюся боль, видя перед собой лишь темноту. Мужчина же приводит в сознание своего товарища, и после они взваливают на себя два еле дышащих тела, скрываясь в густоте утреннего тумана.       Сюэ Ян приходит в себя медленно, с трудом оглядывается, осознавая, что лежит в каком-то темном помещении, но хотя бы уже не связан. В углу он замечает кучу грязно-белого тряпья, лишь позже понимая, что там скрючился Сяо Синчэнь. — Даоцзан!       Сюэ Ян бегло обтирает руку об одежды, не смея коснуться тела даоцзана грядными ладонями. Медленные поглаживания по щеке Сюэ Ян сопровождает зовом «Даоцзан», пока Сяо Синчэнь не начинает дергать головой. Синчэнь заходится кашлем, чем и обозначает возвращение сознания. Даос садится и тянется первым делом поправить повязку на лице, но ее нет, и он с ужасом принимается шарить по полу рядом в ее поисках. В этот же момент слышится звук разрываемой ткани, а после Синчэнь ощущается прохладу: кто-то поверх глазниц накинул неровный лоскут. — Сюэ Ян? — Голос дрожащий, неуверенный. Не имея возможности видеть окружающий мир, Синчэнь потерял былую уверенность в себе и своих действиях. Он не хочет, чтобы кто-то видел этот пугающий изъян, замечал слабое место, заставляющее чувствовать себя несовершенным. — Да, это я. — Сюэ Ян закончил завязывать ткань в крепкий узел на затылке даоса и вернулся на прежнее место, садясь перед лицом Синчэня и осматривая свою работу. — Я повязал кусок своих одеяний, прости, иного выбора нет. — С-спасибо. Но… твоя рука… Как ты справился? — Ловкость рук, ну, руки. — Сюэ Ян дерзко отзывается, его улыбка слышится даже в насмешливом тоне. — Спасибо. — Синчэнь опускает голову, принимаясь теребить пояс верхних одежд. — Не нужно. — Отклоняет Сюэ Ян благодарность и отползает в противоположный угол. — Сильно досталось? — В порядке, не стоит беспокойства. Ты видел, кто это был? — Одежды были такие же, как и при прошлом избиении. Глава ордена Ланьлин Цзинь каким-то образом нашел меня, понял, что я не умер в тот раз и решил исправить этот недочет. — И снова хищная ухмылка трогает губы.       Сяо Синчэнь слышит яд в голосе собеседника и проваливается в думы. Три года назад Сюэ Яна избили люди Цзинь Гуанъяо, но почему-то бросили, так и не добив. Подумали, что уже умер? Возможно. А сейчас, когда они вышли к большому поселению, Сюэ Яна опознали и решили всё же закончить начатое. Только вот, почему не убили сразу? Ведь была прекрасная возможность прикончить Сюэ Яна. В душе поднялось волнение за Цзычэня с А-Цин, но Синчэнь не позволил этому разрастаться, Сун Лань справится, позаботится и о себе, и об А-Цин. Важно сейчас суметь освободиться, а потом найти друзей. — Что будем делать? — Всё-таки спрашивает Сяо Синчэнь. — Нужно как-то выбраться отсюда. — Зачем? Скорее сдать меня в Гусу? — Сюэ Ян свистит замысловатую песенку прежде, чем продолжить. — Меня в любом случае убьют, так какая разница, где это произойдет и чьими руками будет исполнено?       В голос Сюэ Яна вплетаются грустные нотки, но он старается это скрыть, вновь начиная свистеть. И Синчэнь это каким-то образом улавливает, разгадывает его попытку скрыть необъяснимую печаль. Синчэнь дергает уголком губ в грустной улыбке. Сюэ Ян всё такой же, как и раньше, когда его личность еще не была раскрыта, и это, почему-то, трогает бедное сердце даоса. — Ты заслужил смерть, разве нет? — Хм, да, заслужил. Но я еще не закончил одно дело. — Позволь предположить, еще не поставил меня на колени?       «От общения с Сюэ Яном одни проблемы, — думает даоцзан, — я начинаю паясничать, как он».       Сюэ Ян в ответ на подкол Синчэня смеется. Даос перебирает в памяти события минувших дней, пытаясь воссоздать образ Сюэ Яна, когда привел его в орден Ланьлин Цзинь. Там Сюэ Ян дерзко улыбался, обнажая клыки, а сейчас он также улыбается? Синчэню бы хотелось вновь посмотреть на эту улыбку, на счастливое лицо смеющегося милого друга. «Ну, нет! Сюэ Ян — вовсе не милый друг из города И, пора бы прекратить о нем думать». — Дает себе указание Сяо Синчэнь, вот только воплотить его в жизнь пока не удается. — Ты прав, даоцзан, мне нельзя умирать, пока ты не встал на колени передо мной. — Сюэ Ян, запомни, я никогда не преклонюсь перед тобой. — Лицо даоса приняло небывалую серьезность, и Сюэ Ян мгновенно отреагировал на это, разражаясь ответной злобой. — Мы посмотрим, даоцзан. Я ведь знаю, твое слабое место — это Сун Лань. А нынче еще одно появилось, А-Цин. Уверен, ты падешь передо мной, умоляя не трогать их!       Синчэнь поддается не бывалой доселе ярости, будто заражаясь негативными эмоциями от Сюэ Яна: — Ты не посмеешь тронуть никого из них, иначе я сам тебя убью.       И вновь дерзкий смех, полный издевки, разносится по всему помещению: — Посмотри, где мы находимся, даоцзан! Ты мог отпустить меня с этими псами, но нет, ты погнался следом, оставив раненого Сун Ланя на маленькую девочку. Почему же? Волнуешься за меня? — Сюэ Ян ухмыляется, обнажая зубы. Даоцзан, вероятно, хочет только наблюдать за казнью такого преступника, как Сюэ Ян, но никак не оберегать от смерти. Однако это не мешает издеваться над Синчэнем, пытаться уличить даоцзана в переживаниях о Сюэ Яне. Ведь на сердце появляется тяжесть от мысли, что он совсем не нужен даоцзану, что хочет скорее избавиться от Яна и вернуться к товарищам, оставшимся на постоялом дворе. — Я желаю быть уверенным, что тебя более не будет существовать в мире живых, ни о каком волнении не может быть речи. — Отрезает Сяо Синчэнь грубым тоном.       Сюэ Ян взрывается, пытаясь подняться, но травмы не позволяют, потому, сквозь шипение и ругательства, он кричит из своего угла: — Да я три года о вас заботился! А ты платишь мне вот так? Этими словами?! — Однажды ты напал на Сун Ланя, что помешает повторить? Или уничтожить невинную А-Цин? У тебя же нет совести, Сюэ Ян. — На последней фразе голос Синчэня срывается, переходя на шепот.       Две личности, в конце концов, сливаются в одну: Сюэ Ян и безымянный друг из похоронного дома. Ошарашило четкое понимание и, наконец, принятие, что это один человек, совершающий преступления, никого не жалеющий, никому не сочувствующий, ни о ком не волнующийся. Бессовестный, бесчестный, мерзкий преступник Сюэ Ян. И Синчэнь, взрываясь вслед за Сюэ Яном, выговаривает эти мысли. Но из-за всплеска эмоций даос не смог вовремя остановиться, неосознанно высказал и тайные чувства: — Но тебе всё равно на окружающих: на простых людей, на А-Цин, на меня… Я три долгих года считал тебя другом, Сюэ Ян, но ты уничтожаешь все светлые чувства, возникшие к тебе. У меня не получилось ничего исправить, ты все также хочешь причинить мне вред. Почему, Сюэ Ян? Почему…       Кровавые слезы марают недавно накинутую повязку, и Синчэнь, судорожно дыша, стягивает грязный кусок ткани с лица. Плевать, что о нем будет думать Сюэ Ян, плевать, что он увидит. Он совсем не тот человек, перед которым Синчэнь будет стыдиться или смущаться. — Потому что ты хороший, даоцзан. — Тихо начинает Сюэ Ян, склоняясь к подолу надорванного одеяния, отрывая еще один узкий кусок.       Но он замолкает, не продолжая свою речь. Вместе с ним молчит и даоцзан. А что Сюэ Ян может сказать? Открыть свою душу? Синчэнь скорее плюнет в нее, как это всегда делал Сюэ Ян, чем поймет его. Хотя его душе всё равно ничего не поможет, ничем уже ее не испортить, ничем не сломить Сюэ Яна, так почему бы не открыть даоцзану свои искренние чувства? А потом пусть делает, как сочтет нужным. Даже если Сюэ Ян потеряет единственного человека, который не видел в нем мерзавца, пусть и таящегося под маской приличного человека, плевать. Сюэ Ян всю жизнь существовал в одиночестве, и совсем не страшно в перспективе вновь вернуться в обычное состояние — снова стать одиноким и никому не нужным. Он же всеми известный мерзавец, лжец и убийца, зачем бы даоцзан стал о нем заботиться да волноваться? Всё это выдумки Яна, его мечты и надежды, что Сяо Синчэнь пойдет на встречу, протянет руку помощи. Потому Сюэ Ян всё же высказывает всё, что таилось на душе, находясь долгие годы под не срываемой печатью. — Ты очень светлый, даоцзан, честный и весьма наивный, а я совсем не такой. Ты прав, всё, что сказал является истиной, я — грязный ублюдок и убийца. Но что, если такому мерзавцу просто не хватает луча света в жизни? Я ведь существую в кромешной темноте, где лишь один человек пошел мне навстречу, но и для него я являлся только наемный убийцей и ручным псом. Никому не нужный, бесчестный Сюэ Ян, заслуживающий смерти. Ты прав, во всем прав, Сяо Синчэнь. — Сюэ Ян замолкает и приближается в противоположный угол, оказываясь рядом с даоцзаном.       Ян отбирает из рук даоцзана окровавленную повязку, еще не запятнанную часть ткани прижимает к бледной скуле даоса и осторожными движениями стирает дорожки крови. Удостоверившись, что ее больше нет на лице даоцзана, Сюэ Ян двигается ему за спину, накидывая на лицо новую повязку. Но от выплеснутых, наконец, эмоций руки Сюэ Яна не слушаются, крупно трясутся, тогда Сяо Синчэнь помогает затянуть узлы, после перехватывая руку темного заклинателя. Даос сжимает чужую ладонь, отчаянно желая взглянуть в глаза собеседника. «Я хочу стать светом для тебя.» — Почти срывается с губ, однако шум открываемой двери не позволяет высказать единственное желание. Сюэ Ян наблюдает, как в помещение входит Цзинь Гуанъяо, и оборачивается лицом к нему, прикрывая Синчэня собой. — Приветствую вас. — С дежурной улыбкой говорит Верховный заклинатель. — Сяо Синчэнь, прошу прощения за доставленные неудобства, и, пожалуйста, вставайте, вас проводят к выходу. — Что ты делаешь? — Злобно спрашивает Сюэ Ян. — Чэнмэй, это лишь наше дело, ни к чему приплетать сюда даоцзана.       Сяо Синчэнь с трудом поднимается, обхватывая пострадавший бок, и Сюэ Ян машинально протягивает ему руку, помогая встать и после опереться на себя. Травмы даоцзана оказались тяжелее, чем он предполагал, Синчэню едва удается ровно стоять. — Ты его отпускаешь? — Недоверчиво спрашивает Сюэ Ян. — Конечно! Я ведь уже сказал, он лишний в нашей беседе… — Он лишний в наблюдении за моим убийством, это ты хочешь сказать? — Сюэ Ян не позволяет Гуанъяо закончить фразу, нагло перебивает. Верховный заклинатель еще шире растягивает улыбку. — Как знать, Чэнмэй, как знать. — Я не уйду. — Строго говорит даос, собирая в едино оставшиеся силы.       Они с Сюэ Яном открыли друг другу то, что тревожило их сердца. Неужели сейчас Синчэнь потеряет возможность стать для Сюэ Яна кем-то, кроме цели мести? Каждый заслуживает второго шанса, возможности спастить от пучины зла, в которой утонул, казалось, безвозвратно. — Тогда придется избавиться от обоих. Сяо Синчэнь, вы ведь едва встретили давнего друга, неужели Чэнмэй стоит того, чтобы вновь его потерять? Ради чего вы рветесь на верную смерть? — Сюэ Ян, конечно, плохой человек, но он имеет право изменить жизнь и себя. Я готов взять ответственность за него, если вы позволите нам уйти. Вместе.       Цзинь Гуанъяо хмыкает, оценивающе оглядывая людей перед собой. Сяо Синчэнь, наверняка, повредился головой, пока догонял похищенного Сюэ Яна. Иначе зачем ему после всех открывшихся преступлений помогать Чэнмэю? — Чэнмэй не изменится, это вы должны понимать, Сяо Синчэнь. Да и, если я не ошибаюсь, несколько лет назад в Башне Кои вы сами требовали немедленной расправы? — Ни к чему ворошить прошлое, господин Цзинь. Сюэ Ян несколько лет ведет мирную жизнь. — Вот только он не ответил за предыдущие преступления. — Мягко, но настойчиво напоминает Цзинь Гуанъяо. — А ты вместе со мной предстанешь перед судом, Яо? — Подает голос Сюэ Ян. — Мне сейчас не нужно прикрывать тебя и твои преступные действия. Возможно, впервые в жизни у меня появился стимул жить.       И на последних словах Сюэ Ян оборачивается, смотрит на Синчэня с теплой улыбкой, впервые не наполненной ничем, кроме доброты. Подобная эмоция, отразившаяся на вечно недовольном или ухмыляющемся лице Сюэ Яна, удивляет верховного заклинателя. Цзинь Гуанъяо совсем не обманывается, когда окончательно убеждается, что между двумя заклинателями отношения потеплели. Удивительно, но это оказалось правдой, хоть сначала Гуанъяо и не поверил. Но вот, пожалуйста, послушайте слова этих двух! Немыслимо, просто невероятно! — Сяо Синчэнь, неужели вы готовы простить все деяния Сюэ Чэнмэя и жить так, словно он никого не убивал, словно он не лишал Сун Цзычэня, вашего ближайшего друга, глаз? И словно он не убивал вашими руками невинных людей? — Гуанъяо говорит прямо, жестко, не пытаясь как-то смягчить свои слова. Если Сяо Синчэнь и вправду готов взять на себя ответственность за Сюэ Яна, то Гуанъяо не будет препятствовать их уходу. В конце концов, он такой же преступник, как Сюэ Ян, и тот может разоблачить действия главы ордена, что вовсе не нужно.       Сюэ Ян шипит в адрес верховного заклинателя нелицеприятные слова, но тот стойко игнорирует, ожидая ответа даоцзана. — Я никого не простил, господин Цзинь. И пока что не придумал наказание для Сюэ Яна, но готов вас уверить, что, находясь подле меня, он не совершит ничего против вас. — Не особо верю, что Сюэ Ян сможет измениться, особенно, ради вас. Но это вовсе не мое дело. — Кивает господин Цзинь, после обращаясь ко второму заклинателю. — Ты хочешь уйти с Сяо Синчэнем?       Даос молча ждет решения Сюэ Яна. Гуанъяо же внимательно вглядывается в лицо Сюэ Яна, когда тот озвучивает твердое и непреклонное «Да». — В таком случае, вы свободны, господа. Но настоятельно рекомендую вам не посещать крупные кланы и, в частности, покинуть орден Ланьлин Цзинь. На этом откланиваюсь, всего доброго, Сяо Синчэнь. — С Сюэ Яном Гуанъяо не прощается, лишь смеряет его взглядом, на мгновение стерев улыбку.       Дверь временного пристанища осталась открытой. Сюэ Ян прикасается к тыльной стороне ладони Синчэня: — Давай уйдем отсюда, а потом поговорим.       Сяо Синчэнь кивает, позволяет Сюэ Яну увести себя. Без препятствий покинув место заточения, заклинатели брели дальше и дальше, пока не оказались на мало оживленном участке. Сюэ Ян так и держал Синчэня под локоть, а даос совершенно не хотел вырывать руку из крепкой хватки. Странно, что Цзинь Гуанъяо отпустил их так легко, просто поверив на слово Сяо Синчэню. Сюэ Ян решил плыть по течению, особо не задумываясь о верховном заклинателе и его необычайной щедрости. Сяо Синчэнь придерживался того же мнения, а вскоре его одолели думы о Сун Цзычэне и А-Цин. Но Сюэ Ян скоро свернул спектр его мыслей, заставив думать о последних минутах заточения. — Ты правда готов прикрывать меня перед всем миром? — Да. — Просто отвечает Сяо Синчэнь. — Но я не буду прикрывать твои темные дела, Сюэ Ян. Если ты будешь рядом, то должен отказаться от совершения расправ, мести и всего подобного, чем не пренебрегал в прошлом. — Но… Но почему, даоцзан? — Голос Яна дергается. Надежда начинает теплиться во взгляде. — Ты стал для меня близким человеком, Сюэ Ян. — Из глазниц Синчэня вновь проступают кровавые слезы, и Сюэ Ян досадливо думает, что его одежды скоро станут еще короче. — Если бы только захотел отринуть вечную месть, темные дела и встать на путь исправления, я был бы рядом. — Хочешь стать моим спутником на тропе совершенствования? — Сюэ Ян шокирован словами Синчэня. Вновь мелькает мысль, чтобы прикрыть истинные чувства дерзостью и издевкой, но он быстро ее отметает. Даоцзан сейчас открыт и беззащитен, и Сюэ Ян совсем не хочет наносить удар. Потому он стоит, едва не светится от надежды и зарождающегося счастья. Сюэ Ян никогда не испытывал настолько светлые эмоции, не ждал, задержав дыхание, положительного ответа от собеседника. — Я не ответил на твои слова, Сюэ Ян. Ты говорил, что тебе не хватает света в темноте жизни, а я не успел сказать, что хочу стать лучом этого света для тебя. Если бы ты позволил, мы бы многое смогли преодолеть. Вместе. — Даоцзан… — Сюэ Ян коротко смеется, ощущая громадный валун, укатывающийся с его плеч. — Я не заслуживаю такой веры в меня, даоцзан. Очень сомневаюсь, что я смогу побороть мерзкий характер, отказаться от темного заклинательства во имя светлого пути. — Почему бы не попробовать? Ты несколько лет жил рядом под маской хорошего мальчика, может сейчас попробуем сделать из тебя настоящего хорошего мальчика?       Сяо Синчэнь улыбается на своих словах, а Сюэ Ян ощущает влагу на глазах. Этот даоцзан… Несколькими словами доводит до слез, ну, кто так делает! — Я хочу стать таким же, как ты, даоцзан. — Шепчет Сюэ Ян и не удерживает всхлипывание, что трогает сердце Синчэня. — Ну, что же ты. — Синчэнь медленно поднимает руку, согнутым указательным пальцем находя влажную щеку и стирая соленую дорожку. — Позволь мне помочь тебе, Ян-эр, и ты станешь даже лучше меня.       Сюэ Ян, слыша такое обращение к себе, вновь пускает слезу. Синчэнь стал первым человеком, безвозмездно старающимся наставить Яна на истинный путь. И не просто направить, а быть рядом, стать надеждой и опорой на трудном пути. — Можно тебя обнять, даоцзан? — Шепчет хрипло Сюэ Ян, и, как только видит легкий кивок, влетает в чужое тело, прижимается крепко, сковывает руками талию даоса.       Синчэнь обнимает в ответ и шепчет успокаивающие слова, пока Сюэ Ян продолжает цепляться за даоса, плотно прижимая стройное тело к себе, сжимая в кулак ткань одеяний на спине. Сюэ Ян уткнулся лицом в сгиб между шеей и плечом, бесстыдно заливая шею даоса слезами. С трудом успокоившись, Сюэ Ян тотчас смущается и отодвигается, неловко улыбаясь, хоть Синчэнь и не может видеть его лица. Сюэ Ян не убирает руку с предплечья даоцзана, боится, что Синчэнь пропадет, если его отпустить. Сюэ Яну сложно принимать помощь, но даоцзан за несколько лет стал важной частью жизни, хоть Ян и пытался это скрыть после того, как все узнали о личности тайного соседа. Странно так быстро менять мнение и отношение, но Сюэ Ян будто бы просто скинул маску, показал истинного себя, когда открыл другому человеку сердце и душу. И Сюэ Ян уверен, что Сяо Синчэнь не будет творить зло в ответ. Даоцзан, как и было сказано, светлый и наивный, полная противоположность Яна. Синчэнь будет продолжать заботиться и волноваться, хоть сам, как и Сюэ Ян по началу, скрывал чувства. Отныне они могут идти на встречу друг другу, ничего не тая и не скрывая. В будущем еще нужно будет притираться, становиться ближе, но сейчас, по дороге на постоялый двор, можно насладиться обществом друг друга. Они идут плечом к плечу, периодически что-то обсуждают, но чаще молчат. Каждый обдумывает будущую жизнь, совершенные в далеком прошлом поступки, анализируя их и принимая к сведению все нюансы, они думают, как будут жить дальше, что можно предпринять, дабы никогда более не потерять близкого.              На подходе к дому Синчэнь вдруг теряет тепло, исходящее от шедшего впритык Яна. Оказывается, Сун Лань, едва завидев их, сорвался с места и снес с ног Сюэ Яна. Синчэнь подскочил к ним, стараясь стащить восседающего на Яне Цзычэня, не прекращающего наносить удары. — А-Ян итак избитый, Сун Лань! Прекрати! — Наконец, попытки даоса увенчались успехом, он оттащил брыкающегося друга подальше, нависая над Яном и помогая ему подняться. — Какой еще А-Ян?! Тебя по голове ударили? — Кричит Сун Лань, совсем не стесняясь. Его колотит от злобы, от одного только вида Сюэ Яна, а Синчэнь еще так ласково к нему обращается. Ну, точно, головой сильно приложили!       Сюэ Ян вырывается из рук Синчэня, загораживает его собой и с вызовом смотрит на даоса в темном одеянии: — Можешь грубить мне, но не даоцзану. — Я без тебя разберусь, что и кому говорить! — Сун Лань толкает Сюэ Яна, ударяя по плечам и по неосторожности задевая изувеченную руку. Сюэ Ян несдержанно шипит от прошившей конечность боли, и Синчэнь взволнованно приближается, не зная, как помочь унять боль. — Всё в порядке, даоцзан, сейчас пройдет. — Сюэ Ян смыкает губы, не позволяя более ни единому звуку боли покинуть уста. — Цзычэнь. Сюэ Ян заслуживает хорошей взбучки, но мы ее отложим, пока его раны не затянутся. — Синчэнь говорит твердо, дает понять, что не хочет слышать препирательств. Но Сун Лань в корне не согласен с этим мнением! — Я его просто убью, и ничего откладывать не придется.       Сун Лань достает меч, и Синчэнь мгновенно реагирует на звук доставаемого орудия из ножен. Он перегораживает путь к Яну, встает между мужчинами. — Синчэнь, что он с тобой сделал? Вспомни всё, что этот ублюдок совершил за всю жизнь, и уйди с дороги. Я его прикончу, чего бы мне это не стоило. — Ради меня, Цзычэнь, пожалуйста, остановись. — Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен стоять и смотреть на напавшего на мой храм, Сяо Синчэнь! — Взрывается Сун Лань. — А-Ян теперь со мной. — Безапелляционно заявляет Сяо Синчэнь.       Сун Лань распахивает глаза, в неверии переводя взгляд с Синчэня на Яна. Невероятно! Что же такого мог наплести Сюэ Ян, что Синчэнь так легко забыл все совершенные Яном преступления и позволил находиться с ними рядом. Так Сун Лань может напомнить, стоит лишь указать на его глаза, этого будет достаточно. — Ты, верно, шутишь, Синчэнь. Ты… Это будет грубо, прости, но я не имею представления, как по другому тебя можно призвать к разуму. Посмотри, Синчэнь, посмотри вокруг, посмотри на меня, взгляни в мои глаза! Ты не можешь, Синчэнь, ты пожертвовал своим зрением, оставшись навсегда слепцом. А виной этому Сюэ… — Это было моим решением, Цзычэнь. — Отрезает даоцзан, не позволяя другу закончить грубость. — А-Ян вырвал твои глаза дабы отомстить мне, и лишь по моей воле я отдал свои глаза тебе! Ты не можешь судить меня и мои поступки, Сун Лань. Я, только я несу ответственность за свои деяния! И я от ответственности не отклоняюсь, как в случае с тобой, так и в сегодняшней ситуации. — Даоцзан, — прерывает конфликт друзей Сюэ Ян, обхватывая ладонью руку Синчэня, — мне просто нужно отдать тебе свои глаза. — Что ты несешь, Сюэ Ян? Это исключено. — Отрезает Синчэнь, взмахивая спутанными волосами и уходя в дом. — А он прав, Синчэнь, давай вырвем его глаза? — Кричит вслед Сун Лань. — Я тебе язык вырву. — Шипит Ян и устремляется вслед за даосом. — Даоцзан, подожди, мне же негде спать! И у меня нет денег на комнату, даоцзан!