THE SUN AND THE STAR: A NICO DI ANGELO ADVENTURE / СОЛНЦЕ И ЗВЕЗДА: ПРИКЛЮЧЕНИЯ НИКО ДИ АНЖЕЛО

Нико понятия не имел, где он находится по отношению к перевалочному пункту, на который наткнулся раньше, но решил, что Немезида, должно быть, забросила его куда-то далеко-далеко. Потому что эта часть Тартара была пуста. Казалось, земля тянется бесконечно. Нико был благодарен Немезиде за то, что она подсказала ему дорогу, ведь если бы он не держался левее реки Флегетон, он бы не знал, куда идти. После нескольких часов ходьбы по незнакомой болотистой местности Нико выдохся. И голоден. Его ноги болели, а легкие горели от копоти. С ним происходило и что-то еще. Мир вокруг него... Казалось, он смещается. Только так он мог это описать. Он вглядывался в даль, где туман цеплялся за темные лесные просторы, и на кратчайшие мгновения горизонт отскакивал назад, как мираж. Пейзаж перед ним приобретал более резкие грани, а цвета становились такими пугающе насыщенными, что глазам становилось больно. Казалось, сама земля поднимается и опускается, словно дышит. Или Нико это показалось? Ему не с кем было сравнивать, поэтому он продолжал идти. Река плавно текла мимо него, и если бы она не была сделана из чистого огня, он пожелал бы иметь лодку - хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему двигаться к дну Тартара и приблизиться к своей цели. Иногда он слышал вдалеке крики: определенно не человеческие, полные ярости и неповиновения. Возможно, это были существа, пробуждающиеся во тьме, выползающие из своих регенерационных ям и готовые вернуться в мир наверху или присоединиться к армии Гайи. Он вспомнил слова Немезиды: Все они жаждут только возмездия. Он заставил себя продолжать идти. От того, как он найдет и закроет Двери Смерти, зависела судьба всего мира. По мере приближения к лесу температура воздуха падала. Нико застегнул кожаную куртку и держал руки в карманах, но вскоре его охватила дрожь. Этого не должно было быть, ведь буквально рядом с ним протекала огненная река, но близость Флегетона не помогала справиться с холодом. Даже наоборот, усугубляла ситуацию. Какая-то часть сознания Нико умоляла его прыгнуть в воду, чтобы ощутить тепло, которое она подарит на несколько секунд, прежде чем он сгорит. — Перестань, - сказал он себе вслух. — Не позволяй этому месту сломать тебя. Но ведь так оно и было, не так ли? Чем глубже Нико погружался в Тартар, тем сильнее стирались грани его рассудка. Теперь он был уверен, что у него настоящие галлюцинации. Земля под ним точно дышала, хотя и очень медленно, а темные регенерирующие волдыри так густо расположились на его пути, что ему приходилось протискиваться между ними, чтобы продолжать двигаться. Он чувствовал себя клещом, ползущим по щетинистому лицу великана. Однажды он услышал тошнотворный треск, когда где-то неподалеку лопнул волдырь. Он остановился, меч мягко светился у него на боку, но какое бы чудовище ни появилось, он услышал, как оно улепетывает прочь, направляясь вверх по реке. В горле Нико так пересохло, что язык прилип к крыше рта. Пришлось поддеть его пальцем, чтобы оторвать, но от этого он только разразился глубоким кашлем. А река Флегетон тем временем продолжала течь. Она двигалась как вода. В бреду Нико даже показалось, что она похожа на воду. Но... это был огонь. Ведь так? Нико порылся в памяти в поисках информации о Флегетоне. Впервые за много лет он вспомнил о своих старых картах “Мифомагии”. Было ли в той игре какое-нибудь предание о том, что случится, если смертный выпьет из Огненной реки? Он не мог вспомнить. Он не мог поверить, что вообще задумывался об этом. Затем Тартар содрогнулся. Земля сдвинулась в сторону, сбив Нико с ног. Он рухнул на берег Флегетона, впиваясь руками в мелкий песок. Пепел и гарь кружились вокруг него, заставляя его кашлять кислой слизью. Хм. Флегма-тон, подумал он. Держу пари, я первый, кто до этого додумался. Вблизи шум реки меньше напоминал рев огня и больше походил на нежное журчание. Казалось, она взывает к нему, словно умоляя напиться. Нет. Нет, он не мог. Он поднялся на ноги. Когда он снова повернулся к темному лесу, он был уже гораздо ближе, не более чем в двух шагах от него. В зеленом тумане, между скрюченными темными ветвями деревьев, на него смотрели тысячи и тысячи крошечных светящихся глаз. Он не смог бы закричать, даже если бы захотел. В горле пересохло. Он смахнул копоть и, подняв голову, увидел, что глаза леса исчезли. Однако земля под ним по-прежнему беспокойно колыхалась. Как будто она была живой. Он замер. О. О, Аид. Он попытался подавить свой страх. Он опустился на колени и положил руку на землю, пальцы погрузились в мелкий песок. Под ним оказался слой... не почвы, конечно. Не болото. Скорее шкура. До него вдруг дошло: Тартар был не просто местом. Тартар был живым существом - спящим телом первобытного бога, и вот Нико сидел прямо на его шкуре. Он всхлипнул, ошеломленный тем, как далеко он находится от дома. От этой мысли он заплакал еще сильнее, потому что даже не был уверен, где находится дом. Лагерь полукровок? Лагерь Юпитер? В данный момент он бы выбрал любой из них, потому что оба были лучше, чем это. Высоко над ним сквозь ядовитые облака пронеслась темная фигура, направляясь на север. Размах его крыльев достигал десяти или пятнадцати метров. За ней следовали другие существа, похожие на огромных гусей, и Нико решил, что они собираются объединиться с силами Гайи. О чем думал Нико? Почему он спустился сюда один? Никто даже не знал, что он отправился в Тартар, а если бы и знал, то не смог бы ему помочь. Тартар был не тем местом, куда забредают просто так. Он собирался умереть здесь, не так ли? Что происходит с полубогами, умершими в Тартаре? Смогут ли они попасть в загробный мир или навсегда останутся здесь в ловушке, возможно, утонув в одной из этих ям со слизью, не в силах вырваться на свободу? Земля снова вздымалась, содрогаясь, словно весь ландшафт корчился и ворочался во сне. Нико так хотелось пить... Он уставился на обжигающую воду. Ему так хотелось пить... По какой-то причине его мысли вернулись к “Божественной комедии” Данте, которую мама читала ему, когда он был младше. Будучи итальянкой, она настояла на том, чтобы Нико выучил наизусть хотя бы несколько произведений Данте. Она читала ему эти стихи перед сном - истории о том, как спускаться в Преисподнюю и когтями пробивать себе путь наверх, к свету Чистилища. Она словно готовила его к тому, чтобы он узнал правду об отце, или готовила его к этому путешествию... Где-то в этих строфах был момент, когда Данте столкнулся с огненной стеной. Его проводник Вергилий убедил его пройти сквозь нее, несмотря на страх: Qui può esser tormento, ma non morte. Здесь можно мучиться, но не умирать. Хотелось верить, что Флегетон сработает именно так. Но Тартар все равно в конце концов убьет его, не так ли? С монстрами он мог сражаться. Но жажда... это было бы медленнее, болезненнее и так же смертельно. Нико опустился на колени. Нерешительно он коснулся поверхности воды. Было холодно. Он отдернул пальцы, но обнаружил, что кожа по-прежнему цела и не горит. Он подождал несколько секунд, уверенный, что его болевые рецепторы сработают или что он сгорит. Но нет. Рука болела от холода, но следов ожога не было. Он снял куртку и отложил ее в сторону. Ничего не выйдет, подумал он. Затем жажда взяла верх. Он обхватил ладони, окунул их в ледяное пламя и поднес воду к губам. Эффект был мгновенным. Он поперхнулся и захлебнулся, огонь хлынул в горло и в живот. Он схватился за живот. Зрение двоилось, и он был уверен, что это конец. Так он и уйдет: свернувшись калачиком рядом с Огненной рекой. Из которой он выпьет как дурак. Но боль начала стихать. Нико лежал, задыхаясь, и изнеможение стало уходить. Подошвы ног больше не болели. Голова прояснилась. Нико сел, и жжение... исчезло. Мало того, он больше не испытывал жажды. Неужели всего лишь маленький глоток флегетона сделал все это? Он решил больше не задаваться этим вопросом. Это был беспроигрышный вариант. Он не умер и только что выяснил, что может выжить, если выпьет из буквально огненной реки. Нико взял свою кожаную куртку и надел ее, затем встал и отряхнулся. Его ждал лес. Как и Двери Смерти. Поэтому сын Аида продолжил путь. Проходили дни. А может, часы. Или недели. Или месяцы, если уж на то пошло. Немезида предупреждала его о своей матери, которая выходила только днем, но Нико не знал, когда здесь один день переходит в другой. Свет не менялся. Погода всегда была адской, с вероятностью 80 процентов, с гнусными облаками и разбегающимися монстрами. Тартар просто давил на его дух, а Нико продвигался все глубже и глубже, следуя за Флегетоном, который пробирался сквозь лес. Он шел так долго, как только мог, в перерывах между глотками из реки. Он не знал, есть ли у питья огня какие-либо долгосрочные последствия, но речная вода, казалось, исцеляла любое истощение или боль, которые испытывал Нико. Это не помогло ему справиться с душевными переживаниями, связанными с пребыванием в Тартаре. Он скучал по солнцу. И твердой пищи. Он скучал по лагерю полукровок, по сатирам, по суровому отцовскому голосу Хирона и даже по тому, как мистер Ди ныл и жаловался, словно его непрерывно убивали изо дня в день. Нико скучал по другим полубогам, таким как Перси, Аннабет и Джейсон, хотя и не был уверен, что они скучают по нему. Не помогало и то, что лес - густой, пахнущий сернистым туманом - был так не похож на все леса, в которых Нико когда-либо бывал. Деревья извивались друг вокруг друга, ветви, казалось, медленно склонялись в сторону Нико, хотя стволы выглядели совершенно мертвыми, гнилыми изнутри и разваливающимися на части. Нико не мог видеть над верхушками деревьев из-за непроглядного тумана, но слышал, как над ними летают существа, кричат и визжат. Кусты, похожие на сорняки, но с гораздо более острыми шипами и заусенцами, загромождали лесную землю, и Нико часто приходилось расчищать себе путь мечом, отчего маленькие ящерокрысы разбегались в стороны. Вернулись и светящиеся глаза: они всегда плавали в тени на краю зрения, всегда наблюдали за ним. Он удивлялся, почему обладатели этих глаз никогда не приближались и не нападали. Чего они ждали? Их было гораздо больше, чем его. Нико постоянно находился начеку, ожидая неизбежного, и это ожидание было, пожалуй, хуже, чем если бы на него действительно напали. Он так сосредоточился на глазах, что едва осознал, что достиг дальнего края леса. Туман внезапно рассеялся, и перед ним возникла бесконечная и непроницаемая стена тьмы. Она простиралась во все стороны, насколько хватало глаз. Даже река Флегетон сделала резкий поворот налево и понеслась на север, словно не желая иметь дело с этой тьмой. Нико остановился и уставился вдаль, не зная, что делать. Как мог Тартар вот так просто закончиться? Земля под ним продолжалась еще несколько метров, и он сделал шаг. Потом еще один. Затем во тьме появился узкий разлом: вертикальная трещина, из которой виднелась грунтовая дорожка, плавно спускавшаяся вниз и заканчивавшаяся аркой из черного камня, не похожей на каменную кладку парапетов Эребоса. Это было похоже на... дверной проем. А был ли это дверной проем? Идея была привлекательной. Что, если Двери Смерти - это не огромные ворота, охраняемые бесчисленными монстрами из армии Гайи, а простая арка, спрятанная в глуши? Нико не хотел слишком волноваться, но сдержаться было трудно. Он двинулся вперед по грунтовой тропе. Он проверил ее одним шагом. Она не поддавалась. Стены тьмы по обе стороны не сомкнулись над ним. “Хорошо,” подумал он. “Ощущения вполне реальные.” Еще один шаг. Еще один. Он прошел уже половину пути, когда почувствовал, что вынужден на секунду оглянуться назад. Флегетон отбрасывал жутковатый отблеск на деревья. Нико боялся покинуть единственный источник воды, который поддерживал в нем жизнь, но... он должен был это сделать. Он был уверен, что должен быть именно здесь. Ближе к концу пути он заметил в арке нечто такое, чего не мог разглядеть издалека. Черный камень двигался. Не в целом, но арка, казалось, была сделана из миллионов крошечных... ну, он не знал, на что смотрел. Частицы пыли? Зыбучие пески? Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но тут же отдернул ее. “Нет,” -подумал он. “Не делай этого. Что-то не так.” Может, он все-таки не у дверей смерти? Он снова повернулся и с тоской посмотрел на тропу. Может, ему еще раз попить из реки? Может быть, немного отдохнуть и подумать об этом? Лес уже не казался таким жутким. Голос, который он услышал, заставил его задуматься. Он доносился из разлома на вершине тропы - невнятное ворчание, все ближе и определенно в направлении Нико. Что бы это ни было, по расчетам Нико, прошло всего несколько секунд, прежде чем оно появилось, увидело его и перекрыло единственный выход. Не имея другого выхода, он бросился через арку, пригнувшись к ближайшему укрытию: высокому дереву с черной, как ночь, корой. За ним во мраке виднелась территория, похожая на заросший сад. Голос стал громче. Нико спрятался за деревом как раз в тот момент, когда что-то появилось из арки. Кровь Нико словно мгновенно похолодела, а когда он медленно выдохнул, то увидел, как она сгущается в воздухе. — Мама, она невыносима! - сказал голос. — Почему мы должны ее слушать? Из глубины сада донесся другой голос. Должно быть, это была матушка, и тон ее был суровым и неумолимым. — Я не знаю, почему мои дети так непослушны, - сказала она. — Я создала вас. Я дала вам жизнь, я дала вам цель, а что я получаю взамен? Наступила ужасная пауза. Затем первый голос сказал:  — Любовь и привязанность? — Неуважение! - закричала мать. Нико медленно двинулся вперед, поворачивая голову так, чтобы правый глаз мог заглянуть за край ствола. То, что он увидел, заставило его сердце заколотиться в животе. Мать была огромной, по крайней мере в три раза больше взрослого человека. Она была окутана дымом и пеплом, который клубился вокруг нее, словно глаз урагана. Ее платье было самого глубокого черного цвета, который Нико когда-либо видел, и сверкало мерцанием целых галактик. Лицо ее представляло собой неясную массу тьмы, но глаза горели яростью двух сверхновых. Она восседала на стигийском железном троне в центре круга черных деревьев. Темные гравийные дорожки петляли между топиариями, похожими на чернильные облака, - каждая ветка, каждый лист и цветок стремились стать самым темным в саду. Вдали, на краю поля зрения Нико, возвышалось какое-то сооружение из оникса - возможно, храм или дворец. Другая фигура стояла перед креслом матери. Он был высок, но скорее человеческого роста, со смуглой кожей и черными косами длиной до плеч. На нем был черный плащ, переливающийся завораживающими узорами, от которых у Нико потяжелели глаза.  — Никто не проявляет к тебе неуважения, матушка, - сказал он сдержанным тоном. — Но Гайя - не наш хозяин. Почему мы должны…? Мать развернула крылья, которые простирались от одного конца древесного круга до другого. На их кожистой поверхности вихрились тени.  — Неужели ты всегда не соглашаешься со мной? После последней стычки с Кроносом, в которую я просила тебя не ввязываться, ты бы даже не был в безопасности, если бы я не позволила тебе остаться здесь, Гипнос! Нико невольно хрюкнул от удивления. Бог Гипнос, усыпивший весь остров Манхэттен во время нападения Кроноса на Олимп, теперь жил здесь, в подвале его матери? Крылья матери затрепетали, с их колючих кончиков стекала жидкая тень.  — За нами следят, - сказала она. Ее страшные глаза просканировали место, где прятался Нико. Он отшатнулся назад и упал на землю, его сердце бешено забилось. Он не мог попасться. Не так близко к концу. А он должен был быть близок! Он поступил так, как велела Немезида, и пошел вдоль реки Флегетон. Если только Немезида не завела его в ловушку... Нико оставался как можно более неподвижным. До арки, в которую он вошел, оставалось всего несколько шагов. Может быть, если он побежит, то сможет пройти через нее, вернуться по тропинке и попасть в лес. Он так и не смог этого узнать. Дым окутал его и резко поднял в воздух. — Нет! - закричал он, когда его отбросило назад через весь сад, и, повернувшись, оказался лицом к лицу с ней. Вблизи ее облик был не просто темным и нечетким. За исключением пронзительных глаз, она представляла собой бурлящую пустоту, черную дыру, поглощающую весь свет и материю. Это была чистая безнадежность, воплощенная в реальность. Ее сверхновые глаза, казалось, сдирали с Нико слой за слоем его душу. Ее клубящееся облако тьмы крепко держало его, но Нико не сопротивлялся - ему вдруг расхотелось. Его парализовало. — Я задала тебе вопрос, - сказала она, и голос ее был тяжел, словно мог вырвать ответы прямо из его черепа. — Мама, оставь его в покое, - устало вздохнул Гипнос. — Ясно, что он безвреден. — Безвреден, - повторил Нико, чувствуя, как усталость пробирает его до костей. — Определенно безвреден. — Гипнос, перестань его жалеть! приказала мать. — Почему ты всегда жалеешь всех бездомных, которых находишь? — Прости, - сказал Гипнос, опустив голову. Мать притянула Нико ближе, и он проглотил крик. Он никогда не был так напуган, но не мог бороться, не мог даже думать. — Ты не чудовище, - мягко проговорила она. —  И ты не бог. — Я мог бы им быть... - мечтательно произнес он. — Может быть, богом плохих решений? - матушку позабавила ее собственная шутка. — Потому что ты совершил ошибку, придя в мой дом. Нико почувствовал, как в нем закипает ярость, и ему показалось, что его сердце сейчас разорвется. Он ненавидел, когда его держали взаперти, и ненавидел, когда над ним насмехались. Но он не мог пошевелиться. Его веки были сделаны из свинца. — Как ты здесь оказался? - размышляла матушка, разглядывая его так, словно он был образцом какого-то инвазивного вида. — Это царство защищено от всех, кому оно не принадлежит. Разве что... ах, полубог.  Нико слабо улыбнулся. Он старался выглядеть самодовольным и беззаботным, но сомневался, что ему это удастся. — Ты меня раскусила, - сказал он. Она хихикнула, ее голос излучал злобу.  — Ты напуган, дитя. Как и должно быть. Страх - это высшая форма уважения, которую ты можешь мне оказать.  — Лучше не бояться Никс, - проворчал Гипнос откуда-то сзади. Я это точно усвоил. Никс. Нико давно не слышал этого имени, но знал ее по репутации. Она была богиней, которую боялись все остальные боги. Никто не рисковал злить ее; даже Зевс отказывался с ней шутить. Она была богиней ночи, рожденной из Хаоса, и одним из первоначальных обитателей Вселенной. Теперь он понимал предупреждение Немезиды остерегаться ее матери. Нико пришел в Тартар в поисках способа остановить восстание Геи... и попал прямо в логово богини, столь же древней, могущественной и опасной. — Вижу, ты уже собираешь все воедино, - сказала Никс, в ее голосе слышалось веселье. — Нет нужды объяснять твое происхождение. Я и так все поняла. Есть только один отец, чьи дети смогли бы так долго продержаться в Тартаре. И есть только одна причина, по которой вход в мой дом раскрылся. Он почувствовал родственную душу... Тьма плотно окутала Нико, прижимая всю кровь к голове. — Какой интересный случай, - продолжила Никс. — Сын Аида, а живешь в мире смертных, не так ли? Я чувствую от тебя запах дневного света. Гипнос хмыкнул.  — Матушке это не нравится. — Мне это не нравится, - подтвердила она. — Знаешь, почему, сын Аида? Нико пришлось потратить почти всю свою энергию, чтобы просто покачать головой. — Мы все рождаемся в своих собственных сущностях, - сказала она. — Я, созданная из Хаоса, была отдана ночи. Это то, кем и чем я являюсь. Кто ты, Нико ди Анджело? Он тихо задыхался. —  Откуда-? — Откуда я знаю твое имя? - Никс притворилась возмущенной. — Мы в Тартаре, глупое дитя. Здесь все лишено своей истинной, самой грубой формы. Чем дольше ты остаешься со мной, тем яснее я вижу тебя... и тем меньше ты можешь скрывать. Она придвинула Нико так близко, что ему показалось, что он провалится в пустоту ее лица. — Ты когда-нибудь смотрел на себя, Нико? Потому что я вижу правду. Твое место здесь, во тьме. Это твоя природа, но ты каждый день борешься с ней. Неужели ты должен быть таким упрямым? Должен игнорировать очевидное? — Нет, - сказал он, вырываясь из рук Никс. — Я знаю, где должен быть. Из пустого пространства, где должен был находиться ее рот, раздался жуткий смех.  — Ты безнадежно запутался. Те, кто запутался, попадают ко мне. — Они так делают, - сказал Гипнос. — Они всегда так делают. — Ночь - это время, когда все существа спотыкаются и сбиваются с пути, - сказала Никс, ее голос стал успокаивающим. — Это также время, когда ты можешь взглянуть в лицо самой темной правде. Ты должен перестать думать о том, что можешь избежать того, кто ты есть. Я помогу тебе сделать выбор, Нико ди Анджело. Я сделаю все намного проще... Выбирай.  Ее последнее слово прозвучало как взрыв тьмы, и Нико почувствовал, как его душа рассыпается в пыль, а его личность отрывается от тела и втягивается в притяжение Никс. Он не мог дышать; безнадежность излучалась каждой частичкой его тела; он верил, что это конец. Именно в этот момент появились гиганты.