После того как Нико закончил свой рассказ, в зале совета трогов воцарилось долгое молчание.
Уилл уставился куда-то вдаль, осмысливая только что услышанное. Члены совета трогов хмурились друг на друга, словно размышляя, кто из них отважится заговорить первым.
Нико чувствовал себя незащищенным и уязвимым. Он никогда не собирался делиться тем, что случилось с ним после того, как его затащили в Тартар; просто было проще похоронить это глубоко в своем сознании. К тому же некоторые моменты он забыл, как и предупреждала Никс. Возможно, его разум сделал это, чтобы обезопасить себя, но когда он пересказывал эту историю, все возвращалось в ужасающих подробностях.
Возможно, вся эта история с посттравматическим стрессовым расстройством имела гораздо больше оснований, чем он считал раньше.
Он потянулся в карман. Его дрожащие пальцы коснулись монеты Уилла. Обычно это давало ему хотя бы временную отсрочку от горя и боли, но в этот раз этого было недостаточно. Когда слезы хлынули, а тело затряслось, Нико повернулся к Уиллу и зарыдал ему в плечо.
Нико не знал, как долго они пробыли так. Ему казалось, что Уилл обнимал бы его целую вечность, если бы ему это было нужно. Но после первого всплеска печали Нико начал чувствовать себя неловко, осознавая, что за столом ждут трогги. Он отстранился и вытер лицо.
— Ладно, ладно, — сказал он. — Больше не надо грустить. Это то, что есть.
— У тебя могут быть чувства, Нико, — сказал Уилл. Он снова изобразил озабоченность и свел брови вместе. — То, через что ты прошел… Это было очень тяжело.
— Я должен пережить это, если мы хотим добраться до Боба.
Скрич-Блинг почесал свой напудренный парик.
— Так это Никс, которую мы почувствовали? Она начала шевелиться?
Но почему именно сейчас? — Хаул-Смит бросил на Нико возмущенный взгляд. — Мы только что въехали!
Хисс-Маджести с упреком посмотрел на Хаул-Смита.
— Сын Аида не виноват. Он всегда помогал нам!
— Да, — согласился Шрик-Вибс. — И я уверен, что он поможет нам и сейчас — с ответами, не так ли?
Все троги смотрели на Нико, их большие амфибийные глаза были полны тревоги. Нико хотел помочь, но боялся, что от его подозрений им не станет легче.
— Ты думаешь, это все связано, — предположил Уилл. — Никс начала волноваться. Наши поиски Боба. Ведь именно к этому все и ведет, не так ли? Ты думаешь, что она каким-то образом заточила его в тюрьму. Вопрос в том, почему?
Нико изучал грубую каменную столешницу.
— Не уверен, что мой ответ вам понравится.
— Пожалуйста, попробуй, — сказал Уилл.
Нико глубоко вздохнул.
— Я думаю… Вся цель жизни Никс заключается в том, чтобы придать вещам максимально чистую форму — олицетворения одной негативной эмоции, или чувства, или состояния души. Посмотрите, например, на ее детей: Керес, бог насильственной смерти. Герас, бог старости. Эрис, бог раздоров. Немезида, бог возмездия. Ахлис, бог несчастья.
— Звучит как настоящая вечеринка, — проворчал Уилл.
— А еще раньше мы встретили другого — Эпиалеса, бога кошмаров.
— Это не очень утешительно, — сказал Уилл. — Эпиалес сказал, что у их матери было десять тысяч детей?
— Это очень много, — сказал Нико. — Вообще-то есть забавное слово, обозначающее их.
— Я готов, — сказал Уилл. — Назови мне его.
— Какодемоны.
Он покачал головой.
— Да, я не был готов к этому.
— Какодемоны не так уж плохи, — продолжил Нико. — Если бы у нас было время, я бы познакомил тебя с Чароном, который работает на моего отца.
— Технически все адские псы — дети Никс, так что миссис ОЛири тоже. А Ахлиса я однажды встретил во сне.
— Милый Аполлон! Должно быть, это был ужасный кошмар.
Нико поморщился.
— Вообще-то она сказала, что ничего не может со мной сделать, потому что я и так полон печали.
Уилл нахмурился.
— Итак… тысячи и тысячи какодемонов. Я едва отбился от Эпиалеса со всей своей силой. А мы еще даже не в Тартаре! Если нам придется пробираться через армии детей Никс…
— Возможно, нам придется столкнуться с некоторыми из них, — признал Нико. — А может, мы найдем таких, как Немезида, которые захотят нам помочь.
Уилл поднял брови.
— Все это не объясняет, почему Никс так заинтересована в Бобе… или в том, чтобы заманить тебя в Тартар.
— Или угрожает новому району троглодитов! — сказал Хаул-Смит, вызвав новый визг, щелчки и рычание остальных членов совета.
Нико подумал о том ужасном саду тьмы в Тартаре… об особняке из насекомых. Мысль о том, что Никс вмешивается в обретенное счастье троггов, разбила ему сердце… и разозлила его.
— Никс… одержима, — сказал он. — Я сталкивался с ней совсем недолго, и она была прямо-таки оскорблена тем, кто я есть.
— Верно, — сказал Уилл. — Вся эта история с бегством от того, кто ты есть.
Она — первобытная богиня ночи и тьмы. Она презирает только тех, кто оставляет свою тьму позади. Ей не нравятся существа, которые отвергают форму, которая им предназначена.
Уилл ударил себя ладонью по лбу.
— О, теперь я понял. Боб. Боб, бывший Титан.
Нико кивнул.
— Бывший титан, чьи воспоминания были смыты Летой, и который теперь решил стать кем-то другим.
— Так что он, по сути, как… злая кошачья мята для Никс.
Нико хотел было посмеяться над этим — технически Уилл был прав, — но тут к нему вернулось ужасное чувство. В голове пронеслась третья строчка пророчества: Оставь после себя нечто равноценное.
Если Никс презирает все светлое…
— Нико? — Уилл положил руку на плечо Нико.
Нико покачал головой.
— Прости. Мне все еще есть о чем подумать.
Это была маленькая белая ложь, за которой скрывалась самая настоящая правда, но Нико не мог высказать свой самый страшный страх. Если он снова разрыдается, то, боюсь, никогда не сможет собрать себя воедино.
— Так ты думаешь, что мистер Ди был прав? — спросил Уилл. — Сны, крики Боба о помощи… это все ловушка, чтобы заманить тебя обратно в Тартар?
— Не знаю, — сказал Нико. — Хотя… если она хочет, чтобы я добрался до Тартара, зачем ей посылать Эпиалеса напасть на нас?
Уилл задумался, что было нелегко, пока он носил шапку из пенопластового сырного клина.
— Какое-то испытание? — Скрип-Блинг щелкнул Уилла. — Объясни, сын Аполлона. Троги не любят тесты. Особенно вопросы к сочинениям.
Остальные члены совета зашипели в знак согласия.
— Подумайте об этом с другой стороны, — сказал Уилл. — Никс верит, что каждому суждено стать кем-то одним. Нико, как и Боб, бросил этому вызов. Эпиалес пытался доказать, что Нико не может избежать своих кошмаров… — Он повернулся к Нико. Что ты даже не сможешь добраться до Тартара, прежде чем поддашься своей тьме.
— И он был почти прав, — сказал Нико. — Если бы тебя там не было…
Уилл сжал его руку.
— Я всегда буду здесь. Но если испытания будут тем сложнее, чем глубже мы зайдем… Мне очень не нравится эта мысль.
— Ты должен встретиться с ней лицом к лицу, — сказал Хаул-Смит.
В своей пушистой куртке, со стопкой шапочек на голове, похожих на разноцветные блины, она не была похожа на типичного правительственного чиновника, но она сидела, вытянув вперед руки, и смотрела на Нико взглядом абсолютного авторитета. Внезапно Нико понял, почему ее назначили лидером совета.
— Если ты этого не сделаешь, — продолжала она, — Никс будет вечно мучить тебя и Боба Титана. И всех, кому вы небезразличны.
Нико понял ее смысл. Троги были его друзьями. Переместив их в подземный мир, чтобы защитить, он невольно поставил их на пути урагана Никс.
Нико сжал кулак.
— Я просто не понимаю, почему я ей так дорог. Я всего лишь полубог.
У трогов нет бровей, но Хаул-Смит выгнул дугой кожу в том месте, где должны были быть ее брови.
— Ты — Нико ди Анджело.
Остальные троги зашумели и кивнули.
— Ты показываешь новые пути через темноту, — добавил Клэк-Джонс.
— Ты видишь трогов, — сказал Скрип-Блинг.
Ты видишь Боба-титана.
Уилл улыбнулся и сжал его руку.
— Никс ненавидит то, что ты представляешь перемены.
Хаул-Смит мудро кивнул.
— Или, по крайней мере, возможность таковых.
Нико было не по себе от того, как они смотрели на него: с доверием и гордостью, словно он был кем-то, кто заслуживал внимания. Будучи сыном Аида, он не любил светиться.
— Я все исправлю, — пообещал он. — Я спасу Боба и уговорю Никс отступить.
— Так и будет, — поправил его Уилл из Великолепной Сырной Шляпы. — И если Нюкс так сильно хочет твоей тьмы, ты можешь просто оставить часть ее ей! Это было бы не так уж плохо.
Нико понимал, что он шутит, но комментарий не понравился.
— Ха-ха. Ты просто уморительный.
— Тогда решено, — сказал Хаул-Смит. — Мы, троглодиты, проведем тебя через Эребос к дальнему краю подземного мира, где ты сможешь спуститься в Тартар. Мы сделаем все возможное, чтобы ты был скрыт от Аида и Никс. Совет согласен?
Все пятеро троглодитов кликнули в унисон.
Хаул-Смит обратился к Нико и Уиллу.
— Превосходно! Теперь вам следует отдохнуть.
— На грибном свету Скрип-Блинг и Хисс-Меджести проведут вас по тропинкам.
— Грибное сияние? — спросил Уилл.
— Это их рассвет, — объяснил Нико. — Когда грибы начинают… светиться.
— А тропинки?
— Мы не путешествуем в открытую, — сказал Шрик-Вибс. — Для своей защиты мы нашли скрытые тропы.
— Чтобы избежать внимания приспешников Аида, — сказал Хисс-Маджести. — И призраков.
— Призраков?
— Это земля мертвых, Уилл, — сказал Нико. — Не все души попадают через реку Стикс в королевство моего отца. Некоторые теряются или по какой-то причине отворачиваются… Они бродят вокруг в виде призраков.
— Обычно они не опасны, — сказал Хисс-Маджести. — Но они часто печальны. Тяжело слышать их причитания. Мы хотим помочь им, но не можем!
Уилл повернулся к Нико.
— Тебя это не беспокоит? Все эти потерянные души?
— Почему? Это просто часть того, что происходит. Подземный мир — мой второй дом, Уилл.
Уилл вздрогнул.
— Я бы никогда не смог здесь жить.
Нико сдержал желание сказать: «Никто тебя об этом не просит». Он глубоко вздохнул и обратился к Хаул-Смиту.
— Мы благодарны вам за помощь, — сказал он, переводя свое раздражение на Уилла в благодарность троглодитам. — Я должен вам много редких сцинксов за ваши хлопоты.
— Это привело совет в новое бешеное возбуждение, пока Хаул-Смиту не удалось их успокоить. Мы помогаем тебе, потому что это правильно, сын Аида, — сказала она. — А не потому, что ждем вкусных сцинксов.
— Но мы не откажемся от вкусных сцинков! — добавил Скрип-Блинг. Он встал так быстро, что его трикорн чуть не упал.
— А теперь идемте! Я отведу тебя в нашу бухту, где ты сможешь отдохнуть вместе с нашими малышами.
Уилл слабо улыбнулся.
— Понежиться с малышами-троглодитами?
Скрип-Блинг кивнул.
— Они будут дорожить возможностью делиться одеялами с героями!
Генеральный директор вышел из зала совета, а Нико остался сзади, его мысли кипели. Он понимал, что Уилл говорит о нем хорошо; он никогда не встречал такого доброго и понимающего окружающий мир человека. Но не прошло и дня, как он оказался в подземном мире, а это место уже открыло ему часть Уилла, которая чувствовала себя иначе, более осуждающе. Конечно, Нико часто сталкивался с тем, как его воспринимают другие люди, и ему не раз приходилось исправлять восприятие Уилла. Но неужели все стало еще хуже? Уилл, похоже, не очень-то готов был оценить ни второй дом Нико, ни троглодитов. С другой стороны, в рассказе Нико о его пребывании в Тартаре не было ничего хорошего. Разве мог он винить Уилла за то, что тот, услышав все это, решил, что в подземном мире все плохо?
Пока они шли по пещере, Нико больше всего беспокоила шутка Уилла о том, что Никс забрала часть тьмы Нико. Если бы все было так просто. Если бы кто-то мог просто убрать все темные, страшные и печальные части его самого. Но в то же время… они создавали Нико. Он не был бы Нико ди Анджело без своего прошлого. Но сделало ли оно его менее привлекательным для Уилла?
Это было так запутанно. Нико хотел бы не быть таким грустным все время, но ему также не нравилась мысль о том, чтобы отказаться от этого. Что же делать таким, как он?
Когда они с Уиллом устроились на двух подстилках, разложенных бок о бок в спальном отсеке троггов, он удивился, что сон пришел к нему быстро. Обычно, когда в голове у него шумело, он бодрствовал часами.
Но не в этот раз. Он был слишком измотан, и его тело отчаянно нуждалось в отдыхе.
***
Ему снилось, что он пробирается по колено в море теней. Во тьме плавали какие-то фигуры, но… что это было? Они были маленькими, едва достигали его голеней, и разбегались при каждом шаге Нико. Из любопытства он наклонился и попытался дотронуться до одной из них.
Из пасти вырвался оскаленный рот с острыми зубами.
Нико отдернул руку, и картина перед ним изменилась. Он оказался перед длинной ямой, вырытой в земле. На дне булькала какая-то ужасно пахнущая жидкость. Нико зажал нос.
Из вредных газов на дне ямы начал формироваться голубой оттенок. Нико понимал, что происходит, знал, что это всего лишь сон, но это не ослабило его ужаса.
Дух обрел форму прямо перед ним. Бьянка была одета в свой наряд Охотника Артемиды — сверкающая серебряная куртка, через плечо перекинут бант, — но ее по-прежнему освещало призрачное голубое сияние.
— Привет, брат, — сказала она.
— Ты мне не сестра, — с горечью ответил он. — Никс, убирайся из моих снов.
— Ты должен выбрать, Нико. — Ее лицо было таким прекрасным, таким мягким, таким теплым. Боги, как же он по ней скучал. — Можешь ли ты рассказать Уиллу правду? Правду о том, кто ты?
Нико отказался участвовать в этом. Он повернулся и начал уходить, но вдруг Бьянка снова оказалась перед ним.
— Я ненавижу логику снов! — закричал он.
— Выбирай, — сказала Бьянка.
— Сообщение получено!
Бьянка достала стрелу из колчана.
— Выбирай, Нико.
— Оставьте сообщение на гудке! — прорычал он. — БИИИИП!
Она подцепила стрелу и отбросила ее назад.
— Это сон, Никс, — сказал он. — Здесь ты не сможешь причинить мне вреда.
На этот раз из уст Бьянки раздался леденящий душу голос богини:
— Ты уверен в этом, сын Аида?
Стрела Бьянки пронзила грудину Нико, и его пронзила боль. Он задыхался, откидываясь назад. Бьянка стояла над ним и с гоготом выпускала стрелу в упор, потом еще одну, и каждая из них поджигала тело Нико.
— Я буду ждать тебя, — ворковала она.
Нико растворился во тьме.
***
Он проснулся в спешке, прижав руку к груди. Его лицо было влажным от пота. В грудине пульсировала фантомная боль, настолько острая, что дыхание не сразу пришло в норму. Он заставил себя вытерпеть все это молча, поскольку не хотел мешать Уиллу дремать рядом с ним.
Бухта для сна была совершенно пуста — только груды подстилок и одеял, на которых до этого спали молодые трогги. Нико осторожно, как только мог, поднялся и двинулся к входу, чтобы почувствовать прохладный воздух, пронизывающий всю подземную систему. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоить нервы.
Он знал, что в подземном мире сны полубогов всегда хуже, но Никс протянула руку из Тартара и действительно причинила ему боль. Может ли ее сила увеличиваться по мере приближения?
Он оглянулся на Уилла, который все еще мирно спал. По крайней мере, он надеялся, что Уиллу не снятся кошмары.
Нико решил не делиться с Уиллом своим новым сном. Его парень был прирожденным опекуном — именно поэтому он был таким прекрасным целителем, — но в данном случае чем Уилл мог ему помочь? Может быть, Нико пора помочь Уиллу? Поэтому Нико стоял у входа, залитый тусклым светом факелов, и наблюдал за спящим Уиллом. Когда он наконец забрался обратно в свою постель, то не сомкнул глаз.
Он не хотел, чтобы Никс так просто овладела им.
***
— Это все из-за Лео, не так ли? — сказал Уилл.
У Нико открылся рот.
— Ух ты, ты знал?
Уилл поднес к губам маленький кусочек амброзии и прожевал его. Даже такое усилие, казалось, причиняло ему боль.
— Тогда — нет, — сказал он, проглотив кусок. — Но теперь я это знаю.
Нико повернулся к Горгире.
— Лео — наш друг, но было время, когда мы все думали, что он умер.
— Но это не так? — спросила она в замешательстве.
Нико покачал головой.
— Мы были так уверены… Мы видели, как это произошло. Он буквально взорвался в воздухе.
— Все очень сложно, — сказал Уилл. — Это связано с магическим лекарством и драконом-автоматом.
Горгира улыбнулась.
— Какие чудесные истории вы оба плетете. Продолжайте.
— Нико чувствует, когда кто-то умирает, — объяснил Уилл.
— Дитя Аида, — добавил Нико.
— Конечно, — сказала Горгира.
Уилл сделал глоток нектара.
— Итак, Нико определенно почувствовал смерть Лео…
— Но у меня также было странное чувство, что он не совсем исчез. — Нико нахмурился. — Через несколько дней после смерти Лео я получил от него магический свиток с сообщением о том, что он действительно выжил. Он придумал целый план, как обмануть смерть, но не поделился им ни с кем из нас заранее, что привело меня в ярость. Я был так зол из-за того, что он держал меня в неведении, что не мог думать ни о чем другом.
Нико посмотрел прямо в голубые глаза Уилла.
— До тебя, то есть.
— Я помню, — сказал Уилл.
— Однажды вечером после ужина, — продолжил Нико, — Уилл отвел меня в лес за лагерем. Просто вывел меня туда без всяких объяснений. Я подумал, что он злится на меня. А злой Уилл — это страшный Уилл.
Уилл слабо рассмеялся.
— Это был не гнев. Я просто был полон решимости.
Горгира села вперед.
— Решительно настроен на что?
Глаза Уилла снова стали стеклянными.
— Как только мы оказались посреди леса, я велел Нико начать кричать.
— Кричать? — Лицо Горгиры исказилось в замешательстве. — Зачем?
— Чтобы выпустить гнев, — сказал Нико. — Сначала я не хотел этого делать, пока он не повернулся к лесу и не закричал на дерево.
— Это было очень большое дерево, — сказал Уилл. — Я был уверен, что оно выдержит.
— Ты напугал бедную дриаду до полусмерти.
— Я не знал, что она там была!
— Я никогда в жизни не видел, чтобы дриада бегала так быстро.
Они оба зашлись в хихиканье, и Нико был рад, что настроение Уилла поднялось, хотя бы на время.
— И я тоже закричал, — сказал Нико. — В первый раз это показалось глупым, но потом я уже вовсю кричал на деревья о том, как меня раздражает Лео.
— Гораздо позже, когда Лео вернулся и предложил нам поколотить его, я думаю, что удары, которые он получил от Нико, были гораздо менее сильными, чем могли бы быть. — Уилл улыбнулся своему парню. — А все потому, что ты кричал на деревья.
Нико рассмеялся.
— Ну… мне стало легче. И я понял. Никто никогда раньше не делал для меня ничего подобного. Тогда я начал смотреть на тебя по-другому.
Уилл уставился в огонь.
— Для меня это была та неделя в лазарете.
Нико кивнул.
— Вот как я понял, что твой момент настал первым.
— Я не понимаю, — сказала Горгира.
— Сразу после поражения Гайи было много раненых полубогов, — сказал Уилл. — А домик Аполлона отвечает за медицинскую помощь и реабилитацию. Мы помогаем другим полубогам восстановиться, будь то порезы и переломы костей или травмы, из-за которых они навсегда остались инвалидами.
— Уилл сказал мне, что хотел бы, чтобы я помогал в лазарете, и я согласился, — сказал Нико.
Уилл рассмеялся, хотя это заставило его поморщиться.
— Я помню, как обернулся и увидел Нико, который спрашивал Дакоту, где находится средство для очистки антисептиков. Дакота — я имею в виду — дитя Бахуса из лагеря «Юпитер». — Уилл грустно улыбнулся. — Он тоже не слишком разбирался в лазарете, так что я был свидетелем того, как они оба бегали по комнате, отчаянно пытаясь найти то, что никто из них не знал, как найти.
— Я пытался, — сказал Нико. — Та неделя была мучительной. Я постоянно чувствовал себя потерянным.
— Но ты никогда не сдавался, — сказал Уилл. — И я не знаю… Твоя преданность просто показалась мне такой прекрасной. Это все, что мне понадобилось, чтобы взглянуть на тебя по-другому.
Нико покраснел.
— Ух ты, какие мы неженки.
Уилл сузил глаза.
— Погоди, как ты узнал, что мой момент наступил раньше твоего?
Нико одарил Уилла озорной улыбкой.
— Потому что я поймал твой взгляд.
— Что? — сказал Уилл. — Нет, это невозможно.
— Это был последний день, когда вам нужна была помощь в лазарете, — сказал он. — Перед тем как вы меня отослали. Я был с Коннором Столлом, и он толкнул меня в плечо и сказал, что ты смотришь на меня. Я думал, что обернусь и увижу, что ты злобно смотришь на меня, потому что я сделал что-то не так.
— Но вместо этого ты сидел рядом с Хироном, который болтал с тобой без умолку, и смотрел на меня с таким щенячье-собачьим выражением лица.
Щеки Уилла слегка покраснели.
— О боги, я даже не помню этого.
Если бы ты не посмотрел на меня так… ну, позже, я не думаю, что у меня хватило бы смелости прийти к тебе и сказать, что я хочу пойти на свидание.
Горгира слегка хлопнула в ладоши. Нико заметил, что цвет ее кожи изменился со светло-голубого на что-то ближе к лавандовому.
— Простите меня за мое волнение, — сказала она. — Я так привыкла слышать истории об изоляции, что несказанно обрадовалась, услышав историю о связи.
Очевидно, эти истории не только придали Уиллу сил, но и подействовали на Горгиру.
— Могу я рассказать вам еще одну? — спросил Нико, удивляясь самому себе.
Горгира сложила руки на груди.
— Пожалуйста! Пройдет много времени, прежде чем я увижу кого-нибудь еще.
Уилл кивнул в знак подтверждения, и сын Аида начал снова.
— Я хочу рассказать тебе, как я пригласил Уилла на свидание.
